Социальная философия Н. Н.
Неплюева.
Сегодня мы продолжим неплюевскую тему.
Тем, кто не был на предыдущей лекции, я очень кратко скажу, что Н.Н. Неплюев является создателем уникального Крестовоздвиженского трудового братства. Это братство совмещает в себе три, казалось бы, несовместимые идеи. Во-первых, строгую православную веру, во-вторых, очень хорошо организованный, эффективный труд, использующий современную по тем временам технику, и в-третьих, особое социальное устроение, основанное на общей собственности всего братского хозяйства и братском равном распределении полученного продукта.
Но Неплюев не только практик, не только создатель этого братства, он ещё и очень крупный религиозный и социальный философ. Он разработал, на мой взгляд, замечательную систему религиозной философии, очень продуманную и по моим понятиям он должен встать в ряд наших знаменитых религиозных философов, наряду с Булгаковым, Бердяевым, Соловьевым, Хомяковым и прочими. А может быть, и выше их.
Неплюев очень хорошо, ясно свою систему изложил письменно: он автор пятитомного собрания сочинений, которые были изданы ещё при его жизни и около 100 статей, заметок, докладов.
Я буду его философию в основном излагать по последней его замечательной работе, которая называется «Путь веры». Это был цикл лекций, прочитанных Неплюевым в Санкт-Петербургской Духовной Академии в 1906 г. Вот такое произошло удивительное, невероятное событие: его пригласили в Академию, и за несколько дней он начитал эти лекции. После они были изданы.
Неплюевская система содержит в себе ряд настолько сильно взаимосвязанных между собой положений, что затрудняешься, откуда начать изложение. Но я последую самому Неплюеву – он начинает свои лекции со следующего тезиса: «Надо сделать себя достоянием Божиим».
Что это значит? Вообще-то говоря в этом ничего нового нет. Давно все христиане знают, что надо выполнять волю Божию, но в чем новизна этого тезиса?
Вопрос в том, что обычные люди, христиане поступают наоборот. Они не сами становятся достоянием Божиим, а наоборот – делают Бога своим достоянием. Это удивительно, но, тем не менее, это так.
Как обычно христианин поступает? Вот что-то заболело у него, и он говорит: «Господи, вылечи меня, пожалуйста». Или надо выдать удачно дочь замуж, опять призывается Господь: «Господи, помоги, пошли дочери хорошего жениха» и прочее. Получается, что человек живет сам по своей воле, а Бог у него в кармашке, он его в нужный момент вытаскивает и его использует, даже где-то эксплуатирует: это мне сделай, другое мне сделай. К тому же ещё есть Святые. Вот мне ногу свело, я кричу: «Николай Угодник, больно, помоги!» Или нужно, чтобы отчет заместитель директора подписал, я говорю: «Николай Угодник, помоги, чтобы он подписал отчет». А Святые – они всё равно обращаются к Богу. Бог всё совершает. Вот так живет подавляющее большинство людей верующих и считают, что в общем-то так и надо.
Подход Неплюева совершенно другой – самому стать достоянием Божиим, исполнять волю Божию, идти за Христом во что бы то ни стало, чего бы это ни стоило. Неплюев пишет, что как только он это до конца понял, всё преобразилось для него, прежде всего Священное Писание. Раньше он подходил к нему со своим умом. Так обычно человек и подходит: одно ему нравится, этим он восхищается, другое ему не понятно, это ему не очень нравится и т.д. А Неплюев вдруг увидел, что всё Священное Писание об этом говорит, что в Священном Писании есть такая определенная, даже чёткая программа как жить христианину. Однако таких как Неплюев меньшинство, Неплюев говорит, что люди делятся на две «партии»: одни исполняют волю Божию – это сыны Света, а другие живут по собственной воле – это сыны тьмы, и между ними никакой договоренности, никакого компромисса, согласия быть не может.
Во-вторых, из тезиса стать полным достоянием Божиим Неплюев логически выводит целую положительную программу. «Стать достоянием Божиим» – что это значит? Это значит, быть таким как Бог заповедал, где-то уподобиться Богу, и не даром в Евангелии сказано: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный».
А что главное в Боге? В Боге главное любовь. Бог есть любовь. Об этом говорит ап. Иоанн в своем послании, причём для забывчивых он это говорит дважды, очень четко излагает мысль, что есть сыны Света и сыны противления, и собственно этим по сути дела и кончается классификация человечества. Эта самая глубокая классификация.
Поэтому человек, отдавший себя в волю Божию – это человек любви. Любовь – это главное в христианстве, основное и может быть где-то единственное, потому что Бог есть любовь. Вот так, удивительно: Бог – это любовь. И даже не просто Бог любит, а вот он весь есть любовь. Поэтому и люди должны любить друг друга. Об этом говорит апостол Иоанн – как я возлюбил вас, так и вы любите друг друга. Это из Евангелия от Иоанна. Поэтому главные признаки любви – это мир, долготерпение, солидарность, единомыслие, братолюбие. Вот только таким человеком любви должен быть христианин.
Это всё Неплюев формулирует следующим образом. Он называет это верховным законом христианского откровения. То, что главное в христианстве – это любовь. И формулирует это так: «Верховная заповедь любви к ближним при свете любви к Богу всем разумением».
Казалось бы, опять ничего нового. Все знают, что любовь это замечательно, это нечто высшее, чего человек должен достигнуть. Но у Неплюева любовь не просто добродетель, а это нечто единственное, уникальное, определяющее. Для Неплюева любовь – ценность исключительная.
Неплюев писал, и, помню, на меня эти слова произвели сильное впечатление: «В действительности любовь всегда святыня и всё собой освящает, всё очищает до святости. Не будем ошибаться: любовь остается святыней при всех обстоятельствах, она не меньшая святыня и в сердце атеиста, и в сердце разбойника, и в сердце блудника. Греховных злое равнодушие к Богу и всему остальному его творению так греховно, что в этой мрачной пучине тонет святая капля их исключительной любви, но капля эта остается сама по себе не менее святою и делает святынею всё, что сделано в духе этой искренней любви. Вот почему лучше, чище, святее атеист, разбойник и блудник, имеющий эту каплю святыни в сердце, нежели самодовольный фарисей, лишенный её».
Для Неплюева любовь – это не просто такое положительное отношение к человеку, любовь – это обязательно дело. Без дел любовь мертва. Поэтому верховный закон христианского откровения включает в себя полную отдачу человека любви, осуществляющего её во всей жизни любви, во всех человеческих отношениях, во всех сферах: в семейной, трудовой, социальной. Любовь должна быть везде и всегда, 24 часа в сутки. Тогда это будет настоящий христианин.
Отсюда очевидным образом выводится, что наиважнейшим делом христианства является создание братств. Причем, именно трудовых, так как это такая форма общины, в которой наилучшим образом реализуется любовь. В том числе любовь в очень важной для человека сфере, в сфере труда. В сфере, которой человек, может быть, отдает большую часть своего времени и вкладывает туда наибольшие силы. Но, к сожалению, этот верховный закон христианского откровения, то есть любовь, забыт. Но конечно, в христианстве много говорится о любви, но по настоящему, говорит Неплюев, этому закону не следуют.
Да, люди молятся, ходят в храмы, соблюдают посты и прочее, но на самом деле любви в них нет, они её не достигают. Но, тем не менее, считают себя добропорядочными, настоящими христианами. Неплюев говорит – это беда. Получается, что христианство превращается в некую мёртвую букву, в закон, который исполняют, но подлинное содержание христианства куда-то исчезает, оно уходит на второй план.
Есть и другое искажение верховного закона христианского откровения, это когда берут какое-нибудь высказывание, тезис из Священного писания, его абсолютизируют, считают, что его «железно» нужно исполнять, хотя предлагают его к исполнению людям, которые от христианства далеки и далеки от этого верховного закона христианского откровения. В качестве примера Неплюев приводит Л.Н. Толстого с его теорией непротивления злу. Толстой действительно этот тезис абсолютизировал и предлагал к исполнению всему человечеству. Если все не будут противиться злу, то оно исчезнет. Но сами понимаете, к чему на практике это приведет, потому что одни примут к исполнению этот тезис, а другие нет. Представляете, если сейчас мы, россияне, не будем противиться злу, распустим армию, милицию, что тогда от нас останется? Государство, нация, народ мгновенно будут уничтожены. Как опасно что-то такое абсолютизировать.
Неплюев говорил, что каждое речение Священного писания это как буква в тексте, она играет свою роль, но выньте одну букву и вы ровным счетом ничего не поймете.
Любовь, безусловно, у Неплюева на первом месте, но он не забывает и об остальных силах души: есть ещё разум и в его терминологии ощущения, под которыми он понимал чувства.
Как любовь, разум и ощущения связаны между собой и какая должна быть иерархия между этими силами написано Неплюевым в статье «Христианская гармония духа». Статья эта удивительная! Она переведена на несколько европейских языков в силу того, что она очень необычная и там этот вопрос на массе примеров и частных случаев очень подробно рассматривается. Неплюев приходит к выводу, что наибольшей гармонией является соотношение, когда эти силы следуют в таком порядке: на первом месте любовь, на втором – разум, на третьем – ощущения, и выводит такой закон: «Разум, подчиняясь любви, должен властвовать над ощущениями или иначе – альтруизм, подчиняясь любви к Богу, должен властвовать над эгоизмом».
Но обязательно должны присутствовать в этом порядке важности все 3 компонента. Если что-то отсутствует, то это неправильно, это ненормально. Чистая любовь жить не может. Любовь должна быть хорошо, разумно организована. Любовь – очень нежный росток, он легко может погибнуть. Если за ним не ухаживать, не создавать условия для роста этого ростка, то он быстро погибнет. Это первое условие существования общества любови.
Также обязательно, что разум должен быть очень хорошо организован. Плохая организация развалит всё дело, с какими бы хорошими намерениями люди его не создавали, и даже какими бы хорошими они не были.
Но есть и другое условие существования общества любви. Условие очень важное, о котором Неплюев много говорил и называет его – освобождение от зла и злых.
Чтобы общество любви жило, обязательно оно должно быть отделено, обособлено от общества злых. Это необходимое условие. В обществе, где всё перемешалось, где добро соседствует со злом, условий для существования и роста любви нет, любовь гибнет, ростки любви не могут пробиться. Возрастание в доброте может быть только в условиях отделения от зла. Неплюев это множество раз повторяет, он говорит, что об этом не раз повествует Священное писание, и пишет:
«Действительно, и Спаситель мира требует от апостолов своих того же обособления, говоря им: В какой бы город или селение ни вошли вы, наведывайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь, пока не выйдете (Мф. 10, 11). Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее (Мф. 10, 34-35). Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф. 10, 37). Никто не может служить двум господам; ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадетъ. Не можете служить Богу и мамоне (Мф. 6, 24). И апостолы Его говорили:Прелюбодеи и прелюбодейцы! не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу(Иак. 4,4). Нечем вам хвалиться. Разве не знаете, что малая закваска квасит все тесто? (1 Кор. 5,6). Внешних же судит Бог. Итак, извергните развращенного из среды вас (1 Кор. 5, 13). Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его (2 Ин.1,10-11).
Господь обособляется от зла и злых, налагая на них проклятие отлучения и свободы от Себя, низвергает Сына денницы, ставшего сатаною, изгоняет из рая согрешивших прародителей, не восстановляет общение благодати ранее искреннего покаяния. Апостолы обособляют верующих в христианские общины, воспрещают им всякое общение со злом и злыми, требуют от них изгнания из своей среды всякой вредной закваски, с большим трудом допускают в общину изменивших, признавая все это не только согласным с христианским милосердием, но и требуя того именно во имя христианского милосердия, которому они оставались неизменно верны, понимая, что именно это нужно как для разумного созидания добра в жизни и христианской правды жизни добрых, так и для проповеди делом спасительного примера для злых».
Несоблюдение этого принципа обособления от зла и злых является причиной постоянных неудач в организации обществ высокого типа – христианских сообществ, как больших, так и малых. Ибо даже небольшое количество представителей зла, которые не отвечают требованиям любви, способны быстро всё разложить и разрушить. В связи с этим вспомним пример Анании и Сапфиры в первой христианской Иерусалимской общине, о котором мы подробно говорили на предыдущих лекциях. Там Анания и Сапфира оказались не представителями любви: они были такие, в общем-то, обычные люди вроде нас с вами, решили сделать заначку, часть денег отдали в общину, а часть они оставили себе. Ну, в общем, казалось бы, ничего страшного, обычное дело. Однако, они подверглись очень жёсткому, жестокому просто, наказанию именно потому, что такие должны из общества любви быть обязательно извергнуты, иначе их пример очень быстро развратит всё сообщество.
Принцип обособления зла и злых строго соблюдался в Неплюевском братстве. Там люди, которые не удовлетворяли требованиям любви, просто из братства исключались. Братчики, конечно, общались с окрестными крестьянами и местными жителями, однако, всё-таки, степень этого общения была ограничена в братстве. И, собственно, именно меры, которые были приняты Неплюевым, в этом смысле они-то и спасли братство от гибели, от разложения, и этот удивительный феномен просуществовал около 40 лет. Неплюев пишет, что обособление есть пророчество о таком глобальном разделении добрых и злых в человечестве и в человеческой истории. Чтобы это пророчество понять, надо внимательно прочесть Апокалипсис. И именно в Апокалипсисе, как считает Неплюев, рассказывается, что в результате страшных социальных потрясений в человечестве произойдёт разделение на добрых и злых, и добрые образуют тысячелетнее Царство Божие, и будут тысячу лет праздновать с Христом, а злые будут в то же время жить на земле и, в конце концов, по прошествии этого тысячелетия, устроят некий бунт. Это такое достаточно смелое и своеобразное толкование Апокалипсиса, но, в общем-то, очень интересное.
Ещё одно понятие, тоже, надо сказать, замечательное, которое выводит Неплюев. Это дисциплина любви. Очень сильное понятие, ибо без обладания дисциплиной любви, общество любви жить не может. Каждый член такого сообщества должен иметь дисциплину любви. Так что же это такое? Дисциплина любви – это когда человек сознательно, по любви жертвует своим, своими интересами ради интересов общинных, ради интересов братских, ради целого. В советское время говорили: прежде думай о Родине, а потом о себе. Неплюев считает, что это важнейшее качество христианина. Без этого качества никакое братство просто невозможно. И в своих школах Неплюев прежде всего учил дисциплине любви, умению подчинять свои хотелки, свои интересы интересам братства, интересам целого. А кто этому научиться не мог, кто свой эгоизм всё-таки ставил на первое место, какими бы умственными способностями и какими бы талантами этот человек ни обладал, он для братства не годился. И такие люди быстро понимали, что они в братстве просто существовать не могут. Не могут, и всё там. И эти люди либо сами уходили, либо, если они начинали мутить воду, то братство их из своей среды изгоняло.
В связи с этим Неплюев выдвигает очень интересную, замечательную теорию, так называемую теорию трёх сил. На чём вообще держится общество. Общество, его стабильность, может держаться только на трёх силах. Это первая сила – сила в прямом смысле, принуждение. Общество может держаться на принуждении, какое-то время. Вторая сила: корысть. Общество может держаться на денежном интересе, корысти. И, наконец, третья сила. Это любовь. Настоящее подлинное христианское общество – оно держится на любви. Недаром Неплюев называл любовь цементом, который скрепляет всех в единое целое. Любовь, именно любовь разрешает все противоречия в социуме, и, прежде всего, главное противоречие: между индивидом и обществом. Вот с помощью вот этого тезиса дисциплины любви.
Хотя, в общем-то, возможно, да, и, к сожалению, в большинстве своём, общество держится на двух других силах. Тоталитарное общество держится на принуждении. А общества капиталистического типа, они держатся на корысти. И ничего, существуют себе. Однако, жить в таких обществах… ну, в общем-то, лучше в них не жить. Это ниже человека, существовать в такого рода обществах. Ну, и конечно, в реальных обществах, эти вот три общества — некие идеальные типы, в реальных обществах всё перемешано: там существует и любовь, которая существует на социальном уровне, которая даже записана, зафиксирована в законах. Существует и принуждение. И существует, неизбежно существует и личный интерес, корысть. Всё дело в соотношении этих сил: чем больше любви, тем, естественно, общество лучше.
Неплюев создал своё братство. После определённого этапа становления, о котором я вам рассказывал в прошлый раз, братство стабилизировалось, стало развиваться и в социальном плане, и в духовном плане, и в хозяйственном плане, стало и по жизни идти дальше. Но Неплюев отлично понимал, что одно братство погоды не делает. Чтобы изменить Россию, одно братство ничего сделать не может. Нужна сеть братств. Нужно, чтобы эти, такого рода трудовые братства организовывались бы повсеместно, на разной основе: где-то в студенческой среде, в среде творческой интеллигенции, в рабочей, в крестьянской и т.д. Эти братства должны быть объединены не только единой идеей, они должны общаться друг с другом, должны быть объединены в некую сеть, иметь центральный орган. Это всё Неплюев называл: Всероссийское трудовое братство. Вот такая великая идея, которую Неплюев попытался реализовать. Стал устраивать собрания, в которых он идею Всероссийского братства начал проповедовать. Стал искать единомышленников. В Киеве были проведены такие собрания, там вроде люди поняли, что Неплюев хочет сделать. Образовались единомышленники, многие ему аплодировали. Но, по скромности, Неплюев тогда в оргкомитет вот этого образования не вошёл. И, собственно, всё рассыпалось, ничего не получилось. Люди поговорили, поаплодировали и разошлись.
Вторую попытку он уже сделал в столице, в Санкт-Петербурге. Тоже ему много аплодировали, тоже вроде люди не стали образовываться, и там ничего не получилось. И, кроме того, на беду, Неплюев в Санкт-Петербурге простудился, приехал в свой Воздвиженск. Простуда переросла в какой-то очень зловредный грипп, и он, проболев месяц, умер. В результате из затеи Всероссийского трудового братства ничего не получилось. А Неплюев считал, что это как бы некий альтернативный образ развития России. Собственно, он в этом видел единственный способ спасения России. Это был 1906-й — 1907-й год. Только что отгремела первая русская революция, и Неплюев прочувствовал, что значит революция, что значит анархия, и очень хорошо прочувствовал, на собственном братстве. Он предрекал, что это не последняя революция в России, что причины революции не исчерпаны: ещё будут в России катаклизмы, если Россия не пойдёт по пути создания вот такого рода христианских трудовых братств. Этому должны были, по мысли Неплюева, способствовать все слои русского общества: и власть государственная, и богатые люди, промышленники и купцы, и простой народ, и духовенство. Вот такая была программа.
Ещё одна очень интересная неплюевская идея. А все идеи – Неплюев не был теоретиком – он все свои социальные религиозные идеи выстрадал на примере своего братства. Он их опробовал, он их прочувствовал, и вот ещё одна его идея, тоже необычная, идущая в разрез с общепринятой христианской практикой – это отрицание обычной благотворительности. Он обычную благотворительность называл: бессистемная благотворительность. И противопоставлял вот такой бессистемной благотворительности идею братства трудового, в котором, как он считал, реализуются все виды благотворительности. Обычно рассматривают милостыню как высшую христианскую добродетель. Помните, когда я говорил о Златоусте, и Златоуст превозносит милостыню как никто из святых отцов. Однако, для Златоуста настоящая милостыня – это в пределе, когда все отдадут всем всё. Вот это милостыня в идеале. И вот такая милостыня, по мысли Златоуста, привела к первой христианской Иерусалимской общине. А обычная милостыня, она ничего в социальном смысле изменить не может. Да, она полезна дающему, потому что умягчает его душу. Причём, больше полезна дающему, чем принимающему. А принимающий, как говорит Златоуст, получит милостыню, а на следующий день этот человек опять есть хочет. Опять вы дадите. И так до бесконечности. Неплюев считал, что это вот такого рода милостыня – это никуда не годится. Это просто безобразие. Это просто бездарное распыление средств, которое никуда не идут – всё уйдёт в песок. Самые большие капиталы легко можно вот так на милостыню разбазарить, и всё без толку будет. Этой милостыне он противопоставлял братство, и говорил: если есть капитал, его надо использовать разумно, правильно, хорошо, создав вот такое трудовое братство любви.
Неплюева очень резко критиковали именно за этот пункт. Само братство, как организация, благотворительностью не занималось. То есть, были окрестные крестьяне, но, братство, несмотря на то, что оно стало в конце концов достаточно богатым, крестьян окрестных не одаривало, и вообще подобной благотворительностью не занималось. Буквально все, которые приезжали к Неплюеву, начинали его учить: «Ну как же вы, вы же, собственно, не христиане, раз вот такой благотворительностью не занимаетесь. Ведь милостыня – это первый признак подлинного христианина. Получается, что вы любите только вот своих, а вы любите всех. Вот тогда вы будете подлинными христианами».
На это Неплюев отвечал: «Я с распростёртыми объятиями готов принять любого окрестного крестьянина, который хочет по-братски жить. И были случаи, когда крестьян в братство принимали. Правда, эти крестьяне, пожив годик-два-три, из братства уходили. Пожалуйста, приходите. Но живите, как живёт братство, по-братски, как должны жить подлинные христиане. Но я же вижу, что окрестные крестьяне вовсе к этому не стремятся. Их идеал совершенно другой. Они хотят выбиться в люди. Да, они бедные сейчас, но они хотят стать побогаче, построить дом хороший, прикупить землицы. А земли будет много — значит, нанять батраков эту землю обрабатывать. Вот это у них называется выйти в люди. Стать кулаком. А после, может быть и больше – стать очень богатым человеком. Так что, я буду раздавать братские средства вот на такого рода идеалы, на такого рода деятельность? — Нет, не буду, извините».
Что можно об этом сказать? В общем-то, на мой взгляд, здесь Неплюев прав, но не на 100 процентов. В принципиальном плане он, безусловно, прав. Но в плане тактическом он, в общем-то, где-то ошибался. Дело в том, что в результате этого отношения между братством и окрестными крестьянами были далеко не безоблачными. Я уже говорил, что в Первую русскую революцию эти самые крестьяне очень хотели братским имуществом поживиться. Просто разворовать его. Или сжечь, на худой конец, если разворовать не удаётся. И братчики с ружьями, так сказать, 24 часа в сутки братские имения охраняли. Были случаи, когда братчики вызывали полицию, вызывали казаков, потому что сами они увещевать этих крестьян не могли. Понимаете, в чём дело: человек, он не может сразу стать святым. И эти окрестные крестьяне – они не такие уж плохие. Но они не могут сразу допрыгнуть до того уровня, который нужен был Неплюеву. Человек по каплям выдавливает из себя грех, и надо ему в этом пути восхождения по ступеням совершенства помогать. И, в этом смысле, милостыня вот такая, обычная, на мой взгляд, окрестным крестьянам очень бы помогла. Они стали бы иначе относиться к братству. А после бы и поняли, наконец, и цели братства. И, возможно, история братства пошла бы иначе. Но Неплюев в этом вопросе был ригорист.
И последнее, о чём я расскажу. У меня нет времени говорить об отношении Неплюева к социализму, или к крестьянской общине. А скажу я вот о чём. В 1906 году началась подготовка к всероссийскому церковному Собору. Было организовано так называемое Предсоборное присутствие, в котором обсуждались всякие идеологические и организационные вопросы будущего Собора. Собор много обсуждался в печати. И Неплюев тоже стал участвовать в этом обсуждении, написал статью о том, какова же должна быть программа этого будущего Собора, что Собор должен делать, и что он должен решить. Программа эта по-своему интересна. Неплюев говорит, что главное дело Собора это не организационные разные решения. Это всё не важно. Главное дело Собора – это покаяние. Покаяние в чём: в том, что наша русская Церковь забыла верховный закон христианского откровения. Он вот буквально так жестко это и формулирует. Да, он считает, что Церковь наша русская не находится в должном порядке, она забыла главное, основное в христианстве: забыла дело любви. Да, службы совершаются. Да, храмы строятся. Да, в монастырях живут монахи. Да, есть у нас приходы. Люди стоят на литургии, исповедуются, причащаются. А любовь куда-то уходит, она на втором плане. И Неплюев считает, что возрождение любви жизненно, просто жизненно необходимо именно для России. Если это не изменится, то катастрофа для России и для Русской церкви неизбежна. И в этом он оказался пророком. Нужно, чтобы покаялись все, и духовенство, и миряне. Духовенство должно покаяться в том, что оно не учит паству вот этому верховному закону христианского откровения должным образом. И, более того, что духовенство смотрит сквозь пальцы на проявления зла среди пасомых. И даже он говорит, что иногда духовенство даже благословляло вот эти погромы барских усадеб, петуха, которого пускали крестьяне. Это, мол, вообще просто ни в какие ворота не лезет. А миряне — ну, во-первых, миряне – они играют разную роль в государстве. Миряне это и государственная власть, это и купцы, промышленники, богатые люди, люди с капиталом. Это и простой народ. Каждый из них может по-разному участвовать в этом покаянии. Но главное, что миряне забыли свои права и обязанности. Они перестали должным образом активно участвовать в жизни Церкви, а стали пассивным элементом. Перестали образовывать вот эти братства. Да, есть приходы, но люди приходят туда, каждый по своему графику, что ли, исповедуются, причащаются. Они не составляют единого организма. И миряне совершенно пассивны, они ничего не решают в Церкви. Хотя, казалось бы, по любви, настоящий церковный Собор должен состоять как из духовенства, так и из мирян. И, более того, мирян из всех российских сословий.
Мысли о церковном Соборе Неплюев изложил в специальной статье. Те же самые мысли он высказывал и перед профессурой Санкт-петербургской духовной академии. Но совершенно на Церковь это мнение Неплюева никоим образом не повлияло. Церковный собор в 1906 году так и не был созван, а был созван, когда уже, в общем-то, было поздно – в конце 1917 года. И никакого покаяния на этом Соборе не было И революция Октябрьская произошла, кстати, во время работы того Собора.. А, кстати, именно 25 октября, во время штурма Зимнего, Собор обсуждал знаете какой вопрос? Обсуждал вопрос, сколько из церковной прибыли должен получать клир, сколько священник, сколько диакон, а сколько должны получать чтецы… И только после, когда вышли декреты Советской власти об отделении Церкви от государства, Собор вдруг обнаружил, что всё резко, неожиданно и трагично изменилось в жизни Церкви.
Ну, на этом я закончу
11.07.14
Дата добавления: 2017-01-29; просмотров: 511;