ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ ИНДИКАТОРЫ НАРУШЕНИЯ ПОГРЕБЕНИЙ ПОЗДНЕГО БРОНЗОВОГО ВЕКА В ТУВЕ

(НА ПРИМЕРЕ КУРГАНА 3 МОГИЛЬНИКА ЭЭРБЕК 10)

В 2011 г. на территории могильника Ээрбек 10, содержащего разновременные погребения и рас- полагающегося в долине р. Ээрбек при ее впадении в р. Енисей (Кызылский район, Республика Тыва), мной был исследован кург. 3, относящийся к памятникам монгунтайгинской культуры позднего бронзового века (Смирнов 2014). Курган представлял собой круглое в плане сооружение из крупного, среднего и мелкого плитняка (местного песчаника), с оградой, обводным «коридором», заложенным при окончательном формировании наземной конструкции, и одиночным погребением взрослого мужчины в каменной цисте, располагавшейся в центре кургана, на уровне древней дневной поверхности, и перекрытой многослойной насыпью могильного холма. Циста была сложена из крупных и средних плит местной песчаниковой породы по принципу ложного свода и перекрыта одной большой плитой, разбитой в центральной части при нарушении погребения (рис. 1: A1). Юго-восточная стена цисты и край покровной плиты над ней были проломлены при еще одной попытке нарушения могилы, видимо, в более позднее время, после заполнения камеры грунтом, так как в этой части in situ зафиксированы кости ног погребенного (рис. 1: А2).

В погребении находился скелет взрослого мужчины, по всей видимости, положенного на левый

бок, со слегка подогнутыми коленями, головой на СЗ. Сопроводительный инвентарь отсутствовал,

что является одним из основных признаков погребального обряда монгун-тайгинской культуры.

In situ сохранились только кости ног до колен (большие и малые берцовые), остальные части скелета были перемещены и в массе своей сдвинуты в СЗ часть камеры. Часть костей была сломана.

В нижней части центрального, первого «грабительского» хода1, среди камней его засыпки на уровне перекрытия цисты и в заполнении погребальной камеры были обнаружены четыре (собирающиеся в два) фрагмента верхней части профиля (венчик и часть горла) от одного гончарного раннесредневекового сосуда (типа «вазы»). Фрагменты керамического сосуда имели коричневато-серый цвет, черепок звонкий, толстый; сосуд был сделан из хорошо отмученного плотного теста с включением мелкой дресвы. На лицевой поверхности черепков заметны следы вертикального лощения (рис. 2: 1–4). Местоположение этих обломков — в нижней части засыпки «грабительского» хода, на уровне перекрытия цисты (на внутреннем краю кладки ЮВ стены) и в пределах самой камеры (рис. 1: Б), а также отсутствие на площади могильника следов поселенческого культурного слоя раннего средневековья — указывают на то, что фрагменты раннесредневекового сосуда попали сюда не случайно.

Следует отметить исключительное удобство и даже красоту места расположения могильника Ээрбек 10

— это седловина высокой террасы над реками Ээрбек и Енисей, с открывающимся видом на большую

часть долины широкой излучины Енисея с обильными пастбищами по берегам. Эта местность в разные

исторические эпохи привлекала население, которое стремилось совершать погребения своих сородичей

на территории функционировавшего ранее кладбища иной культурной традиции: на площади

могильника Ээрбек 10 зафиксированы курганы позднего бронзового века, раннего средневековья и

этнографического периода.

Еще одним подтверждением нарушения монгун-тайгинских погребений именно в раннем средневековье служит и впускное раннесредневековое погребение с фрагментами железных деталей узды (часть удил и большое плоское трензельное кольцо), обнаруженное при исследовании кургана позднего бронзового века (монгун-тайгинская культура) — курган 1 могильника Белое озеро I — в соседней Уюкской котловине (раскопки В. А. Завьялова в 2014 г.)2. По мнению автора раскопок, насыпь монгун-тайгинского кургана была частично разобрана, и над более древним захоронением в цисте было совершено средневековое погребение, после чего перекрытие курганной насыпи было аккуратно восстановлено.

Возможно, еще одним случаем использования кургана позднего бронзового века в раннем средневековье является погребение по обряду кремации в кург. 14 могильника Бай-Даг VI, располагавшегося на 8 км выше могильника Ээрбек 10 по течению р. Ээрбек3. Там среди цепочки курганов монгун-тайгинского типа был исследован объект, внешне не отличавшийся по параметрам и характеру конструкции. Однако при раскопках была обнаружена кремация с незначительным набором сопроводительного инвентаря, совершенная на древней дневной поверхности. В данном случае можно осторожно предположить использование существовавшей насыпи позднего бронзового века для совершения погребения в эпоху средневековья. Кроме того, следует обратить внимание на то, что за десятилетия археологических исследований в Туве не выявлены случаи переиспользования курганов позднего бронзового века (монгун-тайгинский тип) в эпоху ранних кочевников или в древне- тюркское время.

Неожиданная, но весьма важная параллель между наличием/отсутствием фрагментов венчиков сосудов и состоянием скелетов в погребениях обнаруживается в материалах такого раннесредневекового памятника Тувы, как могильник Чааты I. В свое время на это обратил внимание П. П. Азбелев в работе, посвященной анализу декора и контекста раннесредневековых ваз Центральной Азии (Азбелев 2007: 151, рис. 6). Он выявил соответствие между состоянием черепов погребенных и намеренными действиями по повреждению венчиков ваз: череп поврежден — венчик вазы оббит; череп отсечен, но присутствует в могиле — у вазы оббит венчик с частью горла; череп отсутствует — отсутствует ваза в погребении (Там же). В этом случае можно реконструировать обратную ситуацию — при нарушении (осквернении) погребения позднего бронзового века и сокрушении черепа покойника средневековые обитатели долины р. Ээрбек по принципу pars pro toto положили в чужую могилу «заместитель» черепа покойного. В этом случае можно предположить, что мы сталкиваемся с материальным свидетельством таких ритуалов, как «освоение чужого пространства» и «обезвреживание чужого покойника», заведомо враждебного носителям новых культурных традиций.