Кодекс аргументатора 23 страница

Кроме смешения и даже отождествлений понятий «языковой стиль» («стиль языка») и «речевой стиль» («стиль речи»), часто наблюдается также наивное приравнение речевого стиля к «форме языка» и своеобразно понимаемой «разновидности языка» (например, устный и книжный «стили», диалогический и монологический «стили», «стили» просторечный и литературный и т. п.).

Все это говорит о том, что для стилистики чрезвычайно важно разобраться в структуре и сущности всех тех исторически развивающихся форм, типов и видов речи, дифференцированных соответственно областям общественной деятельности, целям и формам языкового общения, всех тех функциональных и жанровых разновидностей литературного языка, которые нередко называются «стилями языка» (а также иногда «стилями речи»).

Вопрос о формах или разновидностях речи и о различиях в строении речи, обусловленных целями высказывания, интересовал еще В. Гумбольдта. Он отмечал, что разные виды речи как поэтического, так и прозаического характера имеют «свои особенности в выборе выражений, в употреблении грамматических форм и синтаксических способов совокупления слов в речи»[56]. Он подчеркивал также необходимость разграничения понятий языка и речи. <...>

Интересные, хотя и не во всем убедительные взгляды на соотношение языка и речевой деятельности были развиты акад. Л. В. Щербой в его известной работе «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании». Л. В. Щерба писал: «Языковая система и языковой материал — это лишь разные аспекты единственно данной в опыте речевой деятельности...»; «Все подлинно индивидуальное, не вытекающее из языковой системы, не заложенное в ней потенциально, не находя себе отклика и даже понимания, безвозвратно гибнет»; «То, что часто считается индивидуальными отличиями, на самом деле является групповыми отличиями, т. е. Тоже социально обусловленными» (можно прибавить: или отличиями функциональными, тоже коллективно закрепленными). <...>

Вопрос, о закономерностях развития форм речевого общения, функциональных разновидностей речи, видов и типов общественно-речевой деятельности, о характере и способах «обслуживания» языком разных проявлений духовной и материальной культуры народа в ее движении до сих пор не был еще предметом глубокого исторического изучения. Во всяком случае, мы еще не имеем истории какого-нибудь развитого языка, разработанной в этом плане.

При изучении форм речи прежде всего выступает глубокое различие между речью разговорной и речью письменной, с которыми чаще всего и связывается в самом общем плане название «стиля речи». Но это неправильно. Дифференциация речи по этим формам основана не на целеустремленном отборе форм, слов и конструкций, а на различиях в общественных условиях и в материальных средствах социального общения.

О целесообразности отождествления понятий «стиль речи» и «форма речи» справедливо писали А. И. Смирницкий и О. С. Ахманова: «Вряд ли можно думать, что дифференциация речи по ее формам (или тем более по характеру участия в ней данного лица) может быть поставлена в простую и прямую связь со стилями речи. Хотя общеизвестно, что исторически возникшие письменности и развитие литературной традиции имели важное значение для формирования, например, синтаксиса сложного предложения, в современных новых европейских языках (которые здесь конкретно и имеются в виду) тот или иной стиль речи все же не оказывается закрепленным за определенной ее формой. Современный роман, повесть, рассказ (не говоря уже о пьесе), естественно, дают нам в письменной форме то, что нередко именуется «разговорным» стилем. Вместе с тем в устной форме речи, например, научного работника или дипломата, может быть представлен так называемый «письменный» или «книжный» стиль...»[57].

Разговорная форма речи отличается от письменно-книжной уже тем, что в ней интонации, мимика и жесты собеседников, бытовая ситуация играют огромную смысловую роль. Справедливо отмечались в связи с этим лексико-фразеологические особенности, синтаксические и интонационные своеобразия разговорной формы речи. <...> Разграничение формы разговорной и книжной речи важно также для изучения таких компокиционно-речевых видов общения, как диалог и монолог в "их сложных и многообразных комбинациях, переплетениях и взаимодействиях. Но самый строй диалогической речи во многом зависит от состояния и качества народно-разговорного языка, от его отношения к языку литературному. Характер этого отношения социально-исторически обусловлен. Вместе с тем он качественно и функционально неоднороден в периоды развития языка народности и языка нации.

Типы взаимодействия между формами народно-разговорной и литературно-книжной речи определяют состав и соотношение функциональных разновидностей языка той или иной эпохи. Если функцию языка литературы, языка культа и государственного делопроизводства выполняет чужой язык или какой-нибудь международный язык цивилизации (как, например, латинский язык в средневековой Польше), то состав разновидностей общей народно-разговорной речи, естественно, сужен и сферы их действия ограничены, хотя и не вполне разграничены. При традиционности речевого обихода едва ли в это время существуют прочно осознанные и строго регулируемые коллективом общенародные нормы отдельных форм разновидностей речи.

Само собою разумеется, что гораздо более сложным и функционально дифференцированным оказывается взаимодействие форм разговорной и книжной речи, когда они складываются и развиваются на базе одного и того же языка или близко родственных языков, как это было в древней Руси. Тут можно говорить о развитии соотносительных, функционально разграниченных типов литературного языка (например, делового, литературно-художественного и церковно-книжного), которые отличались друг от друга не только лексикой и фразеологией, но и грамматическими и даже фонетическими особенностями. Однако едва ли к этим типам и разновидностям, например, древнерусского литературного языка XI—XIII вв. применим термин «стили языка». Дело в том, что эти типы не умещаются в рамках структуры народного восточнославянского языка (или языка восточнославянской народности). Церковно-книжный тип древнерусского литературного языка, обслуживавший области культа, науки и отчасти исторической и религиозной беллетристики, и по использованию слов основного словарного фонда, и по некоторым особенностям грамматических форм и конструкций выходил за пределы структуры языка восточнославянской народности. Вместе с тем влияние этого типа литературного языка не могло не сказываться в большей или меньшей степени и на литературно-художественном типе языка, а кое в чем и на деловом. Понятие же «стилей языка» предполагает, что соответствующие соотносительные системы словесного выражения, организованные сообразно их общественному назначению, их функциям в речевой культуре народа, базируются на элементах — фонетических, грамматических и лексических — единого общенародного языка, на его вариантных формах. Следовательно, образование «стилей языка» связано с большей внутренней, структурной слитностью литературного языка, оно осуществляется или может происходить в период более глубокого и тесного сближения литературного языка с языком народным, когда функциональные разновидности литературного языка, сопоставленные друг с другом или противопоставленные друг другу, прямо или косвенно — путем семантических соотношений или синонимического параллелизма — ориентируются на основной словарный фонд и грамматический строй общенародного языка. В истории русского языка эти процессы относятся к позднему периоду развития языка русской (великорусской) народности — не ранее XVI в., особенно его второй половины. Именно к этому времени восходят истоки процесса формирования системы трех стилей русского литературного языка, развившейся в XVII в. и в первые две трети XVIII в., системы, нашедшей глубокое обобщение в трудах М. В. Ломоносова. Осознание исторической важности этой системы как переходного этапа к образованию единой общенациональной языковой нормы определило стилистические тенденции и правила «Российской грамматики» и «Риторики» великого Ломоносова.

Создание нормативной грамматики русского языка, охватывающей звуковой и морфологический строй русского национального языка, а также закономерности сочетания слов со ссылками на различия в стилях, было крупным шагом на пути формирования единой общенациональной нормы литературного выражения. Образование такой нормы связано с ликвидацией старой системы трех стилей. Стиль одного и того же произведения теперь может совмещать в себе самые разнообразные формы речи, прежде разобщенные и разделенные по трем стилям. Попадая в новую речевую обстановку, вступая в новые связи, старые языковые средства приобретают иной смысл и иные стилистические функции. Естественно, что при наличии твердой общей нормы национально-языкового выражения могли свободно развиваться многообразные социально-функциональные и индивидуально-художественные стили речи. Белинский констатировал это новое качество русской литературно-художественной речи, возникшее в связи с пушкинской реформой стилистики русского литературного языка. <...> Вместо трех стилей языка постепенно складывается функциональное многообразие разных стилей речи. Прежде такого рода частные функционально-речевые стили могли развиваться и вращаться только в границах каждого из трех общих «стилей языка» (об этом писал еще Ломоносов в своих черновых набросках); в пушкинскую же и послепушкинскую пору стили речи получают обобщенное значение и создаются, развиваются на базе единой общенациональной языковой системы.

Таким образом, пушкинская стилистическая реформа открыла возможности интенсивного творческого развития индивидуально-художественных и общественно-функциональных стилей русской литературной речи как целесообразных способов отбора и комбинирования различных языковых элементов в зависимости от сфер общественной деятельности, от общности цели, назначения и содержания речи. Эта общность создает условия для более или менее четкой нормализации выбора языковых средств в разных стилях речи.

<...> При наличии общих тенденций построения какого-нибудь стиля речи, обусловленных основной функциональной направленностью его (например, в научном стиле — задачей терминологического обозначения соответствующих понятий и явлений и логически обобщающей системой последовательного изложения, в критико-публицистическом — задачей социально-политического воздействия на слушателя), — в пределах этого стиля вместе с тем наблюдается значительная индивидуализация конкретных форм выражения[58]. Вместе с тем разные функциональные стили речи находятся в живом соотношении и взаимодействии. И все же целесообразно организованный отбор языковых средств, обусловленный взаимодействием разнообразных факторов, приводит к более или менее выдержанному, типовому или типическому единству в характере, в системе их сочетания и функционального использования, т. е. К тому, что обычно называется стилем речи (или недифференцированно — «стилем языка»). Качественная определенность такого типового стиля зависит от более или менее устойчивой и единообразной организации речевого материала[59].

Порожденные историческим развитием языка и поддерживаемые целесообразностью разграничения разных видов общения, стили речи в то же время находятся в непосредственном взаимодействии, разнообразные стилевые тенденции нередко перекрещиваются между собой. Национально-литературный язык, будучи по своей структуре внутренне цельным и единым для всего общества, вместе с тем становится основой сложной и многогранной системы переплетающихся и взаимодействующих, исторически изменяющихся стилей речи.

Область действия и применения, функциональная концентрированность стилей речи могут быть очень различны. <...>

Однако своеобразие функционирования языка в той или иной сфере общения далеко не всегда приводит к образованию особого, более или менее устойчивого стиля речи. Чаще всего такие своеобразия выступают в подборе лексики. Между тем понятие стиля речи, а тем более стиля языка связано с понятием нормы отбора и с понятием внутреннего единства (или «системности», как иногда говорят), взаимосвязанности и взаимообусловленности приемов организации речевого материала.

Таким образом, понятия «стиля языка» и «стиля речи» — категории исторические. Их нельзя смешивать с понятиями «тип языка» и «форма речи». <...>

Стилевая структура литературных языков различна в разные эпохи их исторического развития. В разных системах языка не все стили равноценны. Они различаются по своим экспрессивным качествам, по сферам их употребления, по своей общественной функции, по своему семантическому объему и своему строению, по роли в истории культуры народа. <...>

Среди стилей литературной речи совершенно особое место занимает система стилей художественной литературы. <...>

Теория художественной речи является одним из важных отделов стилистики. В художественной речи исключительная роль принадлежит эмоционально-чувственной стороне языка, системе эмоционально-чувственных образов. <...>

Изучая те стилистические приемы, которые играют организующую роль в системе средств художественного воздействия, теория художественной речи тесно связывает их с структурными свойствами соответствующего общенародного языка и закономерностями его исторического развития. Формы индивидуального словесно-

художественного творчества дают возможность вскрыть и наглядно представить стилистико-грамматические и лексические богатства и возможности общенародной речи. <...>

Во время дискуссии по стилистике у нас не обнаружилось согласия и единства в понимании сущности «языка» художественной литературы и его места в системе стилей литературной речи. Одни ставят «стиль художественной литературы» в параллель с другими стилистическими разновидностями литературной речи (со стилем научным, публицистическим, официально-деловым и т. п.), в один ряд с ними, другие считают его явлением иного, более сложного порядка (ср., с одной стороны, взгляды А. Н. Гвоздева, Р. А. Будагова, А. И. Ефимова, Э. Ризель и др., с другой стороны — взгляды И. Р. Гальперина и Г. В. Степанова и, наконец, взгляды В. Д. Левина).

В сущности, «язык» художественной литературы, развиваясь в историческом «контексте» литературного языка народа и в тесной связи с ним, в то же время как бы является его концентрированным выражением. Поэтому понятие «стиля» в применении к языку художественной литературы наполняется иным содержанием, чем, например, в отношении стилей делового или канцелярского и даже стилей публицистического и научного.

Язык национальной художественной литературы не вполне соотносителен с другими стилями, типами или разновидностями книжно-литературной и народно-разговорной речи. Он использует их, включает их в себя, но в своеобразных комбинациях и в функционально преобразованном виде. Он развивается на основе целесообразного, эстетически оправданного использования всех речевых разветвлений национального языка, всех его выразительных средств. <...>

Основным в лингвистическом изучении художественной литературы является понятие индивидуального стиля как своеобразной, исторически обусловленной, сложной, но структурно единой системы средств и форм словесного выражения. В стиле писателя, соответственно его художественным замыслам, объединены, внутренне связаны и эстетически оправданы использованные художником общенародные языковые средства. Проблема индивидуального стиля писателя — предмет не только языковедческого, но и литературоведческого изучения. <...> Круг тех понятий и категорий, с которыми сталкивается языковед при изучении индивидуального стиля писателя, далеко выходит за пределы категорий функционально-речевой стилистики. Так, в художественном произведении формы разговорной речи воспринимаются и осмысляются не только в плане их содержания и построения, в плане объективно-историческом, но и в плане субъективном, в отношении к говорящему лицу, с точки зрения социальной характерологии. Важно, кто, какой социальный субъект выражает себя в тех или иных формах разговорной речи, с какими национальными различиями характеров связаны те или иные своеобразия и черты стиля драмы, те или иные особенности бытового разговора.

IV. Научный стиль речи

Научный стиль — один из функциональных стилей общелитературного языка, обслуживающий сферу науки и производства. Специфические особенности этого стиля обусловлены предназначенностью научных текстов для передачи объективной информации о природе, человеке и обществе. Основной формой мышления в науке является понятие, поэтому научному стилю речи свойственна подчеркнутая отвлеченность и обобщенность, которая выражается в текстах употреблением слов абстрактной семантики и слов среднего рода с отвлеченным значением. Задачи общения в сфере науки, ее предмет, содержание речи требуют передачи общих понятий, к тому же понятий научных. Этому служит абстрактная лексика, специальная лексика и терминология. Терминология, являясь одной из главных составляющих научной речи, воплощает такое качество научного стиля, как точность. Важнейшие признаки научного стиля — точность, ясность, логичность, строгая аргументированность, однозначность выражения мысли — служат главной задаче этого стиля — передаче объективной информации о предмете исследования. В научной речи широко используются слова, отражающие соотношение между частями высказывания, служащие для создания стройного, логичного текста: часто употребляются наречия в связующей функции; преобладают глаголы в самой обобщенной форме (настоящего постоянного или настоящего вневременного); для глаголов и личных местоимений характерно использование форм 3-го лица, что помогает подчеркнуть отвлеченность и обобщенность стиля. В синтаксисе можно отметить приоритет сложных предложений над простыми, использование распространенных предложений, широкое употребление причастных и деепричастных оборотов, страдательных конструкций.

Приводимые ниже тексты представляют собой образцы научного стиля речи со всеми его характерными признаками. В то же время в произведениях, из которых взяты фрагменты для хрестоматии, привлекают как актуальность и оригинальность исследований, так и выдающиеся имена их авторов, всегда находившиеся в поле зрения широкой общественности.

В хрестоматии представлены отрывки из книги выдающегося филолога академика Виктора Владимировича Виноградова(1895— 1969) «Очерки из истории русского литературного языка XVII— XIX вв.». Несмотря на то что эта работа вышла в свет более шестидесяти лет назад (1934 г.), она не только не устарела, но, выдержав испытание временем, стала по существу классической благодаря своей неувядающей полемичности и актуальности поставленных проблем. В своих «Очерках...» ученый не просто наметил новые пути в развитии науки о русском языке, он создал новую научную дисциплину — историю литературного языка, не имевшую прежде ни методологических, ни фактологических основ. Для достижения этой цели В. В. Виноградову пришлось проделать поистине титаническую работу по выявлению источников, историографии, формулировке основных задач методологического и конкретно-исторического характера. Однако ценность «Очерков...» состоит не только в этом, но и в блестяще осуществленном анализе весьма сложного процесса перехода древнерусского языка к языку нового времени в XVIIIи XIXвв.

Помещенные в хрестоматии фрагменты двух очерков этой книги—- «Освоение западноевропейской терминологии (административной, общественно-политической, военно-морской, производственно-технической и научно-деловой)» и «Мода на иностранные слова» — дают наглядное представление о языковой ситуации второй половины XVIIIв., когда активное вторжение французского языка с его богатой и гибкой стилистической культурой серьезно осложнило положение дел. Введение в обиход «высших слоев общества» французского языка представлено В. В. Виноградовым не только и, быть может, даже не столько как закономерный результат сложнейших культурно-исторических процессов. С точки зрения исследователя, в этом процессе значительная роль была отведена «дворянскому салону» и широко бытовавшему в нем «щегольскому жаргону», который и привел к безграничному распространению среди определенных слоев населения галлицизмов и общему приспособлению русской речи к категориям европейской культуры и цивилизации.

Фрагменты интересны не только тем, что представленные в них мысли, наблюдения и выводы актуальны и сегодня, что они способны дать многим пищу для размышлений. Обращает на себя внимание и особый стиль изложения материала: ясность и отточенность формулировок, широкое использование специальной лексики и необычайно строгий отбор синтаксических конструкций, композиционная стройность каждой из частей произведения и обилие иллюстративного материала. Существенна и еще одна черта, свойственная таланту ученого и реализованная, в частности, в его «Очерках...». В. В. Виноградов широко применял во многих своих работах метод «историко-филологического анализа» (термин самого В. В. Виноградова), который позволял ему соотносить литературную и языковую эволюцию с культурой и историей, воплощенной в фактах «литературного быта».

Проблемам возрождения отечественной культуры посвящена научная и общественная деятельность одного из крупнейших ученых нашей страны академика Дмитрия Сергеевича Лихачева.Фундаментальное исследование «Слова о полку Игореве», книги «Поэтика древнерусской литературы», «Развитие русской литературы X—XVII веков», «Эпохи и стили» и многие другие принесли ему поистине мировую известность. Поставленные в них проблемы чрезвычайно важны в наше время, когда духовная жизнь под мощным натиском «материальной» заметно уступила свои позиции.

Именно сохранению бесценных сокровищ человеческого духа, воплощенных в памятниках культуры, и посвящена вся деятельность [ученого.

В. В. Виноградов. Очерки по истории русского литературного языка XVII—XIX веков[60]

(1934)