В ПЕРИОД КОРЕННОЙ ЛОМКИ 5 страница

Заключение пакта о ненападении не представляло само по себе ни­чего необычного. Ведь такие пакты с Германией заключили Англия, Франция, Польша и другие страны. Но ведь органической частью этого пакта был приложенный к нему и также подписанный секретный прото­кол, в соответствии с которым в «сферу интересов» СССР попадали Финляндия, Эстония, Латвия, восточная часть территории Польши и Бессарабия.

Если сам пакт был правомерным международно-правовым актом и вполне соответствовал международному праву, то секретный протокол на рушал нормы международного права, так как в нем решались судьбы третьих стран и народов без их ведома и за их спиной. Таким образом, это был противоправный документ, хотя справедливости ради надо вспомнить хотя бы мюнхенское соглашение, решившее судьбу Чехословакии за ее спиной, подписанное Чемберленом и Даладье. Так что обвинения в адрес СССР по поводу секретного протокола со стороны английских, француз­ских и других западных политиков во многом носят лицемерный и ханже­ский характер. Пакт имел и другие негативные последствия: он нанес ущерб международному престижу нашей страны, поскольку до августа 1939 г. СССР рассматривался международной общественностью как оплот борьбы против фашизма. Он нанес ущерб и международному коммунисти­ческому и рабочему движению, дезориентировал его. Дезориентировал он и народ нашей страны, годами воспитывавшийся в антифашистском духе.

Однако, с точки зрения практически понимаемых государственных интересов, пакт и протокол давали СССР ряд стратегических выгод. Во-первых, пакт воспрепятствовал готовившемуся англо-германскому сго­вору за счет интересов нашей страны и предотвратил возможность вой­ны на два фронта в международной изоляции, о реальной опасности ко­торой говорилось выше. Во-вторых, он позволил сохранить нейтралитет и получить отсрочку от войны, которая могла быть использована для пе­ревооружения и реорганизации Вооруженных Сил, завершения создания военно-промышленного комплекса. Кроме того, Сталин и советское ру­ководство считали, что война на Западе примет затяжной характер (по образцу Первой мировой войны) и настолько серьезно ослабит обе воюющие группировки, что они вряд ли будут способны к вторжению в пределы СССР. Никто не ожидал, что Франция капитулирует через пол­тора месяца после вторжения немцев. В-третьих, секретный протокол позволял остановить продвижение немецких войск в 200-250 км от гра­ниц нашей страны.

И. В. Сталин, стремясь закрепить мирные отношения с Германией и оттянуть как можно дольше неизбежную войну с Германией (ибо время работало на СССР), шел на любые уступки, в том числе поставки Герма­нии нефти, металлов, особенно цветных и других стратегических товаров, а также продовольствия (зерно, мясо, жиры и т. д.). Но Германия тоже продавала нашей стране продукцию своей машиностроительной и прибо­ростроительной промышленности и предоставила СССР кредит в 200 млн золотых марок. Гитлер распорядился даже продать образцы новейшей во­енной техники. СССР купил у Германии ряд боевых кораблей, в том числе тяжелый крейсер «Лютцов», который был переименован в «Таллин». Про­дали немцы советской стороне и новейшие технологии по производству военной техники. Гитлер разрешил эту продажу, считая, что русские все равно не успеют их внедрить в производство.

Молниеносный разгром Польши создал условия для реализации до­говоренностей между Германией и СССР по секретному протоколу от 23 августа 1939 г. 17 сентября, когда польская армия перестала сущест­вовать как организованная сила, а польское правительство и верховное ко­мандование бежали из страны, бросив свой народ и остатки еще сопротив­лявшихся войск на произвол судьбы, советским войскам был отдан приказ о переходе границы. Советские войска остановились на так называемой «линии Керзона». Она была предложена еще в 1919 г. британским минист­ром иностранных дел Керзоном в качестве границы между Польшей и Со­ветской Россией.

Это была этническая граница (граница расселения украинцев, бело­русов и поляков). Таким образом, советские войска в 1939 г. заняли только ту территорию, которая была заселена западными украинцами (Галиция) и белорусами, воздержавшись от оккупации территорий, населенных поля­ками.

Однако при этом не надо забывать, что сама территория к востоку от «линии Керзона» (т. е. западные регионы Украины и Белоруссии) была за­хвачена Польшей в ходе советско-польской войны 1920 г.

На территории Западной Украины и Западной Белоруссии, занятой советскими войсками, в октябре 1939 г. были проведены выборы, которые были прямыми всеобщими и равными как для мужчин, так и для женщин, независимо от расовой и национальной принадлежности, вероисповедания, образования, социальной принадлежности, имущественного положения и прошлой деятельности, при тайном голосовании.

Избранные народные собрания обсудили вопрос о государственной власти и приняли решения, во-первых, о провозглашении Советской вла­сти, а во-вторых, о вхождении Западной Украины и Западной Белоруссии соответственно в состав Украинской ССР и Белорусской ССР.

Конечно, далеко не все приветствовали вступление советских войск в Западную Украину и Западную Белоруссию. Это были прежде всего по­мещики, крупная и средняя буржуазия, верхи интеллигенции (связанные с прежней властью), католическое духовенство, офицеры и подофицеры ста­рой польской армии, служащие старой полиции, судов, прокуратуры, часть мелкой буржуазии, а также члены организаций украинских националистов, уже давно связанные с немецкими спецслужбами, и т. д. Таким образом, в обществе вновь присоединенных к СССР регионов возникло серьезное противостояние. Оно не выливалось в открытые вооруженные столкнове­ния только из-за присутствия советских войск и советской военной адми­нистрации. И акции органов НКВД СССР были направлены именно против этих социальных групп в ходе «чисток» новых территорий от враждебных устанавливавшемуся новому строю элементов, а также против иностран­ной агентуры точно так же, как карательные органы довоенной Польши арестовывали и изолировали в знаменитом концлагере в Березе Картузской всех, кто выступал против социальной, национальной и религиозной дис­криминации украинцев и белорусов.

Нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что территория Западной Украины (Галиция) длительное время (еще с конца XVIII в.) находилась в составе Австрийской империи Габсбургов и население Галиции почти пол­тора века воспитывалось в антирусском духе, а мужчины, отбывавшие во­инскую обязанность в австрийской, а затем и в польской армии, воевали против России и в Первой мировой войне, и в советско-польской войне 1919-1920 гг.

В сентябре - октябре 1939 г. между СССР и республиками Прибал­тики были заключены договоры о взаимопомощи, на основании которых предусматривалось создание на территории Прибалтийских республик ря­да военных баз и размещение на них ограниченных контингентов совет­ских войск.

В качестве жеста доброй воли советское правительство еще в 1939 г. передало Литве город Вильнюс и весь Вильнюсский край, захваченные Польшей в 1920 г.

Блокада морских торговых путей, и в частности Балтийского моря, привела к параличу морских портов (Рижского, Таллинского и др.), резко­му сокращению экспорта сельскохозяйственной продукции. Все это при­вело к падению производства, увеличению безработицы, усилению соци­альной напряженности. И если господствовавшая элита видела выход из кризиса в сближении с Германией, то левая интеллигенция и довольно ши­рокие слои трудового населения ориентировались на СССР. Пришедшие к власти 17-21 июня 1940 г. новые правительства были сформированы из известных ученых, писателей, общественных деятелей. Их возглавляли И. Варес (Эстония), профессор А. Кирхенштейн (Латвия), Ю. Палецкис (Литва). 14, 15 июля 1940 г. состоялись выборы новых составов народных сеймов Литвы и Латвии, а также Государственной думы Эстонии, которые провозгласили Советскую власть и обратились с просьбой о принятии Прибалтийских республик в состав СССР.

7-я сессия Верховного Совета СССР постановила принять новые со­ветские республики в состав СССР. 25 августа 1940 г. парламенты Латвии, Литвы и Эстонии приняли новые конституции республик.

Присоединение Прибалтики имело для СССР не только военно-стратегическое, но и важное экономическое и геополитическое значение.

Как уже говорилось выше, в соответствии с протоколом от 23 ав­густа 1939 г. к «сфере интересов» СССР была отнесена Финляндия. Со­ветско-финская граница на Карельском перешейке проходила в 32 км от Ленинграда, который находился в зоне досягаемости тяжелой полевой ар­тиллерии с сопредельной стороны. Советское руководство считало такое положение слишком опасным и предлагало Финляндии отодвинуть грани­цу на несколько десятков километров от Ленинграда и от некоторых уча­стков мурманской железной дороги, передать СССР несколько островов в Финском заливе и часть территории полуострова Рыбачий и Средний в Ба­ренцевом море, что отодвинуло бы границу от Мурманска, а также пере­дать в аренду полуостров Ханко для строительства военно-морской базы, прикрывшей бы морские подступы к Кронштадту и Ленинграду. В обмен СССР предлагал Финляндии вдвое большую территорию советской Каре­лии. Финская делегация отказалась вести переговоры.

В руководстве обеих сторон возобладали силы, решившиеся на сило­вое решение проблемы. На переговорах, которые 12 марта 1940 г. привели к завершению войны, И. В. Сталин ограничился передвижкой границы и арендой Ханко, а также обязательством финского правительства не вступать ни в какие коалиции против СССР, которое в 1941 г. было нарушено.

Советское руководство не пошло на оккупацию Финляндии (такая возможность была после взятия Выборга), но в качестве средства полити­ческого давления 3 марта 1940 г., как раз непосредственно перед подписа­нием мирного договора с Финляндией, последовало преобразование Ка­рельской автономной республики (в составе РСФСР) в Карело-Финскую союзную республику - новый субъект Союза ССР. Хотя это политический акт, призванный оказать определенное сдерживающее воздействие на Финляндию, напомнить ей о выполнении еще одного условия советско-финляндского мирного договора от 12 марта 1940 г., а именно - неучастии Финляндии в любых группировках или союзах государств, прямо или кос­венно направленных против СССР.

Карело-Финская союзная республика просуществовала до 1956 г., когда после повторного военного разгрома в Финляндии 1944 г. возобла­дала политика здравого смысла, победила внешнеполитическая линия ставшего президентом Финляндии видного государственного деятеля Паа-сикиви и премьер-министра (в дальнейшем президента) Урхо Кекконена дружбы и добрососедства с СССР и был заключен Договор 1948 г. о друж­бе и взаимопомощи.

Следующей на очереди была Бессарабия. Еще в начале 1918 г., поль­зуясь временным ослаблением России в связи с начавшейся в ней револю­цией и гражданской войной, Румыния захватила территорию Бессарабии (которая с 1812 г. находилась в составе России) и объявила о ее присоеди­нении к Румынии. В 1924 г. на левобережье Днестра, в районах Украины, где компактно проживало молдавское население, была образована Мол­давская автономная республика в составе Украинской ССР со столицей в городе Тирасполе.

26 июня 1940 г. последовала советская нота правительству Румынии, в которой предлагалось «приступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу». 28 июня 1940 г. советские войска вступили на территорию Бессарабии и Северной Буковины. 2 августа 1940 г. 7-я сессия Верховного Совета СССР по ходатайству Верховного Совета и правительства Молдавской АССР преобразовала Молдавскую автономную республику в Молдавскую союз­ную республику в составе Союза ССР. В нее вошли как территория быв­шей автономии, так и вновь присоединенная Бессарабия.

В результате состав Союза ССР к 22 июня 1941 г. расширился до 16 союзных республик - субъектов федерации. Таким образом, СССР воз­вратил часть утраченных в 1917-1920 гг. территорий бывшей Российской империи.

§ 7. Развитие права

Ранее (до 1936 г.) четкого определения закона как главного источни­ка права не было, законами СССР считались: постановления Всесоюзных съездов Советов, постановления ЦИК СССР и его Президиума и постанов­ления Правительства (СНК СССР). Аналогичная картина была и в субъек­тах федерации - союзных и автономных республиках, где республикан­скими законами считались также постановления съездов Советов, ЦИКов, их президиумов и совнаркомов соответствующих республик.

По Конституции СССР 1936 г. и конституциям союзных и автоном­ных республик, принятым в 1937 г., в том числе и Конституции Россий­ской Федерации, четко определялось понятие закона. Закон - это норма­тивный акт, изданный высшим законодательным органом - Верховным Советом СССР, а в субъектах федерации - верховными советами соответ­ствующих республик. Все остальные акты, в том числе и указы Президиу­ма Верховного Совета СССР, и постановления Правительства СССР, и со­ответственно президиумов верховных советов, и правительств субъектов федерации, рассматривались как подзаконные акты. Высшей юридической силой наделялась Конституция СССР, ей должны были соответствовать законы, принимаемые Верховным Советом СССР. Если принимались за­коны, выходившие за рамки Конституции, то вносились соответствующие изменения и дополнения в Конституцию.

С середины 30-х гг. получил распространение и такой своеобразный источник права, как совместные постановления ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР. Иногда, когда это касалось трудовых отношений, были совместные постановления ЦК ВКП(б), СНК СССР и ВЦСПС (т. е. высшего профсо­юзного органа). Хотя с формальной стороны такие постановления должны рассматриваться как подзаконные акты, однако в реальной жизни им при­давалась, пожалуй, наивысшая юридическая сила. В таких постановлениях сила правительственного постановления сочеталась с авторитетом правя щей партии. Такого рода совместные постановления являлись не только актами, в которых устанавливались общеобязательные нормы поведения, но и политическими директивами правящей партии, в развитие которых нередко принимались дополнительные нормативные акты.

Принятие Конституции СССР 1936 г. потребовало пересмотра теоре­тических представлений о праве, общепринятых в марксистском правове­дении того времени.

Новое определение права гласило, что социалистическое право - это система (совокупность) общеобязательных правил поведения (норм), уста­новленных социалистическим государством и выражающих материально обусловленную и направляемую Коммунистической партией волю трудя­щихся масс во главе с рабочим классом и охраняемых от нарушения при­нудительной силой государства.

Из этого определения можно сделать ряд выводов: во-первых, совет­ское право теперь понималось как особый исторический тип права; во-вторых, право отождествлялось с законами; в-третьих, сами законы рас­сматривались как орудие в руках государства, а точнее, правящей больше­вистской партии.

Таким образом, в самом определении права содержалось теоретическое обоснование и оправдание использования права (точнее, законодательства) как орудия утверждения планово-распорядительной экономики и админист­ративно-командных методов управления ею и социальными процессами.

Характеризуя основные тенденции в развитии права на протяжении 30-х гг., следует отметить следующее.

Во-первых, в качестве источников права утвердились нормативные акты, т. е. законы и подзаконные акты. Однако в силу закрепления в кон­ституционном порядке руководящего положения правящей партии -ВКП(б) - не только совместные постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР (которые формально были подзаконными актами) рассматривались как ис­точники права, но и постановления ЦК ВКП(б), хотя формально это были акты общественно-политической организации, имели общеобязательную силу для всех государственных органов и учреждений и общественных ор­ганизаций. Все иные источники права, еще применявшиеся в 20-е гг., по­теряли свое значение и больше не использовались.

Во-вторых, существенно возросла роль общесоюзных актов и соот­ветственно сокращалось поле применения законодательства субъектов фе­дерации. Это было связано прежде всего с предельной централизацией и бюрократизацией всего партийно-государственного управленческого ап­парата.

Это обстоятельство получило отражение и в Конституции, где пра­вовое регулирование экономики, социальных процессов было передано в руки союзных органов и осуществлялось главным образом указами Президиума Верховного Совета СССР с последующим автоматическим внесени­ем поправок и дополнений в соответствующие республиканские кодексы. Даже издание Уголовного и Гражданского кодексов по Конституции СССР 1936 г. было отнесено к компетенции Союза ССР, хотя такие кодексы так и не были подготовлены и приняты.

В-третьих, существенные изменения происходили в системе права, формировались новые отрасли права. Утверждение колхозного строя в сельском хозяйстве повлекло за собой формирование такой отрасли права, как колхозное право. Юридической базой его формирования послужили закрепление в Конституции 1936 г. кооперативно-колхозной собственно­сти как особого вида обобществленной собственности и утвержденный в 1935 г. Примерный устав колхоза.

Началось формирование и такой отрасли права, как хозяйственное право, о чем уже говорилось выше.

В-четвертых, хотя формально Конституция подчеркивала роль зако­на как основного источника права и Верховного Совета СССР и верховных советов субъектов федерации как органов законодательной власти, в дей­ствительности усиливалась и расширялась практика нормотворчества управленческого аппарата.

В административном законодательстве происходило существенное расширение применения репрессий во внесудебном, т. е. административ­ном, порядке (создание «троек» ОГПУ, а затем НКВД на местах, образова­ние милицейских «троек», Особого совещания при НКВД).

В 1932 г. взамен республиканских паспортов (где они были) и удо­стоверений личности вводится единая общесоюзная паспортная система и паспорта единого общесоюзного образца для граждан СССР с обязатель­ной их пропиской в территориальных органах милиции. Новые советские паспорта радикально отличались от дореволюционных российских паспор­тов. Они были едиными, независимо от пола, национальной принадлежно­сти и социального происхождения. Хотя и в советских паспортах указыва­лись национальность и социальное происхождение.

Однако паспортная система вводилась только в городах, в первую очередь в крупных и портовых. В 1940 г. было завершено введение пас­портов во всех городах и поселках городского типа.

Паспортная система главной своей целью имела прикрепление кре­стьян к деревне, к земле. Введение этой системы, безусловно, лишало зна­чительную часть граждан права на свободу передвижения и свободу выбо­ра места жительства и, более того, способствовало установлению жесткого административного надзора за гражданами. Но нельзя не видеть и некото­рых иных аспектов введения паспортной системы.

В частности, она давала возможность регулировать демографические процессы и миграцию населения, предотвратить чрезмерное скопление в мужьям и женам, родителям и детям, братьям и сестрам. Более того, если члены семьи не знали о готовящейся измене, они все равно подлежали ссылке в отдаленные районы Сибири сроком на пять лет. Тем самым каж­дый, кто мог задумать измену, должен был знать, что его близкие, его се­мья превратятся в заложников.

Усилены были уголовные наказания и за общеуголовные преступле­ния, особенно за хулиганство (до пяти лет лишения свободы). В связи с тем, что преступность «помолодела», в 1935 г. был снижен до 12 лет воз­раст для привлечения к уголовной ответственности за кражи, насилия, причинения телесных повреждений и убийства. В 1940 г. в этот перечень были включены действия, могущие вызвать крушение поезда (отвинчива­ние рельсов, подкладывание на рельсы различных предметов). За осталь­ные преступления ответственность наступала с 14 лет. В законе говори­лось, что с этого возраста (т. е. с 14 до 16 лет) могут применяться «все меры уголовного наказания». Но в циркуляре Прокуратуры СССР, разъясняв­шем порядок применения закона, подчеркивалось запрещение применения к несовершеннолетним смертной казни. Одновременно усилена была уго­ловная ответственность за привлечение несовершеннолетних к занятиям нищенством, проституцией, спекуляцией, к участию в иных уголовных преступлениях. Усилена уголовная ответственность за использование опеки в корыстных целях и оставление опекаемых детей без надзора и материальной помощи. Но борьба с преступностью несовершеннолетних велась не только путем ужесточения уголовных наказаний. В постановле­нии СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 31 мая 1935 г. «О ликвидации детской беспризорности и безнадзорности» был намечен ряд социально-экономи­ческих мер, направленных на своевременное устройство детей-сирот в дет­ские учреждения, усиление ответственности местных властей за воспита­ние подрастающего поколения, а также меры борьбы с бродяжничеством несовершеннолетних, а главное, увеличивались ассигнования из госбюд­жета и местных бюджетов на все эти мероприятия в 1940 г.

В 30-е гг. уголовное законодательство вводит ряд новых составов преступлений. В предшествующих главах уже говорилось об установлении уголовной ответственности для женщин за аборты по немедицинским по­казаниям, за нарушение паспортного режима, за самовольный уход с рабо­ты и побег из ремесленного училища, за порчу государственного и колхоз­ного имущества, за брак и некомплектные поставки оборудования и т. д.

Но наряду с этим следует отметить, что и в 30-е гг. регулярно прово­дились амнистии. Так, 29 июля 1935 г. постановлением ЦИК и СНК СССР снималась судимость с колхозников, осужденных на сроки до пяти лет лишения свободы. 11 августа того же года амнистировались должност­ные лица, осужденные за саботаж хлебозаготовок в начале 30-х гг., т. е. проявившие недостаточную (по мнению властей) твердость при изъятиихлеба из деревни. В 1938 г. была проведена амнистия в честь 20-летия Красной Армии для военнослужащих по делам, влекущим наказания не свыше трех лет лишения свободы. Снята была судимость с заключен­ных, отличившихся при строительстве каналов Беломоро-Балтийского и Москва - Волга