В ПЕРИОД КОРЕННОЙ ЛОМКИ 1 страница

Глава 15

СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО И ПРАВО

В ПЕРИОД КОРЕННОЙ ЛОМКИ

ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ (1930-1941 гг.)

§ I. Государственное управление экономикой

Уже к 1926-1927 гг. завершилось восстановление разрушенного Первой мировой войной, революцией и Гражданской войной народного хозяйства и был достигнут довоенный уровень 1913 г. Но ведь это был уровень отсталости. Лидеры стоявшей у власти Коммунистической партии, как и сам В. И. Ленин, всегда считали, что для выхода из плена отсталости нужно строить крупную современную промышленность с новейшими тех­нологиями.

Необходимость скорейшего преодоления индустриального отставания страны от развитых стран Запада диктовалась не только потребностями обеспечения нормального развития экономики страны и ее экономической независимости, для чего был необходим мощный военно-экономический потенциал.

В нашей стране не было в то время своей развитой авиационной, танковой, тракторной, автомобильной и многих других важных отраслей промышленности, не производились шарикоподшипники, электротехниче­ское оборудование, необходимые для производства любых машин (самоле­тов, танков, автомобилей, кораблей и т. д.).

Слабость Вооруженных Сил и военно-промышленного комплекса в условиях нараставшей опасности войны представляли угрозу самому су­ществованию страны как независимому государству.

Необходимость индустриализации страны и создания военно-промыш­ленного комплекса понимали все. Предлагалось два альтернативных вари­анта. Причем каждый из вариантов влек за собой различие в правовых ме­тодах управления экономикой и социальными процессами и соответствен­но в организации и методах деятельности партийного и государственного аппарата, что предопределяло и политический режим.

Члены Политбюро Н. И. Бухарин, А. И. Рыков (он же глава прави­тельства - председатель Совнаркома СССР) и др. отстаивали путь индуст­риализации, основывавшийся на продолжении нэпа. Суть их предложений сводилась к необходимости накопления средств для создания тяжелой ин­дустрии и военно-промышленного потенциала за счет расширения и уско­рения гражданского оборота в стране, что должно было, по их мнению, привести к увеличению прибылей и отчислений от них в госбюджет. Это ускорение было связано, прежде всего, с развитием легкой промышленно­сти - производством товаров народного потребления (что быстрее дает прибыль). В деревне группа Бухарина предлагала сохранение единоличных хозяйств, но с ускоренным развитием (при поддержке государства: льгот­ное кредитование и т. д.) крестьянских форм кооперации (сбытовой, снаб­женческой, промысловой, товариществ по совместной обработке земли, эксплуатации машин и т. д.).

Этот путь позволял сохранить и укрепить союз рабочего класса с кре­стьянством, иными словами, сохранить и укрепить социальный мир в стране.

Правда, современный российский историк и экономист Г. И. Ханин предпринял попытку «просчитать» предложенный Бухариным вариант развития экономики. Его расчеты показали, что при сохранении нэпа рост основных производственных фондов на предстоявшую первую пятилетку из-за недостатка инвестиций вряд ли мог превысить 5-10% или не более 1-2% в год. В этом случае рост национального дохода оказывался ниже роста численности населения, которое стабильно росло на 2% в год. А это означало бы прогрессирующее отставание СССР от основных капитали­стических государств.

Таким образом, современные расчеты показывают, что при сохране­нии нэпа страну ожидали экономическая стагнация и военное бессилие. Наиболее реальным вариантом социально-экономического развития, обес­печивавшим сохранение национальной независимости страны и ее военной безопасности, должен был стать индустриальный прорыв, которого как раз и требовали Сталин и его сторонники.

Сталинский курс был нацелен на скорейшую индустриализацию лю­бой ценой и не считаясь ни с какими жертвами. Обосновывая принятый по его настоянию в 1928-1929 гг. курс на резкое ускорение темпов индуст­риализации и создание военно-промышленного комплекса, Сталин гово­рил: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробе­жать это расстояние за десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». Примечательно, что эти слова были сказаны в речи на 1-й Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности в феврале 1931 г., за десять лет до начала Великой Отечественной войны. В этих сло­вах Сталина как раз и была выражена идея своеобразного «большого скач­ка»: «пробежать» за десять лет столетний путь естественного развития экономики, «перепрыгивая» через все промежуточные этапы.

Откуда же Сталин предлагал взять средства на форсированную «скачкообразную» индустриализацию? Во-первых, за счет «дани» с кре­стьянства. Во-вторых, установлением жесткого режима экономии, и преж­де всего резкого сокращения потребления, т. е. за счет резкого снижения жизненного уровня населения. И, наконец, в-третьих, использованием мас­сового применения «дешевого» труда заключенных.

Наиболее важный источник - это, безусловно, изъятие средств у кре­стьян. Однако взятие «дани» с крестьянства было чрезвычайно затруднено.

Деревня «осереднячилась» за годы нэпа, в деревне свыше 26 млн крестьян­ских дворов вели мелкотоварное (натуральное) хозяйство. И хотя валовой сбор хлеба даже несколько превысил уровень 1913 г., товарного хлеба бы­ло существенно меньше. В связи с увеличением численности городского населения его стало не хватать даже для снабжения городов, и с 1929 г. в городах была введена карточная система. А на экспорт хлеба и вовсе почти не было, тогда как до революции Россия экспортировала от 7 до 9 млн тонн зерна в год, которое поставляли помещики и крупные фермеры.

Необходимость реконструкции сельского хозяйства и его коопериро­вания также признавали все. Но по поводу конкретных форм, методов и сроков были серьезнейшие разногласия. Группа Сталина предлагала путь форсированной коллективизации, который предусматривал немедленное создание в деревне коллективных хозяйств, в которых обобществлялись как земля, рабочий и продуктивный скот, орудия производства, так и про­изводственные процессы. Причем эти коллективные хозяйства (колхозы) должны были создаваться практически на базе старых орудий производст­ва (сохи и бороны), так как новая техника в массовом масштабе в деревню еще не поступала.

В ноябре 1929 г. ноябрьский пленум ЦК Коммунистической партии принял решение о немедленном проведении сплошной коллективизации в сжатые сроки. Одновременно в соответствии с директивой пленума ЦК был создан Народный комиссариат земледелия СССР (Наркомзем СССР), призванный осуществлять государственное управление процессом коллек­тивизации, а затем и сельскохозяйственным производством.

Действовавшая в то время Конституция СССР 1924 г. государствен­ное руководство сельским хозяйством относила к исключительной компе­тенции союзных республик - субъектов федерации, считая это внутренним делом республик. Соответственно народные комиссариаты земледелия существовали только в союзных и автономных республиках.

Принятый 15 декабря 1928 г. ЦИК СССР Закон «Общие начала зем­лепользования и землеустройства» впервые четко определил, что Союз ССР в лице его высших органов государственной власти является субъек­том права собственности на землю в масштабе всего Союза. Тем самым за­кон создал правовую базу и для учреждения общесоюзной централизован­ной системы государственного управления сельским хозяйством.

Переход к форсированной сплошной коллективизации, ее темпы и методы были определены в постановлении ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г. «О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» и в постановлении ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г. «О ме­роприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной кол­лективизации». Основные положения этих партийных решений были из­ложены в Законе, принятом ЦИК и СНК СССР 1 февраля 1930 г., «О меро приятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хо­зяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством». В процессе коллективизации осуществлялась и ликвидация кулаче­ства (раскулачивание), что означало изъятие у кулаков имущества (в пер­вую очередь инвентаря, рабочего скота, хозяйственных построек и т. д.) и выселение их с прежнего места жительства. К кулачеству причислялись лица, занимавшиеся ростовщичеством, владевшие мельницами, крупо­рушками, арендовавшие землю (сверх общинной нормы), нанимавшие батраков и т. д. Раскулачивание, во-первых, преследовало цель создания материальной базы колхозов. Так, только с 1929 г. до середины 1930 г. у кулаков было конфисковано имущества более чем на 400 млн руб., которое было передано колхозам в счет вступительных взносов за бедня­ков и батраков.

Раскулачивание имело целью запугать крестьянство и сломить его со­противление коллективизации, хотя это и не всегда давало ожидаемый эф­фект. Раскулачивание положило начало созданию армии «дешевого» труда заключенных, который использовался как один из источников средств для форсирования индустриализации.

В соответствии с Инструкцией ЦИК СССР от 4 февраля 1930 г. ли­ца, подлежащие раскулачиванию, разделялись на три категории. К первой из них причислялись кулаки, оказывавшие активное сопротивление вла­сти. Ко второй категории - наиболее богатые, но не оказывавшие актив­ного сопротивления. К третьей категории - все остальные. Постановление ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г. предоставляло местным властям чрезвычайные полномочия по борьбе с кулачеством. Репрессии, а также выселение и конфискация имущества производились в административном порядке.

К концу 1932 г. коллективизация была в основном завершена. Орга­низационно-правовые основы колхозной жизни и колхозного производства определялись Примерным уставом колхоза, одобренным 1 Всесоюзным съездом колхозников в 1930 г. В Уставе за колхозом закреплялись в бес­срочное пользование сельскохозяйственная земля, рабочий и продуктив­ный скот, инвентарь, постройки. Определялись обязательства колхоза пе­ред государством. Но внутреннюю жизнь колхоза Устав четко не регули­ровал. В частности, не определил четко пределы обобществления, размеры и правовой статус приусадебных участков и приусадебного хозяйства чле­нов колхоза, порядок распределения заработанной доли урожая. Все это способствовало тенденции к коммунизации артелей, обобществлению все­го и вся.

В 1932-1933 гг. сложилась система централизованного государст­венного управления колхозами. Возглавлял эту систему Наркомзем СССР, осуществлявший свои функции через наркомземы союзных и автономных республик, земельные управления и отделы областных и районных орга­нов власти. Низовыми звеньями этой системы были машинно-тракторные станции (МТС). МТС в каждом районе было несколько, и они не только обрабатывали колхозные поля своей техникой, но и непосредственно управляли «кустом» колхозов. В централизованном порядке до колхозов «доводили» планы посевов, сдачи хлеба государству, нормы выдачи зерна колхозникам, цены и т. д.

Государственные сельскохозяйственные предприятия (совхозы) бы­ли выведены из ведения Наркомзема СССР, и для управления ими создает­ся самостоятельный Наркомат зерновых и животноводческих совхозов СССР, которому непосредственно были подчинены совхозы на всей терри­тории Союза.

Колхозы сдавали большую часть урожая в виде обязательных хлебо­поставок по ценам в 10-12 раз ниже рыночных (и, как правило, ниже себе­стоимости), часть урожая - в виде натуроплаты МТС за обработку колхоз­ных полей ее техникой (натуроплата тоже шла на государственные элева­торы), затем они должны были внести гарантированную оплату труда ме­ханизаторов (рабочих МТС), отчислять часть доходов от урожая в колхоз­ные «неделимые фонды» и страховые и семенные фонды. А уже потом де­лить между членами колхозов в виде оплаты труда то, что остается.

Неудивительно, что товарность сельского хозяйства резко возросла. Соответственно возрос и экспорт. Всего за 1930 и 1931 гг. было экспор­тировано свыше 10 млн тонн. Именно такое тотальное выкачивание хлеба из деревни и резкий рост его экспорта, а также засуха 1933 г. привели к голоду.

Острая нехватка продовольствия влекла за собой рост хищений, осо­бенно в колхозах. А в экстремальных условиях и борьба с хищениями, принимавшими массовый характер, велась экстремальными средствами.

7 августа 1932 г. был издан Закон «Об охране имущества государст­венных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». В нем расхитители объявлялись вра­гами народа и к ним предусматривалось применение высшей меры наказа­ния с заменой при смягчающих обстоятельствах расстрела лишением свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества. 23 августа 1932 г. издается Закон «О борьбе со спекуляцией». В нем изменяется само понятие «спекуляция». Если Уголовный кодекс 1926 г., принятый в годы НЭП, трактовал спекуляцию как «злостное повышение цен на товары пу­тем скупки, сокрытия или невыпуска таковых на рынок», то в Законе 1932 г. с переходом к административно-распределительной экономике спе­куляция стала пониматься как «скупка и перепродажа товаров с целью извлечения прибыли». Закон предусматривал за спекуляцию продовольст­вием и промтоварами лишение свободы на срок от 5 до 10 лет без права применения амнистии. Чтобы закрепить рабочую силу в колхозах и пре­дотвратить массовую миграцию в города, где скапливалось большое число людей, лишенных средств к существованию, что вело к усилению уголов­ной преступности, в 1932 г. сначала в столице, морских портах и крупных городах, а затем и во всех городах и поселках городского типа вводится паспортная система. Паспорта выдавались только городскому населению и обязательно прописывались по месту жительства в территориальных орга­нах милиции. Таким образом, сельское население фактически прикрепля­лось к земле и своим колхозам и совхозам.

Голод 1932-1933 гг. не только сильно ослабил деревню, но и привел к снижению темпов развития промышленности и серьезному осложнению социально-политической ситуации в стране. Недовольство охватило не только крестьянство и городское население, но и распространялось в пра­вящей партии. Все это вынудило руководство партии и правительство пой­ти на некоторое изменение экономической политики и методов государст­венного управления экономикой, в том числе и сельским хозяйством.

Ноябрьский Пленум ЦК ВКП(б) 1934 г. постановил прекратить экс­порт зерна и направить его на внутренний рынок, отменить карточную систему и разрешить колхозную торговлю. Это решение учитывало ряд факторов. Во-первых, начиная с 1932 г. мировые цены на зерно упали в связи с массовым выбросом на мировой рынок американского зерна по демпинговым (т. е. ниже себестоимости) ценам, и экспорт нашего зерна стал нерентабельным. Во-вторых, резко возросла выручка за увеличив­шийся в шесть раз экспорт деловой древесины, поставлявшейся лесными лагерями ГУЛАГа и леспромхозами Наркомата лесной промышленности, а также за экспорт нефти, оловянной руды, пушнины и т. д.

Учитывая выявившуюся неэффективность чисто административно-командных методов управления колхозами, ноябрьский Пленум ЦК ВКП(б) упразднил политотделы МТС и передал МТС и колхозы в ведение местных органов управления. Одновременно решено было разработать новый При­мерный устав колхоза, который был принят в 1935 г. и получил силу закона. В нем были пресечены тенденции к коммунизации (т. е. созданию коммун с полным обобществлением не только производства, но и быта крестьян), за­фиксировано закрепление за колхозниками приусадебных участков земли (огородов, садов), право содержать на приусадебном участке скот (корову, овец, свиней), птицу, пчел и т. д. По-новому организовывался труд в колхо­зе: вводились постоянные бригады с закреплением за ними земли, трудо­день как мера труда и его оплаты. Иными словами, оплата труда стала зави­сеть от его количества и качества, поскольку были введены коэффициенты начисления трудодней за более квалифицированный труд. В 30-е гг. в сель­ское хозяйство начинают наконец поступать в массовом количестве трак­торы, иная сельскохозяйственная техника и химические удобрения.

Несколько снижен был и налоговый пресс на деревню. Существенное зна­чение имело установление норм сдачи колхозами продуктов с учетом ус­ловий производства в различных зонах страны и особенно запрещение ме­стным органам устанавливать наряду с обязательными поставками так на­зываемые «встречные планы». Все это сказалось на эффективности сель­ского хозяйства и постепенном увеличении урожаев. В 1937 г. валовой сбор зерна достиг 97,5 млн тонн (против 76,5 млн тонн в 1913 г.). Все это привело к существенному улучшению снабжения продовольствием насе­ления как в городе, так и в деревне. Серьезным достижением явилось так­же увеличение (в 2,4 раза по сравнению с 1913 г.) посевов технических культур (хлопка, сахарной свеклы, подсолнечника и т. д.). За этот счет к началу Отечественной войны страна почти полностью стала обеспечивать себя сахаром и хлопком, что особенно важно, поскольку хлопок использо­вался как сырье не только для текстильной промышленности, но и для производства артиллерийского пороха.

Однако с 1939 г. вновь верх берет курс на усиление налогового прес­са и изъятие хлеба из деревни административными методами. 27 мая

1939 г. в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О мерах охраны общественных земель колхозов от разбазаривания» предписывалось проверить соответствие Уставу размеров приусадебных участков колхозных дворов и изъять (отрезать) излишки. Одновременно устанавливалась для членов
колхозов обязательная годовая норма отработки в колхозах трудодней.
За ее невыполнение полагалось лишение колхозного двора приусадебного
участка, т. е. лишение крестьян средств к существованию, поскольку имен­
но с дохода от приусадебных участков они и жили. I сентября 1939 г.
принимается новый Закон «О сельхозналоге». Если по старому Закону ус­
танавливались твердые и сравнительно невысокие ставки сельхозналогов с
приусадебных хозяйств колхозников и рабочих и служащих совхозов,
то по Закону 1939 г. крестьянин должен был платить налог с каждого пло­
дового дерева и каждой грядки огорода независимо от того, выросло там
что-либо или нет. Причем налог исчислялся исходя из рыночных цен на
момент его взимания.

Одновременно увеличивались обязательные госпоставки из колхо­зов. А в 1940 г. был изменен сам порядок их исчисления. Если раньше раз­мер поставок определялся исходя из доходности колхоза, то по Закону 1940 г. он стал определяться исходя из количества и качества закреплен­ ной за колхозом земли. Это (по мысли законодателя) должно было побу­дить колхозы лучше использовать землю.

Это было связано с резким увеличением потребности в товарном продовольствии, поскольку в связи с обострившейся в 1939 г. военной опасностью стали срочно создаваться стратегические запасы продовольст­вия на случай войны. Увеличились потребности в продовольствии и армии.

Важнейшими источниками финансирования форсированной индуст­риализации были экспорт зерна и других сельхозпродуктов, леса, нефти, пушнины и некоторых других видов сырья и полезных ископаемых. Играло свою роль и увеличение добычи золота. Важным источником средств стала денежная эмиссия (т. е. печатание денег). Увеличение денежной массы, на­ходившейся в обращении, вело к обесцениванию денег (инфляции), сниже­нию стоимости рабочей силы, сокращению внутреннего потребления това­ров. Налоги с физических лиц составляли лишь ничтожную долю доходов госбюджета, хотя эти налоги дополнялись обязательной подпиской на внут­ренние государственные займы. Обязательная подписка на заем преврати­лась фактически в дополнительный 10%-ный налог. Немалые средства да­вала государственная монополия на водку, введенная еще в 1925 г.

Но главным налогом стал налог с оборота, введенный в 1931 г. для всех государственных промышленных, строительных и торгово-снабжен-ческих предприятий. Через этот налог в доход государства поступала их прибыль. Введение налога с оборота означало дальнейшую централизацию бюджета, так как налог этот полностью поступал в союзный бюджет (так же как и доходы от внешней торговли), и уже союзные власти определяли до­лю в бюджете, полагавшуюся союзным республикам как субъектам федера­ции, и процент отчисления от налога с оборота, шедший на формирование республиканских бюджетов.

В январе 1930 г. была проведена кредитно-банковская реформа. Коммерческое кредитование было запрещено окончательно, в том числе даже взаимное кредитование государственных предприятий (т. е. поставки товаров в кредит). Упразднялись векселя и вексельное право. Краткосроч­ные кредиты предприятиям на эксплуатационные расходы (выплата зар­платы, оплата поставок сырья, комплектующих деталей и т. д.) осуществ­лялись только через Государственный банк и под его контролем. Капи­тальное строительство теперь велось за счет прямого бюджетного финан­сирования, осуществлявшегося через специальные банки (Промышленный, Сельскохозяйственный, Строительный и Центральный коммунальный банки).

С переходом к форсированной индустриализации резко возрастала роль планирования. План экономического развития из плана-прогноза пре­вращался в план-закон. Соответственно повышались роль и правовой ста­тус специального планирующего органа - Государственной плановой ко­миссии (Госплана). Из комиссии при Совете Труда и Обороны (СТО) Гос­план СССР был преобразован в январе 1930 г. в самостоятельное ведомст­во на правах народного комиссариата, а его председатель был введен в со­став союзного правительства. Предусматривалось увеличение за пятилетку выпуска промышленной продукции на 170%, в том числе средств произ­водства - на 230%.

Во втором пятилетнем плане плановые задания в гораздо большей мере были соотнесены с имеющимися ресурсами и сбалансированы. И это дало свой результат. По объему валовой продукции в 1937 г. СССР стал второй державой мира. Он намного отставал от Америки, но превосходил любую из отдельно взятых европейских держав (за исключением Герма­нии). И хотя материальные и человеческие затраты были невиданно высо­ки, велики были диспропорции в экономике, а достижения в большинстве случаев не соответствовали первоначальным плановым заданиям, в строй было введено более 4,5 тыс. предприятий, в том числе такие гиганты, как Уралмаш, Краматорский завод и т. д.

Крайне напряженные пятилетние планы (особенно первый пятилет­ний план), которые пришлось осуществлять при острой нехватке металла, стройматериалов, оборудования и т. д., обусловили концентрацию ресур­сов на наиболее важных, так называемых «ударных стройках». Такая кон­центрация обеспечивалась централизованным планированием и прямым бюджетным финансированием через спецбанки. Все это предопределяло отказ от рыночной и переход к планово-распределительной экономике и соответственно от преимущественно гражданско-правовых методов регу­лирования к преимущественно административно-правовым методам управления (хотя полного отказа от товарно-денежных отношений, которые тогда именовались хозрасчетом, как это было в годы «военного коммуниз­ма», не произошло). Переход к планово-распределительной экономике и административным методам управления ею потребовал радикальной реор­ганизации системы органов государственного управления промышленно­стью и строительством. 5 января 1932 г. был принят Закон «О перестройке управления промышленностью». ВСНХ СССР упразднялся, и вместо него образовывались три общесоюзных промышленных наркомата: тяжелой промышленности, легкой промышленности, лесной промышленности. Несколько позже (в 1934 г.) возник Наркомат пищевой промышленности. Следствием этой реорганизации явилось то, что основная масса крупной промышленности перешла под непосредственное управление общесоюз­ных органов и была выведена из-под контроля союзных республик как субъектов федерации. Это означало новый шаг на пути формирования единого общесоюзного народнохозяйственного комплекса.

Каждый вновь созданный общесоюзный наркомат управлял через входившие в него отраслевые главки примерно 40-50 крупными предпри­ятиями и стройками. Однако, по мере того как входили в строй новые предприятия, численность объектов управления существенно увеличива­лась (к концу второй пятилетки в строй вступило 4500 новых предпри­ятий). Поэтому во 2-й половине 30-х гг. начинается процесс разукрупнения наркоматов. Выделяются в самостоятельные ведомства оборонная про­мышленность, угольная, нефтяная, электротехническая и т. д. К 1941г.

число общесоюзных промышленных наркоматов достигло 24. Их основной задачей стало управление действующими предприятиями. Поэтому для управления строительством создается специальная организация - Нарко­мат строительства СССР, обладавший крупными строительными мощно­стями, что положило начало созданию строительной индустрии как отрас­ли народного хозяйства. Он и осуществлял основные стройки по догово­рам (в рамках плана) с промышленными ведомствами.

В 1934 г. проводится реорганизация внутренней структуры про­мышленных наркоматов и главков: функциональная система заменяется производственно-отраслевой. Во времена нэп, когда тресты обладали оперативной самостоятельностью и сами выступали на рынке с целью из­влечения прибыли, ВСНХ СССР лишь планировал, координировал и кон­тролировал их работу. Поэтому в составе ВСНХ были подразделения и отделы функционального назначения: текущего планирования, финанси­рования, капитального строительства, сбыта и т. д. Когда тресты лиши­лись оперативной самостоятельности и выхода на рынок, такая функцио­нальная система была заменена отраслевыми главными управлениями, непосредственно управляющими предприятиями из центра администра­тивными методами.

Однако элементы хозрасчета все же сохранялись. Ведомства (нарко­маты) в соответствии с пятилетними, годовыми и квартальными планами заключали между собой генеральные договоры взаимных поставок про­дукции, в соответствии с которыми главки и отдельные предприятия за­ключали между собой уже прямые договоры. Поскольку право собствен­ности на заводы, фабрики, шахты, оборудование, продукцию принадлежа­ло Союзу ССР, а наркоматы и главки лишь осуществляли управление ею, то еще в 1935 г. было установлено, что передача оборудования, зданий, со­оружений от предприятия к предприятию производится безвозмездно по распоряжениям центральных органов управления. В целях предотвраще­ния разбазаривания оборудования Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1940 г. была запрещена предприятиям продажа де­монтированного и излишнего оборудования и установлено, что оно может распределяться лишь Правительством СССР и передаваться безвозмездно с баланса на баланс.

Поскольку экономические методы контроля за качеством теряли свое значение, были усилены административно-приказные рычаги такого контроля. 10 июля 1940 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «Об ответственности за выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции и за несоблюдение обязательных стандартов промышленными предприятиями», установивший суровую уголовную ответственность ди­ректоров, главных инженеров и начальников ОТК за выпуск недоброкаче­ственной или некомплектной продукции.

Важнейшая роль в модернизации экономики отводилась транспорту, особенно в связи с огромными пространствами нашей страны. Масштабная реконструкция транспорта, прежде всего железнодорожного, разворачива­ется с I935 г.

Одновременно развивался и водный транспорт - речной и морской. Главным достижением являлось освоение Северного морского пути, кото­рый сыграл большую роль в годы Великой Отечественной войны.

Реконструкция и развитие транспорта потребовали выделения из Народного комиссариата путей сообщения самостоятельного Наркомата водного транспорта, объединившего руководство морским и речным фло­тами.

Остро встал вопрос о массовом строительстве автомобильных дорог. Поскольку эти дороги строились преимущественно силами заключенных, то созданное в 1936 г. Главное управление шоссейных дорог было включе­но в состав НКВД СССР.

Реконструкция и развитие транспорта, во-первых, способствовали общему подъему экономики страны, поскольку недостаточная развитость транспортных коммуникаций традиционно сдерживала развитие экономи­ки. Во-вторых, преследовались стратегические цели: ускорение мобилиза­ции Вооруженных Сил, облегчение переброски войск и военных грузов из европейской части страны на Дальний Восток и наоборот.

Одной из важнейших проблем индустриализации становилось обес­печение промышленности, строительства, транспорта квалифицированной рабочей силой.