Вторая глобальная научная революция
Вторая глобальная научная революция происходила во второй половине XVIII—XIX вв. и была связана с дальнейшим развитием классической науки и ее стиля мышления. Указанный революционный период в развитии естествознания характеризовался следующими обстоятельствами:
· во-первых, формированием нового состояния естествознания -дисциплинарно организованной науки (при этом в условиях дифференциации естествознания и быстрого развития естественных наук прежняя механистическая картина мира все больше утрачивала свой общенаучный статус);
· во-вторых, переходом от метафизической концепции мира
к диалектической (с соответствующей заменой в научном
познании метафизической методологии на диалектическую);
· в-третьих, «вымыванием» из естествознания прежних натурфилософских представлений (последние заменялись новыми естественнонаучными представлениями, возникшими в рамках классической науки Нового времени).
Процесс диалектизации естествознания, происходивший в период второй глобальной научной революции, создал естественнонаучные основания (предпосылки) для появления принципиально новой философской — диалектико-материалистической — картины мира в последние десятилетия XIX века.
Естествознание Нового времени: от метафизического миропонимания — к диалектическому. В истории изучения человеком природы сложились, как известно, два прямо противоположных, несовместимых подхода к ее изучению, которые приобрели статус общефилософских, т.е. носящих всеобщий характер. Это — диалектический и метафизический подходы.
При метафизическом подходе объекты и явления окружающего мира рассматриваются изолированно друг от друга, без учета их взаимных связей и как бы в застывшем, фиксированном, неизменном состоянии. Диалектический подход, наоборот, предполагает изучение объектов, явлений со всем богатством их взаимосвязей, с учетом реальных процессов их изменения, развития.
Как было ранее отмечено, истоки этих противоположных подходов к осмыслению мира лежат в глубокой древности. Одним из ярких выразителей диалектического подхода (несмотря на всю его наивность) был древнегреческий мыслитель Гераклит. Он обращал внимание на взаимосвязи и изменчивость в природе, выдвигал идею о ее беспрерывном движении и обновлении. Дошедшие до нас афоризмы Гераклита свидетельствуют о глубине его понимания окружающего природного мира.
В то же время в древнегреческой философии VI-V вв. до н.э. зародился, как известно, и другой подход к познанию мира. В учениях некоторых философов этого периода (Ксенофана, Парменида, Зенона) проявились попытки доказать, что окружающий мир неподвижен, неизменен, ибо всякое изменение представляется противоречивым, а потому — невозможным. Подобные воззрения много веков спустя стали господствующими в науке Нового времени (во всяком случае, до середины XVIII в.), а соответствующий им метод познания получил наименование метафизического.
На определенном этапе научного познания природы метафизический метод, которым руководствовались ученые-естествоиспытатели, был вполне пригоден и даже неизбежен, ибо упрощал, облегчал сам процесс познания. «Разложение природы на ее отдельные части, разделение различных процессов и предметов природы на определенные классы, исследование внутреннего строения органических тел по их многообразным анатомическим формам - все это было основным условием тех исполинских успехов, которые были достигнуты в области познания природы за последние четыреста лет», - писал Ф. Энгельс. В рамках метафизического подхода к миру учеными изучались многие объекты, явления природы, проводилась их классификация.
Наглядным примером этого может служить весьма плодотворная деятельность известного шведского ученого, метафизически мыслящего натуралиста Карла Линнея (1707-1778). Будучи талантливым, неутомимым исследователем, Линней все силы своего огромного ума, обогащенного наблюдениями в многочисленных путешествиях, употребил на создание классификации растительного и животного мира. В своем основном труде «Система природы» он сформулировал принцип такой классификации, установив для представителей живой природы следующую градацию: класс, отряд, род, вид, вариация. Живые организмы, например, Линней разделил на 6 классов (млекопитающие, птицы, амфибии, рыбы, черви, насекомые), а в растительном мире выделил целых 24 класса.
Но, проделав огромную и очень полезную классификационную работу, Линней вместе с тем не вышел за рамки традиционного для науки ХVIII в. метафизического метода мышления. Распределив, образно говоря, «по полочкам» разновидности представителей живой природы, расположив растения и животных в порядке усложнения их строения, он не усмотрел в этом усложнении развития. Линней считал виды растений и животных абсолютно неизменными. А самих «видов столько, сколько их создано Творцом», - писал он в своей знаменитой «Системе природы».
Во всем этом нет ничего удивительного. Диалектические идеи всеобщей взаимосвязи и развития могли утвердиться в естествознании лишь после того, как был пройден этап изучения отдельных объектов, явлений природы и их классификации. Эпохальное открытие Чарльза Дарвина, о котором речь пойдет ниже, могло быть сделано лишь после гигантского труда Карла Линнея, в результате которого уже можно было сравнивать между собой изученные и классифицированные виды растений и животных - от простейших и до человека.
Со времен первой глобальной научной революции воображение ученых захватывала простота той картины неизменяющейся Вселенной, которая складывалась на основе «небесной механики» Ньютона. В этой картине, носящей абстрактный характер, исключалось все «лишнее»: не имели значения размеры небесных тел их внутреннее строение, процессы их становления и развития. В этой ньютоновской картине Солнечной системы важны были только массы и расстояния между центрами этих масс, связанные несложной формулой. Как заметил известный японский физик X. Юкава, «Ньютон многое отсек у реального мира, о котором размышляют физики», и прежде всего, - его развитие. Космологическое учение Ньютона, исключавшее идею эволюции Вселенной, является примером типично метафизического (точнее, метафизико-механистического) миропонимания.
Однако новые научные идеи и открытия второй половины XVIII-XIX вв. вскрыли диалектический характер явлений природы. Специально-научные теории развития, появившиеся в космологии, геологии, биологии, давали естественнонаучное обоснование диалектической концепции развития материального мира. Достижения естествознания этого периода опровергали метафизический взгляд на природу, демонстрировали ограниченность метафизики, которая все более и более тормозила дальнейший прогресс науки. Только диалектика могла помочь естествознанию выбраться из теоретических трудностей.
Начало процессу стихийной диалектизации естественных наук, составившему суть второй глобальной революции в естествознании, положила работа немецкого ученого и философа Иммануила Канта «Всеобщая естественная история и теория неба». В этом труде опубликованном в 1755 г., была сделана попытка исторического объяснения происхождения Солнечной системы.
Кант высказал предположение, что Солнце, планеты и их спутники возникли из некоторой первоначальной, бесформенной туманной массы, некогда равномерно заполнявшей мировое пространство. Кант пытался объяснить процесс возникновения Солнечной системы действием сил притяжения, которые присущи частицам материи, составлявшим эту огромную туманность. Под влиянием притяжения из этих частиц образовывались отдельные скопления, сгущения, становившиеся Центрами притяжения. Из одного такого крупного центра притяжения образовалось Солнце, вокруг него расположились частицы в виде туманностей, которые начали двигаться по кругу. В круговых туманностях образовались зародыши планет, которые начали вращаться также вокруг своей оси. Солнце и планеты сначала разогрелись вследствие трения слагающих их частиц, затем начали остывать.
Более сорока лет спустя французский математик и астроном Пьер Симон Лаплас совершенно независимо от Канта и двигаясь своим путем, высказал идеи, развивавшие и дополнявшие кантовское космогоническое учение. В своем труде «Изложение системы мира», опубликованном в 1796 г., Лаплас предложил свою гипотезу формирования Солнечной системы из некоторой газовой массы, вращавшейся вместе с Солнцем (о причине вращения Лаплас не говорил).
Имена создателей двух указанных гипотез были объединены, а сами гипотезы довольно долго (почти столетие) просуществовали в науке в обобщенном виде — как космогоническая гипотеза Канта — Лапласа.
В XIX веке диалектическая идея развития распространилась на широкие области естествознания, в первую очередь, на геологию и биологию.
В первой половине XIX века происходила острая борьба двух концепций — катастрофизма и эволюционизма, которые по-разному объясняли историю нашей планеты. Уровень развития науки этого периода делал уже невозможным сочетать библейское учение о кратковременности истории Земли с накопленными данными о смене геологических формаций и смене фаун, ископаемые остатки которых находили в земных слоях. Это несоответствие некоторые ученые пытались объяснить идеей о катастрофах, которые время от времени случались на нашей планете.
Именно такое объяснение было предложено французским естествоиспытателем Жоржем Кювье (1769-1832). В своей работе «Рассуждения о переворотах на поверхности Земли», опубликованной в 1812 г., Кювье утверждал, что каждый период в истории Земли завершался мировой катастрофой - поднятием и опусканием материков, наводнениями, разрывами слоев и т. д. В результате этих катастроф гибли животные и растения, и в новых условиях появились новые их виды. Поэтому, считал Кювье, современные геологические условия и представители живой природы совершенно не похожи на то, что было прежде. Причины катастроф и возникновения новых видов растительного и животного мира Кювье не объяснял.
Катастрофизму Кювье и его сторонников противостояло эволюционное учение, которое в области биологии отстаивал крупный французский естествоиспытатель Жан Батист Ламарк (1744-1829). В 1809 г. вышла его работа «Философия зоологии». Ламарк видел в изменяющихся условиях окружающей среды движущую силу эволюции органического мира. Согласно Ламарку, изменения в окружающей среде вели к изменениям в потребностях животных, следствием чего было изменение их жизнедеятельности. В течение одного поколения, считал он, в случае перемен в функционировании того или иного органа появляются наследственные изменения в этом органе. При этом усиленное упражнение органов укрепляет их, а отсутствие упражнений — ослабляет. На этой основе возникают новые органы, а старые исчезают.
Таким образом, Ламарк полагал, что приобретенные под влиянием внешней среды изменения в живых организмах становятся наследственными и служат причиной образования новых видов. Но передача по наследству этих приобретенных изменений ни Ламарком, ни кем-либо из его последователей доказана не была. Поэтому взгляды Ламарка на эволюцию живой природы не получили должного обоснования. Однако это не умаляет его заслуги как создателя первого в истории науки целостного, систематического эволюционного учения.
Для утверждения этого учения исключительно важную роль сыграл трехтомный труд «Основы геологии» английского естествоиспытателя Чарлза Лайеля (1797—1875). В этом труде, опубликованном в 1830-1833 гг., Лайель нанес сокрушительный удар по теории катастроф. Проведя анализ большого фактического материала, он показал, что все изменения, которые произошли в течение геологической истории, происходили под влиянием тех же факторов, которые действуют и в настоящее время. А потому для объяснения этих изменений совершенно не нужно прибегать к представлениям о грандиозных катастрофах. Необходимо допустить лишь очень длительный срок существования Земли.
Геологический эволюционизм оказал немалое влияние на дальнейшее совершенствование эволюционного учения в биологии. В предисловии к своей знаменитой книге «Происхождение видов в результате естественного отбора» Чарлз Роберт Дарвин (1809—1882) писал: «Тот, кто прочтет великий труд Чарлза Лайеля о принципах геологии и все-таки не усвоит, как непостижимо огромны были прошлые периоды времени, может сразу же закрыть эту книгу».
Главный труд Дарвина «Происхождение видов» был опубликован 1859 г. В нем Дарвин, опираясь на огромный естественнонаучный материал из области палеонтологии, эмбриологии, сравнительной анатомии, географии животных и растений, изложил факты и причины биологической эволюции. Он показал, что вне саморазвития органический мир не существует и поэтому органическая эволюция не может прекратиться. Развитие — это условие существования вида, условие его приспособления к окружающей среде. Каждый вид, считал Дарвин, всегда находится на пути недостижимой гармонии с его жизненными условиями. Принципиально важной в учении Дарвина является теория естественного отбора. Согласно этой теории, виды с их относительно целесообразной организацией возникли и возникают в результате отбора и накопления качеств, полезных для организмов в их борьбе за существование в данных условиях.
Наряду с фундаментальными работами, раскрывающими процесс эволюции, развития природы, появились новые естественнонаучные открытия, подтверждавшие наличие всеобщих связей в природе.
К числу этих открытий относится клеточная теория, созданная в 30-х годах XIX века. Ее авторами были ботаники Маттиас Якоб Шлейден (1804-1881), установивший, что все растения состоят из клеток; и профессор, биолог Теодор Шванн (1810—1882), распространивший это учение на животный мир. Открытием клеточного строения растений и животных была доказана связь, единство всего органического мира.
Еще более широкомасштабное единство, взаимосвязь в материальном мире были продемонстрированы благодаря открытию закона сохранения и превращения энергии. Этот закон имел значительно большую «сферу охвата», чем учение о клеточном строении животных и растений: последнее целиком и полностью принадлежит биологии, а закон сохранения и превращения энергии имеет универсальное значение, т. е. охватывает все науки о природе.
К идее взаимопревращения различных видов энергии первоначально пришел немецкий врач Юлиус Роберт Майер (1814-1878). Опыты, проведенные одновременно и независимо от Майера английским исследователем Джеймсом Прескоттом Джоулем (1818- 1889), подвели под идеи Майера прочную экспериментальную основу. Джоуль показал, что теплоту можно создавать с помощью механической работы, используя магнитоэлектричество (электромагнитную индукцию), и эта теплота пропорциональна квадрату силы индуцированного тока. Вращая электромагнит индукционной машины с помощью падающего груза, Джоуль определил соотношение между работой этого груза и теплотой, выделяемой в цепи.
В отстаивании данного закона и его широком признании в научном мире большую роль сыграл один из наиболее знаменитых физиков ХIХ в. Герман Людвиг Фердинанд Гельмголъц (1821-1894). Будучи, подобно Майеру, врачом, Гельмгольц, так же как и он, пришел от физиологии к закону сохранения энергии. Признавая приоритет Майера и Джоуля, Гельмгольц пошел дальше и увязал этот закон с принципом невозможности вечного двигателя.
Доказательство сохранения и превращения энергии утверждало идею единства, взаимосвязанности материального мира. Вся природа отныне предстала как непрерывный процесс превращения универсального движения материи из одной формы в другую.
Свой вклад в диалектизацию естествознания внесли и некоторые открытия в химии. К числу таковых относится получение в 1828 г. немецким химиком Фридрихом Велером (1800-1882) искусственного органического вещества-мочевины. Это открытие положило начало целому ряду синтезов органических соединений из исходных неорганических веществ. Антиметафизическая направленность формирующейся органической химии проявилась, прежде всего в том, что эта отрасль науки положила начало разрушению представления об отсутствии связи, о полной независимости двух огромных сфер природы - неорганической и органической.
Еще одним поистине эпохальным событием в химической науке, внесшим большой вклад в процесс диалектизации естествознания, стало открытие периодического закона химических элементов, сделанное в 1869 г. выдающимся русским ученым Дмитрием Ивановичем Менделеевым (1834-1907). Он показал, что существует закономерная связь между химическими элементами. Свойства элементов изменяются в периодической зависимости от их атомных весов. Качественные свойства элементов зависят от их количественных свойств, причем это отношение меняется периодически, скачками. Обнаружив эту закономерную связь, Менделеев расположил элементы в естественную систему, в зависимости от их родства.
В результате появилась также возможность предвидеть свойства ряда новых, еще не открытых элементов, для которых Д.И. Менделеев оставил в таблице пустые места. Первым элементом из предсказанных Менделеевым был элемент галлий, открытый в 1875 г. За этим последовали открытия и других элементов. В 1954 г. был открыт «элемент 101», названный «менделеевиумом» в честь великого русского химика.
Из всего вышесказанного следует, что основополагающие принципы диалектики - принцип развития и принцип всеобщей взаимосвязи - получили во второй половине XVIII и особенно в XIX вв. мощное естественнонаучное обоснование.
Это означало крушение прежних метафизических представлений о мире и возвращение к диалектическому его пониманию, основы которого были заложены еще в античной натурфилософии.
Очищение естествознания от натурфилософских представлений.Вторая глобальная научная революция, наряду с диалектизацией естествознания, явившейся ее сутью, включала и начавшийся в конце XVIII в. процесс очищения науки от натурфилософских понятий и представлений.
Первым из таких представлений, подвергшихся пересмотру в свете новых научных данных, явилась теория флогистона. Ученые второй половины XVII-XVIII вв. для объяснения процесса горения привлекали некоторую субстанцию, своеобразное «начало горючести» - флогистон (от греческого «флогистос» - воспламеняемый, горючий). Считалось, что хорошо горят те тела, которые содержат много флогистона, и наоборот, тела, содержащие мало флогистона, должны гореть плохо. Натурфилософское учение о флогистоне занимало господствующее положение в химии более ста лет.
Флогистонная теория находилась в согласии со многими укоренившимися старыми воззрениями и, прежде всего, с пониманием горения как процесса распада вещества, что характерно было еще для взглядов Аристотеля. Опровергнуть эту теорию удалось лишь к концу XVIII века благодаря исследованиям, которые провел выдающийся французский ученый Антуан Лоран Лавуазье (1743-1794). Его внимание привлекла одна из самых актуальных проблем химии того времени - проблема горения, восстановления и окисления металлов.
В 1774 г. в своей книге «Небольшие работы по физике и химии» Лавуазье впервые выдвинул идею об участии атмосферного воздуха в процессах горения (кислород был тогда еще неизвестен). А три года спустя, в 1777 г., он развил эту идею в работе «Общее рассмотрение природы кислот и принципов их соединения». Лавуазье указал на то, что хотя теория флогистона и объясняет кое-что в явлениях горения и кальцинации, но ее нельзя признать удовлетворительной и принять как научную. Новая теория горения, выдвинутая Лавуазье, устанавливала очень важное положение: увеличение массы обжигаемого металла происходит вследствие присоединения к нему определенной составной части воздуха. Лавуазье сделал также обобщающий вывод о том, что все кислоты состоят из радикала и окисляющего кислотообразующего начала — «оксигена», т.е. кислорода.
Несколько лет спустя Лавуазье окончательно выяснил главенствующую роль кислорода в своей теории. В трактате «Размышления о флогистоне», опубликованном в 1786 г., он решительно опроверг натурфилософскую флогистонную теорию.
Значительно позднее флогистона было изгнано из науки другое натурфилософское понятие - теплород; последнее долгое время играло важную роль в теории теплоты. Теплород мыслился в виде особой, фантастической «тепловой жидкости», которая, перетекая от одного тела к другому, обеспечивает процесс теплопередачи. Понимание теплоты, как особой субстанции и длительное время считалось общепризнанным в науке.
Некоторые экспериментальные работы конца XVIII в. - первой половины XIX в. (опыты Б. Томпсона - графа Румфорда, демонстрировавшие выделение тепла при высверливании канала в пушечном стволе, опыты по получению теплоты трением английского исследователя Дэви и др.) свидетельствовали о связи теплоты с механическим движением. Однако большинство ученых, работавших в области физики тепла, упорно усматривали в этом нечто совсем иное: проводя аналогию с электризацией тел трением, они утверждали, что трение способствует выжиманию теплорода из тела. Только в середине XIX в., когда был открыт закон сохранения и превращения энергии, физики окончательно отказались от теплорода и вернулись к кинетической концепции теплоты, успешно разрабатывавшейся Ломоносовым еще за сто лет до открытия этого закона.
Появление закона сохранения и превращения энергии помогло опровергнуть еще одно натурфилософское представление о так называемой «жизненной силе» организма. Его сторонники полагали, что живой организм функционирует благодаря наличию в нем особой «жизненной силы». Тем самым физиологические процессы исключались из сферы физических и химических законов и обусловливались этой мифической, таинственной «силой». Такое положение в биологии продолжалось до тех пор, пока Роберт Майер, который, как было сказано ранее, являлся врачом, своими наблюдениями показал, что живой организм управляется естественными физико-химическими законами и, прежде всего, законом сохранения и превращения энергии.
Работы ряда ученых XIX в. в области электромагнетизма (о которых подробнее будет сказано в следующем разделе) привели к отказу от таких натурфилософских понятий, как электрическая и магнитная жидкости. На основе новых представлений об электричестве и магнетизме французский физик Андре Мари Ампер (1775-1836) первым пришел к выводу об отсутствии в природе каких-либо электрических или магнитных жидкостей (как положительных, так и отрицательных). Введение в учение об электричестве и магнетизме натурфилософского понятия жидкостей соответствовало тогдашнему механистическому подходу, пытавшемуся решать любые физические вопросы с помощью субстанций и действующих между ними простых сил. Работы Ампера и других исследователей привели к тому, что субстанциональное понимание электромагнитных явлений было заменено принципиально новым понятием электромагнитного поля.
Последним натурфилософским представлением, продержавшимся дольше всех других натурфилософских понятий, был мировой эфир. Концепцию мирового эфира - гипотетической среды, заполняющей все мировое пространство, - признавали все физики XIX века. Этому в особенности способствовала победа, одержанная в середине XIX в. волновой теорией света над корпускулярной. Принятие волновой теории приводило к мысли о существовании субстанции — эфира, в котором световые волны распространяются; в этом случае все хорошо согласовывалось с механическими представлениями об окружающем мире, еще очень характерными для большей части XIX века.
Попытки экспериментально подтвердить существование эфира (опыты Майкельсона) оказались безрезультатными. О сложившейся в тот период ситуации в физике и выводах, вытекающих из нее (особенно, после опытов Майкельсона), А. Эйнштейн и Л. Инфельд пишут следующее: «Все наши попытки сделать эфир реальным провалились. Он не обнаружил ни своего механического строения, ни своего абсолютного движения. От всех свойств эфира не осталось ничего, кроме того свойства, из-за которого его и придумали, а именно, кроме способности передавать электромагнитные волны. Все попытки открыть свойства эфира привели к трудностям и противоречиям. После стольких неудач наступает момент, когда следует совершенно забыть об эфире и постараться никогда больше не упоминать о нем».
С уходом из науки концепции мирового эфира завершилась эпоха натурфилософии, понятия и представления которой в течение длительного времени занимали господствующее положение в науке. Как бы подводя итог этому длительному периоду в истории философии и естествознания, Ф. Энгельс писал: «Дать... общую картину природы было прежде задачей так называемой натурфилософии, которая заменяла неизвестные еще ей действительные связи явлений идеальными, фантастическими связями и замещала недостающие факты вымыслами, пополняя действительные пробелы лишь в воображении. При этом ею были высказаны многие гениальные мысли и предугаданы многие позднейшие открытия, но немало было также наговорено и вздора. Иначе тогда и быть не могло. Теперь же, когда нам достаточно взглянуть на результаты изучения природы диалектически, т.е. с точки зрения их собственной связи... теперь натурфилософии пришел конец».
Диалектико-материалистическая картина мира второй половины XIX века.Формирование диалектико-материалистической картины мира. Обычно принято считать, что диалектико-материалистическая картина мира создавалась преимущественно в 70-80-х гг. ХIХ в. Фридрихом Энгельсом. И это действительно так. Вместе с тем, некоторые основы этой картины мира начали закладываться значительно раньше, еще в середине ХIХ в. известным русским мыслителем А.И. Герценым. Его философское наследие явилось крупным вкладом в развитие не только русской, но и мировой философской мысли.
В 1844-1845 гг. Герцен создавал свой основной философский труд «Письма об изучении природы», в котором предпринял успешную попытку материалистической переработки диалектики Гегеля. Переосмысление Гегеля было вызвано необходимостью найти ответы на поставленные в его философии вопросы, но с противоположных Гегелю, материалистических позиций.
Для Герцена же природа качественно многообразна. В ней все взаимосвязано и находится в состоянии изменения и развития. Исторический процесс природы, указывал Герцен, венчается человеком с его сознанием. Так понимал Герцен диалектику физического мира.
Следующим этапом в формировании диалектико-материалистической картины мира стали работы Ф. Энгельса, написанные в 70-80-х годах XIX века. Они как бы продолжили идеи, высказанные в 40-х годах XIX в. А.И. Герценым.
К 70-м годам XIX столетия в условиях стихийно протекающего процесса диалектизации естественных наук возникла необходимость философского обобщения их достижений - с тем, чтобы придать материализму новую, диалектическую форму. Ибо с позиций только такого материализма можно было развить диалектико-материалистическое понимание природы. За решение новых теоретических задач, выдвинутых всем ходом развития естествознания, взялся Ф. Энгельс. Для этого ему пришлось глубоко изучить математику, физику, химию, астрономию и биологию (как писал впоследствии Энгельс, «для диалектического и вместе с тем материалистического понимания природы необходимо знакомство с математикой и естествознанием»). С 1873 г. Энгельс приступает к реализации грандиозного замысла «Диалектики природы». К этому времени достижения естествознания уже были столь велики, что обеспечивали все основные данные для создания диалектико-материалистической картины мира.
Однако осуществить свой первоначальный замысел Энгельсу не удалось. За 13-летний период работы над «Диалектикой природы» (1873-1886 гг.) им было изучено более ста трудов крупнейших естествоиспытателей того времени, написано 10 более или менее готовых статей и глав и около 170 заметок и фрагментов.
Несмотря на то, что «Диалектика природы» осталась незавершенной, составляющие ее работы, вместе с другими произведениями Энгельса («Анти Дюринг», «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии») сыграли огромную роль в формировании во второй половине XIX в. диалектико-материалистического миропонимания.
В материалах, вошедших в «Диалектику природы», Энгельс обобщил важнейшие достижения естествознания XIX века, без чего невозможно было придать тогдашнему материализму новую, диалектическую форму. При этом он даже предвосхитил некоторые, более поздние завоевания науки. Например, в отличие от взглядов многих ученых того времени, Энгельс высказал мысль о сложности атомов («Атомы не являются чем-то простым, - писал он, — не являются вообще мельчайшими известными нам частицами вещества»); рассматривая противоречия современного ему учения об электричестве, он предвосхитил теорию электролитической диссоциации и т.д.
К центральным идеям «Диалектики природы» следует отнести классификацию форм движения материи (о чем подробнее будет сказано в разделе 4.5.3.), на основе которой была построена классификация наук. Исходя из этого, Энгельс раскрыл диалектическое содержание математики, физики, химии, биологии. В последней он особо выделил проблему происхождения и сущности жизни, клеточную теорию, дарвинизм. Своеобразным переходом от проблем естествознания к истории общества стала разработанная Энгельсом трудовая теория антропогенеза (происхождения человека).
Развивая материализм и диалектику, вскрывая и анализируя важнейшие проблемы современной ему науки, Энгельс, вместе с тем, уделил серьезное внимание основному понятию философского материализма - понятию материи. При этом он показал несостоятельность всех прежних попыток естественнонаучного истолкования этого понятия и наметил путь к философскому пониманию материи.
Эволюция понимания материи в истории философии и естествознания. Материя как объективная реальность. Исторически в понятии «материя» аккумулировался, концентрировался тот запас знаний людей об окружающем мире, который был достигнут на том или ином этапе развития общества. В античной натурфилософии возник и укрепился субстанциальный подход к пониманию материи. Считалось, что материя — это какая-то субстанция (от лат. substantia - то, что лежит в основании), т.е. какая-то общая первооснова всего существующего.
Как известно, некоторые натурфилософы античности в качестве такой первоосновы предлагали четыре «стихии» - воду, воздух, огонь, землю, - одну из которых и принимали за материю (Фалес, Анаксимен, Гераклит). И только Анаксимандр, полагая, что ни одну из этих чувственно воспринимаемых «стихий» нельзя считать первоосновой мира, провозгласил материей некоторую субстанцию, которую он назвал «апейрон» и наделил единственным качеством - быть чувственно не воспринимаемым первовеществом.
Иной (но тоже субстанциальный) подход к пониманию материи возник в рамках античного атомизма. Его представители отождествляли материю с атомами, из которых строится все многообразие мира. Таким образом, для античной натурфилософии материя - это «материал», из которого формируются, «лепятся» все вещи окружающей действительности.
Для механистического материализма Нового времени в основе определения материи лежит уже не понятие «субстанции-материала», а понятие основных, первичных, неизменных свойств, определяемых механикой и являющихся общими для всех предметов. В этот субстанциальный фундамент вещей включали ряд таких механических свойств, как протяженность, непроницаемость, инерция, масса и т.д.
Важнейшим признаком материальных тел в науке XVII-XVIII вв. считали неизменную механическую массу. Ее рассматривали как всеобщее свойство предметов природы и отождествляли с понятием «материя». В этом заключалась главная причина того, что в понятие материи позднее не включали электричество и эфир, которые считались невесомыми, не имеющими массы.
Но если материя есть сгусток всеобщих механических свойств, то возникает вопрос: что же является субстратом-носителем этих свойств? Такими носителями наука XIX века по-прежнему считала неделимые, обладающие постоянной массой атомы, признавая тем самым правоту натурфилософских идей древнего атомизма. Естествоиспытатели этого периода понимали под материей только состоящее из атомов вещество. Такое отождествление материи с веществом наблюдалось даже во взглядах крупнейшего ученого-химика Д.И. Менделеева. «Вещество или материя, - писал он, - есть то, что, наполняя пространство, имеет вес, то есть представляет массы... то — из чего состоят тела природы и с чем совершаются движения и явления природы».
Вместе с тем, успехи науки XIX в. продемонстрировали, что вещество — это не единственный вид материи. Английский химик и физик Майкл Фарадей (1791—1867) ввел в науку понятие электромагнитного поля. Ему удалось показать опытным путем, что между магнетизмом и электричеством существует прямая динамическая связь. Тем самым он впервые объединил электричество и магнетизм, признал их одной и той же силой природы.
Работы в области электромагнетизма положили начало крушению механистической картины мира. Ведь любые попытки распространить механические принципы на электрические и магнитные явления оказались несостоятельными. Поэтому естествознание вынуждено было в конце концов отказаться от признания особой, универсальной роли механики.
В результате всех этих работ в естествознании и философии начало утверждаться понимание того, что кроме вещества как вида материи, существует и другой вид материи — поле. А это, в свою очередь, привело к мысли о некорректности отождествления материи с одним из ее видов.
Как демонстрирует опыт развития науки, наиболее бесперспективными оказались попытки отождествить материю как таковую с еще неизвестными ее видами. Немало сил было отдано поискам «праматерии», из которой якобы образованы все известные нам тела материального мира.
Несостоятельными оказались, как попытки обнаружить какую-то неизвестную «первоматерию», являющуюся «материей, как таковой», так и стремление отождествить материю с каким-то известным ее видом (например, с веществом) или же попытки связать понятие материи с какими бы то ни было физическими свойствами объектов материального мира (например, с протяженностью, массой, и т.п.).
Развитие науки и философии заставило к концу XIX века отказаться от естественнонаучных подходов в истолковании материи и перейти к философскому ее пониманию. Последнее заключается в том, что материя есть абстрактное философское понятие, которое используется для обозначения объективной реальности, т.е. всего многообразия окружающего нас мира, существующего вне, до и независимо от человеческого сознания. «Материя как таковая, — пояснял Энгельс, — это... абстракция. Мы отвлекаемся от качественных различий вещей, когда объединяем их, как телесно существующие, под понятием материи».
Новые открытия в естествознании (прежде всего, в физике) уже в начале XX века подтвердили правильность отказа от какого бы то ни было естественнонаучного истолкования материи и перехода к философскому ее пониманию. Крушение существовавших в XIX веке представлений об абсолютной неделимости атома, о постоянстве массы (была обнаружена зависимость массы электрона от его скорости), о неизменяемости химических элементов (оказалось, что, например, химический элемент радий может превращаться в другой элемент — гелий) опровергло все прежние представления о материи, отождествлявшие ее то с неделимыми атомами, то с неизменной массой, то с веществом и т.д. В XX веке окончательно утвердилось философское понимание материи как объективной реальности. Это понимание не зависит от каких-либо существующих на данном историческом этапе представлений естествознания.
От метафизико - механического - к диалектико-материалистическому пониманию движения.В естествознании и материалистической философии XVII-XVIII вв. движение понималось лишь как перемещение тел в пространстве. Другими словами, все многообразие движения материи сводилось только к одной его разновидности - механической, которой придавалось универсальное значение. Методологической основой таких взглядов служил механистический подход к объяснению объектов и процессов материального мира.
Преодоление механицизма явилось одним из важнейших условий создания диалектико-материалистической картины мира. Обобщив достижения естествознания за первые три четверти XIX века, Ф. Энгельс показал узость, ограниченность механистического понимания движения и предложил принципиально новый подход к его пониманию. «У естествоиспытателей, - писал он, - движение всегда отождествляется с механическим движением, перемещением, и это отождествление считается чем-то само собой разумеющимся... Движение, в применении к материи, - это изменение вообще».
Механистическое миропонимание, характерное для естествознания XVII—XVIII вв., неизбежно вело к точке зрения, что движение материального мира - это результат действия активной силы, извне приложенной к материи. Такой взгляд на материю и движение приводил, во-первых, к отрыву движения от материи и, во-вторых, к признанию какой-то потусторонней силы, стоящей над материальным миром (не случайно И. Ньютон не мог объяснить начало движения Солнечной системы без привлечения понятия «божественного первотолчка»). «Нельзя, - писал Ф. Энгельс, - противопоставлять материи движение как нечто особое, чуждое ей, не приходя к абсурду».
В диалектико-материалистической картине мира движение рассматривается как важнейший атрибут (неотъемлемое свойство) материи, как способ ее существования. «Движение есть способ существования материи..., - подчеркивал Энгельс. - Не существует и никогда не могло существовать материи без движения».
Успехи естествознания XIX в. и выработка принципиально нового понимания движения позволили Ф. Энгельсу создать концепцию о формах движения материи. Выделив эти формы и расположив их по степени сложности, Энгельс пришел к следующей классификации форм движения материи.
1. Механическое движение, рассматриваемое как перемещение земных и небесных масс.
2. Физическое движение, которое сводится к молекулярным
процессам. (Заметим при этом, что уже во времена Энгельса было известно о существовании ряда физических форм движения, которые охватывают тепловые, электрические, магнитные и др. физические процессы и которые в своей совокупности весьма условно могут быть названы молекулярными).
3. Химическое движение — в виде разъединения и соединения
атомов в молекулы.
4. Биологическое движение, специфическое для органического мира, для явлений жизни (по определению Энгельса, жизнь есть способ существования особо сложных химических соединений - белковых тел).
5. Социальное движение, возникшее в связи с появлением
человека и развитием его — отличное от поведения животных -целенаправленной трудовой деятельности.
Созданная Энгельсом концепция форм движения материи содержала также следующие важные положения.
· Формы движения материи различаются по степени сложности. Поэтому различают низшие формы движения (механическая, физическая, химическая) и высшие формы (биологическая и социальная).
· Формы движения материи имеют своих материальных носителей (представления о последних существенно расширились в XX веке в связи с новыми взглядами на строение материи, возникшими на основе успехов естествознания).
· Будучи качественно различными, формы движения материи взаимосвязаны. Последнее проявляется: в виде генетической связи, сущность которой заключается в том, что высшие формы движения возникают на основе низших (их синтез) и в виде структурной связи, которая свидетельствует, что высшие формы непременно включают в себя низшие, но не сводятся к ним (т.е. своей специфики не утрачивают).
· Формы движения в неорганической и живой природе при
определенных условиях могут превращаться друг в друга.
· Предложенная концепция форм движения материи стала
основой для классификации наук.
Подчеркивая несводимость высшей формы движения к простой совокупности его низших форм, Энгельс под этим углом зрения проанализировал внутренние связи, существующие между естественными науками, каждая из которых изучает отдельную форму движения или ряд связанных между собой и переходящих друг в друга форм движения.
Прогресс естествознания в XX столетии подтвердил правильность принципиальных идей Ф. Энгельса. Вместе с тем, он обусловил и необходимость их дальнейшей корректировки, уточнения и развития.
Успехи научного познания в ХХ в. потребовали внесения определенных изменений в выработанные Энгельсом представления о формах движения материи. Это коснулось, прежде всего, представлений о тех формах движения, которые изучаются физикой. Уже во времена Энгельса было ясно: предмет физики включает механическую, тепловую и электромагнитную формы движения, качественно различающиеся между собой. Представления о них расширялись в связи с дальнейшим прогрессом физики. Теплота, например, уже не связывается (как при Энгельсе) только с движением молекул; ее носителями могут быть и электронный газ, и фотонный газ и другие ансамбли однотипных частиц материи.
Уже в начале XX в. физика столкнулась с особенностями движения микрообъектов, обладающих корпускулярно-волновой природой. К их движению оказалось неприменимым, например, понятие траектории, которое употребляется при движении материальных объектов, обладающих только корпускулярными свойствами. В результате были вскрыты специфические, квантово-механические закономерности движения микрообъектов. Таким образом, развитие физики привело к пониманию того, что движение микрообъектов является особой формой движения, не сводимой к электромагнитному, а тем более к механическому движению.
Дальнейший прогресс атомной физики показал, что и квантовая механика имеет ограниченную область применения. Если в начальный период развития квантовой механики многие физики полагали, что она явится универсальной, всеобъемлющей теорией микропроцессов, то затем стало ясно, что внутриядерные процессы не могут быть объяснены, исходя из законов квантовой механики. Проникнув внутрь атомного ядра, физика встретилась с еще одной новой формой движения, не сводимой не только к механическому, тепловому и электромагнитному движению, но и к квантово-механической форме движения. Квантовая механика, например, не может объяснить процессы, связанные со структурой элементарных частиц (ибо квантовая механика является теорией движения микрообъектов, в том числе элементарных частиц, но она не отражает внутренние связи, структуру этих микрообъектов).
Многообразие изучаемых физикой классов объектов материального мира и видов материального движения настолько велико, что не существует какой-то единой, нерасчлененной (как в классификации Энгельса) «физической» формы движения материи. Существует также точка зрения, отвергающая представление о единой, нерасчлененной биологической форме движения и утверждающая существование ряда специфических биологических форм движения материи, связанных с разными ступенями и уровнями жизни (эта идея особенно актуальна в связи с бурным развитием молекулярной биологии).
Сложившуюся в конце XX в. концепцию форм движения материи нельзя признать завершенной. Предстоит дальнейший анализ связи между формами движения материи и соответствующими классами материальных объектов, исследование соотношений между формами движения и структурными уровнями материи, изучение границ несводимости высших форм движения материи к низшим и т.д.
Понимание пространства и времени в истории философии и естествознания.Пространство и время относятся к важнейшим характеристикам материального мира. Любой материальный объект занимает какое-то место, находится на каком-то расстоянии от других объектов, обладает какими-то размерами. Протяженность, взаимная расположенность материальных объектов, т.е. формы их сосуществования называют пространством. Длительность существования объектов материального мира, последовательность смены их состояний выражаются понятием времени.
Пространство и время характеризуются рядом свойств. Для пространства характерны трехмерность и обратимость. Любые явления, процессы происходят в трехмерном пространстве. Пространство обратимо: в любую точку пространства можно возвратиться вновь (хотя и в другое время). В отличие от пространства, время одномерно и необратимо. Оно «течет» от прошлого через настоящее к будущему.
Важнейшим общим свойством пространства и времени является их объективность. Независимость от человеческого сознания пространственных и временных характеристик материальных явлений всегда было чем-то само собой разумеющимся для многих мыслителей, убежденных в существовании материального мира. Основоположник классической немецкой философии И. Кант тоже, как известно, не сомневался в объективном существовании вещей материального мира («вещей в себе»). Но в то же время он ставил под сомнение распространенную уверенность в объективном существовании пространственных и временных характеристик материальных вещей. По Канту, пространство и время существуют только в человеческой голове и представляют собой априорные (от лат. apriori — изначально, до опыта) формы чувственного созерцания, лишенные материального содержания.
С его точки зрения, пространственно-временные представления присутствуют у человека изначально, предшествуют опыту, который якобы не может дать доказательств всеобщности и необходимости пространства и времени.
Отрицание Кантом объективности пространства и времени объяснимо в условиях XVIII века. Если в эпоху Канта неизменность наших суждений о времени и пространстве внушали убеждение в их внеопытном источнике (существующем в виде «врожденных идей»), то позднее в связи с огромным расширением научных знаний о мире (были открыты геометрии Н.И. Лобачевского, Б.Римана), произошли коренные перемены в понимании пространства и времени. Создание диалектико-материалистической картины мира было связано с признанием того, что пространственные и временные отношения присущи самим вещам материального мира, т.е. что они существуют объективно.
В истории философии и науки сложились две различные концепции пространства и времени: субстанциальная и реляционная.
Субстанциальная концепция рассматривает пространство и время как особые сущности, которые существуют сами по себе, независимо от материи и друг от друга. Истоки субстанциальной концепции восходят к натурфилософии античности. Древние атомисты, например, полагали, что наряду с материей (атомами) и отдельно от нее существует пустое пространство (пустота). Точно так же многие античные мыслители смотрели и на время — как на внешний по отношению к материи «поток длительности».
В XVII веке субстанциальная концепция пространства и времени разрабатывалась И. Ньютоном. Признавая объективность существования пространства и времени, Ньютон вместе с тем подчеркивал их независимость от предметов и процессов природы. В связи с этим он ввел понятия — «абсолютного пространства» и «абсолютного времени». Последние не связаны ни с какими видами материи, ни с какими бы то ни было материальными процессами, не связаны также и друг с другом. Пространство, по Ньютону, существует в виде пустого вместилища (которое может быть заполнено материей, но может существовать и без нее), обладающего всюду и во всех направлениях одинаковыми свойствами, выраженными в геометрии Евклида. Время — это какая-то «чистая длительность», т.е. оно «течет» само по себе, независимо от материальных процессов и их пространственных отношений. Такого рода воззрения, в которых пространство и время отрывались от материи и друг от друга, утвердившись в XVII веке, продержались довольно долго - почти до конца XIX века.
Вместе с тем, в том же XVII веке Г. Лейбницем разрабатывалась иная, реляционная концепция пространства и времени. (Ее основы, заметим, были заложены еще Аристотелем, выдвинувшим мысль, что пространственные отношения присущи телам и не существуют вне тел). Полемизируя с Ньютоном, Лейбниц отстаивал точку зрения, согласно которой пространство и время - это особые отношения между объектами, процессами и вне их не существуют. Однако идеалистическая сущность его философии (вспомним его учение о монадах) делала данный вариант реляционной концепции неприемлемым для диалектико-материалистической картины мира. Поэтому в рамках последней была создана материалистически преобразованная реляционная концепция, согласно которой пространство и время являются формами существования материального мира, неразрывно связаны с движущейся материей и друг с другом. Отмечая, что основные формы бытия материи суть пространство и время и подчеркивая их взаимосвязь, Ф. Энгельс добавляет: «бытие вне времени есть такая же величайшая бессмыслица, как бытие вне пространства».
Крупнейшее достижение науки начала XX в. - создание теории относительности явилось естественнонаучным подтверждением важнейшего положения диалектико-материалистической картины мира о единстве материи, движения, пространства и времени. Творцу этой теории удалось показать не просто единство, но зависимость свойств пространства и времени от движущейся материи и друг от друга. Когда А. Эйнштейна попросили выразить суть теории относительности в одной, по возможности понятной фразе, он ответил: «Раньше полагали, что если бы из Вселенной исчезла вся материя, то пространство и время сохранились бы; теория относительности утверждает, что вместе с материей исчезли бы также пространство и время».
Принцип материального единства мира.Окружающий нас мир бесконечно многообразен в своих конкретных проявлениях. Огромное количество небесных тел можно различить даже невооруженным глазом. В земной природе существует множество видов растений и животных. Велико многообразие окружающей нас социальной среды, порожденных ею объектов и явлений.
Тем не менее, в философии издавна был поставлен важный вопрос: есть ли что-либо общее, что свойственно всем без исключения явлениям мира и, если это общее существует, то в чем оно состоит? Обсуждение вопроса о единстве и многообразии мира привело к тому, что в философии отчетливо обозначились две противостоящие друг другу позиции: монизм (от греч. «монос» — один, единственный) и плюрализм (от лат. pluralis - множественный). Сторонники монистического подхода отдавали предпочтение какому-то единому началу, первооснове мира. В отличие от монизма, плюрализм признает множество (более одного) несводимых друг к другу оснований мира. Известный немецкий ученый и философ Лейбниц, например, пытался противопоставить учению Спинозы о единой субстанции свое представление о множественности субстанций, именуемых «монадами».
Еще в эпоху античности Аристотель разделял мир на две качественно различающихся, несводимых друг к другу области: область Земли и область Неба. Область Земли имеет в своей основе четыре элемента: землю, воду, воздух и огонь (это те четыре «стихии», на которые опирались в своем миропонимании представители натурфилософии ионийского периода). Область Неба имеет в своей основе пятый элемент — эфир, из которого состоят небесные тела. Самые совершенные из них — неподвижные звезды. Они состоят из чистого эфира и настолько удалены от Земли, что недоступны никакому воздействию четырех земных элементов.
Проявлением плюрализма, например, в биологии стало течение, получившее название витализм (от лат. vitalis — живой, жизненный). Сторонники этого течения отстаивали наличие у представителей живого мира особых нематериальных факторов, определяющих специфичность этого мира. Для витализма характерна абсолютизация качественного своеобразия живого, подчеркивание его непреодолимого отличия от неживого, игнорирование роли физических и химических закономерностей в живой материи.
Вариантом плюрализма в истории философии является дуализм (от лат. dualis — двойственный). Он утверждает наличие двух несводимых друг к другу начал: духовного и материального, субъекта и объекта, сознания и телесной организации человека. Сторонником дуализма был, например, известный философ и ученый XVII века Рене Декарт.
Однако большинство философов в истории философской мысли придерживалось монистического подхода к миру. При этом внутри монизма отчетливо прослеживаются два направления: идеалистическое и материалистическое. Для представителей идеалистической философии (идеалистического монизма) единой первоосновой мира является духовное начало: идеи (Платон), абсолютный дух (Гегель) и т.д. Для сторонников материалистической философии (материалистического монизма) такой первоосновой является материя в различных вариантах ее понимания, встречавшихся в истории философии: четыре «стихии», «апейрон» (ионийцы), атомы (Демокрит), всеобщая субстанция (Спиноза) и т.д.
В своей полемике с немецким философом Дюрингом Энгельс отстаивал материалистической монизм, сформулированный в виде принципа материального единства мира. «Действительное единство мира, - писал он, - состоит в его материальности, а эта последняя доказывается... длинным и трудным развитием философии и естествознания».
Переход естествознания от исследования конкретных (частных) связей природных объектов и явлений к выявлению наиболее общих связей, коренных законов природы резко увеличил масштабы, «весомость» доказательств материального единства мира. Важнейшие из них были получены как науками, изучающими неорганическую природу (физикой, химией, астрономией), так и биологическими науками.
В ходе развития физики было обнаружено, что некоторые виды материи и формы движения объединяются. Так, электричество, магнетизм и свет рассматривались в начале XIX века самостоятельно, отдельно друг от друга. Благодаря трудам Фарадея и ряда других ученых была сначала выяснена взаимосвязь электричества и магнетизма и выработано представление о едином электромагнитном поле. Вслед за этим Максвелл предположил, что электромагнитную природу имеет также и свет. К концу XIX века единство этих, столь различных на первый взгляд, явлений природы было полностью доказано.
Эта же тенденция - обнаружение внутреннего единства казалось бы, совершенно различных видов движущейся материи - нашла яркое проявление и в химии - в открытии Д.И. Менделеевым периодического закона. Химические элементы, между которыми химия еще середины XIX века усматривала только случайные совпадения свойств, оказались звеньями единой цепи, объединенными глубоким внутренним родством (причина этого родства была раскрыта наукой позднее, уже в XX столетии).
Важным направлением развития наук о неорганической природе, подтверждающим материальное единство мира, стало исследование глубин Вселенной. Существенные доказательства единства мира дал спектральный анализ уже во второй половине XIX в. Особо убедительным свидетельством явилось открытие такого химического элемента, как гелий, первоначально в спектре Солнца и лишь впоследствии — на Земле. Современная физика, исследуя спектроскопические данные, касающиеся космических объектов, находит в них такие же химические элементы, что и на Земле. В космических излучениях, приходящих к нам из глубин Вселенной, обнаруживаются те же самые элементарные частицы, что и в земных условиях. Причем некоторые из них, будучи предсказаны теоретически, были сначала открыты именно в космических лучах, а уж потом найдены в эксперименте (позитроны, мезоны).
Познание внутреннего единства органического мира и его единства со всей остальной природой стало одним из важнейших приобретений науки еще в XIX в. Биология раскрыла единство в живой природе. И если в XIX веке открытие клеточного строения организмов проложило путь к пониманию общности всего живого, а эволюционное учение Дарвина раскрыло генетическое единство всех существующих и исчезнувших видов, то в XX столетии доказательствами единства органического мира стали открытия в области молекулярных основ наследственности в живой природе.
Большой вклад в понимание единства живой и неживой природы внесли успехи органического синтеза. Это дало основание Энгельсу утверждать, что органическая химия может изготовить в лаборатории любое вещество, состав которого она знает. В решении проблемы синтеза белка он видел одну из важнейших нерешенных проблем естествознания.
Еще одним направлением в научном осмыслении материального единства мира стало открытие закономерностей, общих для качественно различных видов материи и форм ее движения, а также взаимных переходов между ними. Таковыми явились законы сохранения. В этих законах содержится естественнонаучное обоснование тезиса о единстве природы, поскольку они указывают на закономерный характер превращений одних видов материи в другие и одних форм движения в другие.
В середине XVIII в. М.В. Ломоносов в известном письме к Эйлеру сформулировал общий закон сохранения материи и движения. Тем самым он заложил, так сказать, первый камень в здание естественнонаучной разработки законов сохранения, доказав сохранение массы (веса) веществ в химических реакциях. Впервые было показано, что различные виды материи могут превращаться друг в друга, притом так, что их важнейшая характеристика (вес) остается неизменной. Следовательно, вся материя связана определенным единством.
Вторым этапом в поиске и открытии законов сохранения стал экспериментально доказанный закон сохранения и превращена энергии. Суть этого открытия Энгельс видел не просто в доказательстве сохранения движения (эта идея была выдвинута много ранее), а в доказательстве закономерного превращения одних форм движения в другие и, следовательно, в раскрытии глубокой внутренней связи, существующей между всеми формами движения.
Таким образом, развитие всей совокупности естественных наук дает безусловные доказательства материального единства мира. В работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», ссылаясь на важнейшие открытия науки XIX века, Энгельс писал: «Благодаря... громадным успехам естествознания мы можем теперь обнаружить не только ту связь, которая существует между процессами природы в отдельных ее областях, но также, в общем и целом, и ту, которая объединяет эти отдельные области. Таким образом, с помощью данных, доставленных самим эмпирическим естествознанием, можно в довольно систематической форме дать общую картину природы как связного целого».
Но принцип материального единства мира не ограничивается сферой природы. Тем более он не означает сведения всего многообразия явлений природной среды и общественной жизни к чему-то единому в физическом строении мира (нелепо, скажем, сводить различные социальные явления, мир культуры к элементарным частицам или кваркам).
Данный принцип утверждает нечто большее: «явления в природе, обществе и мышлении включены в единую систему связей и отношений; эти связи и отношения существуют и изменяются объективно; сознание, мышление людей включено в эту систему связей, так как возникает в результате объективного развития мира и существует как его активное, творческое отражение. Таким образом, один из «вечных» философских вопросов - вопрос о единстве многообразного — находит ответ с опорой на достижения современной науки и общественно-исторической практики».
Дата добавления: 2016-10-17; просмотров: 2443;