II. Обеспечение прав и свобод личности в оперативно-розыскной деятельности органов наркоконтроля

Успешная борьба с преступностью немыслима без вынужденного вмешательства органов наркоконтроля в частную жизнь человека. Такое вторжение неминуемо влечет за собой ограничение тех или иных прав и свобод индивида, однако делается это во благо государства и народа. Ст. 55 Конституции РФдопускает некоторые ограничения прав и свобод граждан, но только с условием, что это будет предусмотрено федеральным законом и только в той мере, в какой необходимо для защиты законных интересов других лиц.

Такой подход соответствует положениям Всеобщей декларации прав человека, Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и Международного пакта о гражданских и политических правах.

Однако существуют такие права и свободы, которые носят неотъемлемый для людей характер и не могут ограничиваться ни при каких условиях, поскольку находятся в сфере частной жизни человека:

• личные, интимные, семейные, бытовые и иные отношения;

• достоинство личности;

• неприкосновенность жилища;

• тайна переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений;

• сведения о размере вкладов, состоянии здоровья, дружеских и иных связях, пристрастиях, пороках, скрытых физических недостатках и др.

Поэтому закон, регулирующий отношения органов власти и населения в этой области, должен содержать как минимум полный перечень предоставленных властям полномочий и мер защиты граждан от незаконного вмешательства в частную жизнь. На пути решения этой проблемы возникает немало сложностей. Одной из наиболее существенных является правильное соотнесение профессиональных интересов органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность с интересами общества. Они не всегда адекватны друг другу. Для первых главным является решение задач оперативно-розыскной деятельности, для вторых - соблюдение прав и свобод человека. Если профессиональный интерес становится превалирующим, то он вступает в противоречие с общественным интересом, и тогда оперативно-розыскные структуры рассматриваются обществом не как защитники, а как чуждые ему органы, использующие недопустимые средства и методы деятельности.

Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-фз определяет оперативно-розыскную деятельность как вид деятельности, осуществляемой гласно и негласно оперативными подразделениями государственных органов, уполномоченных на то настоящим законом, в пределах их полномочий посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств.

В соответствии с этим законом на органы наркоконтроля возлагаются следующие задачи:

- выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших;

- осуществление розыска лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от уголовного наказания, а также розыска без вести пропавших;

- добывание информации о событиях или действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации;

- установление имущества, подлежащего конфискации.

В процессе выполнения указанных задач оперативным подразделением дозволено использовать следующие оперативно-розыскные мероприятия:

1. Опрос.

2. Наведение справок.

3. Сбор образцов для сравнительного исследования.

4. Проверочная закупка.

5. Исследование предметов и документов.

6. Наблюдение.

7. Отождествление личности.

8. Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств.

9. Контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений.

10. Прослушивание телефонных переговоров.

11. Снятие информации с технических каналов связи.

12. Оперативное внедрение.

13. Контролируемая поставка.

14. Оперативный эксперимент.

Оперативно-розыскная деятельность основывается на конституционных принципах законности, уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина, а также на принципах конспирации, сочетания гласных и негласных методов и средств.

Из этих принципов вытекают и требования, которые предъявляются к оперативно-розыскной деятельности.

1 Оперативно-розыскная деятельность должна осуществляться исключительно для борьбы с преступлениями и в отношении лиц подозреваемых в причастности к ним. Все остальные основания являются нарушениями законности.

2. Результаты оперативно-розыскной деятельности не должны влечь ущемления прав и свобод человека. Если задача может быть решена другими путями, то следует отказаться от применения оперативно-розыскных мероприятий.

3. Необходимо исключить из оперативно-розыскной деятельности меры, провоцирующие граждан на совершение преступлений, их оговоры, склонение к самооговорам.

4. Не может использоваться для искусственного создания оснований, с которыми закон связывает возможность принудительного (в том числе уголовно-правового) воздействия на проверяемых и разрабатываемых (фальсификация, подкладывание компрометирующих предметов и документов), что позволяет мотивировать задержание, личный обыск и др.

5. Результаты оперативно-розыскной деятельности, полученные указанными выше методами, не могут служить основанием для проведения уголовно-процессуальных действий (задержание, обыск, арест).

Перечень требований, направленных на обеспечение охраны прав и свобод человека, свидетельствует о том, что при выработке правовых основ оперативно-розыскной деятельности законодатель стремился избежать нарушений процесса жизнедеятельности российских граждан и создать нормативный акт полностью согласовывающийся с международными стандартами по защите прав и свобод личности.

Осуществление оперативно-розыскной работы возложено на оперативные подразделения государственных органов, в том числе органы наркоконтроля.

Условно эти подразделения можно свести в две группы - основные и обеспечивающие.

Органы (должностные лица), осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, при проведении оперативно-розыскных мероприятий должны обеспечивать соблюдение прав человека и гражданина на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, неприкосновенность жилища и тайну корреспонденции.

Не допускается осуществление оперативно-розыскной деятельности для достижения целей и решения задач, не предусмотренных Федеральным законом от 12.08.1995 № 144-фз.

Лицо, полагающее, что действия органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, привели к нарушению его прав и свобод, вправе обжаловать эти действия в вышестоящий орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность, прокурору или в суд.

Лицо, виновность которого в совершении преступления не доказана в установленном законом порядке, т.е. в отношении которого в возбуждении уголовного дела отказано либо уголовное дело прекращено в связи с отсутствием события преступления или в связи с отсутствием в деянии состава преступления, и которое располагает фактами проведения в отношении его оперативно-розыскных мероприятий и полагает, что при этом были нарушены его права, вправе истребовать от органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, сведения о полученной о нем информации в пределах, допускаемых требованиями конспирации и исключающих возможность разглашения государственной тайны. В случае, если будет отказано в предоставлении запрошенных сведений или если указанное лицо полагает, что сведения получены не в полном объеме, оно вправе обжаловать это в судебном порядке. В процессе рассмотрения дела в суде обязанность доказывать обоснованность отказа в предоставлении этому лицу сведений, в т.ч. в полном объеме, возлагается на соответствующий орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность.

В целях обеспечения полноты и всесторонности рассмотрения дела орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность, обязан предоставить судье по его требованию оперативно-служебные документы, содержащие информацию о сведениях, в предоставлении которых было отказано заявителю, за исключением сведений о лицах, внедренных в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и о лицах, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе.

В случае признания необоснованным решения органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, об отказе в предоставлении необходимых сведений заявителю судья может обязать указанный орган предоставить заявителю сведения, предусмотренные частью четвертой настоящей статьи.

Полученные в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий материалы в отношении лиц, виновность которых в совершении преступления не доказана в установленном законом порядке, хранятся один год, а затем уничтожаются, если служебные интересы или правосудие не требуют иного. Фонограммы и другие материалы, полученные в результате прослушивания телефонных и иных переговоров лиц, в отношении которых не было возбуждено уголовное дело, уничтожаются в течение шести месяцев с момента прекращения прослушивания, о чем составляется соответствующий протокол. За три месяца до дня уничтожения материалов, отражающих результаты оперативно-розыскных мероприятий, проведенных на основании судебного решения, об этом уведомляется соответствующий судья.

Органам (должностным лицам), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается:

проводить оперативно-розыскные мероприятия в интересах какой-либо политической партии, общественного и религиозного объединения;

принимать негласное участие в работе федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления, а также в деятельности зарегистрированных в установленном порядке и незапрещенных политических партий, общественных и религиозных объединений в целях оказания влияния на характер их деятельности;

разглашать сведения, которые затрагивают неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя граждан и которые стали известными в процессе проведения оперативно-розыскных мероприятий, без согласия граждан, за исключением случаев, предусмотренных федеральными законами;

подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий (провокация);

фальсифицировать результаты оперативно-розыскной деятельности.

При нарушении органом (должностным лицом), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, прав и законных интересов физических и юридических лиц вышестоящий орган, прокурор либо судья в соответствии с законодательством Российской Федерации обязаны принять меры по восстановлению этих прав и законных интересов, возмещению причиненного вреда.

Нарушения Федерального закона от 12.08.1995 № 144-фз при осуществлении оперативно-розыскной деятельности влекут ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации.

Гражданство, национальность, пол, место жительства, имущественное, должностное и социальное положение, принадлежность к общественным объединениям, отношение к религии и политические убеждения отдельных лиц не являются препятствием для проведения в отношении их оперативно-розыскных мероприятий на территории Российской Федерации.

Проведение оперативно-розыскных мероприятий, которые ограничивают конституционные права человека и гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища, допускается на основании судебного решения и при наличии информации:

1. О признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, по которому производство предварительного следствия обязательно.

2. О лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших противоправное деяние, по которому производство предварительного следствия обязательно.

3. О событиях или действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации.

В случаях, которые не терпят отлагательства и могут привести к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления, а также при наличии данных о событиях и действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации, на основании мотивированного постановления одного из руководителей органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, допускается проведение оперативно-розыскных мероприятий, предусмотренных частью второй настоящей статьи, с обязательным уведомлением суда (судьи) в течение 24 часов. В течение 48 часов с момента начала проведения оперативно-розыскного мероприятия орган, его осуществляющий, обязан получить судебное решение о проведении такого оперативно-розыскного мероприятия либо прекратить его проведение.

Прослушивание телефонных и иных переговоров допускается только в отношении лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений средней тяжести, тяжких или особо тяжких преступлений, а также лиц, которые могут располагать сведениями об указанных преступлениях. Фонограммы, полученные в результате прослушивания телефонных и иных переговоров, хранятся в опечатанном виде в условиях, исключающих возможность их прослушивания и тиражирования посторонними лицами.

В случае возбуждения уголовного дела в отношении лица, телефонные и иные переговоры которого прослушиваются в соответствии с законом об ОРД, фонограмма и бумажный носитель записи переговоров передаются следователю для приобщения к уголовному делу в качестве вещественных доказательств. Дальнейший порядок их использования определяется уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации.

В случае возникновения угрозы жизни, здоровью, собственности отдельных лиц по их заявлению или с их согласия в письменной форме разрешается прослушивание переговоров, ведущихся с их телефонов, на основании постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, с обязательным уведомлением соответствующего суда (судьи) в течение 48 часов.

Проверочная закупка или контролируемая поставка предметов, веществ и продукции, свободная реализация которых запрещена либо оборот которых ограничен, а также оперативный эксперимент или оперативное внедрение должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, а равно лиц, оказывающих им содействие, проводятся на основании постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность.

Проведение оперативного эксперимента допускается только в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступления средней тяжести, тяжкого или особо тяжкого преступления, а также в целях выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших.

При проведении оперативно-розыскных мероприятий по основаниям, предусмотренным п. 1 - 4, 6 и 7 ч. 2 ст. 7 закона, запрещается осуществление действий, указанных в п. 8 - 11 ч. 1 ст. 6 ФЗ РФ от 12.08.1995 № 144-фз.

Оперативно-розыскные мероприятия, обеспечивающие безопасность органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, проводятся в соответствии с названным законом и исключительно в пределах полномочий указанных органов, установленных соответствующими законодательными актами Российской Федерации. По основаниям, предусмотренным п. 5 ч. 2 ст. 7 ФЗ РФ от 12.08.1995 № 144-фз, разрешается осуществлять действия, указанные в п. 8 - 11 ч. 1 ст. 6, без судебного решения при наличии согласия гражданина в письменной форме.

Федеральный конституционный закон РФ «Об уполномоченном по правам человека» от 12.02.1997 допускает возможность обратиться с жалобой к нему в том случае, если заявитель ранее уже обжаловал действия должностных лиц в судебном порядке, но не удовлетворен принятым решением. Более того, гражданин вправе обратиться за защитой своих прав в Европейский суд по правам человека, что стало возможным после ратификации Россией Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней от 30.03.1998.

Положения ст. 12 Закона отражают заботу государства о защите прав и интересов самих представителей правоохранительных органов осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и тех лиц, которые оказывают им содействие в этом на конфиденциальной основе. В отношении таких лиц закон предусматривает правовую и физическую защиту при реальной угрозе применения силы, а также освобождение от уголовной ответственности в случае вынужденного причинения вреда нападавшим, установлен строгий порядок предания гласности сведений о лицах, внедренных в преступные группы, о штатных и негласных сотрудниках.

Ст. 14 регламентирует обеспечение безопасности и сохранность имущества сотрудникам и другим участникам судопроизводства. При возникновении реальной угрозы противоправного посягательства на жизнь, здоровье или имущество отдельных лиц в связи с их содействием органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, а равно членов их семей и близких, эти органы обязаны принять необходимые меры по предотвращению противоправных действий, установлению виновных и привлечению их к ответственности (ст. 18).

Характерно, что именно в Федеральном законе РФ «Об оперативно-розыскной деятельности», как ни в каком другом, детально расписаны гарантии обеспечения прав и свобод личности. В то же время нельзя не заметить, что оперативно-розыскная деятельность это та область правоохранительной деятельности, в которой как ни в какой другой таится опасность ограничения и даже нарушения провозглашенных законом прав и свобод.

Такая особенность признается и в самом тексте Закона, где в ст. 9 устанавливается, что рассмотрение материалов об ограничении конституционных прав граждан на тайну переписки, телефонных переговоров и т.п. осуществляется судом, который может разрешить эти мероприятия или отказать в них на основании мотивированного постановления.

Однако при изучении практики деятельности правоохранительных органов выясняется, что между благими пожеланиями лежат непреодолимые препятствия. Они коренятся в самой сущности и специфике оперативно-розыскной деятельности, которые заключаются в том. что использование в ходе ее проведения сил, средстви методов не может не затрагивать правовой статус человека и хотим мы этого или нет, ограничивает его права и свободы. Более того эта деятельность затрагивает интересы третьих лиц, которые против своей воли или в силу обстоятельств либо служебного положения связаны с подозреваемым (например, совместное проживание, дружеские отношения, совместная работа и т.д.).

Подтверждением приведенных соображений является помещенное в -Российской газете» от 11.08.1998 г. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» по жалобе гражданки И.Г.Черновой. Суть жалобы заключается в том, что Чернова подверглась незаконным действиям со стороны правоохранительных органов, а судебные инстанции, в которые она обращалась, отказали в защите ее законного права на ознакомление с информацией, полученной в отношении нее в процессе оперативно-розыскных мероприятий. В связи с этим Чернова просит проверить следующее.

1. Конституционность ст. 5 Закона, в которой отсутствуют нормы, обязывающие государственные органы сообщить лицу о факте заведения в отношении него дела оперативного учета, что, по мнению заявительницы, нарушает право на судебную защиту и препятствует доступу к правосудию. Что касается положения о предоставлении информации лишь в пределах, допускаемых требованиями конспирации, то оно создает почву для злоупотреблений и лишает граждан возможности выяснить нарушены ли его права.

2. Правомерность ст. 6 Закона, которая противоречит ст. 23, 24 и 25 Конституции РФ о неприкосновенности жилища. При современном уровне техники можно наблюдать даже за интимной жизнью человека без проникновения в жилище. Фактически такое наблюдение равнозначно проникновению в жилище, что является незаконным вторжением в частную жизнь.

3. Правомерность положений ст. 7 Закона, предусматривающей проведение оперативно-розыскных мероприятий при получении данных о лицах, подготавливающих или совершающих противоправные деяния. Такие действия дают возможность применять мероприятия к любым жизненным ситуациям.

Гражданка И.Г. Чернова подвергла сомнению и другие положения закона, однако основной упор сделала на неконституционность ст.ст. 10 и 12, устанавливающих отношения между органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, и судьей в процессе решения вопроса о необходимости проведения мероприятий, затрагивающих конституционные права граждан (наблюдение, прослушивание телефонных переговоров, перлюстрация корреспонденции), а также пределы предоставления информации о полученных результатах.

Следует отметить, что Конституционный суд принял сторону Закона, признав доводы инициатора жалобы необоснованными. В чем-то эту аргументацию можно признать справедливой, но в целом она недостаточно убедительна и оставляет впечатление о стремлении суда защитить честь мундира.

Зато в особом мнении конституционных судей А.Л. Кононова и Т.Г.Морщаковой содержится жесточайшая критика отдельных положений Закона, причем достаточно обоснованная. В частности А.Л. Кононов считает, что феноменальный произвол правоохранительных органов имеет место именно потому, что Закон допускает такой произвол и практически неограниченное усмотрение спецслужб, осуществляющих данную деятельность. При этом для отказа в ознакомлении с информацией, собранной на лицо прибегают к такому незаконному приему, как непринятие каких-либо процессуальных решений - ни о возбуждении дела, ни об отказе в этом. Ст. 5 Закона, предоставляющая право обжалования действий органов, по существу формальна и на практике остается декларативной, поскольку не содержит никаких гарантий и механизма реализации этого права.

Поскольку оперативно-розыскная деятельность носит негласный характер, а сбор информации осуществляется тайно от объекта наблюдения, то у него нет достоверных данных о нарушении его прав. Между тем смысл статьи заключается в том, что лицо вправе обжаловать действия органов, если ему становится известным о проводимых в отношении него мероприятиях. Фактически эта норма требует от заявителя процессуального подтверждения его невиновности, чем грубо искажается принцип презумпции невиновности. Добавим от себя, что это противоречит и положению о том, что бремя доказывания лежит на следственных органах.

Серьезным нарушением прав человека Кононов считает положение о том, что основанием для дачи разрешения судом на производство оперативно-розыскных мероприятий достаточно лишь мотивированное постановление одного из руководителей органа. Причем судья не вправе проверить обоснованность заведения дела и необходимость проведения оперативно-розыскных мероприятий, т.е. его роль сугубо формальна - одобрение мероприятий нарушающих права человека при заведомой невозможности проверки их обоснованности.

Резкой критике подвергается Закон и со стороны, судьи Т.Г. Моршаковой. Она отмечает, что конспиративная по своей природе, т.е. скрытая от общественности, оперативно-розыскная деятельность представляет собой сферу повышенного риска, ущемления и нарушения прав и свобод гражданина, так как возможности социального контроля над ней ограничены. Положение о негласном наблюдении создает предпосылки для вторжения в частную жизнь, наблюдения за ней и накопления информации, касающейся личных тайн, что противоречит ст. 23 и 24 Конституции РФ.

Анализируя замечания указанных юристов, нетрудно заметить, что они в основном касаются моментов, которые органически вытекают из самой сути негласной работы. Безусловно, некоторые из подмеченных недостатков Закона могут быть устранены, но полностью исключить вероятность невольного вторжения в частную жизнь человека вряд ли возможно, ибо это означало бы отказ от применения наиболее острого орудия борьбы с преступностью. Что касается недостатков, которые не упоминались критиками Закона, то их перечень с точки зрения специалистов в этой области может быть существенно дополнен.

Начать с того, что тезис о том, что некоторые положения Закона лишь декларируются, но не обеспечены гарантиями, а потому не выполняются, наглядно подтверждается следующими обстоятельствами. В частности, можно указать на содержащийся в ст. 6 Закона запрет на использование специальных и иных технических средств, предназначенных для негласного получения информации неуполномоченными на то физическими и юридическими лицами. Пользуясь размытостью и неопределенностью этой нормы, некоторые коммерческие организации и криминализированные личности в интересах извлечения максимальных прибылей совершают действия прямо противоположные запретам.

Во многих городах страны, в т.ч. и в Москве, немало магазинов, где продается зарубежная и отечественная техника высочайшего класса, которая используется преступным элементом для выявления секретов своих соперников и потенциальных жертв. При этом, по-видимому, коммерческие структуры, торгующие подобным товаром, пользуются теми послаблениями, которые содержатся в самом Законе. В частности, он позволяет приобретать, реализовывать и приобретать в целях продажи, а также ввозить в Российскую Федерацию (или вывозить за ее пределы) специальные средства при условии их лицензирования. Позволительно спросить, кого имеет в виду законодатель, если принять во внимание, что потребителем этих средств являются только правоохранительные органы, а им эти предметы поставляются централизованным путем.

К категории не обеспеченных защитой норм относится и содержащийся в Законе запрет на разглашение сведений об используемых при проведении оперативно-розыскных мероприятий силах, средствах, источниках, методах, планах и результатах этих мероприятий, которые составляют государственную тайну и подлежат рассекречиванию только по постановлению руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность.

Нам представляется ошибочным само решение дать на откуп руководителям среднего уровня данные, представляющие государственную тайну. С другой стороны, эта норма в части, касающейся, рассекречивания методов оперативной работы, зачастую полностью теми же коммерческими структурами и бывшими работниками правоохранительных органов, ушедшими «на вольные хлеба».

Об этом можно судить хотя бы потому, что на прилавках московских книжных магазинов и ларьков появилась, изданная массовым тиражом книга Р. Роника «Своя разведка», выпущенная в г. Минске (1997). Содержание этого бестселлера насыщено таким набором негласных методов работы, что многим из них не грешно поучиться оперативному составу правоохранительных органов. Это не единичный факт, если учесть, что на экранах наших телевизоров появилось множество боевиков, в которых полностью расшифровываются методы ОРД. Этим особенно отличаются отечественные ленты, которые в силу склонности к реалистическому искусству не знают меры в своем усердии.

Большим недостатком представляется подмена отсутствующих в Законе оперативно-розыскных мероприятий суррогатом собственных измышлений авторами учебно-методической литературы по предмету исследования. Мы имеем в виду такие активно применяемые в практике методы, как оперативная установка, оперативная комбинация и др.

Понятие оперативной установки трудно вписать в рамки рекомендуемого этими авторами мероприятия — «наведение справок», хотя бы потому, что оперативная установка связана с разглашением нашей заинтересованности в определенном лице перед соседями, работниками домоуправления, сослуживцами, которые могут использовать это обстоятельство против устанавливаемого лица и нарушают его права на личную и семейную тайну.

Что касается оперативной комбинации, то такого понятия в перечне Закона вообще нет. Но есть другое, которое, по мысли авторов, адекватно названному. Совершенно непонятно, с какой целью произведена такая подмена понятий. Прежнее название и его трактовка более точно отражали суть данного мероприятия. Новое название «оперативный эксперимент» никак не согласуется с характером оперативной комбинации.

Последняя действительно представляла собой плод творческой мысли оперативного работника, который с учетом фактических обстоятельств и прогнозирования возможных последствий вырабатывал легенду, лежащую в основе действии, направленных на установление преступных замыслов их пресечение и изобличение виновных. Термин же оперативный эксперимент, на наш взгляд, является плодом неуемной фантазии некомпетентных составителей Закона.

В специальной литературе это мероприятие трактуется как негласное действие, связанное с созданием негласно контролируемых условий и объектов для преступных посягательств в целях выявления и задержания лиц, подготавливающих, совершающих или совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления.

Несмотря на витиеватый слог в данной формулировке усматривается не только ничем не оправданная подмена понятий, но и искажение общенаучного смысла термина эксперимент. Можно ли назвать экспериментом «сооружение» автомашины-ловушки для поимки угонщиков автотранспорта или специально подготавливаемую операцию по передаче взяткополучателю предварительно помеченных денег или ценностей.

В чем заключается эксперимент — возьмет или не возьмет? Но это ведь абсурд. Ссылка на то, что в рассматриваемых случаях мы имеем способ задержания лиц, у которых и без правоохранительных органов созрел умысел на совершение преступления, нам представляется несостоятельным. Здесь явно просматриваются все признаки провокации, стимулирования соблазна совершить преступление. А что можно сказать о таком оперативном эксперименте, как задержание лица, когда в качестве повода подбрасывают ему в карман, автомашину или жилище вещественное доказательство или предметы, запрещенные к обороту (например, наркотики).

Подобного рода мероприятия противоречат провозглашенным Законом принципам не создавать искусственных условий для совершения преступлений, исключить меры, провоцирующие граждан на их совершение, оговор, склонение к самооговору и т.п. При этом полностью игнорируется превентивное значение деятельности правоохранительных органов, задачей которых является предотвращение правонарушений, разрушение преступных устремления на ранней стадии обнаружения умысла.

Оперативно-розыскные мероприятия активно применяются в ходе расследования преступлений, но установить полную картину последних с помощью следственных действий невозможно. Могут установлены лишь некоторые источники получения доказательств, которые впоследствии оформляются органом дознания или предварительного следствия в процессуальном порядке. При этом сведения, полученные оперативным путем, могут быть признаны доказательством, если они относятся к существенным обстоятельствам дела собраны, проверены и оценены по правилам глав 10 и 11 УПК РФ. Применение незаконных средств получения и закрепления доказательств, обнаруженных в другом месте негласным путем, и подкладывание их подозреваемому категорически запрещаются. Доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

Здесь уместно упомянуть о таком негласном мероприятии, как опрос. Допрос и опрос – это два абсолютно неоднозначных понятия в уголовно-процессуальном значении этих терминов. Опрос есть негласное и добровольное действие, а допрос предполагает право следователя требовать дачи показаний и обязанность дать правдивые показания под угрозой наступления предусмотренных законом последствий.

Определенные претензии можно предъявить и к положению Закона, в котором оговаривается, что акт заведения дела оперативного учета якобы не является основанием для ограничения конституционных прав, свобод и законных интересов граждан.

Трудно поверить этому тезису, если принять во внимание, что он не согласуется с общими принципами оперативно-розыскной деятельности. Ведомственными нормативными актами устанавливается, что подавляющее число оперативных мероприятий может быть осуществлено лишь при условии заведения и регистрации дела оперативного учета. К таким мероприятиям относятся, например, контроль почтово-телеграфной корреспонденции, телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи, оперативное внедрение и т.п. Следовательно, те нарушения, о которых говорилось выше, совершенные в процессе осуществления этих действий, предопределены именно актом заведения дела оперативного учета.

Говоря о защите прав человека и гражданина, нельзя обойти молчанием и такой актуальный жизненный вопрос, как состояние охраны прав и интересов самих работников, которые осуществляют оперативно-розыскную деятельность, а также лиц, добровольно содействующих им. Деятельность этой категории лиц протекает в условиях постоянного риска и поэтому требует самого внимательного отношения при подготовке и осуществлении мероприятии, особенно если они связаны с проникновением оперативных работников в преступную среду.

Понятие риска в специальной литературе трактуется неоднозначно. Преобладает позиция, в соответствии с которой прослеживается стремление создать оперативно-розыскную деятельность с дисциплиной, свято соблюдающей требования законности. При этом вольно или невольно выхолащивается основное содержание и специфика оперативно-розыскной деятельности, без которых она теряет всякий смысл. Речь идет о неправомерном, с нашей точки зрения, отождествлении риска с уголовно-правовым институтом крайней необходимости (ст. 39 УК РФ).

Оперативный риск рассматривается, как исключительный правомерный акт только при условии:

• устранения опасности, непосредственно угрожающей личности, ее правам, а также охраняемым законом интересам общества или государства;

• существования наличной и реальной опасности;

• неустранимости опасности при данных обстоятельствах другими средствами, кроме как принесением вреда также правоохранительным интересам;

• причинения вреда менее значимого, чем предотвращенный вред.

Это, по мнению авторов приведенной позиции, означает, что риск должен быть правомерным, т.е. в рамках компетенции, на основе закона, а не вопреки ему. Информация, которая служит поводом для риска, должна содержать достоверные данные о наличии посягательства на интересы охраняемые органами правоохраны, вытекать из такой сложившейся ситуации, при которой достижение положительных конечных результатов возможно единственно при помощи мер, связанных с риском.

С подобной концепцией согласиться нельзя уже потому, что она существенно ограничивает сферу применения риска. Между тем последний представляет собой одну из наиболее распространенных жизненных ситуаций и может быть сформулирован как осуществление своего замысла в условиях осознанной опасности недостижения желаемого результата или даже наступления вредных последствий.

С риском человек сталкивается постоянно в повседневной жизни — риск потерять деньги, опоздать на поезд, получить травму, попасть в аварию и т.д.

Это все ситуации, в которых индивид предвидит или допускает возможность неблагоприятного исхода своих действий.

Что же тогда можно сказать об оперативно-розыскной деятельности? Вся

она пронизана элементами риска. Даже в комментарии к ст. 39 УК РФ четко указывается, что понятие «крайняя необходимость» неприменимо к работникам правоохранительных органов, исполняющих свой долг. Они не вправе уклоняться от риска для своей жизни или здоровья при защите интересов, указанных в ст. 39, и ссылаться на крайнюю необходимость.

Отождествление риска с институтом крайней необходимости некорректно еще и потому, что оперативным риском сопровождаются почти все проводимые мероприятия, в которых вообще отсутствуют какие-либо признаки крайней необходимости, например внедрение работника в преступную среду для получения информации о преступных замыслах. Здесь налицо риск провала работника и даже возникновения опасности для его жизни. Но где крайняя необходимость? Она никак не просматривается. В данном случае из всех возможных вариантов получения необходимой информации оперативный работник выбрал хотя и наиболее эффективный, по его мнению, вариант, но и самый рискованный. А ведь он мог и не делать этого, такой необходимости не было.

Можно привести множество примеров, когда оперативный риск присутствует, а крайняя необходимость (в смысле ст. 39 УК РФ) не существует (например, оперативные мероприятия — прослушивание телефонных переговоров, наружное наблюдение, негласное проникновение в помещение). Все они связаны с риском расшифровки объекта заинтересованности правоохранительных органов и сопряжены с возможностью наступления неблагоприятных последствий: При этом никаких гарантий зашиты такого фундаментального естественного права, как право на жизнь, правоохранительные органы не дают.

Особую опасность, по нашему мнению, представляет ситуация, когда лицо, осуществляющее содействие правоохранительным органам на конфиденциальной основе, в процессе работы неоднократно передается на связь от одного сотрудника к другому. При этом нет никаких гарантий, что кто-либо из уволенных работников, нашедших пристанище в коммерческой или криминальной структуре, не расшифрует агента и не создаст угрозу для его жизни. О таких фактах неоднократно указывалось на страницах прессы.

Определенную тревогу работников правоохранительных органов вызывает деятельность службы собственной безопасности. Конечно, в современных условиях разгула преступности и коррумпированности государственного аппарата необходимы радикальные меры, По выявлениюпредателей и очищению органов от коррумпированных элементов. Однако не являются ли методы работы этой службы, выражающейся в прослушивании телефонных переговоров, наблюдении за передвижениями и встречами сотрудников без санкции судебных органов, нарушением прав и свобод этих сотрудников? Кроме того, риску подвергается и сама конспирация проводимых ими мероприятий по разработке подучетного элемента.

Рассматривая вопросы обеспечения прав и свобод человека нельзя обойти вниманием проблему организации контроля и надзора за законностью действий участников осуществления оперативно-розыскной деятельности. Такой надзор возложен на прокурора. В отличие от судебного контроля прокурорский надзор является текущим, т.е. постоянным и осуществляется на протяжении всего процесса оперативной разработки, независимо от обращения заинтересованных лиц. Как всякий другой вид государственной деятельности, прокурорский надзор располагает своими средствами, методами и организацией. Следует отметить, что полномочия прокурора не позволяют ему самостоятельно устранить последствия незаконных действий должностных лиц и восстановить нарушенные права личности, но своими действиями он может способствовать этому. Прокуратура не обладает никакими административными функциями, поэтому не вмешивается непосредственно в оперативно-организаторскую деятельность органов, деятельностью которых осуществляет надзор, а лишь фиксирует нарушения закона и принимает меры по передаче материалов на рассмотрение суда или соответствующего государственного органа. Исключением из этого правила является надзор прокуратуры за исполнение закона при расследовании уголовных дел. Здесь прокурор обладает властными полномочиями и своей властью может устранить выявленные нарушения.

В Федеральном законе РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» суд не отнесен к органам надзора за законностью проводимых ими оперативно-розыскных мероприятий. Тем не менее те действия, проведение которых предписаны суду, позволяют считать, что место суда в обеспечении законности оперативно-розыскной деятельности никак не ниже положения прокуратуры. Рассмотрение обращений об ограничении или нарушении прав граждан в процессе оперативно-розыскной деятельности - это особый вид судебной деятельности. Такой надзор является формой реализации судебной власти, хотя правомочия суда в определенной степени ограничены. Ему не всегда представляются нужные данные о личности и действиях участников оперативно-розыскных мероприятий во избежание расшифровки негласных сотрудников. Вследствие этого судья не может достаточно полно исследовать доказательства виновности нарушенных прав заявителя. И тем не менее в судебном корпусе не достигнуто пока единства в вопросе о полномочиях судьи по контролю за оперативно-розыскной деятельностью органов наркоконтроля. Критике подвергается судебный контроль за действиями органов уголовного преследования, в частности оперативно-розыскными аппаратами. Это, по мнению оппонентов, стирает грань между функциями правосудия и уголовным преследованием. Такой же позиции придерживается и ряд представителей прокурорского надзора.

Заключение

Рассмотрев лекцию по теме: Формы и механизм деятельности органов наркоконтроля по защите прав и свобод личности можно отметить следующие три момента.

Во-первых, наиболее емким видом функционирования органов наркоконтроля является административная деятельность, под которой понимается целенаправленная организующая, исполнительная и распорядительная деятельность, состоящая в непосредственном осуществлении задач и функций государства в сфере деятельности органов наркоконтроля.

Во-вторых, обладая широким кругом прав, подозреваемый и обвиняемый имеют и процессуальные обязанности. В частности, они должны являться по вызову лиц, ответственных за ведение уголовного дела, сообщать о перемене места жительства, исполнять свои обязанности в связи с избранной мерой пресечения, в необходимых случаях участвовать в производства следственных действий, соблюдать порядок их проведения, представлять образцы для сравнительного исследования, осуществлять свою защиту средствами, допустимыми законом, не препятствовать установлению истины.

В-третьих, в Федеральном законе РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» суд не отнесен к органам надзора за законностью проводимых ими оперативно-розыскных мероприятий. Тем не менее те действия, проведение которых предписаны суду, позволяют считать, что место суда в обеспечении законности оперативно-розыскной деятельности никак не ниже положения прокуратуры. Рассмотрение обращений об ограничении или нарушении прав граждан в процессе оперативно-розыскной деятельности - это особый вид судебной деятельности. Такой надзор является формой реализации судебной власти, хотя правомочия суда в определенной степени ограничены. Ему не всегда представляются нужные данные о личности и действиях участников оперативно-розыскных мероприятий во избежание расшифровки негласных сотрудников. Вследствие этого судья не может достаточно полно исследовать доказательства виновности нарушенных прав заявителя. И тем не менее в судебном корпусе не достигнуто пока единства в вопросе о полномочиях судьи по контролю за оперативно-розыскной деятельностью органов наркоконтроля. Критике подвергается судебный контроль за действиями органов уголовного преследования, в частности оперативно-розыскными аппаратами. Это, по мнению оппонентов, стирает грань между функциями правосудия и уголовным преследованием. Такой же позиции придерживается и ряд представителей прокурорского надзора.