В чем проблема единства и автономии социального и биологического в возникновении и развитии человека?

Определение человека в философской литературе зачастую сводилось к характеристике его как субъекта общественно-исторической деятельности и культуры, высшей степени развития живых систем на Земле (Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 736). С позиций данного подхода понятие «человек» освещается недостаточно всесторонне. Во-первых, человек качественно иная система, не сводимая даже к высшей ступени живых систем; во-вторых, значительно ограничено пространство практической деятельности субъекта. Человек – социально-природное существо, субъект созидания, познания и изменения обстоятельств своего существования и своей жизнедеятельности.

Труд и есть посредствующее звено, которое соединяет при происхождении и разъединяет в дальнейшем историческом развитии людей и животных. Труд, производство, как человеческий способ жизнедеятельности, подняли людей над прочими животными
в специфически биологическом отношении. Человек, по мнению
Э. Фромма, – единственное живое существо, которое может скучать, которое может чувствовать себя изгнанным из рая. Человек – единственное живое существо, которое ощущает собственное бытие как проблему, которую он должен разрешить и от которой он не может избавиться.

На современном этапе научного познания, когда стало трудно отрицать диалектический характер преемственности, этапность
в происхождении и историческом развитии человеческого рода, отдельные зарубежные ученые стремятся описать антропогенез с позиций общебиологических закономерностей, где главная роль отводится адаптационным процессам. В этой связи следует подчеркнуть, что основная закономерность антропогенеза связана с постепенным зарождением социального качества в недрах старого природно-биологического и отражает связь и преемственность в развитии объективного мира. В процессе естественноисторического возникновения человека вида гомосапиенс произошли те качественные изменения, с которыми связано формирование способностей к труду, речи и познанию.

По новейшим археологическим и антропологическим данным
о возникновении и историческом развитии человеческого рода, процесс становления человека современного вида охватывает промежуток времени в 40 тыс. лет. При осмыслении и анализе полученных результатов научных открытий лишь только за последние
20 лет найдено около 80% костных останков древнего человека и его предков. Среди ученых и поныне существуют различные точки зрения на характер антропогенеза. Но и сегодня гипотеза о роли труда в происхождении человека от обезьяны (Ф. Энгельс) получает весомые фактические подтверждения. Безусловно, речь в гипотезе идет не о современных, антропоидных обезьянах, а о более длительном, протяженностью в 20 млн. лет историческом отрезке времени, когда появился общий живой предок антропоидных форм и ископаемых гоминид как древнейших видов человеческого рода.
В отличие от человека ни один из ныне живущих представителей высокоорганизованных животных (шимпанзе и т.д.) даже в условиях эксперимента не использует предметного посредника для изготовления орудий действия. Они изготавливаются с помощью естественных органов животных. Способность производить орудия труда является родовым отличием человека от других живых существ. Формировавшийся человек мог лишь инстинктивно решать проблему выживания: для него самоцелью было воспроизводство жизни,
а средством – производство средств существования. Но шаг по пути исторического формирования органических систем качественно иного типа регулирования взаимодействий со средой был сделан. Род человеческий не только приспосабливается к среде обитания, но
и приспосабливает саму эту среду к своим потребностям. Общественные формы существования представителей человеческого рода исторически проявляются как системы адаптивно-адаптирующего типа. Взаимодействие человека древнего каменного века (палеолита) с предметами и использование предметного посредника для изготовления орудий труда, а также применение последних определялось как в зависимости от биологических потребностей формировавшихся людей, так и в соответствии с объективно существующими свойствами вещей и явлений окружающего мира, что уже свидетельствовало о становлении новых общественно-исторических потребностей у людей палеолита. Такое орудие каменного века, как резец, имеющий резко скошенный край или острие и предназначенный для того, чтобы резать, надсекать и обрабатывать кости, дерево, а иногда и камни, встречается при археологических раскопках не только
в кроманьонских стоянках, но и в пещерах неандертальцев, и даже ранее – у человека прямоходящего. Использование предметов действия в процессе изготовления орудий труда, применение орудий труда и освоение огня приводило к появлению новых впечатлений
и расширению индивидуального и группового опыта формирующихся людей. Анализ орудий труда, останков жилья и других сопутствующих предметов на стоянках, обнаруженных при раскопках, позволяет выяснить смысловую сторону психической деятельности палеолитического человека. Именно на основе общественно-практических действий исторически формируется и функционирует органическое единство биологического и социального в человеческом бытии.

Антропогенез в целом есть взаимопроникающее единство процессов социализации (развитие форм общения и элементов материальной культуры, формирование общественных отношений), сапиентации (изменение телесной физической организации
и строения мозга ископаемых (гоминид) и логогенеза (становление речи и мышления, языка и сознания).

Специфика социальной материи заключена в многообразных видах человеческой деятельности, в которых социальное и биологическое находятся в единстве. Но это отнюдь не означает ни их взаимного растворения, ни параллельного существования двух начал. Социальное и биологическое в структуре человеческого бытия едины и относительно автономны по отношению друг к другу. Анализируя социальное и биологическое в процессах возникновения развития человека и его сознания, исследователи совершенно правильно обращают внимание на сложный многоплановый и многогранный характер их отношений. При изучении психологических проблем антропогенеза, например, отмечают, что в одних измерениях биологическое выступает по отношению к психическому как механизм (физиологическая основа психических процессов), в других – как содержание психического отражения (внутренностные ощущения), в третьих – как фактор, влияющий на психические явления,
в четвертых – как детерминанта (причина) отдельных актов поведения, в пятых – как условие возникновения психических явлений (см.: Биологическое и социальное в развитии человека. М., 1977. С. 63).

Процесс формирования многоуровневой структуры человека отражает ряд общих закономерностей развития сложных систем. При формировании систем социального типа часть элементов предшествующей биологической системы, способ их взаимодействия между собой не вытесняются и не трансформируются полностью новыми элементами и возникающим, соответственно, способом их взаимодействия, а подчиняются лишь функциональным связям и отношениям, характеризующим более высокий порядок развития нового системного целого. Клеточное строение, безусловный рефлекс, биологические реакции и т.п. отражают единообразие
и универсальность организации живого и являются общими для всех живых существ, включая и человека. Наряду с этим другая часть биологического в структуре социального под воздействием человеческой деятельности претерпела модификацию и достигла качественно иного уровня развития по сравнению с другими представителями животного мира (например, строение нервной системы и головного мозга, образование второй сигнальной системы и т.д.)

Биологическое в человеке выступает как целостность природно-животного и антропобиологического уровней его структуры. Биологическая основа является относительной частью целостной структуры человека, в которой все качественно различные определенности взаимосвязаны и соподчинены друг другу. Целое же всегда управляет частью, по крайней мере в главном. «Организм рождается, – писал Н.А. Бердяев, – но творится человеком, он – порождение природной космической жизни, в нем целое не слагается
из частей, а предшествует частям и определяет их жизнь».

Социальное – внутренний, неотъемлемый компонент субстрата человеческого бытия, который представляет собой совершенно новый вид целостности по своей структуре и функциям, в категории «социальное» находит отражение жизнь общества как совокупности не только общественных отношений, но и множества индивидов, участвующих в изменении социальных и природных условий их существования. Социальное выражает определенное развитие сложных систем, исторические формы их движения, носителем которых выступает человеческий род, общество, личность, человек в единстве социальной и биологической сторон его существования. Раздвоенность бытия человека на взаимоотрицающие стороны, которые одновременно едины и взаимообусловлены в процессе его реальной жизни, подтверждает, что в качестве одной из форм общественные отношения всеобщей взаимосвязи явлений мира есть специфически определенный тип внутренних и внешних связей, образующих общество как органически целостную систему разноуровневых процессов – социальных и несоциальных.

Уже отмечалось, что чувственно-предметное освоение и изменение мира, информационно-речевое общение являются ведущими социальными факторами, обусловившими историческое становление и дальнейшее формирование человеческого рода, индивидуальное развитие современного родившегося человека: факты свидетельствуют, что у детей, выросших вне общества, ни одна из биологических потребностей автоматически не превращается в ходе развития ни в одно из человеческих качеств, способов поведения и деятельности, генетически запрограммированные человеческие способности остаются нереализованными. Обычно философы
и психологи, приводя эти данные, подчеркивают, что только социальные факторы определяют становление человеческой психики. Напротив, биологи и генетики, исходя из этих же фактов, говорят
о критических периодах, при которых организм воспринимает и усваивает воздействия социальной среды, но если ее воздействие запоздало, то оно не оказывает влияния на формирование собственно человеческих качеств. Однако и в одном, и в другом объяснении допускаются, хотя и в неявной форме, дуализм биологического и социального, поскольку усвоение знаний и общественно-историче­ского опыта рассматривается лишь как прижизненно разворачивающийся процесс очеловечивания (гоминизации) психических способностей ребенка.

При осмыслении подобных феноменов следует учитывать, что происходит нарушение закономерных связей и единства биологического и социального. При этом, подобно ряду случаев наследственно обусловленных заболеваний, развитие морфофизиологических элементов и психических функциональных процессов происходит путем усиления и развертывания природно-биологического, ослабления и свертывания антропобиологического в программе целостного процесса развития индивида из-за отсутствия контакта с социальной средой, культурой, отсутствия всех видов общения с людьми, в том числе информационно-речевого и практических коллективных (игровых, учебных и т.п.) в предметном мире. Именно в виду отсутствия социальных факторов не находит своего проявления
в жизнедеятельности человеческих индивидов исторически сформировавшаяся сигнальная наследственность. О том, что биологическая основа формирования человека и его психики качественно отлична от таковой у животных, свидетельствуют факты многочисленных исследований, когда у новорожденных антропоидов (шимпанзе и др.), находящихся в постоянном контакте с людьми и специально воспитуемых, не удалось зафиксировать ни одного ясно выраженного психического свойства, присущего человеку. Напротив, у детей, найденных среди животных, в ряде случаев (в зависимости от продолжительности их дальнейшей жизни среди людей) формируются различной степени зрелости способности сознательного регулирования своего поведения. Сказывается специфика природной организации систем, к которым принадлежат индивиды.

Единство биологического и социального представляет собой одно из глубоких диалектических противоречий, выступающих предпосылкой и условием развития человека. Непонимание объективного единства и автономии биологического и социального в научном познании приводило и приводит к двум крайностям. Одна из них заключается в абсолютизации единства биологического и социального. На практике это выражается либо в объективно идеалистических концепциях (вульгарный социологизм), либо в различного рода упрощенно-материалистических идеях (биологизаторство). Другая крайность заключается в дуалистическом разрыве природно-биологического и социального, в их абсолютном противопоставлении. Фактически это приводит к абсолютному противопоставлению естественных и гуманитарных наук. Важно учитывать, что социальное тесно и неразрывно связано с природно-биологическим генетически и исторически и, вместе с тем, не сводится к нему, качественно отлично от него.

Категория «биологическое» характеризует в возникновении
и историческом развитии человека определенную сторону взаимодействия между представителями человеческого рода и природой, специфические особенности в структуре современного человека. Природное, телесное в человеке суть не только биологическое. Организация живого человеческого индивида представляет собой качественно новую систему, которую нельзя сводить лишь к биологическому как природно-животному. Коренное отличие человека от высших животных в специфических физических и биологических свойствах обусловлено социальными факторами в ходе длительного естественноисторического развития. Именно поэтому чисто биологические законы при объяснении развития человека уже не применимы.

Концепции (социобиологии, фрейдизма, этологии и т.д.), исходящие из принципа подчиненности культуры, человека биологическим законам, стоят на редукционистских позициях. Факты научных исследований (генетика, психология, биология и др.) свидетельствуют, что лишь 1% признаков личности обусловлен генетически
и 15% актам человеческого поведения присущи биологические характеристики. Социализация индивида обусловлена социальной наследственностью, которая понимается как овладение социальным опытом прошлых и нынешних поколений.

На исторических этапах развития в зависимости от характера социальных условий жизни и типа общественных отношений виды противоречий социального и биологического своеобразны. Но в каждом конкретном моменте они являются производными от собственно социальных противоречий, раскрывающих содержание источников развития исторически определенных типов общественных систем, способов жизнедеятельности и форм общения. Подвижность границ и динамика противоречий социального и биологического обусловлены сменой жизни человека и характером профессиональной деятельности, а также возрастными возможностями организма. На ряде этапов индивидуального развития – начальном, подростковом, человека в целом, юношеском, во время болезней
и наступления старости – противоречия могут обостряться, возрастает автономность биологического и социального, проявляются их несоответствия друг другу. Под влиянием открытий в биологии, начиная с 60-х гг. XX в., широко дискутируется идея о возможности генетическими методами улучшить род человеческий. Появились
и такие сторонники этих методов, которые, стремясь усовершенствовать не все человечество, а лишь его часть путем создания особой касты гениев, способных к управлению оставшимися «неумелыми», «неспособными» людьми. Данные взгляды обосновываются ссылками на представления о генетическом вырождении человека под влиянием мутаций на встречающиеся негативные изменения
в биологической наследственности отдельных индивидов.

Сама по себе постановка вопроса о возможности вмешательства в генетическую структуру человека с целью лечения различного рода наследственных заболеваний и защиты наследственности от вредоносного воздействия на нее радиации, ряда химических веществ и других внешних факторов правомерна, заслуживает внимания и поддержки. Так, из-за обильного, недостаточно продуманного использования в сельском хозяйстве людьми ядовитых
и отравляющих веществ возрастает число детей, рожденных неполноценными в силу неблагоприятных условий окружающей среды. Если в 1936–1940 гг., в мире было зарегистрировано 4% рождения неполноценных детей по этим причинам, в 1972-м – 6%, то уже
в 1980 г. – 10,5%. Предполагают, что дальнейшее использование пестицидов в будущем отрицательно скажется на здоровье 700 тыс. чел. Но совершенно правильно многие ученые отмечают и недопустимость невежественного вмешательства в наследственность человека, в его биологию в целом, а также справедливо подчеркивают необходимость высокой общественной, этической ответственности каждого ученого за фундаментальные и прикладные научные исследования проблем человеческого бытия. «Все успехи в культуре, – писал И.Кант, – которые служат школой для человека, имеют своей целью применять к жизни приобретенные знания и навыки. Но самый главный предмет в мире, к которому эти познания могут
быть применены, – это человек, ибо он для себя последняя цель» (Кант И. Соч. Т. 6. М., 1966. С. 351).

Философско-антропологическим анализом и ходом исторического развития доказывается, что нарастание внутреннего единства между биологическим и социальным является более глубоким и определяющим, нежели момент их расхождения. Показателен рост средней реальной продолжительности жизни человека, которая возросла с 20–22 лет в древности до 30 лет в XVIII в., 56 лет в Западной Европе к началу XX в. и 75–77 лет – в наиболее развитых странах в настоящее время. Биологическая эволюция человеческого рода продолжается. Изменился ее темп и вектор ее направленности. Но вряд ли достаточно обоснованными являются идеи некоторых ученых, сводящих дальнейшие биологические изменения человека лишь к эволюции его мозга и предрекающих в этой связи физическое вырождение человечества, поскольку под влиянием социальных факторов возможны деструктивные перестройки мозга – например, его сморщивание и т.д.

Да, действительно, снижается двигательная активность человека – и значительно возрастают нагрузки на его нервную систему.
И хотя поток воспринимаемой информации и задачи по ее переработке у сегодняшнего человека превосходят показатели недавнего прошлого, но, во-первых, по данным физиологов, только 1/10 возможностей мозга используется людьми. Во-вторых, в процессе исторического возникновения и развития представителей человеческого рода известны факты, свидетельствующие о том, что увеличение количества информации и способов ее освоения не ведет автоматически к росту размеров мозга. Так, антропологами зафиксировано даже уменьшение среднего объема мозга с 1450 см³ у неандертальцев (живших более 100 тыс. лет назад) – до 1350 см³ – у Homo sapiens, что сопровождалось большим развитием центров ассоциации лобно-височных отделах его мозга. Все это позволяет высказать и обосновать положение, что эволюция человеческого мозга будет идти не путем возрастания количества нервных клеток, а за счет скрытых резервов мозга – например, путем конструктивного усложнения связей между клетками, не затрагивая размеров мозга
в целом. Причем сама эволюция мозга выступает лишь звеном целостного естественно исторического развития человека в единстве биологической и социальной сторон его жизнедеятельности.

Принцип единства социального и биологического в комплексном исследовании человека выступает в качестве философского, поскольку он отражает один из моментов всеобщей связи и взаимообусловленности мира, биологические особенности человека составляют его природную основу, а общественно значимые качества выражают сущностные характеристики жизни человека. Можно подчеркнуть следующее: человек существо биосоциальное по содержанию, а по сущности – социальное.