Угрозы и надежды наших дней

Все еще сохраняется угроза термоядерного пожара. При-
зрак «судного дня», «омпицида», глобального уничтожения
всех и вся все еще бродит по планете. Возможности возникно-
вения «всссжигающего пламени» и последующей «ядерной
зимы» отнюдь не абстрактны, у них есть зримые черты. Еще
38-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН объявила подготов-
ку и развязывание ядерной войны величайшим преступлени-
ем перед человечеством. В Декларации ООН 1981 г. о пред-
отвращении ядерной катастрофы было заявлено, что с закона-
ми человеческой морали и -высокими идеалами Устава ООН
несовместимы любые действия, подталкивающие мир к ядер-
ной катастрофе. Тем не менее ядерные вооружения не пре-
вратились. Мораторий на подземные ядерные испытания на-
рушается то Китаем, то Францией, то другими членами
«ядерного клуба». Люди Земли еще не перестали быть за-
ложниками атомной мифологии и ядерных маньяков. Далеко
не все еще осознали, почувствовали, что ядерная мощь не
столько мускулы, сколько раковая опухоль.

Джонатан Шелл, автор знаменитой книги «Судьба Зем-
ли», с горечью говорил: «Мы сидим за столом, спокойно
пьем кофе и читаем газеты, а в следующее мгновенье можем
оказаться внутри огненного шара с температурой в десятки
тысяч градусов». И заветы, ценности, идеалы, тонкие дви-
жения души все окажется бессильным перед разверстой па-
стью атомного чудовища. И это не мультипликационные
«ужастики», не сказки-страшилки, а трезвая оценка налич-
ного положения вещей. Действительно, договоры о сокра-
щении стратегических ядерных арсеналов подписаны, пока
они молчаливо соблюдаются, но еще ни одним ядерным го-
сударством не ратифицированы, не приобрели статуса зако-
на. Пока уничтожено лишь несколько процентов огромных
ядерных запасов. Процесс ядерного разоружения может
растянуться на неопределенно длительный срок. А только
па территории США и бывшего СССР в середине 1995 г.
насчитывалось около 25 тысяч ядерных боеголовок.

Сейчас вроде бы уменьшилась опасность прямого воен-
ного столкновения ядерных свехдержав, но при этом не пс-

чезла, а даже увеличилась угроза слепой технологической
случайности —«чернобыльского варианта». Кстати, до сих
пор не установлены причины катастрофы на Припяти. Есть
немало версий, но версии еще не истина. Любая техника,
как свидетельствует история, когда-либо ломается. И абсо-
лютной гармонии от повторения Чернобыля никто не дает.
Нельзя забывать, что на планете сейчас работает более 430
атомных электростанций, их количество увеличивается. Ар-
мения восстановила свою АЭС, Китай намерен построить 15
новых атомных станций.

К тому же идет расползание атомной технологии. Уже го-
товы к производству ядерного оружия Индия, Пакистан,
ЮАР, Израиль и ряд других государств. Нарастает опасность
попадания ядерного оружия в руки безответственных полити-
ческих авантюристов и даже криминальных элементов.

С появлением могучих ядерных арсеналов еще совсем
недавно публицисты с завидной уверенностью заявляли:
«Человечество отвоевалось! В ядерную эпоху крупные во-
енные столкновения не только не допустимы, но и невоз-
можны. Конечно, ядерное оружие в условиях достигнутого
паритета помешало прямому столкновению двух главных
военно-стратегических блоков — НАТО и Варшавского до-
говора. И все же оно не помешало возникновению очагов
локальных войн, каждая из которых может стать запалом
для всемирной войны, в которой не будет победителя.

Вторая угроза — надвигающаяся близость экологической
катастрофы. Колыбель наша и обитель в опасности. Исто-
рия распорядилась так, что земная природа, наша экологи-
ческая ниша испытывает состояние нарастающей нестабиль-
ности. Отношение «человек — природа» по своей значимо-
сти начинает перекрывать наши экономические заботы,
политические хлопоты и теоретические словопрения.

Экологическая ориентация сознания становится доми-
нантой времени. Надо «передвинуть стрелки» наших уст-
ремлений, найти приемлемый баланс между человеческими
поползновениями и самодостаточностью и достоинством
«геохоры», той тонкой оболочки планеты Земля, в рамках
которой творится история всех и биография каждого из нас.
Экология должна стать первой парадигмой политики, глав-
ной определяющей экономических усилий, предметом пер-
востепенного внимания идеологов π теоретиков. Есть муд-
рая индийская пословица, которая гласит: «Когда Вы убье-
те последнего зверя и отравите последний ручей, тогда Вы
поймете, что деньгами питаться нельзя».

В чем же суть экологической угрозы? В том, чт» расту-

щее давление антропогенных факторов на биосферу может
привести к полному разрыву естественных циклов воспро-
изводства биологических ресурсов, самоочищения почвы,
вод, атмосферы. Это порождает «коллапс» — резкое и стре-
мительное ухудшение экологической обстановки, что может
повлечь за собой скоротечную гибель населения планеты. О
грядущих деструктивных процессах говорят уже достаточно
давно. Приводилось и приводится множество зловещих
фактов, цифр, оценок. Не говорят, а уже кричат об умень-
шении количества килорода в атмосфере, нарастании «пар-
никового эффекта», расползании озоновых дыр, безостано-
вочном загрязнении природных вод. Подсчитано, что не ме-
нее 1 миллиарда 200 миллионов человек живут, испытывая
острую нехватку питьевой воды. Биологи фиксируют, что
ежедневно в результате деятельности человека мир теряет
150 видов животных и растений. Станислав Л ем указал еще
на одно печальное обстоятельство: в XXI в. вымрут практи-
чески все дикие животные. Интенсивное сельское хозяйство
истощает почвы в 20-40 раз быстрее, чем они могут естест-
венно восстановиться.

Угроза реальна, и не надо отворачиваться от нее, «пря-
тать голову под подушку». Наше грядущее прежде всего
зависит от того, как будут согласованы «стратегия челове-
ка» и «стратегия природы». Экологический кризис наших
дней — не временное затруднение, не досадное препятствие,
которое можно легко отодвинуть. Это сотрясение глубин-
ных основ человеческого бытия, эрозия и разрушение эко-
логической ниши нашего существования.

Глобальная экология как совокупность идей и практиче-
ских актов по оптимизации отношения человечества и При-
роды, по обеспечению их коэволюционного развития долж-
на стать тфедметом осмысления и применения, политиков и
экономистов, всех «сильных мира сего». Иначе — безысход-
ность и раболепное ожидание экологической разновидности
Судного дня. Надо очертить те «пределы развития», при
которых можно избежать ужаса вселенской катастрофы.

К сожалению, эта идея еще не осознана всерьез полити-
ками, не понята массовым сознанием и не стала четко обоз-
наченной задачей социальной и личной практики. Экологи-
ческий императив, видимо, еще не сформулирован теорети-
ками так убедительно, чтобы стать регулятивом реальной
жизнедеятельности.

Когда же может наступить такой «коллапс»? Устанавли-
вают различные сроки — от двух-трех десятков лет до столе-
тня. Но все сведущие люди, осознавшие жесткость ситуации

согласны, что без принятия повсеместно мер глобального мас-
штаба — он неотвратим. Среди этих мер называют ограниче-
ние прироста народонаселения. Сегодня он составляет до 83
млн. человек в год. Причем идет интенсивный прирост не
«рабочих рук», а вначале «ртов». Неконтролируемый рост
населения, идущий главным образом в «развивающихся»
странах, подрывает ресурсную базу, стремительно приближа-
ет пас к максимально допустимым нагрузкам на природную
среду. Превышение «порогового уровня» такой нагрузки вле-
чет за собой ее разрушение. Вырубка леса сверх потенциала
его восстановления — прямая дорога к обезлесению, чрезмер-
ный вылов рыбы — к уничтожению рыбных запасов, увеличе-
ние размеров стад губит пастбища и т. д.

В мире резко обозначилась нехватка сельскохозяйствен-
ных земель. Считают, что к концу века в одной лишь Индии
будет 44 миллиона безземельных хозяйств. С 1984 года миро-
вое производство зерна ежегодно возрастало лишь на один
процент —в два раза медленнее, чем рост населения. Эта
цифра производит удручающее впечатление. Все это создает
ситуацию, при которой затраты на прирост производства ми-
рового валового продукта (от горючего до хлеба насущного,
от цемента до сплавов и композитов) будут превышать цену,
которое общество в состоянии заплатить за этот прирост.

Демографическая обстановка на планете существенно ме-
няется. Назовем лишь три цифры. Так, накануне возникнове-
ния земледелия (около 10 тысяч лет назад) на всей плане-
те жило людей меньше в два раза, чем сейчас живет в одной
Москве - около 5 млн, в Москве уже более 9 млн жителей.

За 5 тыс. лет до н. э. на Земле жило где-то около 30
млн. человек. Это столько, сколько живет сейчас в пре-
делах Украины.

К началу нашей эры народонаселение мира составляло
250 млн человек, т. е. столько, сколько сейчас живет в СНГ.
Сейчас на Земле одних американцев вдвое больше, чем
было людей во времена Юлия Цезаря на всей планете.
Ныне, перевалив далеко за 5 млрд и приближаясь к 6 млрд,
человечество вовлекает свою планету в какой-то чудовищ-
ный эксперимент, не будучи в состоянии контролировать
его результаты.

Процесс неудержимого прироста населения Земли (в 60-е гг.-
8 тыс. человек в час, в 80-х —10 тыс. человек в час, а сегод-
ня — 12 тыс. человек в час) неравномерен. В нашей стране
на фоне происходящих социальных катаклизмов смертность
на 1 млн человек в год превышает рождаемость. Россия на-
чала вымирать. В развитых странах приросты минимальны,

либо их вовсе нет. Зато «третий мир», продолжает стреми-
тельно расти.

Не станет ли тесно на земном шаре? Это отнюдь не празд-
ный вопрос. Демографы полагают, что максимальная чис-
ленность населения Земли не более 10 млрд человек. Эта
цифра будет достигнута к 30-м it. XXI в. Многие уверяют,
что и она завышена. Так, что от продумывания глобальных;
согласованных мер по оптимизации демографического вала
никуда не уйти.

Остро стоит проблема прекращения загрязнения жиз-
ненной среды.—ксенобиотиками (т. е. веществами, враж-
дебными жизни). Химическое, радиационное загрязнение
нарастает. В зону опасности попала сфера нашего общече-
ловеческого достояния: Мировой океан, космическое про-
странство, Антарктида. Вывод один: надо говорить с При-
родой на понятном ей языке. Прошло время, когда в нашей
стране лихо провозглашался девиз селекционера И. В. Ми-
чурина: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять
их у нее — наша задача». Теперь его с горьким остроумием
перефразируют: «Мы не можем ждать милостей от приро-
ды — после того, что мы с ней сделали».

Мощь человека обернулась против него самого. В этом
основное зерно экологической проблемы. Заметим, что эко-
логический вызов не менее, если не более, опасен и траги-
чен, чем экономический и политический. Но надо признать
и то, что ответить на него невозможно без радикальных
сдвигов в мировой экономике и политике, в сознании лиде-
ров н миллионов.

Третья угроза — опасность, нависшая над человеческой
телесностью. Под дамокловым мечом находится не только
«внешняя» природа, та экологическая ниша, в которой мы
живем, но и наша «внутренняя» природа: наш организм,
плоть, человеческая телесность. Как только не оценивали
его в долгой человеческой истории от древнекитайских фи-
лософов — Даосов «данный нам прщ .дои чехол» и до оте-
чественного поэта Осипа Манделыит гма: «Дано мне тело.
Что мне делать с ним, таким единым, и таким моим?» Да,
мы духовны. У нас есть разум. И как уверяют теологи —
дух и душа. И духовность возвышает человечество над все-
ми иными природными феноменами. Но все (или почти все,
размышляющие о человеке) повторяют, что личность чело-
веческая есть телесно-духовное единство. Тело — вещь не
шутейная. Мы с ним приходим в этот мир и оставляем наши
бренные телесные остатки, покидая его. Тело доставляет ог-
ромные радости и жестоко терзает нас хворями и недугами.

Телесное здоровье всегда на одном из первых мест в системе
человеческих ценностей.

И тем тревожнее слышать нарастающие предупреждения
биологов, генетиков, медиков о том, что мы стоим перед опас-
ностью разрушения человечества как вида, деформации его
телесных основ. Расшатывание генофонда, лихие шага генной
инженерии, открывающей не только новые горизонты, но и
зловещие возможности: порождение'«призрака Франкенштей-
на», выход из-под контроля «мутанных генов», могущих ис-
казить эволюционные приспособления человека, массовое по-
рождение искусственных ублюдков-мутантов. Не исключена
возможность ломки основного генетического кода в результа-
те непродуманных вмешательств в его структуру. Нарастает
генетическая отягощенность человеческих популяций. Повсе-
местно фиксируется резкое ослабление иммунного аппарата
человека, под воздействием ксенобиотиков и многочисленных
социальных и личных стрессов.

Есть зримые последствия этого явления. Леденящее сло-
во «СПИД» все чаще вторгается в человеческую жизнь. Та-
кая беда, постигшая человечество, есть первая в истории
глобальная пандемия, сеющая смерть. Ряд исследователей
полагает, что это не просто болезнь/а некоторый этап в би-
ологическом существовании рода людей, который связан с
необузданным массовым вторжением людей в природные
основы их собственного бытия. СПИД сегодня — уже не ме-
дицинская, а подлинно общечеловеческая проблема. А рост
процента наследственно отягощенных уродств, женского
бесплодия и мужской импотенции? Пишут даже об «эколо-
гической атаке на секс», ссылаясь на то, что в развитых
странах количество семенной жидкости у мужчин за послед-
ние полвека снизилось вдвое.

Океан химических веществ, в который ныне погружена
наша повседневная жизнь, резкие изменения в политике и
зигзаги в экономике — все это действует на нервную систе-
му, воспроизводительные способности и соматические про-
явления миллионов людей. Налицо признаки физического
вырождения в ряде регионов, неудержимое подлинно эпи-
демическое расползание наркомании, алкоголизма.

Наконец, четвертая, не менее страшная угроза — кризис
человеческой духовности. Практически все светские и рели-
гиозные, глобальные и региональные, древние и новые иде-
ологии не могут сегодня даже сколько-нибудь доказательно
ответить ни на актуальные проблемы эпохи, ни на вечные
запросы духа.

Беззащитная, мечущаяся, хромающая человеческая

мысль во многих случаях оказывается неспособной охва-
тить настоящее, зрело оценить прошлое, хотя бы как-то
предвидеть будущее. Нет сейчас надежных социальных тео-
рий и философско-антропологическнх концепций, в рамках
которых можно было бы более или менее определенно оха-
рактеризовать наше сегодня и тем более — завтра. Страх,
тревога, беспокойство пронизывают все пласты человече-
ского существования. Один из влиятельных американских
философов Ричард Рорти весной 1995 г. в Институте фило-
софии РАН рассказал, что в американском философском
сообществе все настолько утомлены, что надеются на появ-
ление чего-то, но никто не имеет ни малейшего представле-
ния о том, каким оно должно быть.

Нет свежего взгляда на мир. Никто не нащупал путевод-
ной нити масштабного мнросозидающего характера. Произ-
водство вдохновляющих символов и призывов как-то спотк-
нулось и захлебнулось. Иногда говорят, что к нам пришли из
XIX столетия две идеи, достойные быть названными идеями
века (понимая, что это сильное упрощение, все же можно с
ними согласиться). Одна идея — социалистическая, другая -
научно-технологическая. Считалось, что опираясь на эти
идеи, люди Земли построят справедливое общество, обретут
полноту жизни, утвердят свободу и достоинство личности.

Обе эти идеи сейчас в руинах. И та и другая столкну-
лись с границами, поставленными биосферными глобальны-
ми возможностями человеческого бытия. Благородна была
давняя исконная мечта людей об обществе справедливости,
реального социального равенства, высокого человеческого
достоинства, удовлетворения всех запросов —духовных и
материальных. Эта идея социализма, идея коммунистиче-
ского преобразования. Но увы. Не говоря уже об ее уродли-
вом искажении в нашей стране и ряде других стран, пошед-
ших за нами, она оказалась внутренне уязвима, ибо девиз
коммунизма «Каждому по потребностям» не мог опереться
на реалии жизни.- Мечта Маркса о «потоке богатства» для
всех осталась да уровне благодушных надежд.

Есть простой расчет: если стандарт потребления 4 млрд.
аутсайдеров поднять до уровня уже упоминавшегося нами
«золотого миллиарда», то надо за 50 лет удвоить потребление
всех ресурсов и в 500 раз увеличить производство энергии.
Здесь не надо забывать, что человечество к 2030 г. удвоится.
При существующих технологиях и потребительных ориента-
цпях биосфера планеты этого просто не выдержит. Да при
нынешнем техническом оснащении это и невозможно.

То же относится и к технократическому оптимизму, к идее

о величии технического прогресса. Признано всеми, что тех-
ника несет в себе не только благо, но и зло. Поэтому назван-
ные идеи сейчас, в том состоянии, что опираться на них труд-
но. Можно (да и должно) спорить о том, имеют ли они буду-
щее и как они должны быть модифицированы. В архив их
сдавать не следует, но и полагаться на них как-то опасно. Со-
циалистическая идея поднимала на щит социальную справед-
ливость, технократическая — экономическую эффективность.
Их состыковка, сопряжение, органическое объединение сегод-
ня не удается. А новых — ярких, принципиальных, объединя-
ющих идей наш век не породил. И все человечество сейчас в
каком-то идейном вакууме. Такова судьба светских идей, на-
учных и фплософско-социологических.

А мировые, да и местные религии, или эзотерические
учения западных и восточных оттенков, как им и положено,
зовут в «мир иной». Однако, несмотря на обилие неорели-
гий (типа «мунизма» или «бахаизма»), многоликого сектан-
ства в мировых религиях, принципиально новых идей нет.
Все это лишь перелицовка традищюналистскнх, канониче-
ских положений, пришедших из прошлого, подчас очень
давнего. Динамика резких глобальных исторических сдви-
гов приводит, подчас, к потере ориентации, краху святынь,
духовному опустошению.

Таковы угрозы. Они реальны. Их нельзя не видеть. Од-
нако не стоит опускать руки, впадать в беспросветный пес-
симизм, отчаиваться и драматизировать все и вся. Есть уг-
розы, но есть и надежды. Пусть робкие, но все же надежды.
Конечно, оптимизм не должен быть блаженным и беспоч-
венным. Нельзя уподобляться тем «оптимистам», которые
во время крупного землетрясения утешают: «Граждане, не
волнуйтесь, все утрясется». Нобелевский лауреат, француз
Альберт Камю стал известен как автор, писавший об абсур-
де и ужасе бытия, о том, что все мы подобны невольникам
на галере, пропахшей селедкой, где слишком много над-
смотрщиков и, возможно, мы гребем не в ту сторону. И все
же не следует бросать весла. Главное не отчаиваться. Не
стоит прислушиваться к тем, кто кричит о конце света. Да,
конечно, мы живем в трагическую эпоху. Но слишком мно-
гие путают трагическое с безнадежным. А разве не то же
утверждал Нобелевский лауреат, русский писатель А. И.
Солженицын в своей Гарвардской речи, еще в 1978 г.? Он
заявлял, что если не к гибели, то мир подошел сейчас к
повороту истории, по значению равному повороту от сред-
них веков к Возрождению — и он потребует от нас духовной
вспышки, подъема на новую высоту обзора, на новый уро-

вень жизни... И это сказал человек, прошедший Гулаг,
эмиграцию, знающий изнанку жизни.

Можно уверенно указать на определенные надежды, пред-
посылки преодоления глобальных кризисных коллизий, бло-
кирования и отведения вселенской угрозы от человечества.

Первая предпосылка — развертывание информационной
(компьютерной), биотехнологической революции как тех-
нико-технической основы возможного выхода из ситуация
«выживания», преодоление преград к объединению челове-
чества. Создание на ее основе некой новой цивилизации
пока еще только выявляется и контуры такой цивилизации
еще плохо различимы. Но налицо реальные тенденции к
развертыванию более гумаиизнрованного и благополучного
мирового сообщества в обозримом будущем.

Важно подчеркнуть, что именно эта информационная ре-
волюция создает объективную предметную основу, которая
позволит отвести термоядерную и экологическую угрозу, а
также опасность, нависшую над человеческой телесностью.
Какие бы скептические оценки не высказывались по поводу
современной Большой науки, без нее — никуда. Один из яр-
ких современных умов Илья Пригожин, говорил, что в наш
«турбулентный» век мы вплотную приблизились к новому
переосмыслению мира. Мы находимся перед лицом новой
Вселенной, новой природы, необходимо время для того,
чтобы восстановить или установить пути понимания этой
новой природы, которую мы открываем. Новое понимание
мира, новые математические средства, новые физические и
технические орудия — все это поможет по-новому понять
Время, Вселенную, иначе увидеть мир и принять соответст-
вующие решения.

Вторая предпосылка — утверждение как доминирующего
типа мирового хозяйства смешанной рыночной и социально
защищенной экономики с элементами конвергентного типа.
Эта форма экономических отношений будет способствовать
увязке интересов разных хозяйственных субъектов, гармо-
низации связей, нахождению баланса между экономической
эффективностью и социальной справедливостью.

Одинаково неправомерны как сверхцентрализованная
экономика со всегосподствующей огосударственной собст-
венностью, так и радикально-либеральное хозяйство с мета-
нием эгоистических хозяйчиков и надеждой на то, что не-
мая автоматика рынка все расставит на места. Разумеется,
шаблонно однообразные структуры вряд ли могут быть при-
менены повсеместно. Экономические традиции США и хо-
зяйственные привычки Сомали — не одно и то же. Трудовые

отношения во Франции и Японии различны. Потребитель-
ские запросы в Швеции и Киргизии не совпадают. Но на-
правление общего поиска оптимального хозяйственного уст-
ройства, соотношение плана и рынка в основных чертах
уже определилось. И это послужит упрочению мирохозяй-
ственных связей, решению глоб.-шьных проблем.

Третья предпосылка — становление принципа ненасилия и
демократического согласия во внешней и внутренней полити-
ке, в групповых и межличностных отношениях. Как это ни
прискорбно, но агрессия, насилие были вечными спутниками
истории. Войны, перепороты, кровь сопровождают все значи-
мые события. Ф. Ницше, высокомерно именуя человека «су-
першимпанзе», полагал, что насилие — это органичный для
людей способ взаимного общения. Зигмунд Фрейд считал аг-
рессивность неустранимым моментом человеческого поведе-
ния. Лауреат Нобелевской премии Конрад Лоренц прямо ут-
верждал, что есть веские основания считать внутривидовую
агрессию наиболее серьезной опасностью, какая грозит чело-
вечеству в современных условиях культурно-исторического и
технического развития.

Вместе с тем многие крупные мыслители —от М. Ганди,
Л. Толстого, Мартина Лютера Кинга до Эриха Фромма и
Папы Римского Иоанна-Павла II полагали, что агрессия,
насилие, деструкция отнюдь не вечны и не играют ведущую
роль в человеческих мотивациях. Над альтруистическими
идеями М. Ганди и М. Кинга, над призывами Льва Толсто-
го к ненасилию немало потешались, хихикали циники и
приземленные прагматики. И сегодня немало тех, кто ут-
верждает, что рост насилия — определяющая тенденция дей-
ствительности. Говорят, что нужен новый «межконфессио-
нальный» мессия и только он разорвет вековое кольцо
вражды и ненависти.

Да, оставаясь на почве реальности, мы видим, что вы-
стрелы еще гремят, кровь людская проливается, ненависть
слепит и «образ врага» не исчезает. Однако, с немалыми
издержками, через отступления и остановки, пробивает себе
дорогу идея перехода от культа силы к диалогу, поискам
согласия взаимоприемлемых решений. Термины «консен-
сус», «переговорный процесс», «компромисс» становятся
постоянными в международной и внутренней политике.
Всеобщая уверенность в том, «большие батальоны» всегда
правы, упования на то, что только с помощью силы возмож-
но изменить мир к лучшему, сменяется ориентацией на мир-
ное решение даже самых острых проблем. Джим Шарп, аме-
риканский политолог в своем трехтомном исследовании

«Политика ненасильственных действий» описал 198 мето-
дов ненасильственной борьбы (включая формы символиче-
ского протеста, социального бойкота, ненасильственного
вмешательства и т. п.).

Этика непасилия из полуэкзотической, наивно-утопиче-
ской конструкции становится одним из центральных момен-
тов этической, мысли. Как метко заметил Мартин Лютер
Кинг, «тот, кто верит в пенасилие - глубоко верит в буду-
щее». «Сила солому ломит» — говорит русская пословица.
«Сила есть, ума не надо» - высказываются на уровне обыден-
ной жизни. И высшая и низшая политики, вельможи государ-
ственные, чипы военные, «авторитеты» криминальные, семей-
ные деспоты всегда этим руководствовались.

Однако времена меняются. На место грубой физической
силы приходит нравственная, сила правды. И вот ныне со
скрипом, но все же меняется стародавняя основная парадиг-
ма политики. И это ободряет, вселяет надежду на то, что в
перспективе (пусть не самой близкой) возможно устранить
войны, вооруженные конфликты, жестокие «разборки». В
это нелегко поверить, по этого следует добиваться, к миру
без «кулачного права» надо стремиться. Идеал ненасилия,
о котором говорили многие, от Иисуса Христа до В. И. Ле-
нина, может перестать быть только манящей далекой
целью, идеалом и превратиться в генеральный практиче-
ский регулятив человеческих отношений.

Четвертая предпосылка - объединительные (ойкумени-
ческие) процессы духовной жизни как в религиозном, так и
в светском варианте. С немалыми издержками идет поиск
того, что может сближать либеральную и социалистическую
мысль, установки Ватикана и Православия, западный мен-
талитет и восточный этикет. Попытки поддержать эти про-
цессы не редки. Ватикан уже предложил иерархам Право-
славия найти пути для преодоления церковного раскола,
идущего от 1054 г. Социал-демократические лидеры стре-
мятся к нахождению точек соприкосновения с коммуниста-
ми и консерваторами.

Попытки идейного сближения, взаимопонимания все
время возобновляются. Они еще слабы, робки, неуверенны,
наталкиваются на упорное сопротивление фундаментали-
стов всех окрасок. И все-таки идет процесс принятия терпи-
мости (толерантности), отказа от упрямого идейно-духовно-
го противостояния, как условия доброжелательного поиска
взаимоприемлемых ценностей.

Организация Объединенных Наций объявила 1995 год
годом, посвященным толерантности. Этот факт симптомати-

чей. Суть призыва к толерантности состоит в том, чтобы
имеющиеся различия культур, социальных групп, полити-
ческих и экономических группировок признать менее значи-
тельными, чем то, что объединяет всех людей планеты. Тер-
пимость — это признание высокой значимости многообразия
людей, идей, образов жизни. Это разумное признание того,
что мир многомерен, пестр и иным быть не может. А жить
всем нам надо в этом мире и устранение нетерпимости, ксе-
нофобии, самовлюбленного мессианства —одно из главных
условий жизни нынешнего человечества.

Пятая предпосылка — это идущая неуклонно межэтниче-
ская и межкультурная интеграция при сохранении автоном-
ности и уникальности каждого этноса и каждой культуры.
Все шире развертывается универсализация культурной жиз-
ни на фоне сохранения самобытности всех участников дан-
ного процесса. Резко расширяются международные эконо-
мические и культурные контакты. Давно рухнул тезис о
«непроницаемости» и полной замкнутости самодостаточных
пародов и их образа жизни. Ускоряется интенсивный обмен
ценностями. Синтез и взаимовлияние давлеют над заскоруз-
лой замкнутостью.

Широкие миграционные потоки ведут к взаимопроникно-
вению кулыур, заимствованию находок народов друг у друга.
Диалог культур превращается в многоголосый «полшюг», по-
пытки сохранения «изоляционизма» встречаются все реже
(хотя и не исчезли). От мысли римского стоика Сенеки:
«Весь мир единый прародитель», от евангелического «Несть
эллина, несть иудея», до интернационалистических идей но-
вого времени и XX в. современных концепций международно-
го единения — все нарастает стремление землян к подлинному
братству.

Разумеется всплеск «этичности», националистических
страстей продолжают сотрясать человеческий род, но, дума-
ется, что это уродливый зигзаг истории. Есть основания ду-
мать, что он недолговечен. Устремленность к единству бу-
дет давлеть. Полифония самобытного и общечеловеческого,
их оптимальная связь пробьет себе дорогу.

Шестая предпосылка (последнее по счету, но не по зна-
чимости) - намечающиеся прорывы в области интеллекту-
ального поиска. Иногда говорят даже, что мы в преддверии
интеллектуальной революции. Крупнейшие ученые совре-
менности говорят о том, что мы находимся перед лицом Но-
вой Вселенной, новой Природы и -сейчас человеческий ин-
теллект как бы вновь переходит от состояния умственной
удовлетворенности к состоянию озадаченности, удивления.

Немонотонная логика, близкая к обыденному мышле-
нию, целостно охватывающая ситуацию и учитывающая ее
нестандартные изменения. Взаимопроникновение традици-
онных, восходящих к Гераклиту и Гегелю, диаректпческпх
способов размышления с концептами современных фор-
мально-логических математизированных систем. Естествен-
ный интеллект, сопряженный с «искусственным», дополне-
ние творческих возможностей мозга креативными потенция-
ми компьютерных систем.

Все это и многое другое ставит нас перед решением про-
блемы изменения традиционных способов и типов мышле-
ния. Точные очертания такого изменения сейчас еще не про-
сматриваются. Лишь в самом общем виде можно наметить
траекторию подобных сдвигов n человеческом интеллекте.
Пожалуй, речь может идти об инверсии интересов мысля-
щих и действующих социальных субъектов, о поиске и на-
хождении новой парадигмы мышления, не исключающей
противоречий, но обращающей внимание на комплемептар-
ность, взаимодополнителыюсть идей, их интегрирование в
многомерную целостность.

Стоит отметить, что сейчас остро стоит вопрос о нахож-
дении приемлемых контактов рационального и виерацио-
налыюго, научного и технического, эстетического и мисти-
ческого в освоении реальности. Разрывы и отторжения друг
от друга разных сторон человеческого духа выявили всю
свою пагубность и зыбкость.

Завершая обозрение зримых надежд, скажем о необхо-
димости конструирования глобальной этики, универсаль-
ных нравственных принципов, укрепляющих всечеловече-
скую солидарность. Мудрость и совесть выше прямолиней-
ных истин сухо-рационального знания. Знание, не
облагороженное вечными ценностями, не помноженное на
идею блага, не утверждающее справедливость, может при-
вести к всеобщей погибели. Без этики человеческой соли-
дарности угрозы не смогут быть отведены, а надежды не
смогут оправдаться. Таковы основания для выхода из гло-
бального кризиса, в который мы погружены.

Обозримое будущее

Будущее. Оно манит и пугает. Прошлое уже сверши-
лось. Его можно интерпретировать, переосмысливать. Но
то, что было, не изменить. А будущее никем не запрограм-
мированно. Оно открытая страница.

Как узнать, что нас ждет? как заглянуть за пелетгу времени?

Эта вопросы вечно мучают людей, ß арсенале духа, осо-
бенно в его, так сказать, рационалистическом секторе, на-
коплено немало способов предсказания будущего, прохож-
дения вперед по стреле времени. Современные прогнозисты
владеют таким приемом, как «инерционный анализ», свя-
занный с экстраполяцией наличных устройств тенденций на
обозримое будущее. Используется прием «трендового ана-
лиза», т. е. построение на базе фиксированных тенденций
наиболее устойчивой, всеобъемлющей тенденции (тренда).
На этой основе реализуется «сценарный подход», определя-
ется веер возможностей, перебираются варианты грядуще-
го. Они располагаются· по принципу: как пойдет развитие
при сохранении таких-то обстоятельств или как оно пойдет
при возникновении новых факторов, наконец, предлагают-
ся «проектные концепции», формирующиеся представление
о том, что и как надо людям делать, чтобы добиться желае-
мых целен. Проводится «экспериментальный мониторинг»,
т. е. процедуры отслеживания динамики происходящих из-
менений, зондаж быстро изменяющихся ситуаций. Есть и
немало других «техник» заглядывания в то, что еще не на-
ступило, что еще грядет. Разумеется, при размышлениях о
видении будущего следует помнить, что они всегда опира-
ются на ту или иную концепцию исторического процесса,
его полной заданное™ («провиденциализма») или абсолют-
ной открытости, или того или иного сочетания необходимо-
сти и свободы в исторических актах. Так, весьма распрост-
ранены утверждения о том, что будущее непредсказуемо.
Нам неведом замысел Вседержителя, утверждают богосло-
вы, невозможно предугадать напор жизненного потока, за-
являют социологи, нестабильный Универсум не дает осно-
ваний для сколько-нибудь обоснованных и точных предви-
дений, уверяют ученые и философы.

И все же безоговорочно согласиться с этим нельзя. Разу-
меется, вся конкретная связь фактов, вознесений и падений
властителей и государств, рождения гениев и смерти тира-
нов во всей уникальности явно непредсказуемы. Онтологи-
ческая неопределенность, стохастика исторического бытия
не позволяют фиксировать будущее с ориентанцией на хо-
рошо отрегулированное расписание поездов. За такое дело
остерегались браться и такие персонажи, как Пифия, Ност-
радамус или бабушка Ванга. Многие мыслители нашего
века более чем скептически оценивали возможность προ-
спективного образа истории. Карл Поппер, критикуя исто-
рические пророчества, утверждал, что будущее зависит
только от нас, а над нами не довлеет никакая историческая

необходимость. История, уверяет он, заканчивается сегод-
ня. Мы можем извлечь из нее уроки, однако будущее — вов-¹
се не продолжение и не экстраполяция прошлого. Будущее
еще не обладает бытием, и именно это обстоятельство на-
кладывает на нас огромную ответственность, так как мы,
именно мы, можем влиять на будущее. Он не одинок в по-
добных суждениях. Известный .философ-советолог католик
Юзеф Бохеньский полагает, что никакая философия исто-
рии не способна предвидеть будущее. Мы просто не знаем и
знать не можем, как повернутся события.

Однако есть и иные подходы. В свое время Лев Толстой,
размышляя над историей, полагал, что люди не столько
творят историю, сколько смахивают на ребенка, дергающе-
го шнурок в карете и воображающего себя кучером. И не
прав ли наш современник Фернан Бродель, противопостав-
ляя истории событий историю структур? История, согласно
ее подходу, свершается не на уровне наших суетливых тело-
движений, а развертывается медленно и неуклонно в пота-
енных глубинах бытия. Но не то же ли самое утверждал
Мартин Лютер, отмечая, что мы сами вроде бы свободно
бежим, но каждым из нас правит всадник — Бог или дья-
вол? Если это так, если правы этим мощные и ясные умы,
то бесполезно исчислять пути в будущее, облик его можно
лишь угадать, постигнуть в Откровении, обнаружить в про^
зрении, неподвластном сухой логике.

Осмысливая обе эти позиции, убеждаемся в том, что они
грешат крайним радикализмом, безапелляционной уверенно-»
стью в безусловной истинности своих выводов. И обе они, по
сути дела, отказывают в возможности исторического предска-
зания. Если в движении и смене поколений нет «ритмов*·,
«тенденций», «циклов» —вообще какой-либо объективной ло-
гики — то и рисовать образы грядущего —дело безнадежное.
И если шаги истории определяются скрытыми глубинными
структурами, или же заданы неведомыми нам целями Абсо-
люта, Духа, Божества, то и в этом'случае проникновение за
горизонт сиюминутных событий дело безнадежное.

Сомнения в возможности обозревать грядущее во многом
опираются и на негативный опыт множества футурологиче-
ских изданий, появившихся в 50-60 гг. нашего века. Тогда
возник футурологический бум и была сконструирована теоре-
тическая конструкция - футурология — «наука о будущем».
И когда в конце века обращаешься к ним, то видишь, что
большинство предсказаний, увы не оправдались. Более менее
успешны были догадки о перспективах научно-технического
развития, явственно выявились промахи в определении траек-

торим социально-экономического развития, политических пер-
спектив, сферы мировых международных отношений.

С огорчением убеждаешься, что'непредвиденного, неуга-
дашюго, непредсказуемого больше того, что оправдалось,
сбылось. Они не прочли «Книгу судеб*·, в наших руках нет
магического жезла, позволяющего видеть сквозь пелену
времени. Мы убеждаемся в том, что подчас падает то, что,
по нашему разумению, должно было расти, и растет то, что,
казалось бы, обязано падать. Возникли сомнения в оправ-
данности идеи неуклонного прогресса рода людей. Выяви-
лось, что восхождение отнюдь не фронтальный процесс.
Победы на одних участках оборачиваются изъянами и про-
валами на других. У нас есть ракеты и дальняя авиация, но
не родился новый Шекспир или Достоевский. Люди стали
информированнее, но стали ли они моральнее, благороднее,
милосерднее? Как мы уже говорили, налицо явное сближе-
ние всех народов Земли, сплоченнее становится человечест-
во, его фактическое единство нарастает. Но, вместе с тем,
гальванизируются давние страхи и противостояния, конф-
ликты, замешанные на этнических предрассудках, пылают
по всем континентам.

Так может быть, отказаться от попыток заглянуть впе-
ред, вернуться к гадательным процедурам: на костях, кар-
тах, кофейной гуще? И пусть новоявленные религиозные
пророки, гадалки, толкователи, снов сообщают нам о том,
«что будет, чем сердце успокоится». Наверное, такая пози-
ция недостойна человека. В наши дни, когда, как выразил-
ся недавний Генеральный директор ЮНЭСКО, Фредерико
Майор Сарагос: «Завтра всегда поздно», люди не могут за-
крыть глаза на стремительно подступающее грядущее.
Нельзя подобно страусу зарыть голову в песок. Нельзя
жить по принципу Швейка «будь, что будет, как-нибудь да
будет, никогда не было, чтобы чего-нибудь не было».

Медлить нельзя, надо удержать надежду. С легкой руки
Олвина Тоффлера стало расхожим понятие «футурошок».
Это меткое и четкое понятие. Ритмика истории динамично
меняется, смена поколений машин обгоняет смену поколе-
ний людей. Смещаются и модифицируются привычные обы-
денные представления. Резкими прыжками меняется мода,
и не только на костюмы и косметику, но и на стиль жизни,
систему предпочтений.

Наряду с новациями типа постмодернизма, из прошлого
всплывают и гальванизируются кондовые, глубинные идеи
традиционализма. Радикальная динамика жизни встречает
сопротивление со стороны консервативных глубинных то-

ков жизненного процесса. Низвергаются старые идолы и
поспешно лепятся новые. Все это порождает тревог}', страх
перед будущим. Мы, живущие в России последних лет XX
в., с пронзительной остротой сталкиваемся с коллизиями
истории, противоречиями бытия. На общее состояние чело-
веческого мира накладывается паша.отечественная конкрет-
но-историческая ситуация. Это не прибавляет эйфории, не
умножает радости.

Однако не следует включаться жалобными подголоска-
ми в хор исполняющий реквием цивилизации. Надо думать,
что мудрость не оставила человечество, и нашему народу
трезвой ясности не занимать. Нужна спокойная выдержка,
холодное раздумье и душевный пыл для того, чтобы поста-
вить диагноз современности и обоснованный прогноз обоз-
римому завтра. Проще простого произнести «грустно, гос-
пода», махнуть рукой и с тупой обреченностью ждать того,
что свершится. Несомненно, что легче всего предсказывать
промахи и срывы. Говорят же, что хороший прогноз —это
мрачный прогноз. Предсказывай мор, град и раздор и не
ошибешься. К концу века в наборе видения перспектив все
больше нарастают минорные ноты, пессимистические сцена-
рии берут верх над бравурно оптимистическими. Книги, по-
добные обнадеживающей монографии Д. Нэсбитта и П.
Эбурдин, изданной в 1990 г. «Что нас ждет в 90-е годы?»
лишь исключение, подтверждающее общую тенденцию. Ав-
торы утверждали, что 90-е гг. будут необычным периодом.
«Приготовьтесь,—говорили они читателю.—Вы сидите в
первом ряду самого трудного, но и самого удивительного
десятилетия в истории цивилизации».

И вот уже прошла половина этого поистине удивитель-
ного десятилетия. Вибрирует и содрогается мир, идет нер-
вирующий поток событий, неожиданных человеческих по-
ступков. Мы вписаны 'в свою историю, действуем внутри
нее, выступая как воздействующие на ее ход и как испыты-
вающие влияние ее величественного движения.

Что же делать? Уповать на фатализм истории, или на
Провидение, на то, что Парки вьют свою нить по собствен-
ному плану? ждать реализации тонкого замысла Творца?
или же с волюнтаристской, безрассудной отвагой произ-
вольно кроить и ломать ход истории? бросаться от Утопии
и Утопии, от одного жесткого социального эксперимента к
другому, еще более жесткому? При оценке «механизма» ис-
торических свершений представляется, что ближе к подлин-
ному пониманию диалектики истории хрестоматийный те-
зис о людях как актерах и авторах жизненной драмы. Да,

мы актеры, ибо действуем в заданных обстоятельствах, со-
зданных не нами, по сценарию традиции и преемственно-
сти. Но мы и авторы, ибо перед нами веер возможностей, и
только от нас зависит следующий шаг, мы свободны в его
выборе. Рубикон перейден — говорил Юлий Цезарь, выбор
сделан, назад пути нет.

Рефлектируя над истекшим,-вглядываясь в актуальные
события, мы можем видеть их возмолсное развитие, вероят-
ность исхода наших намерений. Противоречивая связка те-
зисов: «нет ничего нового под луной», и «перед нами от-
крытое поле неизведанного» определяет деятельность про-
гнозиста, его находки и потери. Дело футурологов —это
наука и искусство, результат размышлений и интуитивных
вспышек, изучение опыта миллионов и индивидуальных
проходов в то, что еще не свершилось. Поэтому не будем
излишне суровы к тому, что не все оправдалось, что пред-
сказывалось и намечалось.

Идя к перевалу, к вхождению в следующий век и новое
тысячелетие, человечество сталкивается с глобальным вызо-
вом. Мировое сообщество, его интеллектуальная элита и
правящие лидеры стремятся осознать этот вызов. Междуна-
родные форумы в Рио-де-Жанейро (1992 г.), Каире (1994
г.), Копенгагене (1995 г.) —ступени в осмыслении сути это-
го вызова и практических шагов, которые предстоит делать
роду людей.

Сейчас формулируется концепция «устойчивого разви-
тия», то что академик Никита Моисеев назвал стратегией че-
ловечества. В ракурсе построения этой глобальной стратегии
и идет прогнозный поиск. В центре его находятся те дейст-
вия, которые люди Земли должны предпринять для обеспече-
ния сопряженного (коэволюционного) развития Человека и
Природы. Биосфера планеты уже пришла в состояние нерав-
новесия и эта ее нестабильность все более и более усугубляет-
ся. Как восстановить паритет общества и биосферы? Как со-
отнести экологические, технологические и социальные про-
граммы, дабы гармонизировать их в целостном единстве? и
как утвердить мир и спокойствие на планете и в каждой стра-
не? как умерить и вовсе снять социальную напряженность?
Уже ясно, что людям Земли придется (хочется того или нет)
уменьшить свои потребительские аппетиты. И в первую оче-
редь чрезмерную гордыню и изнеженную комфортность гос-
подствующих элит. Нравится это благоденствующим верхам
или нет, по без утверждения справедливости покоя не будет.
Но как же всего этого добиться? Этого в полном объеме ни-
кто не знает. И главная цель прогнозистов ныне состоит в

том, чтобы дать анализ альтернатив деятельности, хода и ис-
хода глобальных процессов.

Мудрецы и поэты, политики и экономисты, правители и
рядовые их рядовых — перед всеми стоит необходимость ра-
зумного выбора, определения пути. Надо предусмотреть
возможные конфликты, назревающие противоречия, появ-
ляющиеся препятствия. Необходима солидарность всех
стран н социальных сил. Не исключена возможность появ-
ления нетрадиционных идеологий и небанальных подходов.
Более того, это насущно необходимо. Все лучшие умы ре-
шают глобальную задачу: отстраивание стратегии человече-
ства, всего человечества на XXI в. Ее еще нет. Она только
в наметках. Полем открытых возможностей предстает вся
глобальная ситуация. Налицо устремленность к складыва-
нию целостного планетарного мира людей. Все чаще звучит
призыв «действовать локально, мыслить глобально».
Жизнь континентов, регионов, стран-государств сейчас со-
относится с планетарной шкалой.

Мы глядим в лицо новой Цивилизации. Как и какой она
сложится? расцвет или упадок? торжество разума или без-
думная и безвольная гибель? экспансия в Галактику или за-
мыкание в становящейся малонадежной биосфере земли?
расширение в каких-то новых формах демократических ус-
тановлений или торжество иеорабовладельческой мегама-
шины? Эти и многие другие вопросы требуют решения на
уровне складывающегося планетарного интеллекта. Это не-
обходимо делать не только лидерам стран и партий, но и
тем, кто читает наш учебник. Эти размышления нужны не
для сдачи экзаменов и последующего полного их забвения,
а для того, чтобы жило и победило человечество.

Сейчас, как никогда ощущается необходимость единения
всех позитивных сил для решения назревших глобальных
проблем. Один из наших Поэтов сказал: «Или братские объ-
ятия, или братская могила». Это так. Другой дороги нет.
Все мы предупреждены. Выбор за нами. И особенно за но-
выми поколениями, вступающими сейчас в жизнь, земляна-
ми XXI столетия. И в это многотрудное время наша Отчиз-
на — Россия, напряженно решая собственные сложнейшие
жизненные задачи, вместе со всеми несет ответственность за
настоящее и будущее рода людей.

Учебник прочитывается и закрывается. А жизнь продол-
жается, история длится, набирает новый разбег. И авторы
учебника надеются, что прочитанное поможет читателю по-
нять себя, мир, настоящее и будущее каждого и всех пас.

Рекомендуемая литература

Абдеев Р. Ф. Философия информационной цивилизации. М., 1994.

Введение D философию: учебник для ВУЗов. М., 1989. Ч. 2. Гл. 18.

Глобальные проблемы и общсчелоиеческпе ценности. М., 1990.

Давидович В., Аболина Р. Кто ты, человечество? Теоретический порт-
рет. М., 1975.

Мир философии: Книга для чтения. М., 1991. Ч. 2. Разд. 8.

Моисеев II. Третьего варианта нам не даноХ/Социально-политический
журнал. 1995. № 2.

Нэсбит Д., Эбурдин П. Что нас ждет в 90-е годы? М., 1992.

Ракитов А. II. Философия компьютерной революции. М., 1991.

Хёсле D. Философия и экология. М., 1994.

Человек и общество. Современный мир. М., 1994.