Мой опыт хелирования

Я вернусь немного назад в нашей истории.

Когда я начала читать о хелировании, информация о смерти двух детей потрясла меня. Я поняла, что никогда не смогу рисковать своим ребенком. И даже объяснение причины смерти детей не успокаивало меня. Я твердо решила, что внутривенное хелирование опасно не физической смертью, которой можно избежать, в случаями, когда дети давали регресс и ничего более не могло им помочь.

Читая дискуссии родителей на сайте МакКандлесс, я пришла к выводу, что без ДАН! врача процедура эта вообще рискованна. Я сама по себе осторожный человек и никогда не рискую, а ставить на кон свою или чужую жизнь не рискну и подавно, поэтому для себя я решила не хелировать ребенка вообще.

Весь 2007 год я безуспешно пыталась ввести добавки, которые были необходимы, но не видела никакого прогресса.

Я не понимаю почему, но в самом начале мне все время казалось, что наш Случай легкий и вот завтра все наладится. Я была уверена, что стоит мне ввести диету, как ребенок заговорит и нам больше ничего не придется делать! Время шло, а этого не происходило. Я с завистью и болью читала на сайтах сообщения мам о прогрессе своих детей на диете. Получалось так, что только одна диета давала им то, о чем я грезила ночами, но у нас ничего не получалось. Я видела, что Аурель стала меньше болеть, что она стала понятливее, но говорила она только на «птичьем языке» и бесконечно смотрела мультики, прыгая по дивану. Иногда появлялись отдельные слова, но они ни с чем не были связаны и вскоре исчезали. Из садика Аурель «принесла» дикий визг и периодически развлекала себя этим.

Когда она визжала, то во мне просыпалось чувство вины и депрессия, я не могла понять, где, как и что же я делаю неправильно.

Я «вгрызалась» в книгу МакКандлесс «Дети, у которых голодает мозг» и постепенно осознавала, что диагноз тяжелый аутизм нам поставили не по ошибке и нигде не написано, что все дети могут восстановиться. Да, МакКандлесс писала, что улучшения будут обязательно, но 100 % восстановления никто не обещал. Сама МакКандлесс, восстановив сотни детей, не сумела восстановить свою внучку.

Через два года после начала лечения я просто впала в депрессию. Чтобы ускорить развитие речи, я ввела уколы витамина метилкобаломин — В12 (витамин, который участвует в цикле метилирования — цикле мыслительного процесса).

Я возлагала на эти инъекции большие надежды, но увидела только, что Аурель стала радостнее и сообразительнее, легче шла на контакт и кооперацию, но вот речи не появилось.

Вот тогда я стала думать о хелировании как о последней возможности.

Я ринулась перечитывать главу книги МакКандлесс о выводе металлов и совсем поникла. Она писала, что на начало хелирования у ребенка должны быть здоровым ЖКТ и печень, введены основные добавки и главное — их минеральная часть, и, если возможно, улучшено состояние иммунной системы.

Я стала анализировать состояние ребенка и поняла, что ЖКТ по-прежнему работает плохо. Аурель продолжала принимать ферменты, но в кале все время встречались непереваренные остатки, была проблема с расщеплением жиров, кал был часто глянце' вый и с беловатыми вкраплениями. Нас «заедали» кандида и кло-стридия. Я не смогла ввести витамины группы В и многие друтие добавки. Я сумела дать Аурель только 300 мг кальция вместо 500 и 150 мг магния вместо 250, цинк только 20 мг вместо расчетных 50. Единственное, что действительно произошло, было явное улучшение здоровья благодаря лаурисидину.

Я боялась начинать хелирование при плохо подготовленном организме и где-то в глубине сознания сидела мысль, а может, нам и не надо... МакКандлесс на своем сайте писала, что анализ на порфирины в моче дает точную картину ртутного отравления, и советовала всем перед началом хелирования сделать такой тест, чтобы убедиться, что токсичные металлы присутствуют в организме. Это было безопасно по сравнению с провокационным тестом свечами ЕДТА, когда потом некоторые дети получали регресс, если их ртутные проблемы были серьезные.

Тогда я решила сделать тест на порфирины, как советовала МакКандлесс. Полученный результат показал ртутное отравление. И я словно проснулась! Я как-то сразу осознала, что ожидать чего-то не имеет смысла, тем более, что чем дольше я буду ждать, тем безрадостнее будет наше будущее, потому что ртуть, оседая в мозге, будет его разрушать. Я решила хелировать и надеялась, что сумею отследить состояние печени.

Для хелирования был взят стандартный ДАН! протокол с использованием орального хелат-агента DMSA. О Катлере или сайте «Аутизм-Меркури» я тогда даже не знала.

Расчет ДАН! протокола прост: три дня DMSA с суточной дозой, рассчитанной 30 мг на 1 кг веса, разделенные на пять приемов через четыре часа: 8-12-16-20-24. Раунд повторяется через каждые Две недели.

В то время Аурель весила 18 кг и ее суточная доза была 18x30=540 мг, иными словами, на прием приходилось 108 мг.

Дать такую дозу сразу мне было боязно. У меня были капсулы 25 мг, и первый раз я решила дать 1/4 капсулы, то есть 6 мг.

Первый раунд я провела в конце января 2008 года. Ничего особенного я не заметила, но по совету МакКандлесс я уже ввела ротационный антикандидозный протокол. Следующий раунд было пол капсулы, а третий раунд был уже 25 мг на прием.

В садике воспитатели стали говорить, что она начала активно повторять слова. Дома я такого не видела. Я вообще не видела результатов. После пяти раундов я все еще не подняла дозу. Я просто боялась и оттягивала этот момент. Теперь я могу сказать, что для нас это было счастье. Проблемы ЖКТ на большей дозе вылезли бы непременно, но и без этого у нас полезли вирусные проблемы. Аурель заболела. Болезнь была странная, вялая, на губе чуть заметна была припухлость. Это был герпес! Ни разу я до этого не видела у нее герпетической инфекции, но в ее анализе на неоптерины (биомаркеры, указывающие на состояние иммунной системы) было ясно показано, что активность иммунной системы повышена, и ее активность оценивается 586 ед при верхней границе нормы 180.

Один маркер указывал на нервно-дегенеративные болезни. Если предположить, что ртуть есть в мозге, то в конечном итоге ее присутствие там может полностью его разрушить. Ртуть тем и страшна, что повреждение продолжает накапливаться и ухудшаться с течением времени. Катлер писал о регрессивном детском аутизме, когда ребенок, который говорил слова в два года, перестает говорить и реагировать на окружение к пяти-шести годам.

Другой маркер указывал на повышенную активность иммунной системы, обусловленную воспалением, вирусами и аутоиммунными заболеваниями. Все это соответствовало действительности — Аурель часто болела, а наличие огромного количества аллергий и непереносимостей и было обусловлено аутоиммунными заболеваниями. Я стала искать дополнительную информацию по этому вопросу и на сайте Стена Куртса нашла обилие таковой, и даже выражение родителей, что «движение металлов вызывает активизацию вирусов», и это сам по себе хороший признак.

В конце марта 2008 года я стартовала сайт «Аутизм. Помощь родителям», потому что видела необходимость обмена информации о системе биокоррекции и в интернете познакомилась со многими, кто разделял мое мнение. Но главными моими помощницами стали Птица и Лида, которые тоже шли путем биокоррекции и мы оказались не просто единомышленниками по многим вопросам лечения, но и в жизни. Кроме того обе приняли живейшее участие в обустройстве сайта.

Лида живет в Америке, она добрая и веселая женщина, ее девчушка сегодня полностью восстановлена и ходит без ассистента в нормальную американскую школу. Лида восстанавливала ее будучи пациентом ДАН! доктора, но она всегда критически относилась ко всем предложениям ДАН! и окончательное решение о лечении дочки принимала сама. Лида душевный человек и всегда найдет ободряющие слова для любого и готова всем прийти на помощь.

Галя живет в Англии, она никогда не работала ни с какими врачами и восстановила своего ребенка целиком и полностью сама. Ее рассказ об их пути вы найдете в этой книге. Она скрупулезная и осмотрительная женщина с прекрасным чувством юмора и академическим подходом к любым вопросам.

Когда мы все трое встретились, я была рада такому знакомству, мне нравились эти женщины и результаты их работы по восстановлению детей, и я понимала, что вот именно их счастливый опыт мне и нужен. Я не доверяла никому, кто говорил, что знает, что делать, если его собственный ребенок не был восстановлен. Возможно, это глупо, ибо великий Нострадамус спас многие тысячи жизней во время чумы, а его первая жена и дети погибли в эпидемии.

Но как бы то ни было, мне было приятно советоваться с мамами, что работали сами и видеть, что не зря они работали. Конечно, они начали работу по восстановлению детей, когда те были в более раннем возрасте, чем Аурель, но я уже встречала многих, кто тоже начинал рано, но результат был другим. Дети были не в лучшей форме. Хвастаться было нечем, и случаи классифицировались как сложные. У меня тоже был сложный, а по рассказам у Гали и Лиды были тоже не простые случаи. Я все время думала, что раз они сумели, то есть чему у них поучиться. А научиться действительно можно было многому!

Особенно мне импонировала их способность к анализу ситуации и способность просто и доходчиво излагать свои мысли.

Я была уверена, что вот они, мои новые знакомые, как раз и могут привнести свое видение проблемы и поделиться своим опытом, и мой случай станет тоже легким, и не только мой! Я верила в те методики. которые дали им результат, и было здорово, что методики те тоже отличались простотой, логичностью и безопасностью. Мне хотелось, чтобы мы вместе собирали и систематизировали информацию на русском языке, и чтобы она могла послужить пособием для всех, кто не знает английского языка, но столкнется с такой же проблемой.

Собирая информацию для раздела «Хелирование» на нашем сайте. Лида выложила свой протокол, и я выяснила, что ничего о таком не слышала. Это как раз и был протокол Энди Катлера. Но поскольку и Галя, и Лида хелировали именно так, то я решила внимательно изучить их опыт, а также опыт других на сайте «Аутизм-Меркури».

Сперва мне было как-то странно читать про малые дозы в протоколе Катлера, привычно ведь думать, что чем больше, тем сильнее эффект. «А вдруг эти дозы недостаточны?» — сомневалась я. Но читая материалы и видя работу моих новых подруг; я все больше понимала все сложности, связанные с лечением. Галина покорила меня, приведя простой, но доходчивый пример, чтобы иллюстрировать происходящее при хелировании по ДАН! протоколу. Она спросила меня: «Как ты думаешь, что произойдет, если ты имеешь ведро помоев и хочешь вылить его через узкое отверстие, просто перевернув ведро? Естественно, выйдет только то количество, что может быть выведено согласно законам физики через узкую воронку в единицу времени, а остатки? Ну, тут зависит от многого, если ты применила достаточно большую воронку, то помои будут плескаться в ней довольно долго, пока уйдут; а если этой воронки недостаточно?! Грязь полетит и замажет тебя!»

Прекрасная иллюстрация, которая сразила меня наповал! Система вывода токсичных металлов идет из крови через печень н почки — это они являются узкой воронкой вывода и выводят металлы с мочой и калом. Но если они не справляются, то невыведенные металлы будут продолжать плескаться в крови, оседая, где придется. И здесь вся беда в том, что эти металлы могли быть подняты из печени или других тканей, а теперь могут пересечь гематоэнцефалический барьер и осесть в мозгу — и это приведет только к ухудшению ситуации.

Я вмиг осознала все аргументы Энди Катлера против больших доз. Он сравнивает действие двух систем. Первой системы - системы выведения металлов из тканей в кровь, где количество хелат-агента действительно повлияет на количество поднятых из тканей металлов, и второй системы — системы вывода их из организма (наши печень и почки). И вот тут никто не сказал, что вторая система справится с выводом.

Этим и объяснил Катлер такое большое количество детей, которые ухудшаются на внутривенном хелировании и на оральном ДАН! протоколе. В обоих случаях, когда большое количество хелат-агента вводят в кровь и в результате в кровь поднимается огромное количество токсичных металлов, те дети, у которых система выведения организма не справляется с такой ситуацией, становятся еще хуже. Помочь им потом практически невозможно. Да, конечно, если кишечник таких детей все еще «протекает», то даже то, что абсорбировалось в кал, может снова попадать в кровь. Чаше всего такое случается у тех, кто не держит чистой диеты.

Энди понимал это все потому, что прочувствовал все это на себе, когда по совету доктора вводил большие дозы хелаторов и ему стало еще хуже, чем было до этого! Только благодаря тому что он был химиком, инженером и изучил биохимию, он сумел рассчитать оптимальный режим хелирования, гае учел все: действие хелат-агента, время его вывода из организма и среднюю возможность системы вывода, когда она может пропустить все. Вернее, он теоретически вывел режим приема хелаторов — в соответствии со «временем полужизни» хелат-агента (время, за которое из организма будет выведена половина введенного хелатора), а дозу он подбирал опытным путем — на себе.

Конечно, при оральном ДАН! протоколе хелирования пиковый уровень поднятия металлов из тканей ниже, чем при внутривенном хелировании, поэтому отрицательных результатов там меньше, и положительный эффект гораздо чаще. Но все равно есть много свидетельств об отсутствии эффекта или отрицательном эффекте на таком протоколе, хотя и не таком сильном и страшном, как с внутривенным хелированием.

Вот только после осознания протокола Катлера я поняла, что не зря инстинктивно боялась поднимать дозу хелат-агента ЭМ8А и хелировала практически по протоколу Катлера. Конечно, для этого осознания тоже понадобилось время, но так уж устроены люди. Я ведь работала на свой страх и риск, и вся ответственность лежала на мне. Когда же я осознала все это, оставалось только подключить к моему протоколу АЛА, которое никуда нс исчезало из протокола Катлера.

Уже первый раунд по новому протоколу ДМСА+АЛА показал, что ребенок почувствовал себя лучше. Через два раунда запоминание новых слов стало быстрее, улучшилось произношение звуков, появилась заинтересованность в занятиях.

В режиме «раунд каждые две недели» мы хелировали еще полтора года и потом, когда я увидела, что ее ЖКТ, печень и иммунная система стали еще стабильнее, то я перешла на хелирование каждую неделю.

Я видела, что Аурель начала уверенно развиваться, появилась речь, улучшилась социализация, и чем дольше мы хелируем, тем лучше общее состояние и лучше развитие. С моей точки зрения, и это мнение разделяют многие родители, восстановившие детей, хелирование является тем краеугольным камнем, без которого невозможно возвести здание. Пока в организме ребенка присутствует ртуть, ни о каких стойких результатах улучшения не может быть и речи. Не будет восстановления ЖКТ, а главное иммунной системы, и ртуть, засевшая в мозге, будет все время причиной отката на прежние аутичные позиции в социальной сфере и поведении. С другой стороны, одно только хелирование нс может решить всех проблем, поскольку ослабленная иммунная система просто не в состоянии справиться с непосильными для нее на данный момент задачами. Поэтому работа должна быть комплексной по всем направлениям.

Во время хелирования я все время замечала, что вирусы незначительно активизируются. То выскочит герпесная инфекция, то Аурель приболеет, или я наблюдаю в течение пары дней, как она устала и температурка чуть больше 37, поэтому я стала вводить на постоянной основе также антивирусный протокол, а раз в год начала делать массированную антивирусную терапию.