Перевод как прикладная лингвистическая дисциплина 157

мышлению список возможных альтернатив для разрешения проблемной ситуации. Для политического дискурса это оказывается настолько важ­ным, что ошибки и неточности в переводе метафорических моделей могут существенно искажать коммуникативную установку автора исход­ного текста.

Рассмотрим один пример. Одной из важнейших целей изменения общественного сознания в период после октября 1917 г. была попытка совмещения органистического способа мышления (представленного ме­тафорами ОРГАНИЗМА, РАСТЕНИЯ, ДЕРЕВА, ЧЕЛОВЕКА), которое имело глубокие корни в русском социуме, с механистическим, рациональ­ным мышлением, фиксированным в метафорах МЕХАНИЗМА, СТРОИ­ТЕЛЬСТВА, МАШИНЫ, МОТОРА и пр. Требовалось по возможности снизить значимость органистической модели в общественном сознании, совместить ее с более креативными моделями, поскольку задачи инду­стриализации требовали мышления иного типа. Разумеется, не следует понимать это рассуждение буквально: противопоставление этих спосо­бов мышления не фиксировалось решениями партии и правительства, но идея, несомненно, витала в воздухе и была, например, в полуаб­сурдной, гиперболической форме гениально воплощена в произведениях Андрея Платонова.

На уровне метафор эти процессы выразились в совмещении логиче­ски абсолютно противоречивых метафорических моделей МЕХАНИЗМА и ОРГАНИЗМА. Политический дискурс тех лет был заполнен стилисти­ческими монстрами такого рода, ср. известное Нам разум дал стальные руки-крылья,а вместо сердца— пламенный мотор.Рефлексы этих попыток прекрасно видны и сегодня (ср. полнокровный механизм рынка). С началом перестройки возрастает значимость органистической метафоры в свя­зи с поисками новой идеологии и попытками реанимации ценностей православия и народности. Возрастающая общественная значимость ор-ганистического способа политического мышления принуждает политиков обращаться к соответствующим метафорическим моделям, даже если са­ми политические деятели не осознают этого на рациональном уровне. Весьма показательна в этом отношении речь Э. Шеварднадзе, бывшего в конце 80-х гг. министром иностранных дел СССР, на одном из за­седаний Генеральной Ассамблеи ООН. Приведем ее русский текст (20) и официальный перевод на английский язык (21):

(20) Мы строим новую модель общества, новую модель отношений между людьми и народами, новую модель социализма. Социализма, который как вели­кая идея не только не исчерпал себя, а, наоборот, по-новому раскрывает свой гуманистический потенциал в трудном, подчас драматическом противостоянии органически чуждым ему силам и пророкам. В нашей стране это не обновление фасада, а коренная реконструкция здания (...). Нет ни одной области нашего общественного и общенародного бытия — в экономике, политическом устрой­стве, духовном мире людей, — где пафос отрицания всего косного и омертвелого не шел бы одной дорогой с пафосом созидания. (...) мы убеждены: перестройка,

которая началась как революция надежд, не даст им угаснуть. Люди, народ не дадут угаснуть перестройке, ибо она выражает их самые заветные чаяния.

(21) We are building a new model of society, a new model of relations among people and nations, a new model of socialism. As a great concept, socialism is by no means a spent force. Indeed, it is revealing its humanitarian potential in the bitter and often dramatic confrontation with the forces and vices that are origanically alien to it. In our country we are not just repainting the facade but rebuilding the entire structure (...). In every sphere of the common life of our state and our people — the national economy, the political system and people's intellectual endeavour — rejection of the ossified relics of the past goes hand in hand with the enthusiasm of new construction. (...) we are confident that perestroyka, which began as a revolution of hopes, will keep those hopes alive. Our people, the nation, will keep perestroyka going, for it embodies the aspirations that they cherish.

Основная коммуникативная цель Э. Шеварднадзе заключалась в том, чтобы показать преимущества перестройки и убедить в преемственности нового политического мышления и старой политики СССР. В качестве способа Шеварднадзе (или тот, кто готовил текст — его «спичрайтер») из­бирает введение изначально рационалистической метафоры перестройки (АРХИТЕКТУРНАЯ или СТРОИТЕЛЬНАЯ метафора) в структуру ор-ганистического мышления, представив необходимость перестройки как очередное изначально данное чувство советского человека[10]. Сложное взаимодействие метафорических моделей не всегда передается перевод­чиком текста речи на английский язык. Например, метафора ВМЕСТИ­ЛИЩА в выражении социализм не исчерпал себя передается РЕСУРСНОЙ МЕТАФОРОЙ — socialism is by no means a spent force, что, впрочем, в данном контексте можно признать удовлетворительным, поскольку в метафоре оригинала ВМЕСТИЛИЩЕ на следующем шаге семанти­ческих следствий также связывается с ресурсом. Однако при переводе выражения духовный мир людей была изменена не только содержащаяся там метафорическая модель ПРОСТРАНСТВА, но и сам осмысляемый в метафорических терминах концепт «духовного», противопоставляе­мый рационально-механистическому началу: people's intellectual endeavour. Иными словами, нечто явно иррациональное, близкое сфере ОРГАНИ-СТИЧЕСКИХ МЕТАФОР, заменяется на свою противоположность — на интеллект, разум, стоящий в одном ряду с метафорической моделью МЕХАНИЗМА. Аналогичную неточность можно обнаружить и при пере­даче выражения пафос созидания — the enthusiasm of new construction: при