Император и тринадцать монахов

Прочтение монастырских и внешних источников той эпохи заставляет усомниться в том, что монахи активно изучали ушу еще в глубокой древности. Скорее это были спорадические случаи. Вероятнее всего, монахи приобщаются к занятиям ушу лишь со второй половины Х в.

Тем не менее народная традиция повествует об одном важном событии, которое произошло на несколько столетий ранее. Оно стало, возможно, поворотным в истории Шаолиньского монастыря, позволив ему превратиться в одну из самых богатых и знаменитых буддийских обителей. Вот как доносят эту историю предания. В 617–621 гг. случилась «великая смута в Поднебесной». Военачальник Ван Шичун поднял мятеж против императора династии Тан Ли Шиминя (Тай-цзуна). По другой апокрифической версии, Ван Шичун еще и выкрал сына императора. Тай-цзуну пришлось спасаться бегством. Скрываясь недалеко от Лояна, император обратился к монахам Шаолиньского монастыря за помощью. Существует даже предание о том, что, спасаясь от преследователей, император упал в реку Сяосихэ, протекающую перед монастырем, и монахи спасли его. На защиту императора был отправлен отряд монахов из 13 человек.

Отряд возглавил один из лучших инструкторов Шаолиня Таньцзун, который обладал редким умением вести бой с палкой на коне. Ему помогали мастера ушу Чжицяо, Шаньху, Хуэйян. Передовой отряд Ван Шичуна, преследовавший Ли Шиминя, подошел к Шаолиньскому монастырю и попытался поджечь обитель. Но 13 монахов приняли тяжелый бой, в результате которого нападавшие были разбиты. Самому Ван Шичуну удалось скрыться. Монахи устремились за ним в погоню и через сутки обнаружили его на дороге, ведущей в Лоян, в окружении отборных воинов. Вновь завязался бой. Охрана мятежника применяла мечи, копья, цепи, монахи же, действуя лишь тяжелыми посохами, не только сумели разогнать охрану, но и схватили самого Ван Шичуна. Ли Шиминь вновь взошел на трон.

Император не забыл услуги, оказанной ему шаолиньскими усэнами. Монастырю было пожаловано около 40 циней (250 га) земли, высочайшим указом монахам было разрешено пить вино и есть мясо, хотя последним они не злоупотребляли, придерживаясь традиционных предписаний. В связи с императорским разрешением в народе даже возникла легенда о том, что именно шаолиньские бойцы создали стиль «Кулак пьяного» (цзуйцюань).

С того времени Шаолиньскому монастырю было позволено содержать особые «монашеские войска» (сэнбин) численностью 500 человек. Знаменитому Таньцзуну, руководителю монашеского отряда, высочайшим указом было даровано звание «Великий полководец» («дацзянцзюнь»). Таким образом, он стал первым шаолиньским усэном, получившим официальное государственное признание. Не были забыты почетными титулами и остальные двенадцать монахов.

Если история боевых подвигов 13 монахов и может принадлежать к области преданий, то факт высоких пожалований монастырю официально подтвержден многими хрониками, а на территории Шаолиньсы сохранилась каменная стела, на которой выбита каллиграфическая надпись самого Ли Шиминя, подтверждающая привилегии монастыря. Так или иначе, к VII–XI вв. все монастырские земли занимали 14000 му (860 га), сами монастырские постройки располагались на площади в 540 му (33 га) и включали 5048 различных строений. Увеличилась и библиотека монастыря – косвенный показатель образованности монахов. Здесь хранилось 9500 буддийских трактатов.

В Шаолине считают, что именно после этих щедрых пожалований обитель получила громкое название «Первый монастырь в Поднебесной по боевым искусствам». Теперь монахи занимались не только кулачным искусством и боем с палкой, но значительно разнообразили свой боевой арсенал, тренируясь в бое на коне и в пешем строю, использовали изогнутые мечи и даже армейские длинные копья. Начал складываться характерный шаолиньский стиль, основанный на жестких ударах, передвижениях по прямой линии, ведении боя на близкой и средней дистанциях, а также на коротких атаках с большим количеством ударов локтями и ладонями. Высокая официальная оценка монастыря привлекала немало новичков, и в Шаолиньсы к VII в. уже находилось около 2 тыс. послушников. Однако эта цифра может быть значительно завышена, судя по небольшим размерам монастыря.

Большинство всех этих сведений (о 13 помощниках императора, обширной боевой практике) исходят непосредственно из архивных материалов самого Шаолиньского монастыря либо являются частью народного предания. Достоверных сведений о занятиях ушу мы не находим и здесь. Однако расскажем еще одну историю из шаолиньского канона.

Монашеское боевое искусство долгое время считалось только привилегией мужчин, однако в IX в. установленное правило было нарушено. Шаолиньские хроники связывают эту историю с именем монаха-бойца Фуху (898–970 гг.), известного знатока шаолиньского цигун и прекрасного бойца. Согласно хроникам, он «своим дыханием валил противника с ног, мог находиться в спокойном созерцании по десятку дней, а двигаясь, сбивал опоры у дома».

Однажды, когда этот замечательный человек возвращался в Шаолинь из монастыря «Белой лошади» (Баймасы), ему на дороге повстречалась женщина-воин с огромным луком в руках. Испугавшись свирепого вида монаха, она пустила в него стрелу. Фуху, вытянув руку, поймал стрелу и бросил ее в женщину. Хотя стрела лишь слегка царапнула грозную воительницу, та тут же, трижды преклонив колени перед мастером, попросилась к нему в ученицы: «Я желаю уйти от мира, став монахиней, и спасать мириады живых существ». Они вместе вернулись в монастырь, и Фуху передал ей свои методики цигун, научив «передвигаться в бою легко, как ласточка, нападать и наступать, как снующий взад-вперед ткацкий челнок», стрелять из лука без промаха со ста шагов, действовать цепью и веревкой с грузом на конце.

В 967 г. Фуху со своими лучшими учениками покинул монастырь, отправившись на юг, где распространял шаолиньское учение, поражая последователей великолепным боевым мастерством. Через три года он вернулся в родную обитель, где и скончался – «обрел абсолютный покой». Фуху похоронили на семейном кладбище Шаолиня – в «Лесу пагод» (Талинь), там до настоящего времени хоронят выдающихся монахов.

Постепенно сформировались основные дисциплины, которым обучали шаолиньских монахов, причем этот набор предметов оставался неизменным до начала ХХ в. Курс обучения состоял из четырех основных разделов. Первый – буддизм (фо) – представлял собой изучение основных буддийских уложений и канонов, монастырских правил (виная), основ медитативной практики и созерцания. Второй раздел – боевой (у) – включал в себя практику боевых искусств, методы поддержания физического здоровья, верховую езду. Третий раздел – медицинские знания (и) – это основы массажа, использование и составление лечебных бальзамов, отваров, мазей, применение в медицинской практике ядов, минералов, внутренностей животных. Нередко во время тренировки монахи получали серьезные травмы, и для их врачевания было разработано более трех тысяч различных рецептов. Последний, четвертый раздел – «гражданские науки» (вэнь) – предусматривал занятия каллиграфией, стихосложением, изучение классической литературы и живописи. До сих пор одной из высших похвал в устах шаолиньских монахов является фраза: «Человек, искушенный в четырех дисциплинах».

В ту эпоху монашеское боевое мастерство вряд ли можно было назвать экстраординарным. Сами шаолиньские послушники признавали, что профессиональные армейские инструкторы ушу значительно превосходят их. Не случайно в 961 г. тогдашний настоятель Шаолиня Фуцзюй пригласил 18 самых известных мастеров ушу в монастырь на три года для демонстрации своих школ и обучения монахов. В этом рассказе есть и сюжет о 18 мастерах – символическое напоминание о 18 архатах. По преданию, в то же время император Чжао Куанъинь, большой знаток боевых искусств, поддерживал регулярные связи с монастырем и даже посылал туда известных военачальников Гао Хуайдэ и Гао Хуэйляна для обмена опытом.

По всей видимости, именно деятельность настоятеля Фуцзюя и положила начало регулярной практике ушу среди монахов.

Во второй половине Х в. Фуцзюй неоднократно (по некоторым источникам, трижды) приглашал лучших мастеров Китая для развития шаолиньской системы. Так начал формироваться ранний шаолиньский стиль, представлявший собой уникальную «коллекцию» лучших народных и армейских методов ушу. Приглашенными преподавателями в монастыре стали отнюдь не добродетельные последователи Будды или степенные ученые мужи-конфуцианцы, но малообразованные народные учителя. Эти выводы сделаны на основании изучения «Хроник Шаолиньского монастыря». Вот что они рассказывают: «Овладевающий искусством кулачного боя (букв: «искусством ладони»; видимо, уже в ту эпоху удары наносились по преимуществу не кулаком, но ладонью, способной обеспечить более мощный «выброс усилия» и «выброс ци». – А. М.), начинал свои занятия «длинного кулака» (чанцюань) сунского императора Тай-цзу (т. е. Чжао Куанъиня. – А. М.). «Руки, проходящие насквозь» (тунби) мастера Хань Туна представляли собой особо изощренный метод из способов «оборачивания и подсекания» учителя Ю Гоэня (речь идет о характерной шаолиньской технике – залом запястья противника «оборачиванием» своей кисти вокруг лучезапястного сустава противника, после чего следует подсечка. – А. М.). Но еще более удивительным считался стиль «короткого кулака» (дуаньцюань) мастера Вэнь Тяня, а самым эффективным – стиль «коротких ударов» (дуаньда) учителя Ма Цзи. Особо развит был «кулак обезьяны» (хоуцюань) учителя Кун Даня. Благодаря приему надавливания корпусом мастера Хуан Гу противнику трудно близко подойти к тебе. Удары всей плоскостью ладони (мяньчжан) мастера Мянь Чэна стремительны и неудержимы. А вот еще несколько стилей: «сквозной кулак» (тунцюань) учителя Цзинь Сяна из области Янь, «захватывающие, отводящие и давящие руки» Лю Сина, «крутящиеся» удары по ушам Тань Фана, методы «приклеивания» (т. е. наложение ладоней на конечности противника, что обеспечивает контроль за его действиями; «приклеивание» должно выполняться также психическим усилием, так, чтобы сознание следовало за намерениями соперника. – А. М.), захваты и прыжки Янь Цина, могучие парные удары ногами – «ноги утки-мандаринки» мастера Линь Чуна, семь позиций и последовательные удары ладонями учителя Мэн Су, «взрывающиеся удары» (баочуй), наносимые в углубления тела (т. е. в болевые точки. – А. М.) мастера Цуй Ляня, методы «пронзающих рук, отведения атак и прямого проникновения» Ян Гуня, способы победы над соперником стиля «кулака богомола» мастера Ван Лана, броски и жесткие удары Гао Хуайдэ. Все это, начиная от «коротких ударов» и вплоть до «длинного кулака», было собрано и обобщено чаньским учителем Фуцзюем».

Перечисленных методов и стилей, собранных Фуцзюем, ровно 18. Может быть, названные выше мастера или их прямые последователи и были теми 18 учителями, которые преподавали премудрости ушу монахам в Шаолиньском монастыре? Кстати, цитата из «Хроник Шаолиньского монастыря» лишь подтверждает мнение многих китайских исследователей ушу о том, что уже в Х в. монахи не просто активно занимались боевыми искусствами, но превосходили в своем мастерстве любых народных учителей и даже профессиональных воинов. Однако кое-что подсказывает нам присутствие уже привычной мифологизации действительности.

Прежде всего, ряд перечисленных в «Хрониках…» мастеров жили значительно позже Фуцзюя. Например, Ван Лан, которому традиция приписывает создание «Кулака богомола», жил в конце XVI – начале XVII вв. Янь Цин и Линь Чун, герои традиционного китайского романа «Речные заводи», действовали в XIV в. Заметим, что «Хроники…» – весьма ненадежный фактический источник сведений об ушу, так как принадлежат к «внутренней традиции» Шаолиня и не свободны от субъективного желания «углубить» историческую нить шаолиньской школы. Таким образом, описание заслуг настоятеля Фуцзюя оказывается более поздним, не ранее XVIII в., привнесением в шаолиньские архивы. Причем сделаны были эти записи тогда, когда все перечисленные стили уже практиковались в народных школах ушу. Вывод из всего этого недвусмыслен: нет ни одного достоверного источника о том, что монахи до Х в. практиковали в Шаолиньском монастыре какой-то особенный стиль или школу ушу.

Примечательная деталь: согласно «Хроникам…», основателями (пусть даже легендарными) шаолиньского ушу были не монахи, а разбойники вроде Линь Чуна и Янь Цина, бродячие воины и другие представители народной культуры. Это говорит о том, что все легенды о создании шаолиньского искусства имели своим истоком не монастырскую, но народную среду. Итак, вероятнее всего, традиционные рассказы о героях-основателях шаолиньского ушу первоначально создавались в народной среде, а затем уже попадали в монастырские хроники.

По преданию, шаолиньская традиция довольно рано вышла за стены монастыря, расположенного в провинции Хэнань. В IX в. на юго-западе провинции Сычуань возник монастырь Кэпусы, монахи которого проповедовали учение чань и считали себя преемниками истинной шаолиньской традиции. В нем родился позже стиль, называемый «Шаолиньская школа алмазного созерцания и естественности» (шаолинь цзинганчань цзыжаньмэнь). Этот стиль, весьма эффективный в бою, с многочисленными ударами ногами и бросками, практикуется до сих пор, например, в сычуаньском монастыре «Нефритового дракона» (Юйлунсы).

По преданию, у последователей этой школы возник спор с шаолиньскими монахами в связи с двумя кардинально важными вопросами. Во-первых, как полагали монахи Кэпусы, основателем учения чань следует считать не Бодхидхарму, а того, кто построил Шаолиньский монастырь и обучал монахов сидячей медитации (шрамана Бото). Во-вторых, шаолиньских монахов обвинили в том, что практика кулачного боя (цюань) у них отделена от духовного учения (цзяо) и якобы уже мало кто из шаолиньских монахов способен объяснить и тем более реализовать внутреннюю связь боевой практики и чаньского созерцания.

По мнению последователей «Шаолиньской школы алмазного созерцания и естественности», лишь в их школе ушу и духовное учение стали выражением друг друга, и, таким образом, по своей эзотерической сущности практика ушу ничем не отличается от чаньского созерцания природы Будды внутри себя. Символическим обозначением этого единства стал особый символ местных монахов, напоминающий индийскую свастику – знак солнечного божества, счастья и благоден-ствия. Он представлял собой две перекрещенные линии, напоминающие литеру «S» и вписанные в круг. Если одна такая линия означала два противоположных начала инь и ян, то две линии символизировали присутствие начала ян внутри инь и, наоборот, свидетельствуя о бесконечности трансформаций мира.

Символичным было и само название стиля. Однако сами монахи считали его не стилем, а особой формой чаньского учения и путем следования к просветлению. «Чань» – это высший тип бессловесной мудрости, благодаря которой можно достичь внутреннего озарения, принимая «утонченную мудрость, выше которой нет ничего» и подходя к границам «полного всеотсутствия и полного всеприсутствия», т. е. единства внешней и внутренней сущности вещей всего мира, их взаимослияния. Такое состояние реализовывалось через занятия «внутренним искусством» и с помощью сидячей медитации. Они требовали невероятной крепости духа и терпения, поэтому и звались «алмазным созерцанием».

Монахи, практикующие это направление ушу, немало внимания уделяли специальным методам психопрактики. Упражнения начинались с пяти форм медитации (Будда, дракон, журавль, тигр, орел), во время которой повторялись особые звуки (толони, санскр. «дхарани»), вводящие сознание медитирующего в резонанс со Вселенной. Затем следовали семь медитативных форм (журавль, дракон, лев, тигр, леопард, змея, черепаха), приписываемые Бото, а завершались тренировки несколькими гимнастическими и дыхательными упражнениями из комплекса в пятьсот форм для «очищения мысли». В более позднее время эта шаолиньская школа оказала влияние на формирование «Кулака змеи» (шэцюань), у истоков которого стоял чаньский учитель, последователь «алмазного созерцания» Цзинъу.

За точность этого предания ручаться трудно. Но оно, так или иначе, доносит до нас отголоски какого-то давнего спора об истинности шаолиньской традиции, о чистоте и искажениях чаньской школы. Как мы еще увидим, это был далеко не единственный спор, в котором участвовали последователи шаолиньских боевых искусств.