ВЫСТУПЛЕНИЕ НА IV СЪЕЗДЕ ПО ДОШКОЛЬНОМУ ВОСПИТАНИЮ

Сейчас мы переживаем такой момент, когда в массах созрело сознание необходимости расширения всего дела народного образования. По инициативе комсомола этой осенью, как вы знаете, был организован так называемый культпоход. Он еще продолжает развертываться, но, учитывая опыт этого культпохода, мы должны отметить следующее: мы должны отметить, что сейчас в рабочем классе и в крестьянстве наросла громадная потребность активно принять участие в деле народного образования. Мы видим, что этот культпоход начался в разных местах, начался не очень организованно. Тут очень многое зависит от инициативы отдельных организаций, но мы все же видим, как по мере налаживания этого дела все шире и шире развертывалась местная инициатива и как под стекло были поставлены все недостатки нашей организации дела народного образования. Ясно стало, что для того чтобы придать этому делу гораздо больший размах, необходимо втянуть в него сами массы, необходимо дело народного образования теснее связать со всеми другими сторонами. У нас есть и в деревне и в городе совершенно невтянутые отдельные слои населения, есть такие уголки, в которых еще женщина безграмотна, в которых весь быт организован по-старому, в которых вся жизнь идет еще по-старому. Сейчас ясно настал такой момент, когда дальше такого положения терпеть невозможно и когда такое положение задерживает культурное развитие всех масс в целом. Мы должны все стороны работы связать между собой. Мы видим, что там, где само население взялось за эту работу, – там эта работа сразу приобрела большой размах, и не столько это видно из газет, сколько из рассказов самих рабочих и крестьян. Например, мне пришлось встретиться с товарищем с Надеждинского завода, ион рассказывал мне, что в этом году организовался целый ряд школ по ликвидации безграмотности и что процент пропусков со стороны учащихся составляет меньше одного процента. Это показывает, с каким напряжением, с какой серьезностью подходит масса к этому вопросу. Затем сейчас идет съезд рабселькоров. Я упомянула там об одной волости Тамбовской губернии, где развернулась большая работа. В перерыв ко мне подходит крестьянин и говорит, что он знает эту работу, она действительно хорошая, и у себя в деревне они организовали ликпункт, учится у них 80 человек, занятия идут без всяких пропусков, работа хорошо ладится. Мы не имеем еще достаточно полных данных, но чувствуется сейчас, что во всей стране в этом отношении произошел какой-то сдвиг и что это дело надо связать еще крепче, чем оно было связано до сих пор, со всей культработой, со всей работой по поднятию бытовых условий и по улучшению трудовых условий широких масс.

Надо сказать, что дело дошкольного образования стало развертываться в широком масштабе только после революции и пошло по правильному пути.

Как раз наши дошкольницы могут гордиться тем, что они умеют свою работу связать с работой населения. Установка в области дошкольного образования правильная, только надо шире развернуть эту работу. Но, конечно, если мы пойдем только обычным путем, тем темпом, которым мы идем сейчас, то дело дошкольного образования будет очень медленно развиваться, и оно не захватит те слои, которые должно захватить, и поэтому сейчас самой насущной задачей является задача придания всему делу особо широкого размаха в смысле методическом. Мы знаем, что в деле дошкольного образования есть серьезные завоевания, очень вдумчивая и большая работа проделана в этой области. Но сейчас надо напрячь все усилия, чтобы поставить возможно шире пропаганду этого дела и найти те пути, при помощи которых дело дошкольного образования могло бы принять тот размах, который оно и должно принять. Есть слои трудящихся, которые чрезвычайно заинтересованы в этом, – работницы, крестьянки, которых обыкновенно в домашней жизни как раз дошкольный возраст особенно связывает. Они заинтересованы б том, чтобы примкнуть к этой работе. Тут намечается обращение к съезду сельхозрабочих, намечается обращение и к VIII съезду профсоюзов. Мне кажется, что это будет наиболее правильный путь, что надо всему этому делу придать гораздо более широкий размах, найти пути, как это дело возможно шире развернуть. Методически проработано довольно много, и можно сказать с гордостью и с уверенностью, что в этом отношении сделан большой шаг вперед. Но б смысле размаха дело развертывается чрезвычайно слабо. Поэтому, конечно, не противопоставляя, скажем, дело дошкольного образования делу ликвидации неграмотности, необходимо идти тем же путем, по которому развивалась работа во время культпохода, – путем вовлечения наиболее отсталых масс в эту работу и путем увязки дошкольного дела с разными другими сторонами культурного и бытового строительства. Вот, мне кажется, это один из вопросов, которому съезд должен уделить особенно большое внимание.

Другой вопрос, который всюду, по всем линиям приобретает совершенно исключительное значение, – это необходимость обратить внимание на более отсталые слои, на более заброшенные до сих пор слои. Этот вопрос не только стоит перед съездом дошкольников, но он стоит и перед любым школьным съездом. Поэтому происходящий съезд приобретает особенно большое значение, потому что он как раз вливается в то русло, которое так расширяется и расширение которого требуют сами рабочие и крестьянские массы.

Поэтому, товарищи, позвольте пожелать съезду возможно большего успеха в его работе, пожелать того, чтобы этот съезд положил начало развертыванию в еще более широком масштабе дела дошкольного образования, чем мы имели до сих пор.

1928 г.

ПУТИ РАСКРЕПОЩЕНИЯ ЖЕНЩИНЫ ВОСТОКА (РЕЧЬ НА ВСЕСОЮЗНОМ СОВЕЩАНИИ ЖЕНЩИН ВОСТОКА)

Товарищи, позвольте начать с горячего приветствия, а затем я хотела бы высказать несколько соображений, так как не знаю, насколько полно они здесь обсуждались. Я знаю работу нашего совещания по тем документам, которые приведены у нас в печати, а также я знакома с теми вопросами, которые обсуждались на Комиссии по улучшению быта и экономического положения женщин.

Я боюсь, что мы на многие вопросы обращаем недостаточное внимание. У нас, по-моему, довольно много делается для того, чтобы осветить вопрос о раскрепощении женщин самой женщине. Но я боюсь, что у нас в недостаточной мере освещают этот вопрос в общей прессе. Я говорю здесь не о страницах «Правды» или «Известий», а о страницах тех газет, которые выходят на местах. Когда у нас в РСФСР началась работа, то мы в обшей прессе отводили особую страничку, имея в виду, что надо агитировать не только среди женщин, но еще в большей мере надо агитировать среди мужской части населения. Поэтому если мы возьмем 1918 г., то увидим, что почти в каждой газете к этому вопросу привлекалось общее внимание. Я не знаю, все ли сделано в этом отношении у вас, в национальных республиках. Может быть, т. Нюрина в заключительном слове скажет об этом. Нужно как можно шире поставить эту пропаганду.

Используете ли вы насмешку в целях вашей работы, говоря об отношениях мужчины и женщины на Востоке, достаточно ли берутся под обстрел в смысле высмеивания эти старые отношения? Иногда ведь гораздо сильнее, чем большая агитационная статья, действует карикатура, коротенькая насмешливая заметка. Поэтому, мне кажется, надо было бы внимательно следить за обшей прессой, чтобы там вопросы быта освещались в достаточной степени.

У нас проходит съезд рабселькоров. Я спрашивала рабселькоров восточных республик, как они на страницах печати освещают вопрос об отношениях между мужчиной и женщиной, но не получила общего ответа. А между тем мне это кажется очень важным.

Затем вопросы художественной агитации. Товарищ из Казани однажды рассказывал, что у них религиозным законом запрещается ходить в театр (по мусульманскому закону), но зрелища увлекают, и мусульманин идет туда, да еще и жену ведет. После этого они становятся в такое положение, что им приходится уходить из религиозной организации, так как она запрещает им ходить в театр, а они ходят, муж и жена сидят вместе и смотрят, так как их захватывает та пьеса, которую они видят, они уже не думают в это время о религиозном запрете. Этот пример особенно подчеркивает все значение художественной агитации.

Я не знаю, есть ли у нас достаточное количество кинофильмов по вопросу о раскрепощении женщины. Думаю, что такие кинофильмы есть. Но достаточно ли они захватывают, достаточно ли они сильны и ярки.

Следующий вопрос об инсценировках. Конечно, важно ставить большие пьесы, которые бы вскрывали всесторонне взаимоотношения между мужчинами и женщинами. Но, может быть, надо было бы иметь и небольшие пьесы, которые могут сыграть два-три человека и которые имели бы большое агитационное значение.

Может быть, вы слышали, что в настоящий момент организовалось государственное акционерное общество туристов, что летом организуются этим обществом большие экскурсии в далекие поездки, в частности на Восток. Но как они проходили в этом году? Обыкновенно едут, смотрят – и все. Но хорошо было бы организовать дело таким образом, чтобы группа молодежи, которая едет на Восток, она не только смотрит, а пусть она проведет постановку, пусть она проведет некоторую агитацию.

У нас в Нижегородской губернии есть два уезда, в которых довольно много татарок и где мусульманская религия довольно сильна. Но вот муллы сообразили, что им невыгодно, чтобы мусульманка не ходила в мечеть, и поэтому муллы Нижегородской губернии провозгласили: так как Советская власть уравняла мужчину и женщину, то давайте откроем двери мечети и для женщин, а то они в женотдел уйдут. Вот надо было бы взять мусульманку из Нижегородской губернии и пустить в дальнюю экскурсию, куда-нибудь на Северный Кавказ, чтобы она рассказала о том, как у них мусульманская религия приспособляется к современности, как муллы сдают основные позиции в этом отношении.

Вот что нужно в смысле агитации. Мне кажется, что агитация не только к 8 марта должна быть приурочена, но что агитация должна быть постоянной. Кроме того, она должна быть не только направлена на женские кадры, но еще в большей мере, еще сильнее агитация должна быть направлена на мужское население. Я считаю необходимым, чтобы в совпартшколах, в обыкновенных школах, на соответствующих курсах обществоведения был раздел, в котором бы освещался вопрос раскрепощения женщины, вопрос о путях, ведущих к раскрепощению, о необходимости для всякого сознательного работника, для всякого сознательного гражданина бороться за раскрепощение женщины. Мне кажется, что нужно серьезно обдумать всю пропаганду, всю агитацию, как ее ставить не только среди женщин, но среди всего населения.

Теперь мне хотелось бы остановиться на одном важном вопросе. В номере шестом «Коммунистки» был поднят вопрос об организации разного рода обществ для борьбы с калымом, за снятие чадры и т. д. Мне кажется, что мы не должны отстаивать таких обществ. И вот по каким причинам: ведь мы не можем к вопросу о раскрепощении женщины подходить, как к какому-то чисто юридическому вопросу. Мы должны подходить к этому вопросу с классовой точки зрения. Нам нужно организовать актив из бедноты. В Узбекистане, например, агитация против многоженства так и ведется, насколько я знаю. Многоженство – это замаскированная эксплуатация. Поэтому очень важно вскрывать экономические корни многоженства. Ведь тут не только вопрос в том, что женщина является предметом наслаждения, что мужчине хочется углубить это наслаждение; для любого бедняка, для любого середняка вопрос не в этом, а в том, что жена является той рабочей силой, которую можно до отказа эксплуатировать, эксплуатировать так, как нельзя эксплуатировать наемную батрачку или батрака. Если мы возьмем нашу крестьянскую семью, мы увидим, что там эксплуатирует не только кулак, но зачастую эксплуатирует и кустарь, и середняк, являющийся старшим родственником. Я знаю по школьному делу, когда подростки мальчики, подростки девочки очень часто жаловались, что, живя у дяди, живя у тетки или у старшего брата, они попадают в такие условия, в такую безграничную эксплуатацию, в какую не мог бы попасть ни один батрак, ни одна батрачка. Для батрака существует какая-то охрана труда, а для членов семьи никакой охраны труда нет. Поэтому зачастую наблюдается, что середняк своих бедных родственников эксплуатирует до отказа. Родственные связи зачастую являются той перегородкой, которая препятствует постановке правильной охраны труда. Я думаю, что вопрос о многоженстве, вопрос чадры и паранджи также тесно связаны с вопросом безграничной эксплуатации женщины, которую особенно удобно проводить при условии полного обезличения женщины.

Советская власть борется со всякой эксплуатацией, в какой бы форме она ни проявлялась. И, конечно, мы должны бороться до конца с эксплуатацией женщины, хотя бы эта эксплуатация и проявлялась в прикрытых и в несколько непривычных для нас формах. В этой борьбе чрезвычайно важно создать актив, классово заинтересованный в данной борьбе. У бедняка меньше жен, чем у зажиточного, потому что содержать много жен он не в состоянии, он не в состоянии купить наемную рабыню. Поэтому бедняк не так будет отстаивать рабство . женщины, как отстаивает зажиточный. Поэтому мне кажется, что, опираясь на бедноту, опираясь на батрачество, можно создать кадры не только из женщин, но и из мужчин, которые активно будут бороться за раскрепощение женщины. Классового характера этой борьбы никогда, ни на одну минуту нельзя упускать из виду. У нас организатором широких масс трудящихся должны являться Советы. Около Советов организуются массы. Поэтому очень важно, чтобы по линии Советов этот вопрос был проработан, чтобы Советы, подобно тому как б свое время они боролись за власть, как они боролись против помещиков и капиталистов, так и сейчас нужно, чтобы Советы боролись против всякой прикрытой формы эксплуатации. Поэтому мне кажется необходимым, чтобы Советы имели точную инструкцию в этом направлении, чтобы они знали, что им нужно делать, и чтобы в Советах основным кадром, борющимся за раскрепощение женщин, был бедняцкий и батрацкий слой. Только тогда мы эту работу сможем развернуть в достаточно широкой форме. Те общества за раскрепощение женщины, которые предлагаются некоторыми, не могут стать уже по своему составу на классовую точку зрения, организационно они будут бессильны, а идейно их роль, по-моему, иногда может выродиться в весьма нежелательную роль. Конечно, тут нужно очень хорошо знать все конкретные условия. Я думаю, что в разных национальных республиках нужно по-разному ставить работу: нельзя всех стричь под одну гребенку. Нельзя для всех применять одну мерку. Лишь изучая быт, изучая труд женщины в разных нацреспубликах, в разных областях, даже в разных частях этих нацреспублик, можно найти наиболее целесообразные конкретные формы классовой борьбы, которые помогут раскрепощению женщины. Владимир Ильич как-то вскоре после взятия Советской власти говорил, что гвоздь строительства социализма заключается в организации. Мне кажется, что гвоздем раскрепощения женщины – а этот вопрос входит в общую линию строительства новой жизни – также является вопрос организационный, и тут мы с классовой точки зрения не должны сбиваться. Мы должны обдумать хорошенько, как нам лучше всего организовать около Советов актив и как, по какой линии развернуть пошире работу этого актива. Уже кое-что, конечно, в этом отношении делается, и делается, конечно, немало, но думается, что еще глубже надо поставить эту работу, еще больше укрепить ее.

Говорят, и правильно говорят, что порабощение женщины – это бытовое явление, но это бытовое явление тесно связано с вопросами религиозными. Просматривая те книжки, которые изданы для агитации и пропаганды среди женщин, я не нашла – может быть, это случайно, просто в мою библиотечку не попало, – не нашла книжки, которая бы говорила, показывала, почему так защищает закрепощение женщины религия. Мне приходится по другой линии много сейчас работать по вопросам антирелигиозной пропаганды. Мы постоянно вскрываем такую картину, что религия очень прочно держится потому, что религиозные общества обслуживают известные потребности населения. Мне пришлось жить в Кракове, там население католическое. Громадное влияние имеет церковь. Как-то пришлось разговаривать с одной крестьянской девушкой. На мои доводы она отвечала: «Вот был пожар, отцу глаза выжгло, если бы не было ксёндза, то кто бы помог, а ксёндз помогает». Церковь католическая, таким образом, выполняет роль собеса. Теперь возьмем наши русские бытовые условия, православную церковь. Приходилось в прежние времена в деревне говорить с крестьянами, почему у вас столько праздников: Никола, Фрол, Параскева-Пятница и т. д. – целое полчище святых. Крестьяне говорят: «Такая наша работа: если бы святых не было, тогда бы от работы помереть пришлось. Баба, например, насквозь прядет все вечера, а вот Прасковья-Пятница велит в пятницу не прясть. Ну, бабе и передых. Или летом – страда, работа на поле, чуть не замертво падаешь, – тут уж только святой на помогу придет, его память празднуешь, ну и передохнешь немного». Хоть какой благоприятный день ни будь для уборки хлеба, а уж отдых полагается. Это бытовая охрана труда. Возьмем старообрядцев, почему крепка эта старообрядческая церковность; она запрещает есть из одной чашки, и как раз в тех районах, где чрезвычайно распространен сифилис. Поэтому выходит, что среди старообрядцев сифилиса нет, а среди другого населения, которое хлебает из общей чашки, чрезвычайно распространен бытовой сифилис. Таким образом, тут религиозная община является как бы этаким бытовым наркомздравом, и вот благодаря тому, что много этих бытовых религиозных наркомсобесов, Наркомздравов, охраны труда и пр., удовлетворяющих как-то некоторые бытовые потребности, так живуча религия в массах. Возьмем удовлетворение потребности в художественном оформлении переживаний. Надо прямо сказать, что часто искусство в церкви играет большую роль. Придите в католическую церковь – там можно поучиться тому, как ставить искусство, например, то, что в католической церкви сами поют, не только слушают, но и сами поют, активно участвуют в хоре, – это определенным образом организует. Потом торжественное пение и т. д. Вот сейчас и наша православная церковь перенимает от католической церкви эту сторону: оперных певцов приглашают в церковь, теперь это в моду стало входить. Инсценировки устраивают в церкви. Если мы возьмем всякие религиозные обряды, религиозные собрания, пение, моления разные, то мы видим, что церковь, сектантство удовлетворяют потребность в художественном оформлении переживаний. Чтобы противостоять всему этому, надо развернуть нашу работу в гораздо большем масштабе, а как мы развертываем? Развертываем ли мы эту художественную работу так, чтобы привлечь и восточную женщину и восточного мужчину? Есть ли у нас, скажем, кино, есть ли волшебный фонарь, как у нас клубы работают? У нас есть 8 марта, к которому приурочиваются праздники, есть еще Октябрьские дни, еще парочка праздников, но надо гораздо чаше, в гораздо большей мере, гораздо глубже захватывать массы, а главное – надо как можно шире ставить работу и по охране труда, и по охране материнства, и по наркомздравовской линии, и т. д. Только в глубоком, широком развертывании этой работы лежит возможность вырвать с корнем религию. Мы сейчас говорим о том, что оживляются секты, но, чтобы секты эти изничтожить, надо посмотреть, в чем их корни, где они? Например, у нас в Тамбовской губернии, в селе Рассказово, вдруг образовалась своеобразная секта – «4-й интернационал»; во главе господь бог стоит и господь бог всех кустарок организует, он носитель кооперации, а подкладка какая? Та, что мало пряжи и Всекомпромсоюз не может давать пряжу кустаркам, которые желают получать ее; им приходится заниматься проституцией и т. п.; ничего другого не остается, как верить просто в бога-кооператора, который всех кооперирует, поможет на путь кооперации выйти. «4-й интернационал»– это своеобразное учение. Разбирая экономические основы разных сект, можно проследить корни этих сект. И, конечно, если Всекомпромсоюз будет выдавать пряжу в достаточном количестве, организует всех кустарок, не будет и этого «4-го интернационала». Если Наркомздрав разовьет свою прекрасную работу в тех губерниях, где сифилис свирепствует, там будут в значительной мере подорваны корни у сектантов старообрядцев. На религии особенно видны всегда эти экономические корни.

Точно также, мне кажется, надо еще доработать вопрос о раскрепощении женщин, проследить экономические корни многоженства, паранджи, чадры, проследить, что создает их живучесть. Мы не можем брать вопрос, не разбирая экономических корней, подходить только с точки зрения отвлеченной, моральной. Тут надо посмотреть, что же мешает раскрепощению женщины, каковы экономические корни ее раскрепощения. В литературе этот вопрос освещен слабо. Может быть, в КУТВе (Коммунистический университет трудящихся Востока. – Ред.) можно было бы уже начать углубленное обследование корней разных бытовых условий.

Я начала издалека с тем, чтобы подойти к вопросу о законе относительно снятия паранджи. Конечно, каждый советский закон определенным образом помогает развязаться с. пережитками старого. Для того все декреты и законодательства издаются, чтобы помочь раскрепощению. Если паранджа и чадра закрепощают – а они, конечно, закрепощают, – то такой закон с точки зрения содействия раскрепощению, по-моему, был бы хорош. Но дело в том, что такой закон в целом ряде мест может остаться только на бумаге, если он не будет связан с широкой агитацией, с целым рядом экономических мероприятий. Возьмите, например, наделение землей. Если не ошибаюсь, в Узбекистане землей наделяются и женщины. Но какая женщина: снявшая паранджу или не снявшая? Если землей наделяется та, которая не сняла паранджи, – эта земля поступает в распоряжение мужа, и ему выгодно иметь побольше жен, не снявших паранджи. А если женщина землю получает только с открытым лицом, это уже изменяет дело. Женщина приобретает права.

Я боюсь говорить о том деле, которое знаю только понаслышке, но думаю, что тут можно было бы целый ряд экономических мероприятий так обставить, что они помогли бы раскрепощению женщины. Возьмите то же наделение землей, землеустройство – тут можно было бы это дело так обставить, что оно содействовало бы снятию паранджи и чадры. Тому же самому может помочь кооперация. Хоть кооперация – организация хозяйственная, но она может содействовать очень сильно раскрепощению женщины. Конечно, все это надо чрезвычайно обстоятельно продумать. Мне кажется, что надо проводить ряд таких мероприятий, которые бы делали мужа заинтересованным в том, чтобы женщина сбросила паранджу. Если удастся нащупать, найти такие мероприятия, которые экономически заинтересовали бы мужчину в том, чтобы женщина раскрыла лицо, которые давали бы привилегии, преимущества, может быть, не очень большие, но все же толкали бы на это, то это было бы очень хорошо. А относительно общего закона, мне думается, что нельзя применять одинаковую мерку ко всем республикам. В той республике, где проведена достаточная агитация, где уже дело стало на рельсы, – там, конечно, такой закон поможет дело довести до конца. Там, где нет никакой агитации, он рискует остаться на бумаге. Этот вопрос требует гораздо более детального изучения. Конечно, мы не можем с нашими законами ждать до тех пор, пока почва не будет окончательно подготовлена. Тут есть риск – затянуть дело, не использовать вовремя такого средства, как законодательство. Хороши бы мы были, если бы Октябрьской революции стали дожидаться, дожидаться, пока женщины освободятся, и только тогда бы провели в законодательном порядке равноправие. Это никуда не годилось бы. Мы провели в революционном порядке закон о равноправии, который в быту до сих пор еще не полностью проводится, но который имеет толкающее, стимулирующее значение. В наших декретах мы проводим ряд законов, которые помогают всякому виду раскрепощения. И, конечно, закон о парандже тоже может помочь раскрепощению. Но тут надо знать бытовые условия. В отношении религии мы не проводим такое законодательство, которое заставляет принудительно, например, не крестить детей или запрещает венчаться. Довольно странным было бы такое законодательство, и как бы оно было воспринято? Оно только усилило бы фанатизм. Надо хорошо знать бытовые условия, чтобы нам было ясно, можно или нельзя провести в данный момент такой закон в той или иной стране. Надо обдумать, с какого конца, в какой момент его лучше проводить.

Я думаю, что можно было бы таким образом поступить: начать подработку этого вопроса самым основательным образом, разбирая все бытовые условия. Вероятно, никто не думает, что можно на завтрашний день повсюду провести этот закон, а если не на завтрашний день, то вопрос, как его подготовлять, как ускорить возможность его проведения. Я думаю, что в процессе подработки этого очень важного вопроса выяснится, что можно и чего нельзя сделать тотчас же. Ведь если бы мы стали проводить законодательным путем закон о запрещении крестить детей, венчаться, это вызвало бы только фанатизм; такой закон нельзя проводить, потому что это не даст положительных результатов. Надо обдумать, какую форму придать декрету, чтобы он носил не столько антирелигиозный, сколько экономический характер, был бы связан с защитой юридических прав. Здесь многое зависит от формы декрета, от подработки проведения этого декрета и т. д. По-моему, этот вопрос сейчас находится в довольно первобытном состоянии, и надо его еще глубже подработать. Может быть, я просто не осведомлена. Но в этом отношении, мне кажется, надо каждой республике отдельно посмотреть, насколько это с религией связано, насколько это чисто экономическое явление, где их экономические корни и как их можно подрезать. Вопрос, конечно, сложный. Хотелось бы, конечно, к черту и паранджу и чадру, но не всегда то, что нам хочется, мы можем декретным порядком проводить. Если мы возьмем военное дело и посмотрим, какие раньше были военные приемы, военная тактика, и сравним их с теми, которые имеются теперь, то мы увидим, что раньше исключительную, почти решающую роль имела атака, нападение, штурм. А сейчас – мне как раз вчера пришлось по другому вопросу просматривать статью, и там говорится, что сейчас отдельные атаки имеют второстепенное значение, а приобрел важность систематический напор на неприятеля. Надо въедаться в расположение неприятеля, въедаться в глубинное расположение неприятеля и шаг за шагом добиваться победы. Пожалуй, и в этом вопросе – вопросе раскрепощения женщины – надо применить военную тактику, – не столько держать курс на атаку, сколько держать курс наряду с атакой на систематическое, последовательное, все расширяющееся и углубляющееся нападение на неприятеля, на старый быт, на экономическое и всякое закрепощение женщины. Товарищи, пожелаю вам того, чтобы вам удалось этот вопрос поглубже подработать. Позвольте же пожелать вам победы на этом фронте.

1928 г.

СОВЕТЫ ВОСПИТЫВАЮТ

Октябрьский переворот означал коренной переворот и в деле воспитания.

Весь советский строй стал воспитывать массы по-другому.

Он организует миллионные массы вокруг Советов в целях реорганизации всей жизни на новых началах.

Каждый член Совета превращается в общественного деятеля. Работа Советов с каждым годом все углубляется, охватывает все более широкие массы. На советской работе массы растут, учатся, организуются.

Все это происходит на глазах ребят.

Дело воспитателя помочь ребятам как можно раньше примкнуть к работе Советов, в меру своих детских сил помогать этой работе.

На этой работе ребята лучше всего поймут, как много еще остатков старого в окружающей жизни, научатся отличать то, с чем надо бороться, от того, что надо заботливо охранять, растить.

На этой работе ребята лучше всего поймут основы нашего советского строя, научатся бороться в повседневной жизни за равноправие женщины, за равноправие всех национальностей, научатся настоящим товарищеским отношениям к женщине, научатся подлинному интернационализму. На этой работе научатся ребята товарищеской спайке, взаимопомощи в работе.

Воспитательное значение такой работы громадно.

Но необходимо, чтобы Советы шли на помощь ребятам, научились использовать их силенки, их горячее желание помочь работе Советов.

Дело воспитания подрастающего поколения не только дело родителей, не только дело учителей – это дело всех трудящихся, всего революционного народа.

И Советы не могут отказаться от участия в воспитании ребят.

Обязанность воспитателя стать консультантом секций Советов, помогая им выделять работу, на которой можно лучше всего воспитать, сорганизовать ребят, помогая организовать контроль над работой ребят, над их воспитанием.

Надо, чтобы Советы стали для ребят чем-то своим, близким, органически спаянным с их жизнью. Тогда воспитательное влияние Советов на подрастающее поколение станет громадным.

Советский строй помогает прежде всего сорганизоваться наиболее сознательной части населения, наилучше понимающей, куда идет общественное развитие, что надо делать в каждый данный момент для того, чтобы обеспечить победу всей массы трудящихся, сорганизоваться той части населения, которая неразрывно связывает всю свою жизнь с делом трудящихся, которая внутренне наиболее дисциплинированна. Основным ядром этой части населения, организованной в ВКП(б), является передовая часть рабочего класса – его авангард.

Воспитывающая роль партии громадна.

Дело воспитателя на конкретных примерах работы коммунистов, на конкретных описаниях жизни отдельных коммунистов (Ленина, Фрунзе и других) показать, за что и как борются коммунисты, возбудить в ребятах желание и самим стать коммунистами.

Если воспитатель сумеет это сделать, он усилит воспитывающее влияние на подрастающее поколение партии.

1929 г.