ЖИВОТНЫЕ — СОЦИАЛИЗАТОРЫ?

Уникальным агентом социализации выступают животные. Причем в обо­их своих качествах — когда они находятся в своей естественной среде и воспитывают потерявшихся человеческих детенышей, и в неестествен­ной для них среде, а именно человеческом обществе, когда они участвуют опять же в социализации и воспитании детей.

ФЕРАЛЬНЫЕ ЛЮДИ

В мифах многих народов есть герои, вскормленные зверями. Есть свои Маугли у славян, германцев, турок, индусов, африканцев... Сначала счита­ли, что все это мифология, но факты — вещь упрямая. Когда были найдены первые дети, вскормленные волчицей, это заставило всех задуматься: дети действительно могут быть взращены дикими животными.

Очень многое человек наследует не только от своих далеких животных предков, но и от своих непосредственных предков — родителей и их роди­телей. Человеческое существо, рождаясь более беспомощным, нежели де­теныши животных, тем не менее гораздо больше подготовлено к усвоению социального опыта. Если бы это было иначе, то вряд ли его удалось бы на­учить логическому мышлению и символическому языку. Ведь не может же этому обучиться обезьяна, несмотря на все старания ученых.

Степень биологически закрепляемой социальной готовности человека очень высока. И все же ее нельзя преувеличивать. Однако некоторые уче­ные полагают, что поскольку все необходимое для социализации заложено в генах, человек останется самим собой, в какую бы среду его ни помести­ли. Их уверенность поколебала встреча с так называемыми феральными людьми.

Феральные люди (феральный — «мертвый», от лат. feralis, «погребен­ный») — существа, выросшие в изоляции от людей и воспитанные в сооб­ществе животных, т.е. для общества как бы утраченные, заживо погребен­ные (в социальном смысле, разумеется).

В англо-американских словарях feral переводится как дикий (лесной). примитивный (нецивилизованный), опустившийся по эволюционной лестнице; невоспитанный хам (синонимом служит savage), необузданный, свирепый варвар, дикарь, жестокое или хищное существо, животное (си­нонимом служат: волк, одичавшая домашняя кошка, вспыльчивый, нео­бузданный человек). Это слово характеризует животное, человека и его поступки, племя.

В расширительном или переносном смысле такое определение употреб­ляется по отношению к вполне нормальным людям, так или иначе откло­няющимся в своей социализации, воспитыва­емым не людьми, а, например, компьютерами. В таком случае компьютероманы в полном смыс­ле слова — фералы. К ним относят также кибер-панков. На вопрос о том, кто такой киберпанк, вразумительного ответа никто не дал. Писатель-фантаст Уильям Гибсон, выдумавший этот тер­мин, понимал под ним контркультуру свободо­любцев и террористов, работающих с компьюте­ром. В связи с возрастающей компьютеризацией общества приобрела зловещую актуальность про­блема патологической «интернет-зависимости»¹ (синонимы: интернет-аддикция, нетаголизм, вир­туальная аддикция). Первыми с ней столкнулись врачи-психотерапевты, а также компании, ис­пользующие в своей деятельности Интернет и несущие убытки в случае, если у сотрудников по­является патологическое влечение к пребыванию в он-лайн. Аддиктивное поведение характеризу­ется стремлением ухода от реальности посред­ством изменения своего психического состояния. Подобная зависимость оказывает пагубное воз­действие на бытовую, учебную, социальную, ра­бочую, семейную, финансовую или психологи­ческую сферы деятельности, нарушает нормальное общение, а также ход со­циализации. У человека наблюдаются пренебрежение личной гигиеной, нерегулярное питание, расстройства сна, уход от повседневных забот и кон­тактов с людьми. Интернет-зависимый индивид погружается, иногда на­всегда, в электронные джунгли, которые и заменяют ему агентов социали­зации.

Классические феральные люди — это индивиды, выросшие в изоляции от людей и воспитанные в сообществе животных. Утерянные маленькие дети были воспитаны дикими животными: волками, медведями, обезьянами.

¹ Термин «интернет-зависимость» предложил доктор Айвен Голдберг в 1996 г. для описания пато­логической, непреодолимой тяги к использованию Интернета.

Термин придумал в XVIII в. шведский ученый Карл Линней. Он выделял их в особый вид живых существ и назвал их Homo ferns. У современных социо­логов «ферусы» или «феральные люди» обозначают одичавших, нецивили­зованных людей. Другое название — «маугли», «дети джунглей». Из социо­логов первым изучил их американец Кингсли Дэвис в 1940 г.

Феральные дети {Feral children) ста­ли таковыми в силу ряда причин, от их воли не зависящих. Они могли быть оставлены родителями, умышленно подброшены ими, от них родители могли отказаться либо у родителей их украли. Наконец, дети могли заблу­диться в лесу, сбежать из дома, стать беспризорными. Даже в этом случае трудно говорить о добровольности, поскольку малолетнее существо не­способно совершать осознанный вы­бор. В одном случае феральными ста­новятся дети, воспитанные дикими зверями, а потому перенявшими у них звериные повадки, в другом — широ­ком социальном значении — детей превращали в рабов, ими торговали, извлекая прибыль, держали в изоля­ции или заточении, препятствуя тем самым нормальному протеканию со­циализации.

О некоторых случаях воспитания человеческого детеныша зверями су­ществуют непроверенные, сомнительные или ложные сведения. Так, уче­ные до сих пор оставляют за скобками научного анализа случай с Джоном Ссебуннья (John Ssebunnya). В других, хотя и немногочисленных случаях мы имеем дело с аутистическими детьми (аутистическое поведение — поведе­ние с пониженной произвольной самоорганизацией, импульсивное, с не­адекватной оценкой реальности) либо умственно отсталыми. Их нельзя относить к феральным людям. Некоторые подлинные истории с феральны­ми людьми не дошли до нас, поскольку не были письменно зарегистриро­ваны.

Истории о волках и других животных, воспитавших человеческих дете­нышей, известны с античности. На них покоится фольклорная литература², рассказы Геродота, исторические предания, в частности, о волчице, воспи­тавшей Ромула и Рема, которые основали Рим (Рем погибает, когда настает время строить город). Братья грудными были брошены своими родителя­ми на берегу Тибра. Возможно, не случайно латинское слово «lupa» имеет два значения — волчица и проститутка. Знаток античности Е. Маккарти³ус­тановил в Греко-романской культуре 40 случаев, когда дети были воспита-

² Thompson S. Motif-Index of Folk Literature. 6 Vols. Bloomington, 1966.

³ McCarthy E. Greek and Roman Lore of Animal-Nursed Infants // Michigan Academy of Science, Art and
Letters, 4.1. 1924. Vol. 27.

ны животными, девять из них стали богами, шесть из 40 являлись девочка­ми. Аристотель предполагал, что человек произошел от рыбы. В средневе­ковой Европе действительно существовала практика оставления маленьких детей в лесу, потому что в бедных крестьянских семьях их нечем было кор­мить. А в других странах, в частности Индии и Румынии, она сохранялась до недавних пор.

Homo ferns так или иначе описывали и анализировали в своих произве­дениях Гоббс, Дефо, Бэкон, Ницше, Руссо, Дидро, Драйден и др. Среди зна­менитых произведений стоят «Путешествие Гулливера», «Робинзон Крузо», «Левиафан», а также некоторые полотна Пикассо, Гогена, Мунка, Клее, Миро⁴.

Чаще всего в роли воспитателей маленьких детей выступают волки. Сред­невековые Английские Хроники зафиксировали два случая воспитания детей в волчьей стае в Саффолке в 1173 г. Первый исторически достоверный случай с «волчьим мальчиком» зарегистрирован в Гессе в 1341 г. Ребенок, которого охотники нашли в стае волков, бегал на четвереньках и очень далеко прыгал. Когда его извлекали из волчьего логова, он проявил поистине звериную сви­репость — визжал, кусался и царапался. Вскоре он умер, оттого что его застав­ляли есть человеческую пищу. В 1767 г. охотники из Фраумарка в Нижней Вен­грии, преследуя большого медведя, заметили на снегу в той части гор, куда, как они считали, не ступала нога человека, человеческие следы, которые и приве­ли их к берлоге медведя. Здесь они обнаружили настоящую златокудрую кра­савицу принцессу — девушку лет восемнадцати, высокую, здоровую и загоре­лую. Ее поведение отличалось «большой грубостью», и, когда девушку помес­тили в приют, она отказывалась от всего, кроме сырого мяса, кореньев и коры деревьев. Другая «медвежья девочка» в возрасте примерно трех лет была най­дена в Индии в 1897 г., а в восемнадцатом столетии в Дании был обнаружен «медвежий мальчик». В 1937 г. в Турции охотник подстрелил медведицу, и на него накинулся маленький, но крепкий «древесный дух». Когда охотнику уда­лось с ним справиться, «дух» оказался девочкой, имевшей, однако, все повад­ки медведя и издававшей медвежье рычание. Один из самых последних най­денных «диких» людей — семилетний «волчий мальчик» из горного района в Абруцци (Италия). Случай этот зарегистрирован лондонской «Санди тайме» в номере от 26 августа 1973 г. Мальчик «не обладает даром речи, издает отрыви­стые звуки, похожие на волчьи, кусает и царапает каждого, кто пытается его приласкать». Все, что удалось ученым, — обычная дрессировка. Еще более ин­тересны, пожалуй, сообщения о «мальчике-газели». Та же «Санди тайме» в 1973 г. сообщила о том, что в глухом районе Сирии во время охоты местного принца был обнаружен среди газелей мальчик. Рассказывают, что он мог бе­гать вместе со стадом газелей со скоростью до пяти—десяти миль в час. У него было превосходное зрение и очень тонкий слух.

Самым крупным поставщиком необычных экземпляров служит Индия". Первым из европейцев собрал и описал их полковник Уильям Слиман (1809—1856)⁶. Он получал информацию из официальных источников и бе-

Подробнсе см.: Bartra R. Society's Fascination With The Wild Outsider. The Artificial Savage: Modern Myths of the Wild Man. Michigan, 1997.

⁵ Kipling J.L. Beast and Man in India. L, 1893. P. 13.

⁶ Sleeman W.H. An Account of Wolves nurturing Children in their dens. Plymouth, 1852.

сед с представителями колониальной администрации. С 1843 по 1933 г. из Индии поступило не менее 16 сообщений о найденных детях-волках обоих полов, были обнаружены также дети-пантеры и дети-леопарды. Двух самых знаменитых детей, девочек-волков, Камалу и Амалу, нашли в 1920 г. Док­тор Дж. Сингх, попечитель сиротского приюта в Миднапоре, написал длин­ный и подробный отчет о своих наблюдени­ях за двумя девочками-волками, находивши­мися на его попечении; записи делались на протяжении длительного времени. В октяб­ре 1920 г., когда он читал проповеди в райо­не Годамури, к нему подошли несколько воз­бужденных местных жителей и рассказали о «фантастических существах», живущих в джунглях. Доктор решил отправиться по­смотреть на эти существа. Его завели глубо­ко в джунгли, и после наступления сумерек он и сопровождавшие его жители увидели се­мейство волков, появившихся из вырытой на склоне оврага норы. Впереди шли три взрос­лых волка, потом бежали два волчонка, а за ними двигались, по определению перепуган­ных крестьян, два «чудища». Это были два диковинных животных, которых Сингх не мог классифицировать. Они передвигались на четырех конечностях, а длинные спутан­ные волосы закрывали лица. После того как «чудища» выскочили из норы, доктор Сингх едва удержал своих спутников, собравшихся стрелять по ним из ружей. Он предложил поймать их. Однако «чудища» вы­зывали такой страх, что он вынужден был отправиться в отдаленную дерев­ню, чтобы найти добровольцев для их поимки. Через неделю доктор вернул­ся к волчьему логову. Двух волков в нем не было, а волчицу, охранявшую вход, пришлось застрелить. Преподобный и его помощники были изумле­ны, обнаружив в логове двух волчат и двух человеческих детенышей. Пос­ледние были голыми, покрыты болячками и синяками, но проявляли боль­шую агрессивность и были готовы энергично защищать свою территорию. Детей забрали из берлоги и отдали местным жителям, те же при первой воз­можности избавились от них, и доктор Сингх нашел девочек несколько дней спустя полумертвыми от голода. Он постарался выходить их, заставляя есть молоко и другую питательную пищу. Младшей, Амале, было лишь восем­надцать месяцев, а старшей, Камале — так их окрестил доктор Сингх — около восьми лет. Кожа у обеих была изрядно поцарапана и покрыта мозо­лями, языки высовывались изо ртов, они скалили зубы и тяжело дышали. Еще более удивительные факты выяснились позже.

Дети были неспособны видеть днем и спасались от солнечного света в темных углах. Ночью они выли и метались по комнате в поисках выхода. Спали они всего лишь по пять—шесть часов в сутки, ели только сырое мясо и утоляли жажду, лакая жидкость. Обе девочки ползали на коленях и лок­тях, когда находились в комнате, но на улице довольно быстро бегали, вста-

вая на ладони и ступни. Они рычали на людей, изгибали спины, подобно волкам, при приближении того, кого они считали опасным. Они «охоти­лись», преследуя цыплят и других домашних животных, рыскали по двору в поисках выброшенных потрохов и с жадностью пожирали их. Но эти дети-волки прожили довольно недолго в цивилизованной обстановке. Младшая, Амала, прожила в неволе меньше года, она скончалась от нефрита в сентябре

1921 г. Камала прожила около девяти лет. Постепенно она научилась хо­дить, хотя до конца жизни ей так и не удалось избавиться от своей волчьей походки. Она научилась умываться, пользоваться посудой, даже выучила несколько слов, но продолжала есть сырое мясо и потроха, избегала собак. То, что она обучилась примитивной речи, означает, что при рождении у нее не было умственных дефектов и что ее волчьи повадки были целиком переняты у «приемных родителей»⁷.

Кроме двух индийских девочек, воспитанных волками, в 1938 г. на ферме в Пенсильвании обнаружили пятилетнюю девочку Анну. Все три имели нормальные биологические предпосылки к успешной социализа­ции, но были изолированы от нормаль­ной социальной среды. В начале 1996 г. в одном из отдаленных районов Китая было поймано странное маленькое существо — покрытый шерстью ребенок, которого прозвали «мальчик-пан­да». Это уже третий случай в истории, когда человеческое дитя выросло среди панд: первый был зафиксирован в 1892 г., а второй — в 1923 г. Обсле­довавшие мальчика ученые отметили множество аномалий в его поведении: передвигался он только на четвереньках, а на ногах даже стоять не мог — падал; не умывался, а вылизывал себя, как кошка; ел листья и молодые по­беги бамбука; чесался и фыркал, как дикое животное; рычал, если был чем-то недоволен. Хоу Мэнь Лу, биолог из Пекина, изучавший мальчика-панду, считает, что его, вероятно, в раннем детстве потеряли родители, а может быть, намеренно оставили в лесу, испугавшись его внешнего вида. И неу­дивительно: малыш родился со значительными генетическими отклонени­ями — все его тело покрыто густыми волосами. Затем, очевидно, его нашли панды и по ошибке приняли, так сказать, за члена своей семьи. Соответ­ственно и воспитали. Не считая нескольких несущественных отличий, мапь-чик-панда вел себя точно так же, как и его «приемные родители». Он про­ворно лазал по деревьям и поначалу кусал и царапал всех, кто к нему при­ближался. Однако после нескольких недель пребывания в семье немного пообвыкся и даже начал проявлять привязанность к новым «маме» и «сест-

⁷ HOMO FERUS — Дети-волки (http://inry.city.tomsk.net).

ренке». Он научился стоять на ногах и произносить несколько слов. Но до сих пор, если чем-то расстроен, он не плачет, а скулит, как собачонка.

У всех фералов отсутствовала связная речь, мышление, человеческие чувства. Дети, найденные в логове зверей, были хорошо приспособлены к передвижению на четырех ногах; притрагиваясь к еде — мясу или молоку, они предварительно ее обнюхивали; испытывая жажду, они облизывали зубы; дети испытывали сильный страх перед огнем и никогда не смеялись. «Маугли» доказали, что оставленный на произвол судьбы человек переста­ет быть человеком. События отдают его во власть природных сил, дремлю­щих в человеке и готовых пробудиться, как только исчезнут культурные «оковы». Человеческому детенышу не помогает запас генов, унаследован­ных от родителей.

Науке известно несколько десятков подобных случаев. Дети возвращались в человеческое обще­ство сравнительно поздно — в 8—10—12-летнем возрасте, и их, естественно, пытались научить го­ворить. Но так и не удалось: ни один из них так и не смог овладеть человеческой речью. Когда де­тей-зверенышей возвратили в общество, они смогли усвоить лишь самые элементарные навы­ки, овладеть устной речью, состоящей из несколь­ких десятков слов. Например, девочка Камала, которую в восьмилетнем возрасте взяли из логова волков вблизи Калькутты (Индия), за шесть лет жизни в семье пастора научилась произносить всего... 30 слов, и к тому же невнятно. С каким же невероятным трудом и как медленно шло ее обу­чение, если в результате шестилетних усилий по­лучился такой мизерный результат!

Но и этого бы не произошло, если бы не ген­ное наследство, биологическая предрасположен­ность человеческого организма к обучению. «Изо-ляты» так и не научились дружить, улыбаться, абстрактно мыслить, вести беседу. В человеческом обществе они прожили не более 10 лет. Генетичес­кие задатки, оказывается, в одних условиях пре­вращаются в способности, и дети легко начинают говорить, в других усло­виях этот процесс затрудняется и идет медленно, в третьих — он почти со­всем останавливается. Видимо, способности, как все психические качества, скорее относятся к тому, что Бидл называет «культурной наследственнос­тью», возобновляемой в каждом новом поколении. Высшие психические функции развиваются только в процессе воспитания и социализации. Они не могут возникнуть у Homo ferns.

Вместе с тем эти дети способны на то, чего, казалось бы, человек делать не может или не должен: часами бегать на четвереньках, покрывая по 50 — 60 км в день, висеть на ветках, есть все, что попадется под руку. Дополни­тельные физические возможности приросли, по всей видимости, за счет ат­рофирования умственных навыков. Какая-никакая, но компенсация.

Феральные люди не могут стать полноценными членами общества по­тому, что социализация началась у них слишком поздно. Она представляет собой такой процесс, который не поддается искусственному управлению либо манипулированию. К 14 годам из талантливого ребенка можно сделать вундеркинда, знающего в совершенстве тот или иной предмет. Примеров ус­коренного обучения множество. Обнаруживаются случаи раннего взросле­ния людей, особенно если их жизнь была богата событиями: в детстве ли­шились родителей, рано пошли трудиться, познали лишения, невзгоды судьбы. Тем не менее это еще не социализация. Можно сократить отдель­ные ее этапы, ускорить их прохождение, но удлинить или сократить про­цесс социализации в целом нельзя.

Социализация должна начинаться в детстве, когда примерно на 70% фор­мируется человеческая личность. Стоит запоздать, как начнутся необрати­мые процессы. В детстве закладывает­ся фундамент социализации, и в то же время это самый незащищенный ее этап. Дети, изолированные от обще­ства, в социальном плане погибают, хотя многие взрослые сознательно ищут одиночества и изоляции, чтобы предаваться углубленным размышле­ниям и созерцанию. Часто даже когда взрослые попадают в изоляцию поми­мо своей воли и на длительный срок, они духовно и социально не погибают. Напротив, преодолевая трудности, они развивают свою личность, позна­ют в себе новые грани.

В науку с тех пор вошло понятие архетипа феральности — глубинной, примордиальной связи с природой и инстинктом. Оно вызвало гамму фи­лософских размышлений, в том числе религиозного характера. Контроль и подавление зверя в человеке — это основная задача, смысл существования христианства.

Пример Маугли, запоздавшего с социализацией, вдохновляет педагогов на создание методов раннего обучения. Один из них — В. Л ищук начал учить трехлетнюю дочь, в раннем возрасте перенесшую травму, в результате ко­торой возникло кислородное голодание головного мозга, читать. Когда его дочь выросла, В. Лищук решил попробовать научить читать и свою трехме­сячную внучку. Чего он достиг? В два года и семь месяцев Карина читает на двух языках — русском и украинском, свободно переходя с одного на дру­гой, считает. Автор оригинальной методики убежден: если ребенка начать учить в четыре года, то это уже поздно. До шести месяцев мозг человека достигает 50% своего взрослого объема, а к трем годам — 80%. Именно в период интенсивного роста мозга легче всего можно человека чему-либо обучить. Это самый продуктивный для обучения возраст. Именно его про­пустил легендарный Маугли.

Маугли — излюбленный пример ученых, занимающихся проблемами со­циализации детей. Человеческий детеныш, наделенный всеми необходимы­ми для полноценной социализации качествами, в том числе мозгом, рече­вым аппаратом, задатками к аналитике и социальным чувствам, попав в не­человеческую среду, перестает быть человеком. Феральные люди не могут

стать полноценными членами обще­
ства потому, что социализация нача-
Справка _лась у _них слишком поздно. Француз-

ский психолог Жан Итар прославил­ся книгой «Дикарь из Аверона», где рассказывалась история современно­го Маугли. После нескольких неудач­ ных попыток приобщить дикаря к ци­вилизации Итар пришел к выводу, что в развитии человека есть определенные сенситивные периоды, когда ребе­нок нуждается во внешних стимулах, иначе некоторые навыки вообще не появятся.

А на противоположном полюсе находятся дети, от рождения лишенные физиологических возможностей к мышлению, речи и общению, в частно­сти слепоглухонемые, слепые, глухие, всю жизнь находящиеся в человече­ской среде и не имеющие возможности полноценного общения, тем не ме­нее получают, пусть и в неполном объеме, возможность социализировать­ся и остаются в истинном смысле человеческими существами.

СОВРЕМЕННЫЕ МАУГЛИ

Оказывается, превратиться в Маугли человек может, не покидая челове­ческой среды обитания. Какие условия превращают члена общества в по­добие обитателя джунглей?

Сегодня проблема не канула в Лету. Из разных мест то и дело посту­пают сведения о новых прецедентах. В 2001 г. в Индии снова был найден Маугли. Как и герой Киплинга, он вырос в джунглях и практически ра­зучился общаться с людьми. Как передает РИА «Новости», Судам (так зо­вут нового «Маугли» из штата Орисса) попал в джунгли в 12 лет. Сейчас ему 23, и психиатры считают, что он сможет вспомнить родной язык и рассказать о том, есть ли на самом деле питон Каа и слон Хатхи. Когда Судама привезли в родную деревню, он узнал дом, в котором вырос, и бросился к нему. А следом и бабушку родную признал. Но вот своего отца Судам пока не узнает и издает лишь звероподобные звуки. Однако род­ственники все разно безмерно счастливы: 11 лет мальчика считали по­гибшим. Судама разыскали местные крестьяне. Правда, поначалу, пой­мав необычное существо, похожее на обезьяну, они и не думали, что это человек. Свою живую находку ловцы привели в деревню. Среди зевак, приходивших поглазеть на необычного зверя, оказался и отец Судама. Он-то и узнал в грязном и обросшем волосами «диком человеке» своего сына.

О невероятном происшествии в 2001 г. сообщило казахское телевидение. Здесь забрали в армию солдата, который, как выяснилось через несколько дней, не умеет не только читать и писать, но и... разговаривать!

Это как раз тот случай, когда бумаги важнее человека — так комменти­руют этот случай представители социальных служб Казахстана. У современ­ного Маугли на руках был аттестат об окончании средней школы. О том, ка­кими путя м и к нему попал этот документ, не уточняется, но представить себе это, зная специфику восточного менталитета, несложно. Видимо, аттестат был просто куплен, чтобы родное чадо (племянник, брат, родственник) ничем не отличалось от остальных сверстников. Этого документа вполне хватило призывной комиссии, чтобы принять решение «Годен» и отправить молодого человека на воинскую службу.

Очевидно, что никаких других тестов в призывной комиссии он не про­ходил, так как иначе медики легко заметили бы то, что открылось только в учебной части. Солдат поначалу произносил всего два слова — «да» и «нет», а потом вообще перестал разговаривать. Общался только с помощью жес­тов. Как удалось далее установить командирам солдата, общаться с помо­щью ручки и бумаги он также не может, так как не умеет ни читать, ни пи­сать. Сейчас несчастный парень комиссован из рядов вооруженных сил Ка­захстана и отправлен по месту постоянного жительства. Как случилось, что 18-летний парень находится на уровне развития 3—4 летнего ребенка, мест­ный телеканал не уточняет.

С трех до семи лет украинская девочка прожила в будке с собакой. Не потому, что ей так хотелось. В конуру к дворняге ее вышвырнула судьба: пью­щая семья, гулящая мать, убогий ребенок. Собачьего приемыша удалось спа­сти, отнять у родителей, отмыть и научить человеческим повадкам. Девоч­ка до сих пор вспоминает, как упорно ползла из собачьей будки в хату, а отец отшвыривал обратно ногой в сапоге с подбитым гвоздями каблуком. Поэто­му лучшей родственницей на все времена стала для Оксаны дворняжка Най-да, которая честно делила с человеческим существом кров, хлеб и малень­кие горести общего быта. В холодные дни Найда была горячей, как печка, а в жару облизывала пот с тщедушного Оксаниного тельца и гоняла настыр­ных кусачих мух.

Десять лет кочевала Оксана по разным детским интернатам. А недавно для нее началась взрослая жизнь. Теперь Оксане 19, ее перевели в интернат для умственно отсталых детей в глухую деревушку. Они не любят Оксану. Ок­сана не любит их. Пока девочка жила в детском интернате, вокруг нее так и вились журналисты — любопытным она все-таки была ребенком: забавно лаяла, рычала, словно настоящая собачка, в общем, живая игрушка.

Здесь, в деревне, вдали от городского шума, она быстро забыла все, чему ее десять лет учили в детском интернате: считать и писать не хочет, рабо­тать не желает. А вот собачьи навыки остались. Однажды укусила местного электрика, а на вопрос о том, зачем она это сделала, ответила: «А зачем он на меня руками махал? Собаки не любят, когда на нас руками машут». Пока с ней беседовали журналисты, Оксана ловко опустилась на четвереньки, подошла к собаке. Злобную псину словно кто-то подменил. Она дружелюбно завиляла хвостом и пару раз лизнула Оксану в щеку и нос. Собаки явно принимают ее как свою. Прыжки с препятствиями — отдельное увлечение этой странной девчонки. Раз местные застали ее за странным занятием:

В

дотошно, часа два подряд, учила она интернатского двортерьера Рекса пры­гать через скамейку. На собственном примере, конечно. Для нее до сих пор не проблема закинуть ногу за голову и, по-собачьи почесываясь, выгонять блох. А еще многие слышали, как в полнолуние девочка подвывает на луну. Собачье сердце помимо воли Оксаны так и рвется наружу, не позволяя ей стать до конца человеком: то укусит кого, то зарычит от обиды, оскалившись по-собачьи⁸.

Специалисты считают, что отучить Оксану от собачьих привычек мож­но, но жить в нормальном человеческом обществе она не сможет. В ее пси­хике произошли необратимые изменения. Возвращение в мир людей для нее трагедия.

Тем не менее исключения все же бывают. Мозг человека обладает пора­зительной гибкостью для адаптации к новым условиям. Значение среды вид­но по судьбе двухлетней девочки из отсталого племени гуайкилов с необы­чайно примитивным языком. Брошенная девочка была найдена француз­скими этнографами в Парагвае и воспитывалась затем в Париже. Через 20 лет, в 1958 г., она стала полноценным членом общества, этнографом, зна­ющим три языка⁹.

В 1998 г. под Новосибирском маленького мальчика нашли в лесу брошен­ным. Ребенок был настолько неприспособлен к жизни, что его повадки на­поминали поведение животного. Сегодня мальчик почти уже привык к ок­ружающей его действительности. Сложно сказать, сколько времени маль­чик был предоставлен сам себе. Одет он было очень легко, долго не ел. Отзывался на имя Вова, а возраст определили врачи. Когда его обнаружи­ли, реакция на людей с его стороны была совершенно нечеловеческая. Ре­бенок был очень агрессивный, но при этом всех боялся. Теперь мальчика зовут Рома. Ему дали имя милиционера, который его нашел. И в доме, где он живет, никто больше не называет его Маугли. Всего за год с небольшим удалось приручить современного Маугли новосибирским врачам и воспи­тателям. Недавно Рома научился говорить, немного успокоился. Теперь его эмоции выплескиваются через край только когда он веселится — играет, купается, поет песенки. Воспитатели говорят, что Рома какой-то особенный, смышленый и очень добрый.

Ежегодно в России пропадает 60—70 тыс. человек, и добрая половина из них — дети. Найти же удается лишь ничтожную часть пропавших. Куда ис­чезают остальные?

Их находят на вокзалах попрошайничающих или приворовывающих, нюхающих клей из полиэтиленовых мешочков, распивающих спиртное и в изобилии употребляющих нецензурную лексику. В Петербурге и в Москве, как и в других городах современной России, существуют подпольные при­тоны, где на положении рабов держат похищенных детей. Современные «дети подземелья» обитают в городских коллекторах в нечеловеческих ус­ловиях.

Красный Крест выполняет очень важную и сложную задачу: предотвра­щает и облегчает человеческие страдания, защищает жизнь и здоровье тех,

Амелъкина А. Девочка-дворняжка вернется в собачью стаю? // Комсомольская правда. 2002. 23 ав­густа. Леонтьев А.Н. Основы психологии. М., 1989.

кто остался за чертой полноценной жизни. Одной из самых важных задач является защита детей. В сентябре 1994 г. комитетом Общества Красного Креста г. Москвы был открыт детский сиротский приют для детей от трех до шести лет. Нидерландский Красный Крест и правительство Нидерлан­дов помогли, выделив средства на открытие приюта. Остальные расходы по жизнеобеспечению приюта легли на плечи российских энтузиастов и меце­натов. В сиротский приют поступают дети из неблагополучных семей, дети алкоголиков и наркоманов, дети, чьи родители совершили преступления. Ребята поступают с вокзалов, рынков, из подвалов, изнасилованные, изби­тые, — в очень тяжелом состоянии. Это больные, зараженные педикулезом, чесоткой, инфекционными и венерическими болезнями, грязные, голод­ные, маленькие «маугли». У детей, как правило, отсутствуют документы. Письмо из милиции — вот и все, что обнаруживают при приеме ребенка. Очень часто имя, фамилия и возраст записываются с его слов. Дети нахо­дятся в приюте, пока не решится их судьба, пока не будет установлен их пра­вовой статус.

Опыт мировой литературы знает множество «вечных» сюжетов. Вот, на­пример, Золушка. Родившись еще в средние века где-то в недрах француз­ского фольклора, она в 1697 г. под пером академика Шарля Перро превра­тилась в героиню литературной сказки, а потом отправилась путешество­вать из книги в книгу, а после изобретения братьев Люмьер — и из фильма в фильм: только Голливуд создал десятки экранизаций бессмертной Золуш­ки. То же самое можно сказать о Спящей Красавице и множестве иных ска­зочных коллизий. Многие «вечные» сюжеты опираются на библейские ска­зания, другие — на опыт предшественников-литераторов. Огромное мно­жество вариаций на тему Маугли насчитывает современная литература, хотя

Врезка