Диалектика добра и зла. Добро только тогда добро, когда оно имеет в виду бла­го человеческого рода как такового, т

Добро только тогда добро, когда оно имеет в виду бла­го человеческого рода как такового, т. е. добрый по­ступок и помысел далеки от прямой личной выгоды и раздвигают границы всякого партикулярного интереса. Добро есть то, что ориентировано в принципе на всех, это — радикальное доброжелательство, отношение к дру­гим как к себе самому. Однако подобная формулировка добра есть выражение высокой морали, к которой не сво­дится мораль конкретных культур, стран и народов. Вы-

2. Зак. 4» ³³

Пути добра и зла

сокая мораль — лучшая из тенденций в любой морали, это стрелка компаса, указывающая направление движе­ния к совершенству, но она не исчерпывает собой реаль­ных установок нравственного сознания. К тому же она часто слишком высока и абстрактна, чтобы однозначно применяться в любой конкретной ситуации и с абсолют­ной надежностью отграничивать добро от зла. Именно поэтому мы должны обратиться к рассмотрению реаль­ных различий и противоречий, возникающих в понима­нии добра и зла, к ситуациям, где они смешиваются и меняются местами, что часто воспринимается как нечто совершенно естественное либо не замечается вовсе.

Перечислю ряд содержательных позиций, которые ярко демонстрируют, сколь сложными и неоднозначными яв­ляются людские представления о добре и зле.

1. Добро и зло различно понимаются в разных культу­рах. Если принять условное разделение культурных реги­онов на Запад и Восток, мы тотчас обнаружим карди­нальные расхождения в нравственных оценках одних и тех же явлений, проистекающие из разных исторических традиций и ментальных установок. На Западе высоко мо­рально оценивается стремление человека к индивидуаль­ности, уникальности и своеобразию. Быть неповторимой личностью и заявить о себе во всеуслышание — благо, это достойно похвалы и подражания. На Востоке, на­против, не принято выпячивать себя, здесь нравственно-одобряемо быть хорошо «прилаженным» к коллективу, вписанным в общность, одним из «колесиков» ее внут­реннего механизма. Крикливая манифестация своей ори­гинальности рассматривается здесь как зло и попадает в разряд «неприличного поведения».

На Западе вторжение человека в природу, его завоева-тельские амбиции по отношению к внешнему миру, стремление к экспансии оценивается как добро, ибо при­равнивается к самоутверждению. Человек — владыка зем­ли. Что может быть лучше для классического западного

Лекция 1

ума? В то же время на Востоке образ завоевателя приро­ды никогда не поощрялся. Здесь нравственно одобрялось и ценилось бережное и осторожное обращение с ней. Добро есть то, что не нарушает наличного баланса. Не­даром ведущим принципом даосских мудрецов был прин­цип недеяния — «у-вэй»: действовать можно только в русле наличного хода вещей, не пытаясь господствовать над ним. Субъективное вмешательство в природу — зло, оно вредно и безнравственно.

2. Представление о добром и злом разнится и по эпо­хам. Современная рыночная экономика с ее демократи­ей, определяющая облик XX в., в корне изменила мно­гие нравственные оценки, которые в течение веков и ты­сячелетий были характерны для основанного на тради­ции общества прошлого. Если прежде при патриархаль­ном укладе величайшей нравственной ценностью было следование традициям ушедших поколений, воспроизве­дение образа жизни и ориентиров, принадлежавших от­цам и дедам, то теперь такой ценностью стало творческое переосмысление традиций, отказ от немалой их части, созидание нового образа жизни и новых идеалов.

В традиционном обществе серьезной добродетелью счи­талось беспрекословное подчинение старшим и действие по тому стереотипу, который они предлагали. Нынешние поколения выбирают свободу от диктата и опеки, для них истинное добро — самостоятельность, возможность посту­пать по своему усмотрению и собственной воле.

В прошлом повсеместно действовал двойной стандарт для оценки поведения разных полов. Женщинам вменя­лась в основном добродетель послушания и терпения, им отводились чисто семейные роли, и попытка женщины быть социально активной получала резкое моральное осужде­ние. Нравственно адекватной и приемлемой для обще­ства была только такая женщина, которая соглашалась на роль безропотной жены при муже, матери детей, не пре­тендуя на развитие иных своих способностей. В совре-

Пути добра и зла

менном мире, хотя и не без споров и противоречий, одоб­ряется женская активность, стремление женщины быть лич­ностью, профессионалом, социальным деятелем. Полно­ценное развитие женской индивидуальности — такое же добро, как и развитие индивидуальности мужчины.

Если в обществах прошлого господствовали ориентиры на нетерпимость ко всему «инакому» и непривычные спо­собы мышления и поведения проходили по ведомству зла, то современные демократии полагают добром высокую тер­пимость к самым разным человеческим проявлениям, если они никому не наносят прямого вреда. Уважение к лич­ности, индивидуальным свойствам людей и их выбору ве­дет к пониманию добра как соглашения между людьми, а злом оказывается жесткий канон, «прокрустово ложе», заданное извне и обязательное для всех без разбора.

3. То, что является бесспорным добром для человека или группы, с которой он себя идентифицирует (семья, социальный слой, этнос и т. д.), может быть столь же недвусмысленным злом для других людей или другой груп­пы. Яркий тому пример — победа в войне. Победители считают ее добром, радуются ей, прославляют своих ли­деров, несмотря на понесенные утраты. А побежденные видят в своем проигрыше зло, потери, экономический, физический и моральный ущерб. Разумеется, бывают «пирровы победы», способные обернуться негативными последствиями для победившей стороны, но чаще всего военная победа, особенно если она увенчала освободи­тельную, «справедливую» войну — это благо для населе­ния, и ее встречают радуясь и ликуя.

С точки зрения высокой морали, любая война, по ка­ким бы причинам она ни разразилась — это зло, ибо она выпускает на свет демонов насилия, расковывает агрес­сивные инстинкты, сопровождается кровопролитием, ма­родерством, издевательством над плененным противни­ком. Бескровных и безущербных войн практически не бывает. И все-таки в истории не редки ситуации, когда

Лекция I

тот или иной затянувшийся конфликт решается силой, и буквально каждый, кто вовлечен в него, вынужден вы­ступить на той или иной стороне и признать конкретный факт победы добром или злом.

Оппозиция «благо для меня — зло для другого» встре­чается не только на полях сражений. Она типична для любого вида конкуренции, а ведь именно на конкурен­ции зиждется вся современная рыночная экономика. Предприниматель, чей конкурент разорился, радуется: он находится в выигрыше. Чужое страдание и крах обора­чиваются его выгодой, обогащением и самоутверждени­ем. Пусть неудачник плачет! Можно сколько угодно по­рицать рыночное общество за его жестокость, но даже рабочий, ориентированный на солидарность с другими рабочими, почитает за благо оставаться у станка и полу­чать зарплату, в то время как другие уволены. Он может бастовать, но он не откажется от места. В условиях не­престанных экономических «бегов», диктуемых типом современной экономики, люди часто вынуждены гово­рить о добре для меня, о добре для нас, скромно умалчи­вая о добре как таковом, поскольку благо, доступное всем, оказывается просто недосягаемой мечтой.

4. То, что, казалось бы, является несомненным злом, при некоторых обстоятельствах оценивается людьми как добро. Это относится прежде всего к убийству. В свя­щенных книгах разных народов присутствует заповедь «не убий». Эта заповедь запрещает лишать другого жизни, подчеркивая, что жизнь — величайшее благо. Однако люди убивают, и часто их поведение расценивается как добро.

Убивает палач, который исполняет смертный приго­вор, вынесенный жестокому преступнику. Считается, что он совершает благое дело, реализуя справедливость: тот, кто злодейски губил невинных, должен быть лишен соб­ственной жизни во избежание новых жертв и чтобы дру­гим неповадно было.

Убивает солдат на войне и генерал, отдающий прика­зы. При этом можно сказать, что в боях убито много

Пути добра и зла

людей, а можно сказать, что геройски разгромлены пол­чища врагов. И то и другое будет правдой. Разящий вра­га солдат рискует собой, ибо тоже может быть повержен и отдать во благо Родины самое дорогое — свою жизнь. Поэтому защитников отчизны, воинов-патриотов про­славляют как героев, награждают орденами и медалями, ставят им памятники. Память о великих воинах увекове­чивают. А ведь солдаты делают не что иное, как наруша­ют фундаментальную заповедь «не убий».

Убивает человек, на которого совершено нападение, он защищает себя от смерти, и такое убийство при само­обороне не характеризуется как зло. Таким образом, зап­рет на убийство начинает расплываться, приобретая форму «не убий, если в этом нет необходимости» или даже при­нимает облик весьма странного с нравственной точки зрения императива: «там, где есть прямая угроза твоей или иной жизни — убивай агрессора».

Мы видим, как фундаментальное повеление высокой морали, соприкасаясь с конкретикой жизни, трансфор­мируется до неузнаваемости. Теряет ли оно при этом свое значение? Нет, не теряет. Потому что убивать все равно плохо, и если можно не убить, то следует без этого обой­тись. Даже вынужденное лишение другого человека жизни — это моральное зло. Люди должны неустанно искать возможности избежать взаимного истребления, и они это делают, опираясь на моральный ориентир «не убий».

В связи с моральным запретом на убийство важной и всегда актуальной остается тема о непротивлении злу на­силием. Как бороться со злом, если не его же собствен­ными методами? Можно ли просто сохранить себя, не позволить себя уничтожить, когда зло активно и воору­жено? Не случится ли так, что все добрые праведники просто падут жертвой чужих разнузданных страстей, чу­жой неудержимой разрушительности? Быть может, добро все же «должно быть с кулаками», как сказал поэт?

В истории известен только один случай, когда целый народ одержал справедливую победу над противником с

Лекция I

помощью безнасильственных методов. Это была история освобождения Индии от английских колонизаторов. Без­насильственную борьбу возглавил Мохандас Карамчанд Ганди — искренний приверженец мирных и бескровных методов. Он организовал пассивное сопротивление ко­лонизаторам в таком масштабе, что они вынуждены были уйти из страны, где всякая их деятельность парализовы­валась отказом населения сотрудничать. Но это, пожа­луй, и единственный пример. Впоследствии сам Ганди, его дочь и его внук пали жертвами террористических ак­тов — зло показало свою непримиримость. Думается, в современном мире пока нельзя совсем обойтись без на­силия при противостоянии злу, но, по возможности, его надо сводить к минимуму. Иначе благое дело, обильно политое кровью, само обратится в зло.

5. Одно и то же явление может в одном случае высту­пать как добро, а в другом как зло.

Не надо далеко ходить за примерами. Так, наука не­редко получает противоположные нравственные оценки. С одной стороны, наука рассматривается как великое бла­го для человечества. Она позволяет создать удобства, уве­личить материальное благосостояние, избавляет людей от страшных болезней, продлевает жизнь, позволяет рацио­нально использовать пространство и время. С другой сто­роны, наука выступает как исчадие ада. Она создает тех­нику, отчуждающую людей от природы и от самих себя, оружие массового уничтожения, бесцеремонно вмешива­ется в человеческий организм, перекраивая его на новый лад. В этом своем облике она — зло, а ученые — это демо­нические гении, чья деятельность должна быть осуждена и запрещена. Наука — добро и зло одновременно, на какую ее сторону мы обратим внимание в следующий момент?

Точно так же и в качестве добра, и в качестве зла мо­жет выступать, к примеру, женская эмансипация. Не­сомненно, является благом освобождение женщины из-под патриархального гнета, получение ею возможности

Пути добра и зла

для полноценного развития личности. Но в то же время массовый выход женщин в общественное производство, приобретение ими материальной самостоятельности и не­зависимости нарушил установившийся баланс во внут­рисемейных отношениях, изменил характер половых ро­лей. Это негативно сказалось на воспитании детей, на взаимоотношениях супругов, на внешнем облике женщин и манере их общения. Происходит стремительная маску­линизация женщин, они начинают походить на мужчин, нередко перенимая самые грубые и резкие их манеры. Мужчины же в свою очередь феминизируются, их харак­тер меняется в сторону женственности, для которой ха­рактерна зависимость и несамостоятельность.

Наличный дисбаланс оборачивается конфликтами, не­пониманием, несовпадением ожидаемого и получаемого

— межличностным злом.

Многие явления социокультурной действительности противоречивы и обнаруживают то светлый, то темный лик, а то и оба одновременно.

6. Взаимопереход добра и зла происходит при нару­шении меры. Безудержная интенсификация конкретно­го состояния, переживания или отношения переводит его в собственную противоположность, делает добродетель по­роком. Грань между добродетелью и пороком, позитив­ным и негативным личностным качеством бывает при этом весьма зыбкой, ее не всегда можно сразу определить. Так, прекрасное качество щедрость может легко перейти в ра­сточительность, скромность — в самоуничижение, дос­тоинство — в гордыню. Доброта при ее.некритическом наращивании становится бесхребетностью и беспринцип­ностью, спокойствие делается равнодушием, а верность

— раболепием.

Аналогичная трансформация доброго в дурное проис­ходит и при снижении интенсивности определенного ка­чества, когда его потеря оказывается за чертой меры. Все большее уменьшение доброты ведет через равнодушие к

Лекция 1

злобности. Снижение уровня щедрости ведет через береж­ливость к жадности, потеря верности оборачивается веро­ломством, а упадок трудолюбия делает человека обыкно­венным лентяем.

Есть еще один важный момент, связанный с наруше­нием меры. Это принципиальная ненасильственность доб­ра, но уже не в смысле его борьбы со злом, а в смысле его предложения другим людям. Добро нельзя навязывать на­сильно, как говорится, «надевать на голову». Добро мож­но только предлагать, агитировать других за принятие не­ких истин или действий как добрых, ценных и полезных. Нельзя сказать людям: «Мы вас сейчас насильно осчаст­ливим». Предложенное кем-либо добро люди должны при­нять сами, чутко сверяя, соответствует ли щедрое предло­жение их собственным интересам. Там, где предложение переходит в навязывание, насилие, добро перестает быть добром и становится злом, разрушающим чужую свободу и игнорирующим чужую индивидуальность с ее потребно­стями, желаниями и стремлениями. Это относится как к предложениям «социального добра» вроде идеи радикаль­ной революции, так и к предложению личной любви и заботы. Можно так затравить человека своей заботой и вниманием, что он рад будет убежать на край света, лишь бы избавиться от подобных «благодеяний».

7. Последний момент, на который я хотела бы обра­тить ваше внимание, говоря о сложных взаимных перехо­дах добра и зла, — это иллюзии, которые возникают от­носительно происходящего.

• Люди могут искренне верить, что творят добро, в то время как их действия объективно оборачиваются злом. Так, искренне любящие родители, которые желают своему чаду только добра, могут настолько оградить его от жизни с ее проблемами, что ребенок выйдет во взрослость совсем не­подготовленным к коллизиям реальных человеческих отно­шений. Или, напротив, слишком современные и либераль­ные папа с мамой принципиально предоставляют своему

Пути добра и зла

отпрыску полную самостоятельность, к которой он пока не готов. В результате этой «гуманной» акции ребенок попа­дает в дурную компанию, а семья, которая теперь вынуж­дена лечить его от наркомании, не устает сокрушаться о том, что «хотели-то они исключительно хорошего!»

Всякое добро сопровождается, как правило, положи­тельными эмоциями, но не сводится к ним. Эмоции мо­гут быть вызваны искусственно, например, алкоголем или даже простым обманом. Тогда человек радуется добру, которого нет, он пребывает в плену иллюзии, но она скоро развеивается, и тогда печальная правда заставляет стра­дать, наносит удар.

• Явления, которые на первый взгляд представляются совершенно явным злом, могут на самом деле оказаться добром. Например, лечение, которое проводит врач, да­леко не всегда приятно, часто оно причиняет боль и не­удобства, но его результатом будет здоровье. Лекарство может быть горьким, но полезным. Строгое, суровое вос­питание, когда от человека требуют дисциплины, труда, укрощения собственных капризов, закаляют его душу и тело, дает добрые плоды: вырастает личность, способная руководить собой, самостоятельная, сильная и обладаю­щая выдержкой, так необходимой в житейских коллизи­ях. Однако здесь, как и во всем ином, нельзя превышать меры. Если суровость воспитателя слишком велика, т. е. является злом, добра не будет. Человек, который растет несчастным, одиноким, скованным муштрой, вряд ли смо­жет впоследствии сделаться счастливым и принести добро другим. Суровое воспитание как относительное зло ста­новится абсолютно вредным, если оно порождает уродли­вый и негармоничный внутренний мир. Добро не сводит­ся к субъективным положительным эмоциям, но без них оно тоже не существует.

Завершая тему добра и зла, я хотела бы подчеркнуть, что в силу ее центрального положения в этике мы и даль­ше не расстанемся с ней.

Лекция 2