Реабилитационный процесс: поиск оптимального алгоритма

Н.А. Колоколов

Человеку свойственно ошибаться. Неизбежны ошибки и в уголовном судопроизводстве. Поскольку уголовное преследование осуществляется от имени государства, ему и отвечать за ошибки своих служащих. Данное теоретическое положение в настоящее время практически не кем не оспаривается. Что может быть проще формулы: "должен - плати!". Однако как только доходит до расчетов государства с реабилитированными, Минфин России даже в очевидных ситуациях весьма "бережно торгуется, все боится передать". В результате отрицания очевидного чиновниками реабилитационный процесс по делу Дворкина растянулся на треть века. Что препятствует своевременному возмещению ущерба лицу, подвергнутому необоснованной уголовной репрессии?

На протяжении последнего столетия отношение к реабилитации как к самостоятельному уголовно-процессуальному институту было явно неодинаковым как в науке, так и в политике. Достаточно вспомнить, что первые послевоенные учебники уголовного процесса вопрос о реабилитации освещали весьма робко и абстрактно. Впрочем, ожидать иного не приходилось, поскольку долгие годы само восприятие системы права было накрепко привязано к наличному законодательству и всецело определялось ею. К сожалению, данная традиция весьма сильна и сейчас*(716).

М.С. Строгович в те годы писал: "По какому бы основанию ни было прекращено уголовное дело - за отсутствием ли состава преступления или за недостаточностью улик для предания обвиняемого суду (ст. 3, 4, п. "б" ст. 204 УПК РСФСР 1923 г.), результат для обвиняемого будет один и тот же: обвинение с него снимается, уголовное преследование прекращается и он признается реабилитированным*(717). Более того, вопрос о виновности такого лица в совершении преступления должен быть решен в категорической форме - положительно или отрицательно, т.е. это лицо должно быть признано виновным, осуждено по суду, либо реабилитировано, обвинение с него должно быть снято*(718).

Данные констатации возражений не вызывают, но порождают многие вопросы принципиального характера, скажем, о том, кто обязан принять решение о реабилитации невиновного в совершении преступления, в чем, собственно говоря, состоит реабилитация, какова процедура реабилитации, какими правами обладает реабилитированный, кто и какой ущерб ему возмещает и т.д. Очевидно, что дать ответы на перечисленные и иные вопросы о реабилитации предстояло дать в других, более благоприятных исторических условиях.

В этой связи пристального внимания заслуживает позиция лишь нескольких специалистов того времени. В частности, М.А. Чельцов (Чельцов-Бебутов) вопросы реабилитации рассматривал через призму не только "прекращения дела, но и гарантии прав личности"*(719). Такой подход был неординарным и, как оказалось, с большим будущим, ибо проблемы реабилитации увязывались с процессуальным положением личности, ее жизненными интересами и ценностями.

М.А. Чельцов (Чельцов-Бебутов) первым дал классификацию оснований реабилитации на юридические и фактические*(720), а более детально - на реабилитирующие и нереабилитирующие*(721), расширил формы (виды) реабилитации - вследствие прекращения уголовного дела и постановления оправдательного приговора*(722) (в последнем случае обвиняемый вправе требовать направления его дела в суд с целью добиться реабилитации путем постановления оправдательного при-говора)*(723).

Кроме того, М.А. Чельцов (Чельцов-Бебутов) охарактеризовал акты реабилитации: постановление о прекращении уголовного дела и оправдательный приговор. Особо остановился на содержании постановления, которое должно быть мотивированным, содержать четкие указания на основания прекращения уголовного дела, а также обратил внимание на то, что редакция названного акта реабилитации должна быть вполне категоричной и не набрасывать тени на личность того, кого он касается*(724).

Даже в относительно спокойные периоды существования социалистической системы, например в 1960-1970-е гг., в доктрине уголовного процесса социалистических стран реабилитацию даже не рассматривали как самостоятельное процессуальное действие, ни тем более как институт уголовно-процессуального права. Ее по-прежнему включали в качестве составного элемента постановления о прекращении уголовного дела, привязывая ее к данному процессуальному действию. "Если дело прекращено следователем в силу истечения срока давности или акта амнистии, но обвиняемый возражает против прекращения в целях своей реабилитации, следователь своим постановлением возобновляет производство по делу"*(725).

Аналогичным образом вопрос о реабилитации трактовали и другие ученые-юристы стран социалистического содружества. Реабилитацию невиновного они тоже связывали с прекращением производства на предварительном следствии*(726). Болгарский академик права С. Павлов рекомендовал прокурору, принимающему постановление о прекращении уголовного производства ввиду несомненно недоказанного обвинения в совершении преступления обвиняемым, в постановлении не использовать выражения, которые могли бы неполно реабилитировать лицо перед общественностью*(727).

Кстати, регламентации института реабилитации должное внимание уделяется крайне редко и в странах с давно сложившимся демократическим уголовным судопроизводством. Например, А.М. Уилшир в своих трудах приводит название более 250 статутов, принятых в Великобритании с 1275 по 1940 г. в сфере уголовного судопроизводства, однако в их числе нет ни одного статута о реабилитации*(728). Данный автор не только не выделяет раздела о реабилитации невиновных в английском уголовном процессе, но и вообще не рассматривает такого института, хотя и обращает внимание на существование указов о состоявшейся судебной ошибке*(729).

Н.Н. Полянский в своем фундаментальном труде об английском праве и процессе подчеркивает, что процессуальные гарантии, установленные в уголовном судопроизводстве в интересах обвиняемого, по существу мало могут ему помочь в защите от необоснованного обвинения*(730). По его данным за 1965 г. из 7765 лиц, судившихся судом присяжных, 3029, т.е. 39%, были оправданы*(731). Вопрос об их реабилитации автор не поднимает.

В то же время Уголовно-процессуальный кодекс Франции 1958 г. содержит часть IX "О реабилитации осужденных" (ст. 782-799), в которой урегулированы некоторые основные аспекты реабилитации. Уголовно-процессуальный закон Франции очерчивает круг субъектов реабилитации: любое лицо, осужденное судом Франции к уголовному или исправительному наказанию. Реабилитация производится либо по закону, либо по постановлению обвинительной камеры, ограничена сроками: три года и пять лет. Уголовно-процессуальный кодекс Франции установил форму ходатайства о реабилитации (ст. 790) и целый ряд других интересных положений.

Отечественную юридическую базу реабилитации составили "брежневские":

статья 58 Конституция СССР 1977 г.;

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981 "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей", утвержденные на его основе:

Положение о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, утвержденное Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981;

Инструкция по применению Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, утвержденная Минюстом СССР, Прокуратурой СССР и Минфином СССР по согласованию с Верховным Судом СССР, МВД СССР и КГБ СССР 02.03.1982;

постановление Пленума Верховного Суда СССР от 23.12.1988 N 15 "О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей".

Завершение формирования института реабилитации следует увязывать с принятием Закона РФ от 18.10.1991 N 1761-1 "О реабилитации жертв политических репрессий" и изданием Указа Президента РФ от 14.03.1996 N 378 "О мерах по реабилитации священнослужителей и верующих, ставших жертвами необоснованных репрессий".

Одновременно УПК РСФСР 1960 г. был дополнен ч. 1 ст. 58.1. Данная процессуальная норма впервые в отечественной истории вменяла в обязанность органу дознания, следователю, прокурору и суду разъяснить гражданину порядок восстановления его нарушенных прав и принять предусмотренные законом меры к возмещению ущерба, причиненного гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу. Что касается порядка восстановления нарушенных прав и процедуры возмещения причиненного ущерба, то УПК РСФСР их не устанавливал. Важно обратить внимание на то, что в комментарии к названной статье УПК РСФСР и упоминания нет о реабилитации невиновных, но зато акцентируется внимание на возмещении ущерба как акте гражданско-правовых отношений*(732). Данный вывод не бесспорен, если иметь в виду, что процедуру и механизм возмещения ущерба реабилитированному регулирует, прежде всего, федеральный уголовно-процессуальный закон.

Текущий период развития института реабилитации начался 1 июля 2002 г. с введением в действие УПК.

Что препятствует нормальному ходу реабилитационного процесса? Причин, препятствующих в условиях современности "правому, скорому и справедливому" возмещению вреда, причиненного незаконным: задержанием, заключением под стражу, осуждением, а равно иными уголовно-процессуальными действиями, совершенными органами государственной власти в рамках уголовного судопроизводства, великое множество. Вот наиболее существенные из них.

Первая причина заключается в том, что в сознании современного поколения россиян отсутствует чувство реального равенства между такими категориями (фактически всего лишь сторонами в процессе), как "человек", "гражданин", "личность" и "государство".

Вторая - служащие государственного аппарата всех уровней пока еще не готовы честно признавать допущенные ими ошибки, ибо главное для них не какие-то "мифические права человека и гражданина", а "честь мундира" конкретного чиновника или учреждения.

Естественно, что обе названные причины тесно связаны, поскольку вторая в определенной степени производна от первой. В то же время нельзя не заметить и того обстоятельства, что служащие государственного аппарата - официальные носители господствующей национальной идеи - в своей массе совершенно не склонны ставить знак равенства между собой - "большими начальниками" и лицами, подлежащими реабилитации, хотя все они, как правило, абсолютно равные граждане одного государства.

Третья причина - в обществе превалирует мнение, согласно которому: реабилитируемый - не "невинная овечка", случайно застрявшая в жерновах репрессивной машины, а - опасный преступник, ловко избежавший застуженной кары. Ничего удивительного в этом нет, так как принцип презумпции невиновности официально провозглашен в России лишь в период жизни последнего поколения наших соотечественников, а посему большинством их до сих пор не осознан.

Четвертая причина носит экономический характер. Это отсутствие средств, достаточных для компенсации (хотя бы в минимально разумных пределах) ущерба, причиненного незаконной уголовной репрессией. Нельзя не отметить и того обстоятельства, что наличие четвертой причины обусловлено существованием трех первых, т.е. она - не более чем следствие обвинительного уклона, укоренившегося в обществе.

Анализ споров по поводу распределения бюджета свидетельствует, что проблема расходов на реабилитацию в число приоритетных не только никогда не входила, но никогда и никем не лоббировалась. Получается, что проблема реабилитируемых - проблема самих реабилитируемых.

Отсутствие денежных средств на реабилитацию камуфлируется неопределенностью компетенции органов государственной власти, ответственных за возмещение вреда, а отсутствие на их счетах сумм, подлежащих выплате, пострадавшим от государства, неизбежно влечет волокиту при исполнении решений о реабилитации.

Вместе с тем на государственном уровне следует признать, что если процессуальные ошибки неизбежны, то неизбежны и расходы на их устранение, следовательно, суммы, предназначенные для выплат реабилитируемым, всегда должны быть предусмотрены бюджетом.

В большинстве стран правоохранительная, в том числе и судебная деятельность, страхуются, что способствует образованию определенного свободного капитала, который по мере необходимости расходуется на возмещение ущерба, причиненного личности государством.

К сожалению, наше общество все еще не готово к осознанию необходимости создания такого страхового фонда. В то же время развитие страхового дела в России позволяет надеяться, что отсутствие такого фонда - явление временное.

Пятая причина - отсутствие надлежащего законодательного регламентирования механизма реабилитации. Значительная часть действующей нормативной базы, определяющей процесс реабилитации, досталась нам от советских времен - периода, в течение которого права человека и гражданина официально приносились в жертву в интересах некого счастливого будущего для всех. К сегодняшнему дню сохранившие силу закона нормативные акты безнадежно устарели не только морально, но и юридико-технически, о чем свидетельствуют далеко неединичные факты признания недействительными отдельных положений этих норм Конституционным Судом РФ*(733) и Верховным Судом РФ*(734). Совершенно очевидно, что речь идет все о тех же "незаменимых" брежневских документах (Указе Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981; Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда; Инструкции по применению Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда; постановления Пленума Верховного Суда СССР от 23.12.1988 N 15).

Современное законодательство в виду сохранения в перечне действующих элементов законодательной базы норм советского периода фрагментарно и противоречиво.

Наконец, шестая и основная причина - отсутствие у правоприменителя - государственного служащего надлежащей правовой культуры практики применения норм о реабилитации в уголовном процессе.

Результат - судебная практика последних лет свидетельствует, что реабилитационный процесс в классический судопроизводственный алгоритм в России пока не сложился. Теоретические изыскания в этой сфере преимущественно носят отвлеченный, а то и откровенно схоластический характер. В современных учебниках по уголовно-процессуальному праву о реабилитации говорится предельно кратко, как о чем-то необязательном, с чем выпускники вузов, скорее всего, на практике никогда не столкнутся.

Вместе с тем реабилитационный процесс не менее сложен, чем столь востребованный современным обществом его антипод - процесс репрессивный. Следовательно, вопросы реабилитации нуждаются в такой же тщательной теоретической проработке, как и вопросы осуждения. Естественно, что учение о реабилитационном процессе останется незамеченным, если оно не будет терпеливо и последовательно проводиться в жизнь всеми должностными лицами, несущими ответственность за качество уголовного судопроизводства.

Сказанное не означает, что реабилитационный процесс в России - пустая декларация. Пусть не сразу, постепенно, нормы гл. 18 УПК "Реабилитация" начали работать, незаметно превратившись в повседневную следственную и судебную практику. С уверенностью можно констатировать, что определенный прогресс в данном виде государственной деятельности стал реальностью. Рассмотрим наиболее проблемные вопросы современного реабилитационного процесса.

Извещение о реабилитации. Реабилитационный процесс начинается с признания за лицом права на реабилитацию.

В резолютивной части оправдательного приговора должно содержаться указание о признании за оправданным права на реабилитацию. Одновременно с приговором реабилитированному направляется извещение с разъяснением порядка возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием (ч. 1 ст. 134 УПК)*(735).

При наличии предусмотренных законом оснований для реабилитации суд второй инстанции обязан в соответствии с ч. 1 ст. 134 УПК в резолютивной части своего решения признать за оправданным либо лицом, в отношении которого уголовное дело прекращено, право на реабилитацию и направить реабилитированному извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием*(736).

Право на частичную реабилитацию. До недавнего времени российская уголовно-процессуальная доктрина отрицала саму возможность частичной реабилитации. Вместе с тем порочность данной концепции более чем очевидна. Чтобы разобраться в проблеме, достаточно поставить себя на место лица, в отношении которого стороной обвинения выдвинут длиннющий перечень тяжких обвинений (например, в совершении убийств, изнасилований, разбоев и грабежей), однако в результате судебного разбирательства устояло лишь одно единственное обвинение в совершении преступления небольшой тяжести (подделка проездного билета). Как показывает практика, ситуация в отечественном уголовном процессе весьма распространенная. С сожалением приходится констатировать, что база злоупотребления правом на завышение обвинения авторами УПК изначально заложена в уголовно-процессуальный закон, который требует от следователя предъявления обвинения ни в коем случае "не меньшего" реально совершенному. Данное правило перешло в уголовный процесс еще с советских времен, когда считалось, что "лишнее обвинение" прав обвиняемого не нарушает.

Пример 1. По приговору Московского областного суда от 12.03.2004 гражданка Трофимова осуждена по п. "ж", "к" ч. 2 ст. 105, ст. 115 УК к 14 годам лишения свободы, а по ч. 1 ст. 112 УК оправдана за непричастностью к совершению преступления, за ней было признано право на частичную реабилитацию.

В кассационном представлении прокурор поставил вопрос об исключении из приговора указания на признание за осужденной права на частичную реабилитацию.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, удовлетворила представление прокурора, указав, что реабилитация возможна только в том случае, когда подсудимый был полностью оправдан по предъявленному ему обвинению, а не осужден к лишению свободы по другому составу*(737).

Данное судебное решение было расценено настолько правильным, что постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 06.10.2004 его возвели в ранг прецедента и в качестве положительного образца опубликовали в Обзоре судебной практики за второй квартал 2004 г.*(738)

Пример 2. По приговору Ленинградского областного суда от 05.04.2001 гражданин Навознов был осужден по п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105, п. "а", "в", "г" ч. 2 ст. 158, п. "в" ч. 3 ст. 162, ч. 1 ст. 228 УК к 15 годам лишения свободы с конфискацией имущества.

Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21.03.2002 приговор в части осуждения Навознова по п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК был отменен, дело в этой части прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. Содеянное Навозновым с п. "в" ч. 3 ст. 162 УК переквалифицировано на п. "а", "в", "г" ч. 2 ст. 162 УК, наказание по совокупности преступлений ему снижено до 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества.

Навознов обратился в суд, постановивший приговор, с ходатайством о признании за ним права на реабилитацию, так как за совершение убийства он был осужден незаконно и необоснованно.

Постановлением судьи Ленинградского областного суда от 09.12.2004 Навознову в признании за ним права на реабилитацию было отказано.

Судебная коллегия по уголовным делам данное постановление оставила без изменения, мотивируя это тем, что приговор по п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК в отношении Навознова было отменен кассационной инстанций, т.е. до вступления его в законную силу и начала исполнения*(739).

Как видим, правоприменитель явно не спешил с отходом от прежних традиций. Частичная реабилитация допускалась лишь в случае полного оправдания лица, осужденного по другому преступлению.

Пример 3. Гражданин Слабочков 13 ноября 2001 г. был осужден по п. "в" ч. 3 ст. 158 УК к трем годам лишения свободы на основании ст. 73 УК условно с испытательным сроком три года.

По приговору Челябинского областного суда от 26.02.2004 он был полностью оправдан по ч. 1 ст. 105 УК и п. "н", "к" ч. 2 ст. 105 УК, за ним было признано право на реабилитацию. Данное право Слабочковым было реализовано путем рассмотрения соответствующего ходатайства судом, постановившим приговор*(740).

Явное несоответствие судебной практики уголовно-процессуальному закону повлекло обсуждение сложившейся проблемы на семинаре судей Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ. Поводом явилось уголовное дело в отношении гражданина Федорова.

Пример 4. Несовершеннолетний Федоров 02.11.2000 был осужден по п. "а", "б", "г" ст. 158, п. "а", "б", "г" ч. 2 ст. 163, ч. 1 ст. 228 УК к четырем годам лишения свободы, на основании ст. 73 УК условно с испытательным сроком три года.

По приговору Осташевского городского суда Тверской области от 11.04.2002 он был осужден по ч. 1 ст. 105, ч. 2 ст. 167 УК к шести годам шести месяцам лишения свободы.

В соответствии с ч. 5 ст. 74 УК условное осуждение по предыдущему приговору в отношении Федорова было отменено, по совокупности приговоров ему назначили наказание в виде семи лет лишения свободы.

Постановлением президиума Тверского областного суда от 08.08.2003 приговор в отношении Федорова по ст. 105 ч. 1 УК был отменен, дело в этой части прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления (п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК).

Приговор в отношении Федорова в части его осуждения по ч. 2 ст. 167 УПК был изменен, а сам он от отбытия наказания освобожден по амнистии.

В начале 2006 г. осужденный в надзорной жалобе поставил вопрос о пересмотре постановления президиума Тверского областного суда, признании за ним права на реабилитацию.

Очевидно, что в соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 133 и ст. 134 УПК надзорная жалоба Федорова подлежала удовлетворению.

В силу п. 4 ч. 2 ст. 133 УПК право на реабилитацию имеет осужденный - в случаях не только полной, но и частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела в этой части по основаниям, предусмотренным п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК.

В соответствии со ст. 134 УПК суд в приговоре, определении, постановлении признает за оправданным, лицом, в отношении которого прекращено уголовное дело, право на реабилитацию, о чем реабилитированному сообщается в установленном законом порядке.

Буквальное прочтение вышеприведенных норм уголовно-процессуального закона означает, что право на реабилитацию возникает не только у оправданного по делу полностью, но и у лица, в отношении которого вступивший в законную силу обвинительный приговор отменен только лишь в части (по одному или нескольким пунктам обвинения), несмотря на то, что по иным пунктам обвинения данный приговор не отменялся.

Основания для применения частичной реабилитации:

1) наличие по делу вступившего в законную силу приговора;

2) его отмена, а не изменение в части;

3) прекращение уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК:

а) отсутствие события преступления;

б) отсутствие в деянии лица состава преступления;

в) отсутствие заявления потерпевшего по делам частного обвинения;

г) отсутствие заключения суда в отношении лиц, перечисленных в ст. 447 УПК;

д) непричастность лица к совершению преступления.

Поскольку согласно закону частичная реабилитация возможна только при частичной отмене и только вступившего в законную силу обвинительного приговора, то институт частичной реабилитации может быть известен лишь надзорной инстанции.

В то же время в случаях частичного оправдания лица судом первой инстанции, отмены в отношении него обвинительного приговора в части судом кассационной инстанции возникновения у осужденного права на частичную реабилитацию не влечет.

Фрагментарность и противоречивость уголовно-процессуального закона судам общей юрисдикции в очередной раз удалось преодолеть благодаря позиции, занятой Конституционным Судом РФ.

Пример 5. Органами предварительного расследования гражданин Романов обвинялся в совершении ряда взаимосвязанных преступлений. В ходе судебного разбирательства государственный обвинитель отказался от обвинения по большинству из них, в этой связи уголовное преследование в отношении Романова в этой части было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. Романов осужден за совершение лишь одного преступления. Вопрос о наличии у Романова права на частичную реабилитацию судом не рассматривался.

Романов обратился в суд с иском о возмещении ему материального ущерба и компенсации морального вреда, причиненных незаконным привлечением его к уголовной ответственности, незаконным содержанием под стражей в связи с обвинениями, не получившими в дальнейшем подтверждения. В удовлетворении исковых требований Романову было отказано, поскольку правом на возмещение вреда обладают лишь реабилитированные лица, тогда как в отношении него все же был вынесен обвинительный приговор.

Тогда Романов оспорил конституционность практически всей нормативной базы реабилитации (п. 2 ч. 2 ст. 133, ч. 1 ст. 134 и ч. 7 ст. 246 УПК, указа Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981; Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда; Инструкции по применению Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда; постановления Пленума Верховного Суда СССР от 23.12.1988 N 15), поскольку они исключают возможность частичной реабилитации.

Конституционный Суд РФ в принятии жалобы к рассмотрению отказал, мотивируя тем, что ни УПК, ни другие оспариваемые заявителем законодательные нормы не содержат положений, исключающих возможность возмещения вреда лицу, в отношении которого было вынесено постановление (определение) о прекращении уголовного преследования по реабилитирующему основанию, по той лишь причине, что одновременно это лицо было признано виновным в совершении какого-либо другого преступления.

По смыслу закона, в таких ситуациях суд, исходя из обстоятельств конкретного уголовного дела и руководствуясь принципами справедливости и приоритета прав и свобод человека и гражданина, должен принять решение о возмещении частично реабилитированному лицу вреда, если такой был причинен в результате уголовного преследования по обвинению, не нашедшему подтверждения в ходе судебного разбирательства*(741).

Данное Определение Конституционного Суда РФ, безусловно, для российского уголовного судопроизводства имеет эпохальное значение, поскольку позволило ввести оборот норму УПК, предусматривающую у лица, привлеченного к уголовной ответственности, права на частичную реабилитацию.

Очевидно также и то, что частичная реабилитация - необязательное следствие прекращения уголовного дела в части, а мера, адекватная необоснованной уголовной репрессии.

Побуждая суды общей юрисдикции к введению в действие института частичной реабилитации, Конституционный Суд РФ указал на необходимость учета: 1) обстоятельств конкретного уголовного дела; 2) принципов социальной справедливости и приоритета прав, свобод человека и гражданина.

Следует отметить, что именно данными факторами оперирует и Европейский Суд по правам человека, идя на частичное удовлетворение требований лиц, предъявляющих претензии имущественного характера к своим государствам.

Появление вышеприведенного Определения Конституционного Суда РФ позволило Судебной коллегии по уголовным делам несколько по-иному взглянуть на дело Федорова.

Пример 6. Надзорным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 31.01.2007 приговор Осташковского городского суда Тверской области от 11.04.2002 в части осуждения гражданина Федорова по ч. 2 ст. 167 УК был отменен, уголовное дело в отношении него было прекращено на основании п. "б" ст. 7 постановления Государственной Думы Федерального Собрания РФ "Об объявлении амнистии в отношении женщин и несовершеннолетних" (п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК).

В связи с отменой президиумом Тверского областного суда приговора в отношении Федорова по ч. 1 ст. 105 УК на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК, за последним было признано право на реабилитацию.

В обоснование своей правовой позиции Судебная коллегия по уголовным делам привела следующие доводы:

1) незаконное осуждение Федорова по ч. 1 ст. 105 УК воспрепятствовало своевременному применению к нему акта об амнистии;

2) уголовные дела по ч. 1 ст. 105 и ч. 2 ст. 167 УК расследовались самостоятельно, мера пресечения в виде заключения под стражу по данному составу не избиралась.

Как видно, высший судебный орган страны все еще не готов отказать от прежней концепции, постановив правильное решение, дает ему неточное обоснование.

Частичная реабилитация: правовая позиция Президиума Верховного Суда РФ. В виду актуальности темы о допустимости частичной реабилитации, ее пределах Президиум Верховного Суда РФ счел необходимым дать следующие разъяснения на вопрос: "Подлежат ли удовлетворению требования о денежной компенсации морального вреда, заявленные лицом, в отношении которого осуществлялось уголовное преследование, в том случае, когда суд, постановивший обвинительный приговор, переквалифицировал его действия на менее тяжкое обвинение либо исключил из обвинения часть эпизодов или квалифицирующих признаков?"

В соответствии с п. 1 ст. 1070 ГПК вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, возмещается за счет казны РФ, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта РФ или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

В отношении лиц, незаконно или необоснованно подвергнутых уголовному преследованию, такой порядок определен УПК (ст. 133-139, 397 и 399). Исходя из содержания данных статей право на компенсацию морального вреда, причиненного незаконными действиями органов уголовного преследования, возникает только при наличии реабилитирующих оснований (вынесение в отношении подсудимого оправдательного приговора, а в отношении подозреваемого или обвиняемого - прекращение уголовного преследования). При этом установлено, что иски за причиненный моральный вред в денежном выражении предъявляются в порядке гражданского судопроизводства (ст. 136 УПК).

Переквалификация действий лица, в отношении которого осуществлялось уголовное преследование, на менее тяжкое обвинение либо исключение из обвинения части эпизодов или квалифицирующих признаков судом, постановившим обвинительный приговор, сами по себе не являются реабилитирующими обстоятельствами.

Вопрос о том, являются ли конкретные обстоятельства, связанные с привлечением лица к уголовной ответственности, основанием для удовлетворения исковых требований о денежной компенсации морального вреда или для отказа в их удовлетворении может быть решен в порядке гражданского судопроизводства в процессе рассмотрения возникшего спора по каждому делу*(742).

Практика частичной реабилитации.

Пример 7. По приговору Челябинского областного суда от 28.12.2005 гражданин Костин осужден по ч. 1 ст. 209, п. "а", "б" ч. 3 ст. 162, ч. 3 ст. 33, п. "а", "б" ч. 3 ст. 162, ч. 4 ст. 33, ч. 4 ст. 162 УК, оправдан по п. "ж", "к" ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 30, п. "ж", "к" ч. 2 ст. 105 и ч. 3 ст. 222 УК.

Постановлением Челябинского областного суда от 27.10.2008 за Костиным признано право на частичную реабилитацию.

Государственный обвинитель поставил вопрос об отмене данного постановления, поскольку, по его мнению, частичное оправдание права на реабилитацию не влечет.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ оснований для отмены постановления не нашла, мотивируя это тем, что препятствий для частичной реабилитации Костина УПК не содержит*(743).

Отказ в частичной реабилитации.

Пример 8. По приговору Верховного суда Республики Мордовия от 07.08.2009 гражданин Будрецов осужден по совокупности трех преступлений, предусмотренных п. "а" ч. 3 ст. 163 УК, и одного, предусмотренного п. "а" ч. 3 ст. 111 УК, к 11 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Этим же приговором он оправдан за непричастностью к совершению преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 209, ч. 2 ст. 222, ч. 3 ст. 33, п. "а" ч. 3 ст. 163 УК (по 14 эпизодам), ч. 3 ст. 33, ч. 2 ст. 167 УК (по шести эпизодам), ч. 3 ст. 33, п. "а" ч. 4 ст. 162 УК (по двум эпизодам), ч. 3 ст. 33, п. "а" ч. 4 ст. 158 УК (по двум эпизодам).

Постановлением Верховного суда Республики Мордовия от 22.09.2009 Будрецову отказано в удовлетворении ходатайства о частичной реабилитации.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ нашла данное постановление законным и обоснованным. В обоснование своей правовой позиции суд сослался на некие "конкретные обстоятельства дела"*(744). В чем таковые заключаются, из документа непонятно.

Пример 9. Приговором Омского областного суда от 01.07.2008 гражданин Федоров осужден по п. "б" ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст. 115 УК (два эпизода). Во время предыдущего рассмотрения судом данного дела приговором от 26.06.2007 он оправдан по п. "в" ч. 2 ст. 131 УК.

Федоров поставил вопрос о признании за ним права на частичную реабилитацию, в чем ему было отказано постановлением Омского областного суда от 31.08.2009.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, оставляя данное постановление без изменения, указала следующее. "По делу имелись основания для предъявления Федорову обвинения в полном объеме. Действия Федорова в отношении потерпевшей (надо полагать, сексуального характера, уточнено нами. - Прим. авт.) обусловили его дальнейшее противоправное поведение и явились составной частью преступления, за которое он осужден"*(745).

Не оспаривая возможного наличия по делу неких неведомых читателю судебного акта конкретных обстоятельств, препятствующих частичной реабилитации Федорова, не можем не обратить внимания на фактическую констатацию высшей судебной инстанцией факта совершения им действий, в совершении которых Федоров был оправдан.

Процессуальный статус ходатайствующего о признании за ним права на частичную реабилитацию, его право на участие в судебном процессе.

Пример 10. Постановлением Вологодского областного суда от 29.12.2008 гражданину Жижичу, отбывающему наказание по приговору Вологодского областного суда от 28.07.2004, отказано в удовлетворении ходатайства о признании за ним права на реабилитацию.

Жижич обжаловал данное постановление в кассационном порядке, одновременно заявил ходатайство о его вызове в судебное заседание.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 05.03.2009 в удовлетворении ходатайства отказано в виду того, что в Жижич имеет статус заявителя, а не осужденного*(746).

Очевидно, что вывод суда в данном вопросе противоречит ч. 2 ст. 47 УПК, ибо Жижич, в первую очередь, осужденный. Применительно к анализируемой ситуации вопрос о частичной реабилитации подлежит разрешению одновременно с постановлением приговора. Если данный вопрос не был разрешен судом первой инстанции, он должен быть разрешен в суде кассационной или надзорной инстанции. Оснований для отказа осужденному в вызове в судебное разбирательство ни в одном из перечисленных случаев у суда нет.

Пленум Верховного Суда РФ, рассматривая вопрос о вызове в судебное заседание лица, подавшего жалобу в порядке ст. 125 УПК, пришел к однозначному выводу о наличии у него такого права*(747).

Очевидно также и то, что право человека и гражданина на участие в процессе не может быть ограничено ни по каким предлогом, как видим, данная азбучная истина все еще находится за пределами правосознания отдельных российских юристов.

Иск о компенсации морального вреда, заявленный реабилитированным лицом, подвергшимся незаконному уголовному преследованию, подлежит рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства районным судом.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила решение краевого суда, дело направила на новое рассмотрение в тот же суд для решения вопроса о передаче его для рассмотрения по существу в соответствии с правилами о подсудности по следующим основаниям.

Пример 11. На основании ст. 133-136 УПК за гражданином И. было признано право на реабилитацию, в том числе на возмещение имущественного и морального вреда, связанного с уголовным преследованием.

Исковое заявление И. о взыскании компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности и незаконным содержанием под стражей, было принято к производству краевого суда, спор рассмотрен по существу, и по делу вынесено решение, которым требования И. частично удовлетворены.

Между тем, принимая данное исковое заявление к своему производству и разрешая спор по существу, краевой суд нарушил установленные правила определения подсудности дел.

В соответствии с ч. 1 ст. 47 Конституции никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.

Выше уже изложен порядок возмещения вреда, причиненного гражданину в результате незаконного осуждения и т.п., в соответствии с п. 1 ст. 1070 ГК, а также ст. 133-139, 397 и 399 УПК. Частью 2 ст. 136 УПК предусмотрено, что иски реабилитированного о компенсации за причиненный моральный вред в денежном выражении предъявляются в порядке гражданского судопроизводства.

В нарушение положений указанной статьи требование заявителя И. о компенсации морального вреда было рассмотрено не в порядке гражданского судопроизводства районным судом, а в порядке уголовного судопроизводства краевым судом, постановившим оправдательный приговор. При этом краевой суд принял по делу решение, в то время как при разрешении вопросов, связанных с реабилитацией в порядке УПК, выносится постановление.

Подсудность гражданских дел краевому и другому соответствующему ему суду определена ст. 26 ГПК. Указанной процессуальной нормой дела о компенсации морального вреда, в том числе в связи с незаконным осуждением и незаконным привлечением к уголовной ответственности, не отнесены к подсудности краевого суда. Не содержится такой нормы и в других федеральных законах. Следовательно, при предъявлении реабилитированным лицом иска о компенсации морального вреда в порядке гражданского судопроизводства дело подлежит рассмотрению в районном суде.

При получении иска И. судье краевого суда следовало, руководствуясь п. 2 ч. 1 ст. 135 ГПК, возвратить исковое заявление и указать, в какой конкретно районный суд необходимо обратиться заинтересованному лицу*(748).

Органами предварительного расследования директор Кирово-Чепецкого лесхоза Кировской области Северюхин обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных п. "г" ч. 4 ст. 290 УК, - получение взятки за бездействие в сумме 300 000 руб.; п. "в", "г" ч. 4 ст. 290 УК - получение взятки за бездействие (входящее в его служебные полномочия) в сумме 4 850 000 руб.; ч. 3 ст. 285 УК - злоупотребление служебным положением (непредъявление претензий лесонарушителям), что повлекло причинение существенного вреда государственным интересам - 1 425 211 руб.; ч. 3 ст. 285 УК - злоупотребление служебным положением (продажа леса по заниженным ценам), что повлекло причинение существенного вреда государственным интересам - 3 501 024 руб.

По приговору Кировского областного суда от 15.03.2010 N 2-1/10 Северюхин был признан виновным по первым трем эпизодам, а по последнему - оправдан. В резолютивной части приговора указано: "В связи с оправданием в указанной части признать за Северюхиным право на реабилитацию и разъяснить, что он имеет право на возмещение имущественного и морального вреда, и восстановление иных прав, если они были нарушены в ходе уголовного преследования".

Обвинительный приговор не может быть основан на доказательствах, достоверность которых вызывает сомнения. Приговор и последующие судебные решения отменены за отсутствием состава преступления, предусмотренного ст. 316 УК.

Пример 12. Гражданин К. признан виновным в заранее не обещанном укрывательстве особо тяжких преступлений - убийств.

В период с 31 августа по 16 сентября 2006 г. М. организовал вывоз в г. Москву ряда лиц, которые скрывались от правоохранительных органов, будучи подозреваемыми в убийстве. Для этого он привлек своего знакомого К., имевшего легковое транспортное средство, поставив его заранее в известность о цели поездки, на что К. дал свое согласие.

В ночь на 16 сентября 2006 г. автомобиль под управлением К. с находившимися в нем М., а также скрывавшимися от уголовного преследования лицами был задержан сотрудниками милиции.

Действия К. квалифицированы судом по ст. 316 УК.

Президиум Верховного Суда РФ, рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе осужденного, отменил судебные решения в отношении К. по следующим основаниям.

В приговоре не приведено доказательств, на основании которых можно было сделать вывод о том, что К. располагал какой-либо достоверной информацией о совершенном убийстве и помогал в его сокрытии.

Из материалов дела следует, что К. не являлся очевидцем преступления.

В приговоре приведены показания К., из которых следует, что он был знаком с М., который просил отвезти его на своей автомашине в г. Покров. В пути следования они забрали ранее незнакомых ему лиц. О том, что эти лица имеют какое-либо отношение к убийству, он не знал, и М. ему об этом не говорил.

Таким образом, выводы суда о том, что К. был осведомлен о совершенном преступлении и достоверно знал, что участвует в укрывательстве лиц, совершивших убийство, основаны на предположениях, на которых обвинительный приговор не может быть постановлен в силу ч. 4 ст. 302 УПК.

Президиум отменил судебные решения в отношений К. в части его осуждения по ст. 316 УК, а производство по делу в этой части прекратил на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК за отсутствием в деянии состава преступления.

В соответствии с ч. 1 ст. 134 УПК за К. признано право на реабилитацию*(749).

Требование о возмещении имущественного вреда реабилитированному разрешается судьей в порядке, установленном ст. 399 УПК для разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора.

Пример 13. По приговору суда гражданин Г. осужден по ч. 2 ст. 213, ст. 116, ч. 2 ст. 330 УК.

По ч. 1 ст. 209, п. "а", "б" ч. 3 ст. 162, п. "б", "в" ч. 2 ст. 191, п. "а" ч. 3 ст. 163, ч. 3 ст. 222 УК Г. оправдан на основании вердикта коллегии присяжных заседателей ввиду неустановления события преступления (п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК).

В кассационной жалобе осужденный Г. заявил о том, что суд необоснованно не признал за ним право на реабилитацию по тем эпизодам обвинения, по которым он был оправдан.

Отвечая на доводы осужденного о его праве на реабилитацию, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что для решения вопросов реабилитации лиц, подвергшихся уголовному преследованию, законом предусмотрен специальный порядок, который входит в компетенцию суда, постановившего оправдательный приговор.

В силу ч. 1 ст. 134 УПК право на реабилитацию за оправданным либо лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, признают: суд - в приговоре, определении, постановлении, а прокурор, следователь, дознаватель - в постановлении.

В соответствии с ч. 5 ст. 135 УПК требование о возмещении имущественного вреда разрешается судьей в порядке, установленном ст. 399 УПК для разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора*(750).

Незаконный отказ в реабилитации.

Пример 14. Органами предварительного расследования гражданин Болотников официально обвинялся по п. "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158 УК (в ред. до 30.10.2003) в совершении тяжкого преступления - в хищении чужого имущества повторно, с проникновением в жилище и с причинением значительного ущерба потерпевшему.

В то же время из текста постановления о привлечении в качестве обвиняемого следовало, что Болотников совершил две кражи из помещений общего пользования в общежитии: 26 декабря 2001 г. - ботинок стоимостью 550 руб., 28 декабря 2001 г. - брюк стоимостью 380 руб.

Как видим, официальное обвинение не соответствовало фактическим обстоятельствам дела, поскольку в чужое жилище Болотников не проникал, значительного ущерба своими действиями потерпевшим не причинил.

Поскольку Болотников от суда скрылся, Новозыбковский городской суд Брянской области, не утруждая себя анализом соответствия формулировок обвинения фактическим обстоятельствам дела, определением от 24.04.2002 объявил его в розыск и изменил меру пресечения на заключение под стражу.

До 1 июля 2002 г. уголовная ответственность за тайное хищение чужого имущества, доступного для любого проходящего мимо человека, наступала при условии превышения стоимости похищенного виновным одного минимального размера оплаты труда. Таковой на момент совершения краж составлял 300 руб.

С введением в действие КоАП содеянное Болотниковым полностью декриминализировалось, поскольку порог наступления уголовной ответственности за тайное хищение чужого имущества при отсутствии квалифицирующего признака, предусмотренного п. "в" ч. 2 ст. 158 УК (в ред. до 30.10.2003), повышен в пять раз (ст. 7.27 в ред. от 01.07.2002).

Очевидно, что данное обстоятельство в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 227 УПК являлось безусловным основанием для назначения по делу Болотникова 1 июля 2002 г. предварительного слушания, в рамках которого следовало, во-первых, проверить соответствие обвинения текущему законодательству, прекратить уголовное дело, во-вторых, и это - главное, рассмотреть вопрос о законности избранной в отношении него меры пресечения. Однако вышеприведенные обязательные требования уголовно-процессуального закона суд проигнорировал. 21 ноября 2002 года Болотников был задержан и помещен в следственный изолятор. 20.01.2003 в отношении Болотникова Новозыбковский городской суд Брянской области постановил оправдательный приговор.

Постановив в отношении Болотникова оправдательный приговор, суд в соответствии со ст. 133 УПК был обязан обсудить вопрос о его реабилитации, однако суд проигнорировал и это требование уголовно-процессуального закона. При таких обстоятельствах вопрос о возможности признания за Болотниковым права на реабилитацию обязаны были поставить перед судом второй инстанции органы прокуратуры, стоящие на страже интересов лиц, пострадавших от незаконного уголовного преследования.

Вместо этого государственный обвинитель - Новозыбкоский межрайонный прокурор поставил перед Брянским областным судом вопрос об отмене оправдательного приговора в отношении Болотникова, настаивал на его осуждении. Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Брянского областного суда от 28.02.2003 N 22-228/03 в удовлетворении преставления было отказано.

Приведенный анализ материалов уголовного дела в отношении Болотникова позволяет сделать следующие выводы. Уголовное преследование в отношении него было возбуждено законно и обоснованно, однако содеянное им изначально надлежало квалифицировать лишь по п. "б" ч. 2 ст. 158 УПК. Уголовное дело подлежало обязательному прекращению 1 июля 2002 г., как следует из текста оправдательного приговора в отношении Болотникова, он против этого не возражал.

Сам факт вынесения в отношении Болотникова оправдательного приговора мог бы и не рассматриваться в качестве обязательного основания для реабилитации, поскольку к уголовной ответственности по п. "б" ч. 2 ст. 158 УПК он привлечен законно и обоснованно. Однако другой факт - содержание Болотникова под стражей в период с 21 ноября 2002 г. по 21 января 2003 г., явно противоречит ч. 1 ст. 108 УПК.

В этой связи Болотников имеет право на реабилитацию.

Болотников, считая первопричиной незаконного содержания его под стражей определение Новозыбковского городского суда Брянской области от 24.04.2002, обратился в Брянский областной суд с надзорной жалобой о его отмене и признании за ним права на реабилитацию.

Постановлением судьи Брянского областного суда от 05.11.2009 N 4-у-1115/2009 в удовлетворении жалобы ему было отказано, поскольку само по себе определение на момент его вынесения в целом соответствовало критериям законности и обоснованности. Одновременно в постановлении было указано, что право на реабилитацию имеют лица, в отношении которых по делу постановлен оправдательный приговор, а таковой к жалобе не приложен.

Аналогичный ответ поступил Болотникову и в письме председателя Брянского областного суда от 07.12.2009 N 4-у-115.

С формальной стороны жалоба Болотникова разрешена в соответствии с законом. В то же время нельзя забывать, что при рассмотрении уголовного дела в порядке надзора суд не связан доводами надзорной жалобы и вправе проверить все производство по уголовному делу в полном объеме (ч. 1 ст. 410 УПК).

Из текста жалобы Болотникова со всей очевидностью следует, что он считает незаконным факт содержания его под стражей, который является бесспорным основанием для рассмотрения судом надзорной инстанции вопроса о наличии у Болотникова права на реабилитацию. Следовательно, если оправданный не откажется от признания за ним права на реабилитацию, президиуму Брянского областного суда рано или поздно придется рассмотреть дело 2003 г. в полном объеме.

На необходимость реабилитации незаконно осужденного Российской Федерации указал Европейский Суд по правам человека.

Пример 15. По приговору Октябрьского районного суда г. Ставрополя от 12.09.2002 гражданин Красуля осужден по ч. 3 ст. 129 УК к одному году лишения свободы на основании ст. 73 УК условно с испытательным сроком шесть месяцев.

По приговору суда Красуля был признан виновным в том, что, являясь главным редактором и соучредителем газеты "Новый Гражданскiй Миръ" и испытывая личную неприязнь к губернатору Ставропольского края Черногорову А.Л. - своему политическому оппоненту и сопернику на выборах, 4 января 2002 г. в первом номере газеты опубликовал статью "Черногоров подбирается к Ставрополю".

Повод для написания статьи - решение Ставропольской городской Думы от 3 января 2002 г. о внесении изменении и дополнений в Устав г. Ставрополя.

По мнению суда, статья распространена с целью опорочить честь и достоинство и подорвать репутацию губернатора Ставропольского края, дискредитировать его перед жителями края и как личность, и как высшее должностное лицо субъекта РФ. В статье в грубой и неуместной для средств массовой информации форме изложены заведомо не соответствующие действительности измышления о том, что губернатор путем "торгово-посреднического клубления вокруг каждого депутата" и посулов депутатам "золотых гор", через "черногоровских представителей", т.е. путем подкупа, оказал давление на депутатов Ставропольской городской Думы, принявших угодное ему решение, за что "каждый депутат получит свою пайку и втихаря схрумает свою долю".

Эти фразы и выражения суд расценил как распространение заведомо ложных сведений, соединенных с обвинением губернатора Ставропольского края в совершении тяжкого преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 291 УК.

Кроме того, суд посчитал, что в статье содержатся заведомо ложные сведения о том, что избрание Черногорова губернатором явилось не результатом осознанного выбора жителей края, а было случайностью, обусловленной отсутствием согласия между "краевыми элитами".

Суд также посчитал, что Красуля распространил резко отрицательную, обобщенную оценку Черногорова как "шумного, амбициозного, но абсолютно недееспособного губернатора", намеренного "прибрать к рукам краевой центр".

В представлении Председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева поставлен вопрос о возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых обстоятельств в связи с тем, что Европейским Судом по правам человека 22 февраля 2007 г. установлены нарушения п. 1 ст. 6 и ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, допущенные судом при рассмотрении уголовного дела в отношении Красули.

Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Ставропольского краевого суда от 31.10.2002 приговор оставлен без изменения.

Европейский Суд по правам человека 22 февраля 2007 г. пришел к выводу, что по уголовному делу в отношении Красули нарушены п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующего право на справедливое судебное разбирательство, и ст. 10 названной Конвенции, гарантирующей право свободно выражать свое мнение.

Согласно ч. 5 ст. 415 УПК Президиум Верховного Суда РФ по результатам рассмотрения представления Председателя Верховного Суда РФ отменяет или изменяет судебные решения по уголовному делу в соответствии с решением Европейского Суда по правам человека.

По представлению Председателя Верховного Суда РФ уголовное дело в отношении Красули было возобновлено ввиду новых обстоятельств.

Рассмотрев материалы уголовного дела, Президиум Верховного Суда РФ нашел состоявшиеся в отношении Красули судебные решения подлежащими отмене, а производство по делу - прекращению по следующим основаниям, в виду ошибочности выводов судов первой и кассационной инстанций.

Красуля, будучи журналистом и редактором газеты, критиковал губернатора, являющегося публичным должностным лицом, в отношении которого пределы допустимой критики шире, чем в отношении частного лица. Участвуя в выборах губернатор, вступил на политическую сцену, в связи с чем неминуемо стал объектом пристального внимания как со стороны журналистов, так и со стороны общества в целом.

Утверждение Красули о том, что губернатор пытался влиять на депутатов при решении вопроса об отмене выборов главы города, носящее характер предположения, не позволят сделать вывод об обвинении во взяточничестве.

Суждение в статье о том, что губернатор "чудом избежал поражения на губернаторских выборах", что он был "шумный и амбициозный, но абсолютно недееспособный", представляют собой оценку способностей губернатора и собственного восприятия результатов выборов. Требование о доказывании этих обстоятельств заведомо невыполнимо.

Красуля не вышел за рамки общепризнанного уровня преувеличения или провокации, которые допускает свобода журналиста, статья не превышала применимых границ критики.

Согласно выводам лингвистической экспертизы статья, опубликованная Красулей, не содержит сведений, которые можно было бы доказать, в ней приведены лишь оценочные суждения и мнение автора.

Суд первой инстанции отказался принять заключение эксперта как доказательство, поскольку у эксперта не было специальной лицензии для проведения лингвистического исследования.

В кассационной жалобе осужденный ссылался на данный факт, но кассационная инстанция проигнорировала эти доводы. Между тем, по мнению Европейского Суда по правам человека, заключение эксперта являлось важной частью доказательств, которое поддерживало позицию защиты и могло стать решающим при определении того, являлись ли инкриминируемые действия уголовно наказуемыми. Суд кассационной инстанции не ответил на довод жалобы о том, что заключение эксперта было неправомерно отклонено. Полное молчание суда кассационной инстанции в отношении данного довода противоречит концепции справедливого судебного разбирательства.

Президиум Верховного Суда РФ отменил приговор Октябрьского районного суда г. Ставрополя от 12.09.2002 и кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Ставропольского краевого суда от 31.10.2002 в отношении Красули и прекратил производство по делу на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК - за отсутствием в деянии состава преступления, признал за ним право на реабилитацию*(751).

Реабилитация на 83 году жизни.

Пример 16. По приговору мирового судьи судебного участка Беловского района Курской области от 04.07.2006 гражданка Звягина - пенсионерка (25 декабря 1925 г. р.), ранее не судимая уроженка и жительница д. Гирьи Беловского района Курской области, была осуждена по ч. 1 ст. 129 УК к штрафу в размере 2,5 тыс. руб. По делу также был разрешен гражданский иск: постановлено о взыскании с осужденной в пользу нотариуса 1 тыс. руб. в счет возмещения морального вреда.

В апелляционном порядке указанный приговор обжалован не был.

В надзорной жалобе Звягина поставила вопрос об отмене приговора.

Звягина была признана виновной в том, что, направив в апреле 2006 г. в адрес Губернатора Курской области письмо, в котором указала, что нотариус Звягина Т.Н. завышает тарифы за оформление нотариальных действий, в состоянии алкогольного опьянения не только находится на рабочем месте, но и управляет автомобилем, распространила заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство нотариуса, подорвала ее деловую репутацию.

Президиум Курского областного суда нашел приговор подлежащим отмене с прекращением производства по делу.

Согласно действующему уголовному законодательству уголовная ответственность за клевету наступает в том случае, если виновный заведомо осознавал ложность сообщаемых им сведений, порочащих честь и достоинство других лиц или подрывающих их репутацию, и желал распространить эти сведения, т.е. субъективная сторона данного преступления характеризуется прямым умыслом.

Из материалов дела не усматривается, что Звягина осознавала ложность сообщаемых ею сведений, а также то, что распространяемые сведения порочат честь и достоинство Звягиной Т.Н., подрывают ее репутацию, и сознательно желала именно этого.

В судебном заседании она пояснила, что жители Беловского района Курской области неоднократно говорили ей, что ставки госпошлин за совершение нотариальных действий у частного нотариуса Звягиной завышены; а когда она сама была вынуждена обратиться к нотариусу Звягиной, то прождала ее до 11 часов, при этом последняя пришла на работу в состоянии алкогольного опьянения, с работы также возвращалась, управляя своим автомобилем в состоянии алкогольного опьянения.

Согласно письму прокурора Беловского района Курской области от 17.01.2007 в течение 2006 г. прокуратурой Беловского района Курской области неоднократно по обращениям граждан проводились проверки деятельности нотариуса Звягиной, по всем обращениям граждан были приняты меры прокурорского реагирования.

17 августа 2006 г. по результатам рассмотрения жалобы Корягиной В.И. прокурором района вынесено постановление руководителю Управления Федеральной регистрационной службы по Курской области, в котором ставился вопрос о приостановлении действий лицензии нотариуса Звягиной Т.Н.

По требованиям прокурора Беловского района Курской области инициирована проверка соблюдения налогового законодательства в части правильности взимания государственной пошлины нотариусом Звягиной.

Проведенной проверкой было установлено нарушение подп. 1 п. 1 ст. 333.25 НК, выразившееся в излишнем взыскании государственной пошлины за совершение нотариальных действий с физических лиц.

Данных, свидетельствующих о том, что Звягина заведомо знала о ложности сообщенных ею сведений, в показаниях допрошенных по делу лиц, других исследованных судом доказательствах также не содержится.

Таким образом, при рассмотрении дела не установлен прямой умысел Звягиной на распространение заведомо ложных сведений, в связи с чем вывод мирового судьи о наличии в действиях осужденной состава преступления, в котором она обвинялась частным обвинителем - нотариусом Звягиной Т.Н., является неправильным.

На основании изложенного президиум Курского областного суда надзорную жалобу осужденной Звягиной удовлетворил, приговор мирового судьи судебного участка Беловского района Курской области от 04.07.2006 в отношении Звягиной отменил, производство по уголовному делу на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК прекратил за отсутствием в ее действиях состава преступления, признал за Звягиной право на реабилитацию*(752).

Реабилитация сотрудника милиции: судебное решение должно быть исполнимым.

Пример 17. 25 апреля 2007 г. в отношении Гончарова В.Ж., начальника оперативно-розыскного управления собственной безопасности УВД Астраханской области, подполковника милиции было возбуждено уголовное дело по ст. 292, ч. 1 ст. 285 УПК.

В связи с этим 27 апреля 2007 г. начальник УВД Астраханской области задержал решение вопроса о присвоении Гончарову очередного специального звания полковник милиции, а с 10 сентября 2007 г. Гончаров был уволен из органов внутренних дел в связи с достижением предельного возраста.

15 января 2009 г. в законную силу вступил оправдательный приговор в отношении Гончарова, за которым было признано право на реабилитацию.

29 апреля 2009 г. Астраханский областной суд, рассматривая заявление Гончарова о реабилитации, своим постановлением восстановил его право быть представленным к присвоению очередного специального звания и к награждению медалью МВД России "За отличие в службе".

В признании незаконным приказа об увольнении Гончарову отказано.

Данное судебное решение было обжаловано сторонами. Прокурор и представитель УВД Астраханской области просили отказать Гончарову в удовлетворении всех его требований, а оправданный настаивал на отмене приказа об его увольнении.

Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 02.07.2009 постановление Астраханского областного суда в части удовлетворения требований Гончарова было отменено, материал направлен на новое рассмотрение в тот же суд.

В обоснование своего решения кассационная инстанция привела следующие доводы.

Гончаров достиг предельного возраста пребывания в должности, срок службы ему был продлен до 01.01.2007, еще до возбуждения в отношении него уголовного дела 12 апреля 2007 г. Гончаров был уведомлен о том, что он в список лиц, оставляемых на службе, не включен и подлежит увольнению. При таких обстоятельствах суд второй инстанции сделал вывод о правильности позиции суда первой инстанции, отказавшей Гончарову в отмене приказа о его увольнении.

Отменяя решение суда первой инстанции о восстановлении за Гончаровым права быть представленным к присвоению очередного специального звания, кассационная инстанция указала, что оправданный Гончаров уволен из ОВД на законных основаниях, а присвоение специальных званий уволенным лицам законом не предусмотрено.

Судебная коллегия по уголовным делам также отметила, что каких-либо оснований, свидетельствующих о том, что Гончаров был представлен к награде, в деле нет*(753).

Как видим, решение о восстановлен