Судебная экспертиза: в поисках новых парадигм

Е.А. Зайцева

Судебная экспертиза играет приоритетную роль в деле внедрения достижений науки и техники в уголовном процессе, повышении в целом культуры процессуальной деятельности правоохранительных органов. Специфика экспертизы как правового явления, как следственного действия состоит в самом процессе получения итогового документа, отражающего результаты исследования, - заключения эксперта; в особенностях правового статуса участников данного следственного действия и, прежде всего, - его центральной фигуры - эксперта; в сложности оценки заключения эксперта как доказательства. К этим вопросам и в целом к процессуальным аспектам правового института судебной экспертизы проявлен заметный интерес со стороны ученых и практических работников. Тем не менее, современные проблемы данного института нуждаются в анализе с позиций укрепления состязательных основ уголовного судопроизводства, требуется изучение закономерностей его функционирования в системе российского уголовно-процессуального права для определения оптимальных путей его развития и совершенствования нормативной регламентации.

Правовой институт судебной экспертизы представляет собой компактную совокупность юридических норм, обеспечивающих цельное, относительно законченное регулирование уголовно-процессуальных отношений, возникающих в связи с назначением и производством судебной экспертизы и получением заключения эксперта. Правовой институт судебной экспертизы выделяется в системе уголовно-процессуального права по своему формальному обособлению в структуре УПК, где основным нормам, регулирующим правоотношения при проведении экспертизы, отводится специальная гл. 27 "Производство судебной экспертизы". Частично нормы, определяющие порядок участия в судебных стадиях эксперта и процедуру проведения экспертизы в суде, содержатся в гл. 36 и 37 - "Подготовительная часть судебного заседания" и "Судебное следствие". Деятельность самих судебных экспертов, а также руководителей экспертных учреждений регламентируются, кроме того, нормами специализированного акта - Федерального закона от 31.05.2001 N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", который носит межотраслевой характер и направлен на обеспечение единых нормативных основ и стандартов судебно-экспертной деятельности во всех видах судебного производства.

Правовые институты как структурные подразделения права разграничиваются по предмету и методу правового регулирования. Правовой институт судебной экспертизы регулирует правоотношения, складывающиеся в процессе осуществления органами расследования и правосудия процессуальной деятельности по получению доказательства - заключения эксперта.

Следует остановиться на структуре предмета правового регулирования данного института - на уголовно-процессуальных отношениях, которые В.М. Галкин в силу их специфичности называет экспертно-процессуальными*(483). С точки зрения теории права традиционно идеальная структура любого правоотношения включает в себя субъект, объект, субъективные права и юридические обязанности субъектов*(484). В качестве субъектов экспертно-процессуальных отношений могут выступать различные участники уголовного судопроизводства, вовлеченные в процесс назначения и производства экспертизы. Объектом*(485) является сама экспертиза, в связи с проведением которой и возникает весь спектр данных правоотношений, по поводу назначения и производства которой субъекты реализуют предоставленные им права и выполняют возложенные на них обязанности. Что касается субъективных прав и юридических обязанностей субъектов экспертно-процессуальных отношений, то законодатель сформулировал неравноценные комплексы прав для обвиняемого, подозреваемого, их защитника, с одной стороны, и потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, свидетеля и их представителей, с другой стороны. С учетом ориентации УПК на состязательный тип судопроизводства, один из основополагающих постулатов которого - равенство сторон, такой "дисбаланс" в обеспечении прав участников процесса при назначении и производстве экспертиз является нелогичным, противоречащим самому назначению уголовного судопроизводства, которым согласно п. 1 ч. 1 ст. 6 является защита прав и интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений.

Наряду с вышеуказанным недостатком в нормативной регламентации экспертно-процессуальных отношений можно отметить также тот факт, что законодатель неудачно сформулировал нормы, регулирующие статус участников этих отношений, отказавшись от использования обязывающих норм при конструировании соответствующих статей. При анализе этой ситуации необходимо помнить, что различные по характеру нормативные предписания обеспечивают цельное регулирование соответствующих правоотношений. Отсутствие определенного вида нормативных предписаний ведет к пробельности в правовом регулировании. С.С. Алексеев справедливо указывал, что "регулятивное правовое воздействие подразделяется на две самостоятельные функции - регулятивную статическую (закрепление господствующих общественных отношений) и регулятивную динамическую (оформление их движения, развития). Отсюда проистекают функциональные различия между обязывающими предписаниями, с одной стороны, управомочивающими и запрещающими - с другой... Первая из перечисленных разновидностей выражает действие регулятивной динамической функции, а две вторые - регулятивной статической функции"*(486). Таким образом, обязывающие нормы устанавливают обязанность лица совершать определенные положительные действия, побуждают участника правоотношений к активности. Отсутствие (либо малое количество) обязывающих предписаний в структуре того или иного правового института при формулировании норм этой общности законодателем ведет к дисбалансу механизма правового регулирования соответствующих отношений, где начинает преобладать статическая регулятивная функция права.

Подобные отступления от традиционной законодательной техники ни в коей мере не способствуют повышению эффективности правового регулирования общественных отношений нормами уголовно-процессуального института судебной экспертизы*(487). Данные нормы нуждаются в корректировке на основе базовых положений общей теории права и выработанными многолетней практикой законотворческого процесса приемами, правилами, традициями.

Характеристика правового института судебной экспертизы будет неполной без анализа методов правового регулирования, с помощью которых преимущественно осуществляется нормативное воздействие на общественные отношения данного вида и создается специфический правовой режим, обеспечивающий получение итогового документа судебной экспертизы - заключения эксперта.

С учетом того, что правовой институт судебной экспертизы является институтом уголовно-процессуального права, в котором нормативное регулирование чаще осуществляется с помощью императивного метода, данный метод превалирует в регулятивном правовом воздействии норм исследуемого института, что подчеркивает публичный характер судебно-экспертной деятельности. Так, следователь выносит постановление о назначении экспертизы, которое является обязательным для лиц, которым оно адресовано. В случаях, предусмотренных ст. 196 УПК, следователь (дознаватель, суд) должен назначить экспертизу, эксперт обязан принять ее к производству, руководитель экспертного учреждения должен поручить производство экспертизы конкретным экспертам и выполнить требования ч. 2 ст. 199 УПК.

Однако и диспозитивный метод правового регулирования, который в обновленном уголовно-процессуальном законодательстве занял прочное место, играет немаловажную роль в упорядочивании экспертно-процессуальных отношений. УПК в соответствии с назначением уголовного судопроизводства обеспечил участникам данных отношений в ряде случаев возможность выбора модели правомерного поведения. Так, довольно широкий комплекс прав предоставлен в ст. 198 УПК обвиняемому, подозреваемому и их защитнику, которыми указанные участники процесса могут воспользоваться, вызвав к жизни новые процессуальные отношения, а могут и занять пассивную позицию в реализации своих законных интересов. Согласно ч. 2 ст. 198 УПК у потерпевшего есть право знакомиться с постановлением о назначении экспертизы, заявлять отвод эксперту и знакомиться с заключением эксперта, если экспертиза проводилась в отношении его. "Волеизъявление участников процесса, имеющих свои личные интересы, приобретает при облечении его в соответствующую процессуальную форму характер юридического факта, влекущего возникновение, изменение или прекращение процессуальных отношений"*(488). Наличие подобных норм, позволяющих участникам процесса по своему усмотрению распоряжаться предоставленными им правами, отражает объективную тенденцию в современном уголовном судопроизводстве, ориентированном на состязательность и укрепление диспозитивных начал.

Кроме двух вышеназванных методов, традиционно выделяемых общей теорий права и наукой уголовно-процессуального права, в регулировании экспертно-процессуальных отношений можно выявить и арбитральный метод*(489), который регулирует трехсубъектные правоотношения, возникающие в связи с осуществлением федеральным судьей разрешительной функции при назначении стационарных судебно-психиатрических и судебно-медицинских экспертиз, а также в связи с производством экспертиз в судебных стадиях уголовного процесса, когда назначение судебной экспертизы инициируется сторонами, которые активно обсуждают в присутствии суда задание эксперту, а решение о назначении экспертизы принимает суд, он же и дает окончательную формулировку вопросов для эксперта. Этот метод приобретает особую значимость в системе координат принципа состязательности сторон.

Предпринятый нами краткий теоретический анализ правового института судебной экспертизы позволяет выявить наиболее спорные аспекты нормативного регулирования экспертно-процессуальных отношений в современных условиях и спрогнозировать перспективы его дальнейшего развития.

Ориентация действующего уголовно-процессуального законодательства на состязательную модель судопроизводства (идейную основу которой заложила "тихая революция" Конституционного Суда РФ, постепенно и последовательно обозначавшего тенденцию на расширение действия принципа состязательности в уголовном процессе*(490)), безусловно, повлияла на содержание норм правового института судебной экспертизы. Однако его современное состояние не в полной мере соответствует потребностям практики, не обеспечивает эффективное нормативное регулирование экспертно-процессуальных отношений, что диктует необходимость разработки концепции совершенствования указанного института в условиях состязательного судопроизводства, которая включает в себя следующие направления:

1) разработку критериев разграничения использования в доказывании различных форм специальных познаний (познаний эксперта, специалиста, сведущего свидетеля);

2) совершенствование процессуального статуса судебного эксперта и руководителя экспертного учреждения;

3) создание процессуального механизма действенной защиты прав участников процесса, имеющих в деле интерес, в связи с проведением экспертизы;

4) совершенствование формы заключения эксперта и правил оценки заключения эксперта;

5) разработку положений о расширении круга стадий судопроизводства, на которых возможно проведение экспертизы;

6) унификацию процедуры назначения и производства экспертизы для различных отраслей процессуального права;

7) разработку теоретических, организационно-правовых и нравственных основ состязательной экспертизы.

Перечисленные выше направления нуждаются в кратком обосновании для характеристики сущности нашей концепции.

Первое концептуальное положение. Анализ истории становления и развития института сведущих лиц в российском уголовном судопроизводстве показывает, что традиционно цели привлечения эксперта и специалиста к производству по делу различались - в этом был "особый" путь развития отечественного законодательства о сведущих лицах*(491). Уголовно-процессуальный институт судебной экспертизы как самостоятельное подразделение отечественного уголовно-процессуального права "зародился в недрах" процессуального института сведущих лиц, получил нормативное закрепление в УПК РСФСР (1922, 1923) и окончательно сформировался после включения в УПК РСФСР (1960) Указом Президиума Верховного Совета от 31.08.1966 значительных дополнений о специалисте. Данные нормы, впервые регламентировав в российском законодательстве статус этого участника процесса, закономерно закрепили итог нормативного обособления в системе уголовно-процессуального права института судебной экспертизы, разграничили предмет правового регулирования института судебной экспертизы и института специалиста и установили пределы действия норм данных институтов.

Основная задача специалиста в современном уголовном судопроизводстве - содействие в обнаружении, фиксации и изъятии следов при проводимых следственных действиях, применение в этих целях специальной техники и дача, при необходимости, консультаций и заключений по специальным вопросам, относящимся к его компетенции. Разграничение полномочий специалиста и эксперта носит принципиальный характер в понимании сущности современной регламентации участия в уголовном процессе сведущих лиц.

В рамках уголовного судопроизводства только эксперт наделен полномочиями проводить научные исследования и делать из полученных результатов выводы на основе своих специальных познаний. Специалист такие исследования осуществлять не вправе*(492). Его заключения не должны носить формы выводного знания. Иначе "размывается" грань между экспертом и специалистом.

Таким образом, объективной тенденцией развития законодательства о сведущих лицах является дифференциация форм их участия в уголовном судопроизводстве с последующим нормативным закреплением этих форм в действующем законодательстве. С учетом этого следует четко закрепить в УПК отличия результатов деятельности экспертов и специалистов - заключения эксперта и заключения специалиста - чтобы исключить на практике смешение процессуальных функций этих участников*(493).

Вторым концептуальным положением является совершенствование статуса судебного эксперта, для реализации которого необходимо нормативно закрепить в тексте ст. 57 УПК обязанности эксперта, так как только обязывающие нормы обеспечивают реализацию динамической функции уголовно-процессуальной отрасли права, сохраняют баланс механизма уголовно-процессуального регулирования. Данное предложение направлено на устранение несоответствия норм УК и УПК в части регламентации ответственности судебного эксперта.

Назначение судебным экспертом негосударственного эксперта, на которого процессуальный статус эксперта должен распространяться при наличии особых условий (не только в связи с вынесением постановления о назначении экспертизы и поручением ее производства этому лицу), требует закрепления в законе этих условий. Заключение с ним договора об оказании возмездных услуг (причем только на добровольной основе) обеспечивает защиту прав негосударственного эксперта от принуждения его к осуществлению полномочий судебного эксперта. Кроме того, гражданско-правовая ответственность по данному договору будет дополнительной гарантией более качественного выполнения экспертизы негосударственным экспертом.

Третье направление совершенствования правового института судебной экспертизы связано с созданием процессуального механизма действенной защиты прав участников процесса, имеющих в деле интерес, при проведении экспертиз в состязательном судопроизводстве.

Проведенное нами ранее исследование специфики реализации состязательных начал уголовного судопроизводства при проведении экспертиз в досудебных стадиях и принципа состязательности сторон при привлечении сведущих лиц в судебном производстве позволяет сделать вывод о том, что элементы состязательности проникают в процессуальную деятельность по назначению, производству экспертиз и оценочную деятельность результатов применения специальных познаний в различных формах.

В досудебном производстве это проявляется:

1) в инициации производства несудебной экспертизы*(494) лицами, пострадавшими от преступлений, на стадии возбуждения уголовного дела для подтверждения наличия признаков преступления;

2) в инициации производства судебной и несудебной экспертизы участниками процесса, имеющими в деле самостоятельный правовой интерес, и их представителями в стадии предварительного расследования;

3) в активном использовании сторонами прав, предусмотренных ст. 198 и 206 УПК;

4) в их участии в допросе эксперта;

5) в привлечении ими специалиста для оценки заключения судебной экспертизы в порядке п. 3 ч. 1 ст. 53 УПК.

В судебном производстве элементы состязательности проявляются:

1) в инициации вопроса об исключении заключения эксперта как недопустимого доказательства в ходе предварительного слушания на стадии подготовки к судебному разбирательству;

2) в инициации назначения повторной судебной экспертизы в рамках предварительного слушания;

3) в получении заключения несудебной экспертизы для представления его в судебном разбирательстве;

4) в активном участии сторон в назначении судебной экспертизы по правилам ст. 283 УПК;

5) в допросе сторонами эксперта в суде первой инстанции по правилам ст. 282 УПК;

6) в приглашении сторонами специалистов и сведущих свидетелей для исследования заключения судебной экспертизы;

7) в приглашении сторонами специалистов и сведущих свидетелей для участия в допросе эксперта;

8) в получении заключения несудебной экспертизы для представления в качестве дополнительных материалов в вышестоящих судебных инстанциях.

Безусловно, исчерпывающее исследование перечисленных принципиальных положений выходит за рамки настоящей работы в силу ее объема и направленности. Однако не менее важной, полагаем, является сама постановка вопроса о необходимости реализации указанных концептов с целью создания основ состязательной экспертизы в уголовном судопроизводстве.

В связи с вышеизложенным целесообразно рассмотреть проблему производства несудебной экспертизы, в которой наиболее ярко проявляет себя "дух состязательности". Инициатива назначения экспертизы может исходить от заинтересованных лиц с целью получения заключения, которое послужит следователю поводом для назначения судебной экспертизы, либо в качестве альтернативного заключения эксперта составит конкуренцию заключению судебного эксперта. Такие экспертизы на практике, в ряде научных публикаций, законах и подзаконных актах*(495) называют "независимыми". Однако, как справедливо отмечает В.И. Внуков, сам термин "независимая экспертиза" не совсем точно отражает суть этого явления. Ведь если использовать в судопроизводстве понятие "независимая экспертиза", то, по логике, другие экспертизы будут являться "зависимыми", а это противоречит как уголовно-процессуальному законодательству, так и ст. 7 Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации"*(496). Действительно, термин "независимость" не подходит к экспертизе как к объективной категории, обозначающей комплекс процессуальных действий и специальных исследований. "Независимость" характеризует не сам процесс исследования, а субъекта, его осуществляющего, поэтому корректнее говорить не о независимой экспертизе, а о независимости эксперта.

Поэтому вполне обоснованно выглядит предложение В.И. Внукова об употреблении термина "альтернативная экспертиза" вместо "независимая экспертиза". Анализ этих терминов показывает, что понятие "альтернативная экспертиза" по объему больше, чем понятие "независимая экспертиза", и включает в себя экспертизы, проводимые как в государственных ведомствах, осуществляющих производство по уголовному делу, так и вне их. Введение термина "альтернативная экспертиза" исключит противопоставление негосударственной экспертизы (под которой чаще всего и подразумевают "независимую экспертизу") - государственной. Альтернатива - это "необходимость выбора одного из двух (или нескольких) возможных решений"*(497), что наиболее точно отражает суть данной экспертизы - ведь заинтересованный участник процесса может выбрать и государственное, и негосударственное экспертное учреждение для производства экспертизы, и обратиться к частному эксперту - в качестве альтернативы судебному эксперту, назначенному органом, осуществляющим производство по уголовному делу.

Кроме того, применение термина "альтернативная экспертиза" исключит логическое противоречие, возникающее из-за применения термина "независимая экспертиза" (все другие экспертизы априори становятся зависимыми). Термин "альтернативная экспертиза" семантически "вписывается" в систему правоотношений, возникающих в состязательном процессе, построенном не только на противопоставлении функций обвинения и защиты, но и на наличии равных возможностей для сторон в реализации их законных интересов, тем более что альтернативность экспертизы не обязательно исключает ее судебный (регламентированный законом) характер.

Полагаем, что в перечень прав участников процесса при назначении экспертизы, предусмотренный ст. 198 УПК, необходимо ввести новеллу о возможности ходатайствовать о производстве альтернативной экспертизы с приглашением своего эксперта. Как верно отмечает А.Г. Давтян, "наличие нескольких заключений, а следовательно, и множество одновременных исследований, позволит намного сократить путь к истине, чем несколько повторно назначенных экспертиз по одному и тому же делу"*(498).

Проблема "состязательной экспертизы" неоднократно обсуждалась и в рамках гражданско-процессуальной науки. Глубокий анализ разных аспектов этого феномена дан в работе Т.В. Сахновой, которая в контексте этой проблемы исследует несудебную экспертизу. Сахнова обоснованно утверждает, что "с фактической стороны, несудебная экспертиза - полноценное специальное исследование, отличающееся от судебной экспертизы "только" отсутствием процессуальной формы"*(499). В связи с этим Т.В. Сахнова выступает за возможность использования результатов несудебной экспертизы, проведенной вне суда по инициативе стороны, причем доказательственное значение результатов такой экспертизы она связывает с тем, кто выступает инициатором несудебной экспертизы: выше значимость обязательных ведомственных экспертиз, чем проведенных по обращению стороны, так как в первом случае у заключения эксперта большее самостоятельное значение, а во втором такое заключение необходимо оценивать в совокупности с выступлением стороны*(500). Таким образом, делает вывод Т.В. Сахнова, "частное заключение рассматривается как элемент доводов стороны, часть ее объяснений"*(501). Ее не удовлетворяет современная практика гражданского судопроизводства, где заключения несудебных экспертиз используются "по умолчанию" законодателя в качестве письменных доказательств, так как это юридически некорректно. В связи с этим она высказывается за необходимость урегулирования статуса несудебного специального исследования с приданием его результатов самостоятельного доказательственного значения, равно как специфического статуса лицу, проводившему несудебную экспертизу*(502).

Следовательно, вопросы законодательной регламентации альтернативных судебных и несудебных экспертиз актуальны не только для уголовного, но и для гражданского процесса, что указывает на межотраслевой характер обозначенной нами проблемы.

Об объективной необходимости изменения уголовно-процессуального закона в этой части свидетельствует и практика производства по уголовным делам. В настоящее время уже нередко сторонами применяется возможность производства экспертиз в негосударственных учреждениях независимыми экспертами, которые удачно конкурируют с экспертами ведомств, осуществляющих производство по уголовным делам. Причем привлечение негосударственных экспертов осуществляется органами расследования и суда по собственной инициативе либо по ходатайству сторон в порядке п. 3 ч. 1 ст. 198 УПК.

Практика привлечения негосударственных экспертов широко распространена в московском регионе, что объясняется относительным насыщением рынка частных экспертных услуг за счет развитой сети негосударственных экспертных учреждений. В Москве известность приобрели такие экспертные учреждения, как Институт Независимых Исследований, Бюро независимых экспертиз "Версия", АНО "СОДЭКС МГЮА", Бюро независимых экспертиз "Индекс", бюро "Такисан", "Центр независимых экспертиз" и независимая экспертная компания "Мосэкспертиза". Штатные и нештатные сотрудники этих учреждений привлекаются к производству как судебных, так и несудебных экспертиз, оказывая высококвалифицированные экспертные услуги правоохранительным органам и участникам судопроизводства, имеющим в деле самостоятельный правовой интерес, и их представителям. Возможность выбора соответствующего экспертного учреждения - государственного или негосударственного - открывает широкие перспективы для реализации состязательных начал при проведении экспертиз. Однако эти перспективы могут оказаться невостребованными ввиду нежелания органов, осуществляющих производство по делу, удовлетворить ходатайства стороны защиты, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей о проведении альтернативной экспертизы в негосударственном экспертном учреждении или частным экспертом. Судьба полной реализации состязательных начал при проведении экспертизы в системе существующих уголовно-процессуальных отношений зависит от усмотрения следователя, дознавателя, судьи.

Некоторые процессуалисты отмечают, что "принцип состязательности при назначении экспертизы в полной мере не реализован. Имеется в виду, что 1) сторона защиты не вправе назначить судебную экспертизу, то есть 2) не вправе составить собственное задание для экспертизы; 3) не вправе своим решением выбрать эксперта, а также 4) не может обеспечить ему доступ к объекту экспертизы, и поэтому 5) о каком-либо полученном стороной защиты экспертном заключении не может быть и речи"*(503). Единственную легальную возможность в создании условий конкуренции, состязания в применении специальных познаний Е.В. Селина видит в привлечении защитником специалиста на основании п. 3 ч. 3 ст. 53 УПК.

Таким образом, назрела объективная необходимость в создании действенного механизма защиты интересов участников процесса при производстве экспертиз в условиях состязательного судопроизводства. Для этого следует закрепить в законе обязательность удовлетворения мотивированных ходатайств сторон о производстве альтернативной судебной экспертизы, в случае, если количество и качество объектов экспертизы позволяет осуществлять их неоднократное исследование. Если специфика состояния объектов экспертизы не дает возможности провести альтернативное исследование независимому эксперту, приглашенному стороной, нужно в обязательном порядке удовлетворять ходатайство стороны о привлечении к производству экспертизы на комиссионных началах такого эксперта. Подобная процедура способствовала бы реализации состязательных начал при производстве экспертиз в уголовном судопроизводстве, позволила бы сторонам получать заключения от высококвалифицированных экспертов, которые вполне могут составить конкуренцию экспертам, назначаемым по инициативе органов, осуществляющих производство по делу.

Для обеспечения сохранности объектов экспертизы, предоставляемых в распоряжение эксперта, приглашенного стороной, который будет проводить альтернативное экспертное исследование, необходимо создать систему гарантий от фальсификации результатов экспертизы, самих объектов исследования и их умышленного повреждения или порчи. С этой целью следователь должен при передаче объектов экспертизы эксперту предупредить его не только об уголовной ответственности по ст. 307 и 310 УК за дачу заведомо ложного заключения и за разглашение тайны предварительного следствия, но и об уголовной ответственности по ч. 2 и 3 ст. 303 УК - за фальсификацию доказательств. Так как ч. 2 и 3 ст. 303 УК в числе специальных субъектов данного преступления предусматривают только дознавателя, следователя, прокурора и защитника, считаем необходимым дополнить перечень субъектов этого преступления следующими участниками уголовного судопроизводства, которые ст. 86 УПК наделены правом самостоятельного представления доказательств, либо оказывают помощь в формировании доказательств по делу: подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, частный обвинитель, гражданский истец, гражданский ответчик, их представители, эксперт, специалист.

Однако нужно учитывать, что в ходе альтернативной экспертизы возможно и умышленное повреждение или порча объектов. Полагаем, что для предотвращения этих "незаконных манипуляций" в отношении объектов экспертизы желательно на них распространить охранительное действие ч. 2 ст. 167 УК ("Умышленные уничтожение или повреждение имущества", повлекшие тяжкие последствия), для чего эксперта, принявшего объекты экспертизы, также необходимо предупреждать об уголовной ответственности по ч. 2 ст. 167 УК. Подобная "система сдержек" в виде санкций уголовных норм, как представляется, способна обеспечить режим сохранности объектов экспертизы при передаче их эксперту, приглашенному стороной для производства альтернативной экспертизы.

Своеобразно решена проблема альтернативной экспертизы в Уголовно-процессуальном кодексе Республики Казахстан, где в ч. 4 ст. 242 говорится, что "экспертиза может быть назначена по инициативе участников процесса, защищающих свои или представляемые права и интересы. Участник процесса, защищающий свои или представляемые права и интересы, в письменном виде представляет следователю вопросы, по которым, по его мнению, должно быть дано заключение эксперта, указывает объекты исследования, а также называет лицо (лица), которое может быть приглашено в качестве эксперта. При этом следователь не вправе отказать в назначении экспертизы, за исключением случаев, когда вопросы, представленные на ее разрешение, не относятся к уголовному делу или не входят в предмет судебной экспертизы"*(504).

Такая модель реализации состязательных начал при производстве экспертиз имеет один уязвимый аспект: она не предусматривает возможности одновременного участия в производстве экспертизы одного и того же объекта разных экспертов, приглашенных по инициативе разных участников процесса. Полагаем, что предложенный нами вариант с комиссионной формой участия приглашенных сторонами экспертов в большей мере отвечает интересам состязательного правосудия.

Интересен в этом контексте опыт иных зарубежных стран. Например, в США каждая из сторон вправе пригласить в суд нанятого ею эксперта, который в уголовном процессе выступает в качестве свидетеля этой стороны и в суде подвергается перекрестному допросу. В связи с тем, что услуги эксперта оплачиваются этой стороной, фактически создается финансовая зависимость эксперта от нанявшей его стороны*(505), что исключает полную уверенность в объективности и беспристрастности эксперта при производстве экспертизы. Однако, как представляется, это не мешает суду всесторонне оценить заключение любого из нанятых экспертов обеих сторон с точки зрения научной обоснованности, убедительности и правильности. В конечном счете, все решает суд. Практика подобного состязания экспертов на данном этапе развития нашего общества вряд ли найдет широкое применение ввиду отсутствия должного числа состоятельных граждан Российской Федерации, нуждающихся в дорогостоящих услугах таких экспертов (в США, к примеру, стоимость производства экспертизы была очень высока - от 1 тыс. до 5 тыс. долл.)*(506). По мере стабилизации экономического положения, повышения платежеспособности населения и увеличения численности "среднего класса" сфера применения "состязания экспертов по американскому типу" может расширяться.

Во Франции при проведении экспертизы реализация этого принципа осуществляется в форме "внутренней состязательности", когда по делу судом назначаются одновременно два независимых эксперта (для обеих сторон). Эксперты из числа лиц, внесенных в специальный государственный реестр, приглашаются органом, ведущим процесс, а не сторонами.

"Внутренняя состязательность" экспертов, по мнению французских процессуалистов, является гарантией соблюдения интересов каждой из сторон, гарантией получения надежного доказательства - заключения эксперта. Это проверенное многолетней практикой демократичное положение с соответствующей интерпретацией могло бы эффективно использоваться в уголовном процессе РФ (наряду и с опытом состязания экспертов США).

В литературе высказывалось мнение, что экспертиза во Франции не носит состязательный характер, так как при ее производстве в большей мере находит свое проявление не состязательный, а именно следственный принцип (эксперты назначаются следственным судьей, а не сторонами)*(507). Однако, как отмечается, в ряде стран Западной Европы в уголовном судопроизводстве состязательная экспертиза существует "в чистом виде", а в некоторых из них состязательный и следственный принципы при производстве экспертизы органично сочетаются. Так, например, в Норвегии и Дании наряду с официальным экспертом обвиняемый вправе пригласить своего эксперта, а в Голландии в суде участвуют не только эксперты, назначенные судьями, но и приглашенные сторонами. Подобные же традиции сохранились и в судопроизводстве Италии. В Германии весьма развита сеть частных экспертных учреждений, которые успешно функционируют довольно длительное время, составляя реальную конкуренцию государственным экспертным учреждениям.

Безусловно, в реализации принципа состязательности при проведении экспертизы по уголовным делам в различных странах имеются как положительные, так и отрицательные стороны. Однако это не лишает ценности тот богатый опыт и традиции, выработанные и накопленные столетней практикой народов Европы. Задача российского законодателя на этапе реформирования уголовного процесса - суметь выделить это "рациональное зерно" и воспринять его с учетом нашей отечественной специфики и национального менталитета.

Отсутствие в УПК регламентации альтернативных судебных экспертиз и несудебных экспертиз "подхлестывает" судебную практику к выработке новых "схем" вовлечения результатов деятельности частных экспертов в процесс доказывания.

В этом смысле ярким примером может послужить дело по обвинению Б. в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 228 УК. По данному делу проводилась судебная физико-химическая экспертиза, на заключение которой сотрудником бюро "Версия" Г. была дана рецензия с указанием грубых нарушений методики производства экспертизы. Эта рецензия совместно с тремя ходатайствами защитника Ш. была направлена в суд с просьбой исключить заключение судебного эксперта как недопустимое доказательство.

Защитник ходатайствовал о вызове в суд для допроса судебного эксперта Ж., проводившего экспертизу в стадии расследования, и в качестве специалиста Г. Суд назначил дополнительную экспертизу судебному эксперту Ж., представив ему вопросы, которые, по сути, должны разрешаться в рамках допроса судебного эксперта, и не включив в перечень вопросов те, которые были сформулированы защитником (вот как понимается в ряде случаев судом состязательность и равенство сторон!). Заключение эксперта Ж. вызвало недоверие не только стороны защиты, но и обвинения, в связи с чем прокурор ходатайствовал о проведении повторной экспертизы.

Однако в ходе судебного разбирательства суд не согласился с доводами стороны защиты и обвинения относительно оценки заключения эксперта и рецензии на него и указал в приговоре, что автор данной рецензии непосредственно не проводил исследование и не взвешивал вещество, представленное на экспертизу, поэтому суд не принимает во внимание указанную рецензию и в полном объеме доверяет заключению химической экспертизы.

Тем не менее, защитником была принесена кассационная жалоба, доводы которой убедили кассационную инстанцию, в результате чего дело было направлено на новое судебное рассмотрение. Таганский межмуниципальный суд в новом составе рассмотрел уголовное дело по обвинению Б. и с учетом представленных стороной защиты доводов переквалифицировал деяние Б. с ч. 4 ст. 228 УК на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 159 УК.

Приведенный выше пример подтверждает, что степень проникновения состязательных начал в уголовное судопроизводство при применении специальных познаний нередко зависит от усмотрения лиц, осуществляющих производство по делу, - так, к сожалению, сконструированы нормы о судебной экспертизе для досудебных и судебных стадий уголовного процесса.

В таких условиях у защитника при проведении экспертиз можно выделить три основных направления деятельности в связи с осуществлением функции защиты:

1) деятельность по самостоятельному сбору информации (данных об эксперте, исходных данных, получение заключений несудебных экспертиз);

2) обеспечение прав и интересов клиента, если защитник активно участвует в процессе назначения и производства экспертизы (ст. 198, 206 УПК);

3) установление ничтожности доказательств и сведений, использованных в качестве исходных данных при производстве экспертиз, а также самих заключений экспертов.

По логике, для сохранения баланса сил в состязательном производстве такие же средства в арсенале осуществления функции представительства должны быть и у адвоката-представителя потерпевшего, частного обвинителя, гражданского истца.

Законодатель в ст. 206 УПК не упоминает о процессуальной форме фиксации факта ознакомления заинтересованных лиц с заключением эксперта (его сообщением о невозможности дать заключение и протоколом его допроса), хотя, по идее, в этой ситуации должен составляться протокол, как и в случае, предусмотренном ч. 3 ст. 195 УПК. Налицо - пробел в праве, нуждающийся в четком нормативном урегулировании.

По словам профессора Е.Р. Россинской, "выход не в обеспечении полной независимости эксперта, которая, как и любая абстракция, в условиях реального социума недостижима, ... а в возможности проведения альтернативных судебных экспертиз, в конкуренции государственных и негосударственных экспертных учреждений"*(508).

Четвертое концептуальное положение касается совершенствования формы заключения эксперта, чему должны способствовать разработанные предложения о регламентации экспертной инициативы, о привлечении экспертом к производству судебной экспертизы специалистов*(509), когда специфика исследуемых объектов диктует необходимость обращения за технической и консультационной помощью к специалистам соответствующего профиля. Безусловно, повсеместное внедрение в экспертную практику компьютерных технологий, цифровой фото- и видеотехники диктует необходимость выработки единых требований к оформлению в заключении эксперта результатов применения данных технических средств, создания условий надежности сохранения цифровой информации, используемой для иллюстрирования хода и выводов экспертного исследования. Подобные рекомендации формулируются учеными, занимающимися теоретическими и прикладными проблемами криминалистической техники в рамках науки криминалистики. Наше же исследование акцентировано на процессуальных аспектах судебно-экспертной деятельности. В связи с этим для нас особый интерес представляют вопросы совершенствования правил оценки заключения эксперта. Несомненно, повышению качества заключений судебных экспертов должна способствовать паспортизация экспертных методик, унификация требований к структуре и форме заключения эксперта вне зависимости от того, получено ли данное заключение при производстве по уголовному делу либо при осуществлении мероприятий таможенного контроля. Проблемы оценки заключения эксперта нуждаются в переосмыслении с учетом усложнения экспертных методик, требующих определенного уровня подготовки субъекта доказывания, с учетом дополнений, внесенных в УПК Федеральным законом от 04.07.2003 N 92-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации", закрепивших новые виды доказательств - заключение и показания специалиста.

Следует отметить, что оценка заключения эксперта в современных условиях представляет не только для сторон, но и для следователя определенные трудности, которые объясняются в первую очередь сложностью многих экспертных исследований и отсутствием должной подготовки следователей в вопросах экспертизы. В связи с этим было бы целесообразно ввести в действующее законодательство норму, разрешающую следователю и дознавателю обращаться за консультационной помощью к специалисту для более полной и правильной оценки заключения эксперта, так как не всегда в процессе допроса эксперта следователь может получить исчерпывающую информацию. А консультация с объективным, незаинтересованным в исходе дела, компетентным специалистом по вопросам оценки данного доказательства способствовала бы более эффективному использованию следователем заключения эксперта для решения задач предварительного расследования. Помощь специалиста может оказаться необходимой следователю и при допросе эксперта.

Сведущие лица могут оказать помощь в оценке заключения эксперта не только следователю, но и иным участникам со стороны защиты и обвинения. После ознакомления с заключением эксперта стороны могут ходатайствовать о назначении дополнительных или повторных экспертиз, а равно и о допросе эксперта, если следователь не допрашивал его до предоставления материалов экспертизы сторонам. В качестве весомых аргументов в пользу назначения повторной экспертизы стороны могут представить заключение несудебной экспертизы, заключение специалиста или рецензию сведущего лица по вопросу оценки научной обоснованности заключения первичной экспертизы. Эти нюансы подтверждают проникновение состязательных начал в деятельность лиц, обладающих специальными познаниями. Таким образом, реальная состязательность в судопроизводстве при применении специальных знаний должна повысить качество оценки заключений экспертов и создать гарантии предоставления высококлассных экспертных услуг, привести к естественному вытеснению из экспертного сообщества недобросовестных и некомпетентных, слабо подготовленных кадров, должна создать условия получения достоверных и обоснованных заключений для установления истины по уголовным делам.

Пятое направление объективно обусловлено современным состоянием структуры уголовно-процессуальной деятельности, подвергшейся существенному реформированию законодателем в период разработки институтов и новелл УПК. Проникновение состязательных начал во все судебные стадии диктует необходимость изучения возможности проведения экспертизы в стадии подготовки к судебному разбирательству, в кассационном производстве и формулирования соответствующих предложений для дополнения действующей редакции УПК.

В условиях неоднократного дополнения и изменения УПК, содержащего противоречивые положения относительно доказательственной деятельности в стадии возбуждения уголовного дела, следует переосмыслить и ряд нормативных предписаний, регулирующих доследственную проверку сообщений о преступлениях, разработать варианты норм, направленных на регламентацию проведения экспертизы первой стадии уголовного процесса.

Необходим комплекс новелл, обеспечивающих регулирование оснований, условий и процедуры производства судебной экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела - с учетом защиты прав и законных интересов личности и запретом применения принуждения в отношении лиц, участвующих в данном действии. Представляется, что проблема соблюдения прав личности при проведении экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела может быть успешно решена путем внесения изменений в действующий УПК и усиления прокурорского надзора на данном этапе. В соответствии с приказами Генеральной прокуратуры от 06.09.2007 N 136 "Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия" и от 06.09.2007 N 137 "Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов дознания" прокурор обязан контролировать качество материалов доследственных проверок.

С учетом потребностей правоприменительной практики, формулируя новые нормы об экспертизе на начальном этапе уголовного судопроизводства, наш законодатель должен исходить из принципиальных идей защиты личности, заложенных в гл. 2 Конституции. Проведение судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела в отношении живых лиц должно осуществляться только по письменно подтвержденному добровольному согласию этих лиц и с соблюдением прав подэкспертного, заложенных в ст. 198 УПК.

Назрела объективная необходимость правовой регламентации проведения судебной экспертизы на предварительном слушании и реформирования в связи с этим норм гл. 34 УПК, так как для принятия ряда решений в рамках предварительного слушания требуется заключение эксперта. Анализ объективного состояния процессуальных отношений, вытекающих из предписаний закона, содержащихся в гл. 34 УПК, указывает на возможность проведения судебной экспертизы в следующих случаях:

- Если есть ходатайство стороны об исключении доказательства - заключения эксперта.

- С целью установления наличия основания для приостановления уголовного дела в связи с тяжким заболеванием обвиняемого.

- Если есть ходатайство стороны защиты о назначении экспертизы для установления обстоятельств, которые имеют существенное значение для дела.

- С целью установления допустимости того или иного доказательства, представленного сторонами.

- Для получения заключения судебно-психиатрической экспертизы по делу, направленному в суд в связи с применением принудительных мер медицинского характера, когда есть необходимость возвращения уголовного дела прокурору для составления обвинительного заключения или обвинительного акта.

При наличии такого количества оснований проведения судебной экспертизы в ходе предварительного слушания в законе необходимо предусмотреть нормы, регулирующие условия и порядок проведения такой экспертизы. В качестве условий, с учетом принципа состязательности сторон и конституционных идей защиты прав личности, следует указать следующее:

если не нарушаются права обвиняемого и других участников процесса, установленные уголовно-процессуальным законом;

если значимые для дачи заключения обстоятельства не требуют дополнительного выяснения;

если сроки производства экспертизы не превышают установленные законом сроки для проведения предварительного слушания и принятия решения по делу в стадии подготовки к судебному разбирательству (за исключением случаев назначения судебно-психиатрических и судебно-медицинских экспертиз для решения вопроса о наличии оснований для приостановления производства по уголовному делу).

Кроме того, необходимо выяснить, по чьей инициативе возможно назначение судебной экспертизы в ходе предварительного слушания. С учетом положений ч. 3 ст. 235 УПК, судья вправе проявлять определенную активность в исследовании доказательств при решении вопроса об исключении доказательства как недопустимого. Полагаем, что было бы логичным не лишать его возможности инициировать назначение экспертизы, особенно если налицо обстоятельства, препятствующие принятию обоснованного решения, предусмотренного п. 2-4 ч. 1 ст. 236 УПК.

Выше приведенные предложения позволят в полной мере учесть интересы сторон на стадии подготовки к судебному разбирательству, обеспечить возможность использования арсенала судебных экспертиз для создания условий качественного, беспрепятственного, объективного и справедливого рассмотрения уголовного дела по существу на следующем этапе процесса - на стадии судебного разбирательства.

Шестое направление - унификация процедуры назначения и производства экспертизы для различных отраслей процессуального права.

Следует подчеркнуть, что правовой институт судебной экспертизы является комплексным межотраслевым институтом, объединяющим в различных видах процессуальных отраслей права ряд сходных нормативных положений, призванных регулировать общественные отношения, которые возникают по поводу назначения и производства экспертизы и получения по ее результатам заключения эксперта. Федеральный закон "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" заложил общие нормативные основы государственной экспертной деятельности - независимо от вида судопроизводства, в ходе которого применяются экспертные познания.

В гражданском, административном, уголовном, арбитражном, конституционном процессе экспертная деятельность едина по своей методической основе - об этом свидетельствует и проводимая в рамках ведущих экспертных ведомств паспортизация и стандартизация экспертных методик. Едины общие закономерности, изучаемые в рамках материнских наук, из которых развились соответствующие виды экспертиз, что служит базой для создания объективных экспертных методик. Единство методических основ судебно-экспертной деятельности гарантируется в ч. 2 ст. 38 Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации".

Кроме того, можно обнаружить и явное сходство правовых аспектов экспертизы в уголовном, гражданском, арбитражном, конституционном и административном процессах, которое проявляется в следующих положениях:

1. В требованиях, относящихся к эксперту как участнику судопроизводства: а) компетентность эксперта - ч. 1 ст. 57, п. 3 ч. 2 ст. 70 УПК; ч. 2 ст. 378 ТК; ч. 1 ст. 85 ГПК; ч. 1, 4 ст. 55 АПК; ч. 1 ст. 26.4 КоАП; б) незаинтересованность в исходе дела и независимость эксперта - п. 1, 2 ч. 2 ст. 70 УПК; ч. 1 ст. 18 ГПК; ч. 1 ст. 23 АПК.

2. В общем объеме прав эксперта: ч. 3 ст. 57, п. 1, 4 ч. 2 ст. 131 УПК; ч. 3 ст. 85, ст. 94, 95 ГПК; ч. 3, 4 ст. 55, ст. 106, 107 АПК.

3. В нормативном определении статуса отдельных процессуальных видов экспертиз: а) комиссионных экспертиз - ст. 200 УПК; ст. 82 ГПК; ст. 84 АПК; б) комплексных экспертиз - ст. 201 УПК; ст. 83 ГПК; ст. 85 АПК; в) повторных экспертиз - ч. 2 ст. 207 УПК; ч. 2 ст. 87 ГПК; ч. 2 ст. 87 АПК; ч. 1 ст. 380 ТК; г) дополнительных экспертиз - ч. 1 ст. 207 УПК; ч. 1 ст. 87 ГПК; ч. 1 ст. 87 АПК; ч. 2 ст. 380 ТК.

4. В требованиях, предъявляемых к структуре и содержанию заключения эксперта: ст. 204 УПК; ст. 86 ГПК; ст. 86 АПК; ст. 379 ТК; ч. 5, 6 ст. 26.4 КоАП; ст. 63 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации".

5. В возможности допроса эксперта с целью разъяснения данного им заключения: ст. 205 УПК; ч. 1 ст. 85 ГПК; ч. 3 ст. 86 АПК.

Отличают экспертизу в различных отраслях права только процедуры, традиционно свойственные каждому виду судопроизводства, а также неравноценные комплексы прав участников экспертизы, обусловленные спецификой процессуальной деятельности субъектов разных видов процессуальных отношений. Именно эти особенности, отличия в процессуальных аспектах проведения экспертизы, и являются преградой для использования заключений, полученных в одном процессе (например, гражданском), для целей доказывания в уголовном (или ином) судопроизводстве. Представляется, что в интересах повышения эффективности процессуальной деятельности, удешевления судопроизводства необходимо создать единые нормативные основы экспертной деятельности для всех видов судопроизводства, которые бы позволили использовать результаты экспертной деятельности в любом процессе - независимо от того, нормами какого процессуального права регулировался порядок получения заключения эксперта. О целесообразности подобной универсализации норм процессуального института судебной экспертизы свидетельствуют следующие аргументы.

Во-первых, возможность использования преюдиции предусматривается рядом российских кодифицированных нормативных актов, регулирующих процессуальные отношения в связи с проведением судебной экспертизы.

Так, согласно ст. 90 УПК при производстве по уголовному делу без дополнительной проверки судом, прокурором, следователем и дознавателем признаются обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, если они не вызывают сомнений у суда. Таким приговором могут признаваться обстоятельства, сведения о которых выявляются с помощью заключения эксперта. Однако следует отметить, что преюдиция в уголовном судопроизводстве распространяется только на обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором суда, - т.е. решением, принятым в ходе производства по уголовному делу с соблюдением процедуры, закрепленной УПК.

Схожие, но раскрывающие более широкие возможности для юридических последствий положения содержатся в ст. 61 ГПК, именуемой "Основания для освобождения от доказывания", которая признает возможность использования в доказывании по гражданским делам без проверки как уже безоговорочно установленные сведения, которые содержатся во вступивших в силу решениях по арбитражным и гражданским делам. Эти сведения не могут оспариваться сторонами, если они участвовали в деле, по которому было вынесено решение гражданского или арбитражного суда. Также обстоятельства, устанавливающие событие преступления и виновность (невиновность) лица, признанные во вступившем в законную силу приговоре по уголовному делу доказанными, обязательны для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях деяний этого лица. Практически аналогичные положения закреплены в ст. 69 АПК.

Согласно ст. 392 ТК "Использование результатов таможенного контроля при производстве по делам об административных правонарушениях, рассмотрении гражданских и уголовных дел" допускается использование результатов проведения таможенного контроля (в том числе и экспертиз, как одного из мероприятий такого контроля, предусмотренных гл. 36 разд. IV ТК "Таможенный контроль") в доказывании в ходе уголовного, гражданского, арбитражного и административного процесса. Однако использование подразумевает оперирование с данными, полученными экспертом, как с доказательствами, подлежащими оценке судом или лицами, осуществляющими производство по делу. То есть речь идет не о безусловном вовлечении в орбиту уголовного, гражданского, арбитражного и административного судопроизводства таких заключений экспертов в качестве "готовых доказательств", чья допустимость, достоверность и относимость презюмируется таможенным законодательством. Результаты экспертизы, как мероприятия таможенного контроля, требуют всесторонней проверки и оценки наряду с иными доказательствами, собираемыми в ходе уголовного, гражданского, арбитражного и административного процесса.

Исходя из существующих правил доказывания в уголовном судопроизводстве, закрепленного в ч. 2 ст. 74 УПК перечня источников доказательств, можно утверждать, что заключения экспертиз, проводимых в рамках таможенного контроля, должны легализовываться при производстве по уголовным делам только в виде документов-доказательств (или иных документов, как их именует законодатель в ст. 84 УПК).

Во-вторых, необходимо учитывать, что ряд объектов экспертиз, исходя из собственных природных свойств и специфических методов, примененных экспертом в рамках первой судебной экспертизы в одной разновидности судопроизводства, невозможно будет исследовать при назначении аналогичной экспертизы в другом виде судопроизводства, так как объект может быть подвержен необратимым изменениям или попросту уничтожен (например, пищевые продукты, наркотические средства или психотропные вещества). Из-за существующих препятствий формального плана (заключение получено при проведении судебной экспертизы согласно процедуре, предусмотренной иным процессуальным законодательством) суд в уголовном процессе может лишиться качественного доказательства - заключения судебного эксперта, из-за чего интересы пострадавших от преступления лиц и организаций не получат должной судебной защиты. Это ни коим образом не соответствует назначению уголовного судопроизводства, провозглашенному в ст. 6 УПК.

В-третьих, следует помнить, что внешне схожие деяния, юридически значимые поступки могут быть объектом регулирования различных отраслей материального права, а производство в связи с установлением обстоятельств совершения этих деяний и поступков может осуществляться в соответствии с требованиями различных процессуальных законов. Например, в связи с декриминализацией ряда составов преступлений эти деяния попали в сферу исключительной административной юрисдикции. Грань, отделяющая преступное деяние с материальным составом от похожего административного правонарушения, очень тонка и проявляется, чаще всего, в характере и размере ущерба, причиненного деянием (для сравнения - ст. 7.12 КоАП и ст. 146, 147 УК; ст. 7.17 КоАП и ст. 167 УК).

Можно ли использовать заключения судебных экспертиз, полученные за рамками уголовного судопроизводства, в доказывании по уголовным делам? Представляется, что нет объективных препятствий для вовлечения таких заключений в сферу доказательственной деятельности субъектов уголовного судопроизводства.

Если в решении по делу об административном правонарушении либо в решении по гражданскому или арбитражному делу, постановленном согласно действующему административному, гражданскому, гражданско-процессуальному, арбитражно-процессуальному законодательству, будет дана соответствующая оценка заключению эксперта, с подробным изложением содержания выводов эксперта, отвечающих требованию обоснованности и достоверности, то заключение такой экспертизы можно использовать в доказывании по уголовному делу. Для придания большей убедительности заключению, полученному за рамками уголовного судопроизводства, создания дополнительных гарантий его достоверности, суд может вызвать для допроса эксперта, дававшего это заключение, и, предупредив его об ответственности за дачу заведомо ложных показаний по ст. 307 УПК, спросить его, подтверждает ли он свое заключение.

Формально процессуальный статус заключения, представленного в вышеописанном порядке, является двояким: его надо либо признавать заключением эксперта согласно ч. 1 ст. 80 УПК, либо приобщать к материалам дела как документ-доказательство в соответствии с требованиями ст. 84 УПК. Устранение двойственности вышеописанной ситуации возможно несколькими путями:

во-первых, введением законодателем в ст. 80 УПК соответствующего дополнения о признании юридической силы заключений судебных экспертиз, полученных за рамками уголовного процесса в ходе других видов судопроизводства;

во-вторых, дачей Пленумом Верховного Суда РФ разъяснений по данной проблеме в одном из своих постановлений;

в-третьих, дополнением Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" соответствующей нормой о равнозначности заключений судебных экспертиз независимо от вида судопроизводства, в которых они получены;

в-четвертых, путем издания нового закона "О судебной экспертизе в Российской Федерации", регулирующего общий, единый для всех видов судопроизводства порядок назначения и производства экспертиз, закрепляющего единые требования к эксперту и его заключению.

Последний путь представляется перспективным с учетом объективных тенденций по интеграции нормативных общностей в отечественной правовой системе.

Для реализации данного положения необходимо создать универсальный по своей сути закон "О судебной экспертизе в Российской Федерации", приведя в соответствие с ним все отраслевые законы, так или иначе связанные с регламентацией экспертизы и статусом участвующих в ее проведении лиц. С учетом идей, заложенных отечественной теорией судебной экспертизы, нормы данного закона должны носить всеобъемлющий, "сквозной" характер, охватывать как государственную экспертную деятельность, так и негосударственную экспертную деятельность, отражать общие процессуальные аспекты назначения и производства экспертиз - для всех видов судопроизводства. Это позволит создать единые гарантии получения качественного заключения эксперта с целью использования его в различных видах судопроизводства - независимо от того, в каком процессе - уголовном, гражданском, арбитражном или административном - проводилась судебная экспертиза.

Седьмое концептуальное положение - разработка теоретических, организационно-правовых и нравственных основ состязательной экспертизы.

Возможности по внедрению состязательных начал в процессуальную деятельность по проведению экспертиз в уголовном судопроизводстве будут в полной мере востребованы практикой только при наличии четкой нормативной регламентации процессуальных отношений, складывающихся при проведении экспертиз. Для создания основ состязательной экспертизы*(510) в российском уголовном судопроизводстве надлежит реализовать ряд принципиальных положений:

- Издать единый для всех видов экспертной деятельности закон "О судебной экспертизе в Российской Федерации".

- Создать эффективную нормативную базу для лицензирования частной экспертной деятельности.

- Организовать единый центр, координирующий вопросы сертификации, сдачи экзаменов и лицензирования экспертной деятельности.

- Создать всероссийский центр научно-методического обеспечения экспертной деятельности, отвечающий за разработку, паспортизацию и внедрение экспертных методик.

- Создать органы экспертного сообщества (по типу органов судейского сообщества), которые бы определяли политику и перспективы экспертной деятельности в Российской Федерации.

- Разработать и принять "Кодекс этики судебного эксперта", определяющий основные требования к поведению судебного эксперта и нравственные основы судебно-экспертной деятельности*(511).

- Привести отраслевое законодательство в соответствие с разработанным законом "О судебной экспертизе в Российской Федерации".

- Обеспечить реальные возможности по реализации своих процессуальных прав участникам процесса, имеющим в деле самостоятельный правовой интерес, в связи с проведением экспертиз, в том числе и путем назначения несудебных экспертиз.

Проблема создания организационных и нормативных основ состязательной экспертизы в уголовном судопроизводстве требует для своего разрешения разработки варианта закона "О судебной экспертизе в Российской Федерации".

Анализ сходных нормативных актов, успешно действующих в Украине и Республике Казахстан, позволяет сделать вывод, что в структуре проекта данного закона должны быть следующие разделы:

1. "Преамбула", раскрывающая целевое предназначение данного закона.

2. "Общие положения", где содержались бы основные понятия, употребляемые в данном законе, принципы судебной экспертизы, перечислялись основные субъекты судебной экспертизы.

3. "Судебный эксперт", раскрывающий права, обязанности, ответственность и основания для отвода эксперта для любого вида судопроизводства, порядок аттестации экспертов и лицензирования их деятельности.

4. "Государственные судебно-экспертные учреждения", содержащий основные положения о статусе данных учреждений. Кроме того, этот раздел должен включать нормы о статусе руководителя экспертного учреждения.

5. "Производство судебной экспертизы в судебно-экспертном учреждении". Здесь должны содержаться общие правила производства экспертизы в экспертном учреждении, независимо от его статуса - государственного или негосударственного, а также отдельные положения, характеризующие специфику производства исследований в государственных и негосударственных экспертных учреждениях.

6. "Особенности производства судебной экспертизы в государственном судебно-экспертном учреждении в отношении живых лиц". Данный раздел надлежит оставить в редакции Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" ввиду его значимости в деле обеспечения гарантий лиц, подвергаемых судебной экспертизе.

7. "Финансовое, организационное, научно-методическое и информационное обеспечение судебно-экспертной деятельности". В этом разделе должны быть закреплены единые принципы методического и информационного обеспечения деятельности судебного эксперта (в частности, требование осуществления экспертной деятельности на основе официально утвержденных и апробированных методик). Вопросы финансирования должны быть регламентированы с учетом того, проводится ли экспертиза в специализированном государственном судебно-экспертном учреждении, финансируемом за счет бюджетных средств, или