Страницы истории Ишима

Город Ишим находится на юге Тюменской области. Он был основан в 1687 году казаками – соратниками атамана Ермака на левом берегу одноименной реки. Изначально поселение называлось Коркина слобода, но в 1782 году императрица Екатерина II издала указ об изменении статуса слободы. С тех пор Коркина слобода стала носить почётное звание города, а имя городу дали в честь той самой реки – Ишим.

Славился Ишим знаменитой Никольской ярмаркой по всей Российской империи. Со всех окрестных сёл и деревень, из самых разных Российских городов, даже из-за границы приезжали торговать на ярмарку купцы и ремесленники. В годы расцвета ярмарки доходы города превышали расходы, большинство ишимцев жили безбедно, за это и любили Никольскую ярмарку и называли её своей кормилицей.

Никольская ярмарка

Гуляя по историческому центру города, нельзя не обратить внимания на деревянные, украшенные резьбой, каменные, из красного кирпича, постройки – все они когда-то принадлежали именитым горожанам, купцам 1, 2, 3 гильдии и зажиточным крестьянам.

Радуют глаз современного обывателя эти случайные, казалось бы, смешения архитектурных стилей, и то, что Ишим сохранил, невзирая на современность, свой исторический облик.

Так уж получилось, что Ишим, находящийся вдалеке от столиц, как и многие другие провинциальные города Сибири, стал местом ссылки для многих вольнодумцев и декабристов.

Некоторые из них, возможно, именно на Ишимской земле, написали одни из лучших своих трудов и составили основу ишимской интеллигенции.

В.И. Штейнгель

С 1837 по 1840 годы на поселении в Ишиме проживал декабрист Владимир Штейнгейль.

Владимир Иванович Штейнгейль (1783-1862) родился в г. Обве Пермского наместничества. Воспитывался в Морском кадетском корпусе (1792-1799), откуда был выпущен мичманом в Балтийский флот. С 1825 года – подполковник в отставке. Член Северного общества, активный участник подготовки восстания в Петербурге. 30 декабря 1825 года Штейнгейль был арестован в Москве, доставлен в Петербург и заключен в Петропавловскую крепость. Осужден по III разряду и приговорен в каторжную работу на 20 лет. С июля 1826 года узник Свартгольмской крепости, с августа 1827 содержался в Читинском остроге и Петровском заводе. С 1835 года жил на поселении в разных местах Сибири. Будучи высокообразованным человеком, обладавшим разносторонними научными интересами, Штейнгейль за несколько лет, прожитых в Ишиме, успел вложить свою лепту в изучение его окрестностей. Одним из его самых значительных трудов, созданных в этот период, стало составление «Статистического описания Ишимского округа Тобольской губернии». Доклад был опубликован в «Журнале Министерства Внутренних дел» под именем ишимского купца Николая Черняковского – одного из самых ярких меценатов и общественных деятелей города тех времен. Отсутствие указания авторства Штейнгейля объяснялось тем, что государственная цензура эпохи Николая I накладывала строгий запрет на любое упоминание имен декабристов. Исследование Штейнгейля открыло общественности много новых сведений о жизни сибирских поселений, развеяв множество мифов о непросвещенности и «дикости» местных жителей, детально охарактеризовало положительные и отрицательные стороны жизненного уклада, царившего в те годы в Ишимском уезде.

Интересен Ишим и своими православными святынями, а особенно первым каменным сооружением города – Богоявленским собором. Ярко блестит на солнце золото его крестов. Впечатляет вид, открывающийся из окна вагона поезда, приближающегося к Ишиму со стороны Омска – собор громадой возвышается над панорамой города. Храм хорошо просматривается из любой точки Ишима.

Очень колоритны и красочны окрестности города. Синицинский бор – зелёное ожерелье Ишима. Именно здесь археологи нашли погребения древней андроновской цивилизации, городище саргатов – «Ласточкино гнездо», где обнаружены следы, относящиеся к эпохе железа…

3.3.3. На родине П.П. Ершова: Ишим и Тобольск

Какими бы увлекательными ни казались безусловно точные, скрупулезно выверенные факты былого, не они, думается, создают неповторимый колорит истории. Череда календарных чисел словно бы одухотворяется от соприкосновения с реальными человеческими судьбами, подсвечиваясь их стремлениями и надеждами, свершениями и утратами. Среди людей прошлого, которых ишимцы по праву могут называть своими земляками, конечно, выделяется своей масштабностью поэт-сказочник Петр Павлович Ершов.

В самом его появлении на свет в бескрайнем сибирском захолустье есть некая тайна, запечатлевшаяся не только в судьбе и творчестве "загадочного" Ершова, но и в самой этой дивной и суровой земле.

Ишимские страницы биографии П.П.Ершова столь лаконичны и разрознены, что производят, на первый взгляд, впечатление лишь случайных и малозначительных эпизодов в жизни поэта-сказочника. Принято считать «главным городом» в судьбе Ершова, своеобразным центром его «малой родины» Тобольск. В сознание современных исследователей он прочно вошел как «гражданин Тобольска». И в этом, конечно же, нет преувеличения. Древняя столица Западной Сибири, действительно, стала не только местом длительного проживания автора «Конька-Горбунка» в юношеские и зрелые годы, но и местом формирования его творческих принципов. Земля тобольская приняла в себя его прах.

Однако безусловное признание существенной роли и значения Тобольска в судьбе Ершова не дает оснований для забвения подлинного места его рождения, тем более что внимательное изучение жизненного пути поэта-сказочника позволяет убедиться в том, что для него самого этот вопрос никогда не имел сугубо формального значения.

Будущий автор народной сказки родился 22 февраля (6 марта по новому стилю) 1815 года в деревне Безруковой Ишимского уезда Тобольской губернии, лежащей в шестнадцати верстах от уездного центра.

Его отец, Павел Алексеевич Ершов, занимал в то время пост Черемшанского частного комиссара – низшую должность в тогдашней полицейской иерархии. На протяжении многих лет для специалистов оставалась загадкой продолжительность пребывания семьи Ершовых в Безруковой. Местные краеведы склонны были ее преувеличивать. Один из них, Н.И.Палопеженцев, например, еще в 1898 году утверждал, что сам Ершов и его земляки-сверстники длительное время хранили воспоминания о совместных деревенских играх и забавах детских лет. Между тем, один из исследователей творчества поэта, просматривая ежегодный справочник «Адрес-календарь или Общий штат Российской империи», установил, что глава семейства Ершов был переведен в Петропавловск на должность частного комиссара в 1817 году. В то время будущему сказочнику не было и трех лет. Так что его участие в мальчишеских играх в Безруковой, а тем более воспоминания о них, могут быть отнесены к разряду желанных выдумок земляков.

После отъезда из Безруковой семье Ершовых довелось немало, путешествовать по городам и весям Сибири. За Петропавловском последовал Омск, затем Березов, и только в 1824 году девятилетний Петруша Ершов вместе со своим братом Николаем увидели белокаменные стены Тобольского кремля. В этой череде впечатлений, событий, обстоятельств, оказавших огромное влияние на духовный мир автора «Конька-Горбунка», казалось бы, утратила свое значение, отошла на второй план, затушевалась малая его родина – деревня Безрукова. Не сохранились какие-либо свидетельства не только о посещении Ершовым Ишима или Безруковой в юношеском возрасте. Более того, как утверждает университетский друг и первый биограф поэта А.К.Ярославцов, «о детстве Ершова нам мало известно: сам он не упоминал о нем в бытность свою в Петербурге».

Свидетельство, безусловно, весомое, и все же, думается, оно не дает оснований для того, чтобы воспринимать его однозначно как показатель равнодушия поэта к своей родине и к воспоминаниям о своем детстве. Скорее всего, здесь проявилась та исполненная благоговения сдержанность, на которую бывают, способны глубокие, душевно тонкие натуры в отношении к сокровенным и наиболее дорогим воспоминаниям. Немало тому подтверждений находим и в художественном творчестве Ершова, и в его эпистолярном наследии. В одном из писем 1844 года поэт признавался: «Как ни скучна моя родина, а я привязан к ней, как настоящий швейцарец. И то произведение для меня имеет двойной интерес, где выводится моя северная красавица на сцену». Не случайно ведь тот же А.К.Ярославцов отмечал, что «любовь к отчизне, патриотическое чувство в Ершове равнялось религиозным благоговением».

Говоря о родине, Ершов, разумеется, имел ввиду не только тот уголок земли, где он появился на свет. В этом понятии для него слились и представления о бескрайних просторах Сибири, и любезные сердцу очертания Тобольска. Но в свойственном поэту чувстве родного дома постоянно присутствовала глубокая, подчас неприметная для постороннего восприятия память о его «малой родине». В одном из наиболее известных стихотворений «Послание к другу», написанном в начале 1836 года, когда поэт прочно вошел уже в литературный мир российской столицы, он приоткрыл завесу над своими сокровенными, еще младенческими, ощущениями, связанными с милой, но грустной родиной:

Рожденный в недрах непогоды,

В краю туманов и снегов,

Питомец северной природы

И горя тягостных оков, -

Я был приветствован метелью,

Я встречен дряхлою зимой,

И над младенческой постелью

Кружился вихорь снеговой.

Мой первый слух был – вой бурана...

Исследователи творчества Ершова отметили в его произведениях ряд частных моментов, которые в той или иной степени могли быть связаны с «малой родиной» поэта. Так, высказывалось предположение, что в четверостишии из сказки «Конек-Горбунок»:

Братья сеяли пшеницу

Да возили в град-столицу:

Знать столица та была

Недалече от села.

Могло отразиться соседство родной деревни поэта с Ишимом, славившимся своими Никольскими ярмарками.

И.П.Лупанова обратила внимание на то, что один из главных рассказчиков в ершовских «Осенних вечерах», имеет фамилию Безруковский, которая, как считает исследователь «обязана своим происхождением деревне Безруковой, месту рождения Ершова». Существенным представляется также свидетельство А.К.Ярославцова о том, что Ершов иногда в шутку называл себя Безруковским.

По всей вероятности, суровые обстоятельства жизни Ершова по возвращении из Петербурга в Тобольск не давали ему в течение длительного времени возможности как-либо непосредственно и явно осуществить неизбывные мечты об участии в судьбе отчего края. Зато когда для этого возникли благоприятные условия, он стремился использовать их с максимальной отдачей.

В январе 1857 года 42-летний инспектор гимназии, коллежский советник назначен директором училищ Тобольской губернии. Счастливое изменение служебной карьеры возбудило в поэте-сказочнике, начавшем было душевно опускаться, прилив новых сил, возродило угасшую энергию. С какой юношеской страстью, с каким молодым энтузиазмом принялся он за новую деятельность, намереваясь исполнить давние свои мечтания!

А масштаб дела, за которое самоотверженно взялся Ершов, был поистине значительным. Не может не поразить размах самого пространства, на котором расположились 38 училищ, находившихся под его началом. Сам Ершов сообщал своему другу о том, что его «дирекция, нечего сказать, дистанция огромного размера, пять тысяч верст». Впрочем, как всякого истинного сибиряка, такие просторы отнюдь не смущали нового директора.

К своим обязанностям он отнесся с искренней увлеченностью. «В буквальном смысле слова я завален работой, – сообщал Ершов Ярославцову в июне 1857 года и добавлял, – по сибирским моим правилам я службу не считаю одним средством для жизни, а истинным ее элементом».

Предметом особых стараний нового директора училищ стала деятельность по созданию в губернии женских школ. По его инициативе, были открыты женские учебные заведения в Тюмени, Кургане. В 1859 году Ершов сообщал в одном из писем о том, что Тюменскую женскую школу «положено открыть 22 июля, в день тезоименитства Государыни. К этому же дню постараюсь открыть женскую школу в Ишиме».

Несмотря на значительные трудности, Ершову удалось осуществить задуманное. Летом 1859 года было основано Ишимское женское уездное училище. Более трех лет оно помещалось в неприспособленном для учебных целей деревянном двухэтажном доме. В декабре 1863 года было закончено в главных своих частях специальное здание, в которое тогда же училище и переехало. Дом этот сохранился до сих пор. Правда, предполагать, что в нем бывал Ершов, нет оснований, поскольку в марте 1862 года он ушел в отставку, и о том, посещал ли он Ишим в последние годы жизни, нет никаких сведений. Однако, это ни в коей мере не может сказаться на чувствах ишимцев, которые имеют все основания гордиться тем, что в организации народного образования в городе принял активное участие П.П.Ершов.

За пять лег своей административно-педагогической деятельности на посту директора тобольских училищ Ершов, по крайней мере, четыре раза совершал длительные поездки по губернии для осмотра учебных заведений. При этом, кажется, не было случая, чтобы его путь не пролегал через родные места – деревню Безрукову и город Ишим.

В феврале 1858 года тогдашний российский министр просвещения пригласил Ершова в Петербург. Прежде чем отправиться в столицу, тот должен был получить личные наставления и указания от генерал-губернатора Г. X. Гасфорта, резиденция которого к тому времени была перенесена в Омск. По пути в Омск Ершов заехал в Безрукову, о чем сообщал в одном из писем: «Я остановился часа на два на своей родине, ходил смотреть место, где был комиссарский дом, в котором я родился. Смотритель (училищный), провожавший меня до Безруковой хотел посадить около места дерево – на память, а во время приноса иконы Божией Матери в Безрукову – отслужить на месте дома молебен». Посещение родных мест возбудило в нем воспоминания о детстве и о родителях. Не случайно в том же письме к жене он отметил, что ему довелось слышать «самые искренние похвалы... отцу. Его не иначе называют крестьяне, как «отец наш».

В ноябре того же 1858 года автор «Конька-Горбунка» вновь отправился в поездку по губернии. На сей раз, он посетил Ишим, заехал в Безрукову, переночевал там. Узнав о его приезде, несколько местных крестьян по поручению сельского схода явились к нему с просьбой о содействии в строительстве в деревне церкви. Крестьяне пожелали, чтобы церковь была сооружена «во имя преподобного Петра». И на месте, где некогда стоял «комиссарьятский дом», именно там, где родился Ершов. Решение земляков чрезвычайно взволновало поэта. В письме, написанном в эти дни, он признавался: «Я целую ночь не спал, раздумывая о том – неужели Господь будет так милостив, что исполнится давнишнее мое желание, освятится место моего рождения и восхвалится имя моего святого. И как приятно было слышать от старых крестьян нелицемерные похвалы моему отцу! Все это составило для меня 22 число одним из приятнейших дней моей жизни». Ершов предпринял самые активные действия для осуществления своего заветного желания. По свидетельству Н.И.Палопеженцева, о строительстве церкви «хлопотать Петру Павловичу пришлось немало...»

«Приехав в Тобольск, он тотчас же отправился к преосвященному Феогносту. Этот почтенный старец-епископ не сразу благословил благие намерения Петра Павловича, поставляя на вид массу препятствий, и, между прочим, главное, что ни один священник не согласится поехать в такой нищенский приход, как Безруковский». Наконец, согласие преосвященного было получено, с немалыми трудностями найден священник. Им согласился стать служитель Петропавловской церкви отец Агафонов. Как сообщает Н.И.Палопеженцев, «выстроили дом для него в Безруковой и послали новую церковь строить. Строит батюшка, есть ему хочется, а доходов и на самое необходимое не хватает, но Петр Павлович его не забывает: то чаю-сахару пошлет, то гарусу на рясу, то сапоги, то башмаки матушке. Года два или больше уже строилась церковь, как стряслась новая беда: Петр Павлович получил отставку, и поневоле пришлось ему помощь свою на постройке сократить, и как это ни тяжело ему было». И в последние свои годы, по свидетельству А.К.Ярославцова, «всякое пожертвование, даже непосильное, в пользу церкви Ершов давал охотно и в возможной тайне». Так, для покупки некоторых церковных потребностей «заложил он однажды золотую цепочку от часов своих, о чем сказал жене уже только в конце своей последней болезни».

Существует легенда о том, как «малая родина» послала умирающему поэту последний привет. Незадолго до его кончины к нему пришли крестьяне из Безруковой. Ершов уже сильно изнемогал. Он понял, что крестьянам нужна какая-нибудь помощь для строящейся церкви, а он ничем уже помочь не может. Прослезился Ершов, заплакали крестьяне, да так и расстались с ним навсегда.

После смерти своего земляка-покровителя крестьяне Безруковой достраивали церковь сами. Лишь через семь лет, в 1876 году, было завершено строительство каменного храма с одним престолом во имя преподобного Петра Столпника. Это был, по существу, истинно народный памятник автору «Конька-Горбунка».

К сожалению, судьба этого памятника оказалась печальной. После Октябрьской революции в 20-е годы представители уже иного поколения безруковцев распорядились церковью по-своему. Была разрушена колокольня, а саму церковь приспособили под зерновой склад. В таком изувеченном виде она просуществовала еще полстолетия. И уже совсем недавно, каких-нибудь тридцать с небольшим лет тому назад, в 1969 году, ершовская церковь была превращена в груду кирпичей.

Теперь трудно с точностью указать то место. Ни особой выбоинки, ни камня, ни какой-либо вешки не осталось там, где когда-то в «комиссарьятском доме» родился знаменитый поэт. Все как будто ушло в небытие. Но когда открываются страницы его великой книги, словно по волшебству, на просторы родной для Ершова сибирской земли снова и снова приходит сказка, и мчится над горами и лесами на Коньке-Горбунке его русский-прерусский Иван. И становится ясно, что не безызвестной, малозначительной точкой на географической карте была для Ершова деревня Безрукова. Этому слову всегда оставалось место в душе поэта-сказочника, в нем отзывались его сокровенные мечты,- надежды, творческие порывы.

3.3.6. Современный Ишим: память о П.Ершове

В настоящее время в Ишиме по адресу: Тюменская область, г. Ишим, ул. Советская, 30 расположился Культурный центр П.П.Ершова.

В нем постоянно проводятся экскурсии, обновляются экспозиции и проходят спектакли и собрания.

Скульптуры «Конек-горбунок» расположились в Городском парке и возле Никольской ярмарки, и являются по праву одними из главных символов Ишима.

Городской парк Никольская ярмарка

РЕЗЮМЕ

В главе обозначены значимые сибирские города, оставившие культурный след в истории России: Тобольск, Ишим, Ялуторовск. Дается экскурс в историю указанных городов, обозначаются основные культурные вехи. Содержательным центром главы становится культурная деятельность декабристов в Ялуторовске и великого русского писателя П.П. Ершова.

Памятные места, связанные с каждым из актуализированных в главе имен, создают выразительное представление о жизненно-экзистенциальной составляющей литературного творчества и влиянии места на формирование личности художника.

Заключение

Структурообразующей основой в изучении опыта художественной литературы выступает понятие историко-литературного процесса. На теоретико-методологической базе данного понятия были рассмотрены ключевые этапы становления художественного сознания – Просвещение, романтизм, реализм, натурализм, символизм, модернизм. Это ведущие направления, сформированные в Новое время, когда русская и зарубежная художественные традиции и разные национальные литературы уже не развиваются обособленно (как то было в предшествующие эпохи), а вступают в активное взаимодействие.

Главная проблема, которая стояла в центре внимания и последовательно разрешалась в теоретических материалах пособия, – это развитие литературно-эстетической мысли, осуществлявшейся в непрерывном обновлении поэтологического содержания художественных произведений.

Новое творчество всегда связано с предыдущим сложными диалектическими отношениями, – как преемственности, так и резкого противоборства и отрицания. Поэтому было важно указать на смысловые сходства и вместе с тем принципиальные отличия между эстетическими системами, являющимися порождением разных исторических миров.

Творческое своеобразие просветителей, романтиков, символистов выявлялось на уровне общеэстетических постулатов, которые в первую очередь способны пояснить новаторский потенциал определенного литературного направления. Одновременно были раскрыты конкретные художественные достижения, отражающие высокую результативность творческой индивидуальности писателя.

Однако совершенно очевидно, что весь изложенный материал представляет логику движения духовной культуры Нового времени в предельно сжатом и лапидарном виде. Отсюда дальнейшее, более основательное овладение дисциплиной предполагает самостоятельную работу студента и его собственную инициативу, а именно: чтение литературных произведений и выработка своей смысловой позиции в отношении их эстетического значения является той насущной задачей обучения, которую не может (и не должно!) заменить никакое абстрактное теоретизирование.

Продуктивность самостоятельной работы по осмыслению художественного текста будет по-настоящему высокой, если студент возьмет за правило соотносить свои поэтологические наблюдения и выводы с тем опытом рефлексивной литературоведческой мысли, который предложен в данном пособии.

Второе, что следует рекомендовать студенту для лучшего предметного овладения материалом, – это необходимость учесть значимость обращения к контекстным источникам информации – пособиям по социальной истории и истории искусства; по материальной культуре разных эпох. Контекст такого рода содержательно скорректирует объективные трудности познавательной ситуации при дистанционном обучении.

В заключение стоит подчеркнуть и третий момент. В силу того, что объект дисциплины «Русская и зарубежная литература» сориентирован на константные периоды Нового времени, литература второй половины ХХ века была охарактеризована предельно кратко. Однако это как раз та эпоха, которая ближе всего к сегодняшнему дню и потому нуждается в пристальном взгляде и внимательном осмыслении, – что выходит за рамки данного пособия, но несет в себе жизненно-актуальный смысл для современного читателя. Проблема художественного мышления наших дней, во многом взаимодействующего с опытом прошлого и все же исключительно нового, – самая важная и перспективная, если иметь в виду широкие горизонты современного мультикультурного пространства.

[1] В скобках указаны цифры, которыми на карте обозначена улица или проспект.

[2] Ныне – Казанская улица

[3] Ныне улица Володи Ермака