Перестройка в СССР во второй половине 80-х – начале 90-х гг.

Объективная необходимость обновления всех сторон жизни общества. Смена политического руководства: М.С. Горбачев. Экономическая политика. Реформа политической системы: переход к многопартийности, расширение полномочий советов. Внешняя политика: окончание «холодной войны». Развитие экономического и политического кризиса в 1990-1991 гг. События 19-21 августа 1991 г. Распад СССР. Образование СНГ.

Предыстория «перестройки»

Уже к концу 70-х годов для части советского руководства и миллионов рядовых граждан стала очевидной невозможность сохранения без изменений су­ществовавших в стране порядков.

Ограниченная и консервативная экономическая рефор­ма 1979 года, ориентированная на усиление роли центра­лизованного планирования и управления, не предотврати­ла стагнации производства и дальнейшего увеличения научно-технического разрыва с Западом. В 1981 г. абсолютные объемы производства в не­которых отраслях снизились по сравнению с 1980 г. Прак­тически прекратился рост производительности труда. При проверке в 1979—1980 гг. технического уровня почти 20 тыс. видов машин и оборудования оказалось, что не менее трети из них нуждаются в снятии с производства или коренной модер­низации.

На экономической ситуации неблагоприятно сказыва­лись и внешние факторы. Усиление гонки вооружений (на нужды ВПК расходовалось ежегодно 45% бюджетных средств, выделенных промышленности), разорительная и непопулярная в народе война в Афганистане и резкое понижение мировых цен на нефть к началу 80-х годов— все это поставило экономику СССР в крайне тяжелое положение.

Обозначился и кризис социальной сферы. В начале 80-х годов по сравнения с 1966—1970 гг. темпы прироста нацио­нального дохода уменьшились в 2,2 раза, реальных доходов на душу населения в 2,8 раза. С каждым годом все более оче­видным становился разрыв в эффективности, техническом оборудовании отечественного здравоохранения и образова­ния от мировых стандартов.

Сохранение уравнительной и дефицитной системы рас­пределения в «нижней» части социальной пирамиды при наличии многочисленного партийно-государственного строя «управляющих» с их системой привилегий, усиливающейся коррупцией и казнокрадством вели к росту социальной апатии, деформации морали. А. Д. Сахаров отмечал: «Наше общест­во заражено апатией, лицемерием, мещанским эгоизмом, открытой жестокостью».

Первые попытки поисков выхода были предприняты Андроповым. Осуществляя меры по наведению элементарного порядка, искоренению коррупции, он выступал с позиций сохранения системы, ратуя лишь за «очищение ее от грязи». При нем выдвинулась и стала набирать силу группа относитель­но молодых руководителей (М.С.Горбачев, Е.К.Лигачев, Рыжков), не только боровшаяся за власть, но и готовая про­должить обновление системы. В массовом сознании зародилась надежда на перемены к лучшему, был дан своеобразный нравственный толчок гря­дущим переменам. Это, пожалуй, было главным, чего уда­лось добиться за 15 месяцев правления Андропова.

Вместе с тем, большинство престарелого руководства страны сочло спасительную миссию Андропова выполнен­ной, опасаясь того, что продолжение реформ создаст угро­зу их личной власти. Генсеком ЦК КПСС, а затем Предсе­дателем Президиума Верховного Совета СССР стал 72-лет­ний К.У.Черненко. Избрание руководителем партии, государства престарелого и смертельного больного Черненко вместо мо­лодого и энергичного Горбачева, которого Андропов про­чил в свои преемники, представляло собой сигнал катастрофы системы, ее нежизнеспособности.

Горбачев стал не только фактически, но и формально вторым человеком в партии, а следовательно, и в стране. По откровенному признанию Рыжкова, уже сло­жившейся группе реформаторов для начала реформ в усло­виях длительной болезни Черненко лишь «оставалось ждать... что он умрет». К моменту смерти Черненко среди значительной части партноменклатуры сложилось устойчи­вое мнение, что единственным достойным его преемником является Горбачев.

10 марта 1984 г. Черненко умер. Менее чем через сутки пленум ЦК КПСС избрал Генсеком ЦК Горбачева.

В поисках путей «совершенствования социализма»

В апреле 1985 г. на пле­нуме ЦК КПСС в качестве стратегической цели нового советского руководства и общества в целом был провоз­глашен курс на ускорение социально-экономического развития страны. Главным его движителем виделся научно-технический прогресс, техни­ческое перевооружение машиностроения и активизация «человеческого фактора», т.е. повышение трудовой дис­циплины и инициативы работников всех уровней. Комму­нистические реформаторы надеялись преодолеть коррупцию и безответственность, падение авторитета руководства стра­ны и КПСС.

В 1985 г. термина «перестройка» еще не было в политическом лексиконе. Горбачев признал, что на первых порах предусматривалось лишь со­вершенствование устоявшегося общества и выправление «отдельных деформаций» социа­лизма.

В экономике были предприняты меры по наведению по­рядка, укреплению трудовой и технологической дисципли­ны, повышению ответственности и широкой замене ру­ководящих кадров. Эти шаги, поддержанные широкими массами, не могли не дать определенной отдачи. За 1985—1986 гг. темпы прироста производительности труда в промышленности и строительстве превысили среднегодо­вые показатели одиннадцатой пятилетки в 1,3 раза, в сель­ском хозяйстве в 2 раза. Заметно увеличились капиталовложения на развитие социальной сферы.

Эти первые результаты породили эйфорию у руковод­ства, укрепили веру в могущество декретирования, в силу «правильных» приказов. В принятой XXVII съездом КПСС «новой редакции» партийной Программы (из нее были убраны провалившиеся задания по построению основ ком­мунизма к 1980 г. и провозглашен курс на «совершенство­вание социализма») содержалась новая за­дача — предоставление каждой семье отдельной квартиры или дома к 2000 г. Серьезных предварительных расчетов, обоснований такой задачи сделано не было.

С мая 1985 г. началась широкомасштабная антиалко­гольная кампания, призванная в кратчайший срок админис­тративно-запретительными и идеологическими мерами преодолеть вековые традиции народа. В секретном пункте постановления партийно-государственного руководства было по годам двенадцатой пятилетки расписано сокраще­ние производства алкогольных напитков и сведение его до крайнего минимума. На первых порах кампания имела позитивный эффект, способствовала прекращению повального пьянства и определенному отрезвле­нию общества. Но с 1989 г. потребление алкоголя стало вновь возрастать. Резко увеличилось самогоноварение. Обострилась нехватка сахара. Резко возросло потребление суррогатов алкоголя. Только за первые четыре года этой кампании государство недосчиталось около 70 млрд. руб. В целом же народное хозяйство страны продолжало ра­ботать по старой схеме, активно используя методы приказ­ного нажима, политических кампаний, кор­ректировки планов, «пробивания» дополнительных ресур­сов. Оставшаяся непоколебимой административно-команд­ная система управления народным хозяйством и огромный бюрократический аппарат глушили позитивные новации. С 1987 руковод­ство открыто заговорило о консерватизме, о торможении реформы. Январский (1987) пленумЦК КПСС выдвинул на первый план уже не «ускорение», а задачу демократи­зации общественной жизни. Продолжалось обновление но­менклатурных кадров. Но образовавшееся противоречие между новизной и масштабностью выдвинутых задач и предполагавшейся относительной стабильностью хозяй­ственного механизма и политической системы еще не осоз­навались из-за непонимания сути глобального кризиса со­циальных и политических структур.

Но как и в период реформ 60—70-х годов XIX в., огром­ную роль в интеллектуальном раскрепоще­нии общества, переосмыслении его прошлого и настоящего сыграла пресса, ставшая, благодаря провозглашенной «гласности», одним из важнейших двигателей преобразо­ваний. К переосмыслению существовавших порядков подтолкнула и катастрофа на Чернобыльской АЭС в апреле 1986 г.

Постепенное, небезболезненное формирование понима­ния необходимости не улучшений, а глубоких реформ, и прежде всего смены экономической модели, выдвигало во главу угла потребность и в измене­нии производственных, а отсюда — управленческих и по­литических отношений.

В июне 1987 г. на пленуме ЦК КПСС была принята программа первой за годы перестройки экономической ре­формы. Целью ее провозглашался переход от преимущест­венно административных к преимущественно экономическим методам руководства, к управлению интересами и че­рез интересы. Но механизм этой реформы не соответствовал этой цели. Практически он не допускал плюрализма собственности, не затрагивал основ сложившейся в прежние годы административно-командной системы экономики, в том числе системы министерств, и не менял мотивацию к труду. Половинчатое реформирование способ­ствовало лишь росту диспропорций в экономике, так как разрушая старую систему экономических отношений, оно не создавало новой.

Партия, благодаря позиции Горбачева, сохраняла роль «инициатора» и «движителя» преобразований. В 1988 г. на XIX Всесоюзной конференции КПСС был поставлен вопрос о необходимости глубокой реформы политической системы Необычная под­готовка к этому форуму, относительно демократической (частично альтернативный) характер выборов его делега­тов, широкая поддержка курса на реформирование общест­ва способствовали росту веры в возможность компартии возглавить преобразования.

Некоторая радикализация политического курса объяс­нялась, с одной стороны, необходимостью для руководства страны поисков новых путей «обновления», а с другой стороны, тем, что под воздействием демократических процессов в об­ществе стали появляться альтернативные варианты эконо­мических и политических преобразований.

Решения конференции предусматривали соединение с «социалистическими ценностями» (в том числе «историчес­ки сложившейся» однопартийностью) некоторых элемен­тов политической доктрины либерализма. Был провозглашен курс на создание правового государства ( «социалистического»), отчасти — парламентаризма (в советской форме) и даже разделения властей (КПСС подразумевалась в роли четвертой и главной силы).

Кризис перестройки

Обсуждение предложенных Горбачевым конституционных ре­форм и затем избирательная кам­пания заметно изменили атмосферу в обществе. В декабре 1988 г. Верховный Совет СССР одобрил изменение в избиратель­ной системе и структуре Советов (на союзном и россий­ском уровне были воссозданы съезды народных депутатов, которые из своей среды избирали Верховные Советы). На этой основе весной 1989 г. прошли выборы народных депу­татов СССР, а год спустя — депутатов остальных звеньев Советов. По советским меркам, выборы носили небывало демократический (частично альтернативный) характер. В Советы прошли многие видные демократы: А.Д.Са­харов, Б.Н.Ельцин, Г.Х.Попов, А.А.Собчак, Ю.Н.Афанасьев и др. Благодаря им Советы стали перехватывать инициати­ву у партийного аппарата. КПСС все более теряла авторитет. Ее де­мократизация заметно отставала от демократизации стра­ны, а Горбачев уже не выглядел самым радикальным рефор­матором в СССР.

В 1988 г. в стране появляются первые независимые об­щественно-политические организации и партии. В мае первой оппозиционной КПСС партией провозгласил себя Де­мократический союз (лидер — В.Новодворская). С апреля возникают Народные фронты — первые массовые политические органи­зации. 1989 г. стал для СССР годом массового по­явления партий. Большинство возникших политических органи­заций и партий имели карликовые размеры и весьма ко­роткий срок жизни. Но некоторым из них суждено было сыграть заметную роль в истории страны. Радикально-де­мократическое направление было представлено Демсоюзом. На более умерен­ных демократических позициях стояли Демократическая партия Советского Союза (позднее Консервативная пар­тия), Демократическая, Либерально-Демократическая и три конституционно-демократические партии. В октябре 1990 г. на базе движения избирателей Демократическая Россия (созданно­го в ходе выборов в Советы весной 1989 г.) оформилась одноименная организация, объединившая партии и движе­ния демократической ориентации и ставшая самой мощной силой, оппозиционной КПСС. Политический плюрализм затронул и КПСС, где выде­лилось целых 5 направлений, но в целом партия шла еще за своим Генеральным секретарем.

При всем многообразии возникших организаций, дви­жений и партий в центре политической борьбы оказались «коммунисты» и «демократы». Последние выступали за решительные реформы: приватизацию государственной соб­ственности, создание полноценной парламентской системы и обеспечение политических прав. Горбачев и «коммунис­ты» ратовали за «обновление социализма» и призывали к преимущественному развитию и реформированию общест­венной собственности, коллективистских форм обществен­ных отношений и самоуправления.

С появлением политических оппонентов горбачевская «революция сверху» нуждалась в углублении реформ. Но реформаторы так и не получили широкой поддержки сво­им начинаниям среди верхних и средних слоев номенкла­туры. Партаппарат не смог выработать продуманной концепции реформ. Однако до тех пор, пока под контролем партийно-государственной номенклатуры оставались ар­мия, КГБ, МВД, основные СМИ, она использовала эти рычаги для сохранения власти в своих руках. Председатель Верховного Совета СССР (Горбачев зани­мал этот пост с октября 1988 г.), где сосредоточилась зако­нодательная власть, не мог решать вопросы управления го­сударством, он практически стал спикером в парламенте.

Компенсировать падение авторитета власти было реше­но введением поста Президента на III съезде народных де­путатов страны в марте 1990 г. Первым Президентом СССР был избран Горбачев. Введение поста Президента и действия Горбачева на этом посту не предотвратили дальнейшее обострение ситуации.

Начало разочарования масс в Горбачеве и его политике было связано с ощущавшимся народом разрывом между широковещательными заявлениями, обещаниями лидера и отсутствием позитивных сдвигов в реальной жизни. Более того, в декабре 1989 г. началось абсолютное снижение объемов промышленного производства, которое продолжа­лось весь 1990 г. и еще более ускорилось в. 1991 г. Снижалось производство и потребление продуктов питания. Из магазинов исчезали товары, росли очереди. Но главное — начал стремительно падать моральный авторитет Горбачева. Все это в сочета­нии с ослаблением страха перед репрессиями властей при­вело к появлению и росту забастовочного движения в стране. Начался «парад сувере­нитетов» союзных республик, попытавшихся самостоятель­но найти выход из углубляющегося кризиса. Паралич власти в стране нарастал.

Важной причиной радикализации масс, падения авто­ритета Компартии явился прорыв жесткой информационной блокады, ставшие известными многочисленные факты преступлений Сталина, а затем и в целом руководства КПСС. В этих условиях и со­здалась массовая база для формирования единой оппози­ции, объединившей всех, кто выступал за реальное рефор­мирование общества. Такая оппозиция, получившая наиме­нование «демократической», была скорее антиком­мунистической. Возглавили ее интеллигенты-«демократы» и та часть наиболее гибких, прогрессивных представителей номенклатуры, которые предлагали радикальное ре­формирование общества и были вынуждены уйти из партаппарата. Лидером ее стал один из видных в прошлом ру­ководителей КПСС — бывший кандидат в члены Политбю­ро ЦК КПСС, секретарь ЦК и первый секретарь МГК пар­тии Б.Н.Ельцин. Еще осенью 1987 г. в результате конфлик­та с большинством Политбюро он был снят со своих пос­тов, но получил зато все возраставшую популярность в народе. В марте 1989 г. он был избран народным депута­том СССР.

В мае 1990 г. вопреки усилиям центральных властей и руководства КПСС Ельцин, выступавший против непосле­довательного курса руководства страны, за радикализацию реформ и отмену привилегий номенклатуры, был из­бран Председателем Верховного Совета России. Одним из первых шагов нового руководства крупнейшей республики Союза стало принятие 12 июня 1990 г. Декларации о суве­ренитете, провозгласившей приоритет республиканского законодательства над союзным.

Глубокие сдвиги происходили в массовом сознании. Отсутствие позитивных результатов действий руководства КПСС и ломка информационных барьеров привели к тому, что в обществе быстро нарастал скептицизм в отно­шении возможности «улучшения», «совершенствования» социализма.

В этих Горбачев, свя­занный «социалистическим выбором» и недоверием, к «демократам», подвергался резкой критике как с правого, так и с левого флангов. «Демократы» осуждали его за нереши­тельность и непоследовательность, а консервативные кру­ги — за «предательство дела социализма» и «буржуазное перерождение». На IV Съез­де народных депутатов СССР (декабрь 1990 г.) Рыжков за­явил о том, что перестройка в том виде, в котором она замышлялась в 1985 г., потерпела поражение.

Противоборство двух основных политических линий проявилось с новой силой летом-осенью 1990 г. «Демо­краты» выдвинули требования скорейшего перехода к рыночной экономике, разгосударствования средств производ­ства. Консервативное крыло Компартии в ходе подготовки к XXVIII съезду КПСС выдвинуло свою программу — «Платформа человека труда в КПСС», которая ориентировала на реформирование и защиту общественной собственности.

Центристы, в том числе и Горбачев, выступили с проек­том программного заявления «К гуманному демократичес­кому социализму», положенным в основу обсуждения на съезде КПСС. Итогом дискуссий на съезде стало принятие документов, в которых заявлялось о том, что единствен­ной «альтернативой административно-ко­мандной системе... является рыночная экономика». Горба­чев (с известными оговорками) занял позицию демократи­ческих сил. Это казалось, делало возможной их совмест­ную деятельность.

В новых условиях демократическая оппозиция измени­ла тактику. Была выдвинута идея левоцентристской коалиции, в которой ключевые по­зиции занимал бы, как и прежде, аппарат, а представители оппозиции участвовали в структурах власти. Программа коалиции должна была вырабатываться совместно. Такой компромисс был одобрен и Горбачевым, и Ельциным. На их встрече 31 июля 1990 г. была достигнута договорен­ность о разработке Экономической программы, альтерна­тивной правительственной. Для этого была создана комис­сия под руководством академика С.Шаталина и заместите­ля Председателя Совета Министров РСФСР Г.Явлинского. Комиссией был подготовлен проект, рассчитанный на переход СССР к рынку за 500 дней. Проект создавал и реальную экономическую ос­нову для союза республик. Однако под давлением консер­ваторов и синдрома недоверия к «демократам» Горбачёв отказался от поддержки этой про­граммы. Была принята «компромиссная» программа. Складывавшаяся было коали­ция с «демократами» была взорвана. В этих условиях Горбачев все более склонялся к союзу с консерваторами. При­знаками усиления их позиций стала отставка министра иностранных дел Э.А.Шеварднадзе в знак протеста против надвигавшейся диктатуры (декабрь 1990 г.), кровавые со­бытия в Вильнюсе (январь 1991 г). В декабре 1990 г. Председатель Совмина СССР Рыжков был заменен В.С.Павловым.

Однако уже вскоре необходимость подписания нового союзного договора между республиками, объявившими о своем суверенитете и массовые выступления трудящихся в защиту демократии весной 1991 г. заставили Горбачева качнуться «влево». 23 апреля, по инициативе Президента СССР, была прове­дена его встреча с руководителями РСФСР, Украины, Белоруссии, Узбекистана, Казахстана, Азербайджана, Кирги­зии, Таджикистана и Туркменистана. Эта встреча, состояв­шаяся в Ново-Огарево, под Москвой, казалось, положила начало процессу относительной стабилизации обстановки в стране. Начался совместный поиск политического ком­промисса на основе разработки и принятия нового союзно­го договора.

Становилось все более очевидным, что глубокие ре­формы невозможны без помощи Запада. Возникла необхо­димость научной проработки вопроса о том, в какой мере мировое сообщество заинтересовано в переменах, осущест­вляемых в СССР, и насколько готово им помочь. Группа советских экономистов во главе с Явлинским совместно с коллегами из Гарвардского университета разработала программу перехода СССР к рынку на период до 1997 г. Предложенный учеными график был дополнен перечнем направлений внешней помощи. Однако из-за нежелания Горбачева идти на радикальные рыночные реформы «Гар­вардский план» Явлинского так и не лег в основу обсужде­ния перспектив развития отношений «Восток-Запад» на Лондонской встрече глав семи промышленно развитых стран с советским Президентом в июле 1991 г.

Внутренняя оппозиция курсу радикальных реформ продолжалась. Она набрала новые обороты в период пред­выборной кампании по выборам Президента РСФСР (май-июнь 1991 г.) В программах кандидатов (В.Бакатина, Ельцина, В.Жириновского, А.Макашова, Рыж­кова, О.Тулеева) были представлены различные варианты осуществления экономических и политических реформ. Около 57% участников выборов отдали свои голоса за Ель­цина и вместе с ним — за радикальную программу ре­форм. Для консерваторов, все более сосредоточившихся в руководящих структурах государства, КПСС и созданной в 1990 г. компартии РСФСР, это был тревожный сигнал. На пленуме ЦК КПСС 24 апреля 1991 г. рядом его участ­ников впервые публично был поставлен вопрос о недове­рии Горбачеву и о необходимости введения в стране чрез­вычайного положения. Горбачев заявил о своей отставке с поста Генсека ЦК КПСС, однако после заседания Политбюро снял своё заявление. 17 июня, сразу после победы Ельцина на президентских выборах в России, на заседании Верховного Совета СССР премьер-министр Павлов, ссылаясь на резкое ухудшение ситуации в об­ществе, потребовал наделить правительство чрезвычайны­ми полномочиями, однако это решение не прошло из-за вмешательства Горбачева. На пленуме ЦК КПСС в июле 1991 г. его участниками вновь был остро поставлен вопрос об отставке Горбачева с поста руководителя партии.

Гласность и «революция умов»

Если в экономике «пере­стройка» началась с постанов­ки задач «ускорения» социаль­но-экономического развития, то в духовной и политической жизни ее лейтмотивом стала «гласность».

. В выступлениях Горбачева термин «глас­ность» как свидетельство новых подходов в политике впер­вые появился на XXVII съезде КПСС (февраль 1986 г.), когда прозвучало, что «без гласности нет и не может быть демократизма». Этот термин, как и сам курс на развитие гласности, появился тогда, когда в условиях глухого сопротивления переменам со стороны части старой номен­клатуры реформаторам потребовалось активнее опереться на общественное мнение. Поэтому главным содержанием этого понятия, по идее Горбачева, было не более чем об­новление коммунистической идеологии. С са­мого начала гласность была ограничена вполне определен­ными рамками. «Главный идеолог» партии Лигачев рассмат­ривал попытки переосмысления советской истории на страницах печати, как «кампанию очернительства», и вы­двинул задачу «поставить на службу советского общества, его интересам нашу историю». О необходимости монопо­лии КПСС на гласность заявлял лидер российских комму­нистов И.К.Полозков.

Особый размах политика гласности приобрела после ян­варского (1987) пленума ЦК КПСС. С конца 1986 — начала 1987 г. в стране начали публиковаться литературные произведения, не допущенные в печать в период брежневской ресталинизации— «Дети Арбата» А.Рыбакова, «Белые одежды» Б.Дудинцева, «Зубр» Д.Гранина, «Исчезновение» Ю.Трифонова, «Жизнь и судьба» В.Троссмана, «Ночевала тучка золотая» А.Приставкина. Были опубликованы долгие годы, находившиеся под запретом работы отечественных литераторов — «Мы» Е.Замятина, «Повесть непогашенной луны» Б.Пильняка, «Чевенгур», «Котлован», «Ювенильное море» А.Платонова, «Доктор Живаго» Б.Пастернака, стихи М.Волошина, Н.Гумилева, произведения В.Ходасевича, Н.Шмелева, В.Набокова, воспоминания Н.Берберовой, Н.Мандельштам, А.Цветаевой, Л.Разгона, А.Лариной (Бухариной) и др. Вернулись для отечественного читателя труды российских философов — Н.Бердяева, В.Соловьева, П.Сорокина, В.Розанова, В.Лоеского, А.Лосева и др. Позже были опубликованы произведения эмигрантов «третьей волны» — Н.Бродского, А.Галича, В.Некрасова, В.Аксенова, В.Войновича. Одним из самых ярких событий стала публикация «Архипелага ГУЛАГ» А. Солженицына.

Наряду с литературой, политика гласности коснулась и других сфер культурной жизни — кинематографии, изо­бразительного искусства, музыки, театра. Наметилось обраще­ние деятелей культуры к дореволюционным событиям и судьбам исторических деятелей, в том числе к трагической гибели царской семьи. Новые.популярные передачи появи­лись на телевидении, которое стало все чаще работать в прямом эфире. Совершенно необычным явлением стали прямые трансля­ции заседаний XIX партконференции КПСС, Съездов на­родных депутатов СССР, приковывавшие внимание огром­ного количества людей.

Были изданы также лучшие литературные произведе­ния и научные исследования западных авторов, раскрыва­ющие природу и истоки тоталитарного режима — «1984» Д. Оруэлла, «Большой террор» Р.Конквеста, «Открытое об­щество и его враги» К.Поппера, «Большевики приходят к власти» А.Рабиновича, «Сталин: путь к власти» Р.Такера, «Бухарин» С.Коэна, «Фашизм» Ж.Желева и др.

В партийном руководстве не было единого мнения о целях, задачах и «мере» гласности. Консервативное крыло, представленное Лигачевым, настаивало на свертывании критики тоталитаризма. Центристы выступали за гласность, но «в рамках социалистического выбора». Многое для реального разви­тия гласности было Сделано А.Н.Яковлевым. С 1987 г. он возглавлял Комиссию Политбюро по реабилитации жертв политических репрессий, а в 1989 г. Комиссию I Съезда народных депутатов СССР по политико-правовой оценке советско-германского пакта о ненападении 1939 г. В 1988 г. на XIX партконференции КПСС он, являясь председателем комиссии по подготовке проекта резолюции конференции «О гласности», снял в окончательном тексте все оговорки о «рамках» и «мере» гласности.

Значителен был вклад в «революцию умов» литератур­ных критиков, экономистов и публицистов: Н.Шмелева, О.Лациса, Г.Попова, В.Селюнина, Ю.Черниченко, И.Клямкина, Ю.Карякина и др.

С 1987—1988 гг. мас­сы людей стали осознавать, что виновата сама система организации общества что корни ее лежат не в сталинизме, а в самой марксистско-ленинской доктрине.

Но именно это обстоятельство вызывало резкое проти­водействие у приверженцев коммунистической идеи. В марте 1988 г. в газете «Советская Россия» было помеще­но обширное письмо преподавательницы химии из Ленин­града Н.Андреевой под претенциозным названием «Не могу поступиться принципами». В нем открыто осужда­лось «заимствование на Западе» антисоциалистической по своей сути политики гласности и «перестройки», сводимой, по мнению автора, к фальсификации «истории социалистического строительства», открытой ревизии марксизма-ленинизма. Андреева призывала защитить Сталина и ста­линизм от интеллигентов - «учеников Троцкого и Ягоды». На следую­щий день после публикации статьи Лигачев на совещании руководителей средств массовой информации объявил ее «образцом больше­вистской принципиальности». И местная пресса начала перепечатывать статью Андреевой. В региональных партийных комитетах это было воспринято как сигнал к отходу от критики сталинизма, как смену вех горбачевской «перестройки».

Вплоть до опубликованной «ответ­ной» статьи в «Правде», означавшей по тем временам отражение официальной точки зрения ЦК, в газетах почти не было критики не только в адрес Н.Андреевой, но и в адрес Сталина и созданной им системы. Статья в «Правде» содержала резкую и предметную критику сталинизма. Этого было достаточно, чтобы в печати вновь поднялась и еще более усилилась волна критики тоталитарной системы. Сдержать эту волну было уже нельзя.

«Казус Нины Андреевой» стал тем рубежом в политике гласности и в целом в «перестройке», на котором произо­шло открытое размежевание консерваторов и реформато­ров в партийном руководстве, Лигачев был смещен с поста руководителя идеологической работой и назначен курато­ром сельского хозяйства. Вместо него главным идеологом КПСС стал Яков­лев.

Однако выступления Андреевой и других защитников сталинизма имели под собой социальную основу. Далеко не все оказались готовыми к радикальной переоценке цен­ностей. Демократизация и гласность обнажили противоре­чия в обществе и способствовали резкому столкновению различных течений и. интересов. По мере ухудшения эконо­мической ситуации, радикализации масс и ослабления контроля над обществом со стороны КПСС эти противоре­чия перерастали порой в конфликты, особенно острыми из них и часто кровопролитными были межнациональные. В 1988 г. начался вооруженный конфликт в Нагорном Ка­рабахе между проживавшими там армянами и Азербай­джаном, в состав которого входила эта автономия. В 1989—1991 гг. происходили массовые столкновения и резня в Средней Азии. С 1990 г. начались военные действия между жителями Южной Осетии и Грузией. Недовольство положением дел в обществе и их ухудшением вылилось в конце концов в недоверие Горбачеву и самой системе, реформатором и в то же время защитником кото­рой он выступал. .

Таким образом, гласность выявила внутренние пробле­мы общества и открыла людям гуманистические ценности, неведомый дотоле Запад с его образом жизни, демократи­ческими традициями. Это было для многих настоящим от­крытием мира.