Попытки модернизации СССР в середине 50-х – начале 60-х гг.

Борьба в политическом руководстве страны после смерти И.В. Сталина. Поиск путей обновления общества. Н.С. Хрущев. Доклад Н.С. Хрущева о культе личности Сталина на XX съезде КПСС. Реабилитация жертв репрессий. Восстановление национальной автономии ряда народов. Изменения в духовной жизни. Перестройка управления экономикой. Перемены в аграрной политике. Социальная политика. Отставка Н.С. Хрущева.

5 марта 1953 г. умер Сталин. Отсутствие надежного, легитимного механиз­ма передачи власти вызвало длительный ее кризис, острую борьбу. В период сталинского правления партия (офици­ально определявшая развитие общества) на деле была во многом оттеснена исполнительными, прежде всего репрес­сивными, государственными органами, а реальная власть была сосредоточена не столько в тех или иных политичес­ких институтах, сколько лично в руках Сталина. В резуль­тате соотношение сил между претендентами на власть оп­ределялось не только их постами, но и близостью к покой­ному диктатору, личными связями среди партийно госу­дарственной и военной элиты.

Официально после смерти Сталина к власти пришло коллективное руководство, ближайшее окру­жение диктатора — Г.М.Маленков, В.М.Молотов, Л.П.Бе­рия, .Н.С.Хрущев, Л.М.Каганович, А.И.Микоян, Н.А.Булганин, К.Е.Ворошилов. Но, борьба за власть развернулась среди «молодо­го» поколения, попавшего в непосредственное окружение Сталина в 30-е годы. В ходе борьбы определились три клю­чевые фигуры: Маленков, Берия и Хрущев. Развернувшаяся между ними борьба за власть была объективно и борьбой за выбор варианта общественных преобразований.

Маленков (глава правительства) выступал поначалу вместе с Берией и располагал мощными рычага­ми власти. Маленков фактически оказался первым лицом и в пар­тии. Однако и он, и Хрущев, и все «коллективное руководство» боялись и не­навидели Берию.

«Дело Берии» до сих пор является самым таинственным из послесталинского перио­да. Спорной является и его личная позиция. Традиционная и наиболее разработанная версия гласит, что Берия гото­вил заговор с целью установления личной диктатуры. По другой версии, Берия понимал, что на посту преемника Сталина его не поддержит ни все остальное руководство, ни армия и не стремился непосредственно к установлению открытой личной диктатуры. Он, казалось, убедил Маленкова и Хрущева, что его удовлетворила бы роль второго лица. Отсюда исход борьбы за власть зависел от того, к кому из двух лидеров — Маленкову или Хрущеву — окончательно примкнет Берия. Затеяв двойную игру, Берия дал повод заподозрить себя в «неверности» и в подготовке соб­ственной диктатуры. Существует и другая версия — о Берии-реформаторе, наказанном номенклатурой за попытку масштабных преобразований.

Прежде всего Берия вместе с Маленковым выступили против продолжавшегося культа Сталина. В результате имя вождя вскоре после его похорон начинает исчезать со страниц газет и журналов. Прекратилось издание собраний сочинений Сталина. Берия предпринял шаги по некоторому смягчению репрессивной системы. По его инициативе 27 марта 1953 г, был принят указ об амнистии.

В апре­ле по предложению Берии было прекращено «дело врачей». Одновременно он занялся перестройкой органов внутренних дел. Уже 6 мар­та 1953 г. им было дано указание о передаче ГУЛАГа ми­нистерству юстиции, а всех строительных главков, нахо­дившихся в ведении МВД СССР — соответствующим ми­нистерствам. В июне 1953 г. Берия внес в Президиум ЦК предложение об ограничении прав Особого совещания при МВД СССР.

Будучи первым заместителем Председателя Совета Ми­нистров СССР, Берия пытался провести и ряд экономичес­ких преобразований. В своих выступлениях он поставил под сомнение эффективность колхозного производства и призвал отказаться от насаждения колхозов. По его инициативе было прекращено строительство грандиозных, но экономически не эффективных объектов.

Реалистически оценивая великодержавную сталинскую национальную политику, приведшую к осложнению меж­национальных противоречий, а главное, надеясь укрепить свои позиции среди нацкадров, Берия предложил вернуть­ся к «ленинской политике коренизации» партийного и го­сударственного аппарата республик. Были сменены первые секретари ЦК КП Украины и Белоруссии.

Берия выступал сторон­ником перераспределения властных полномочий от партийных органов к государственным. Еще более смелыми выглядели его внешнеполитические новации. Он выступал за нормализацию отношений с Югославией, за объединение ГДР и ФРГ и создание нейтрального демокра­тического государства Германии. Были сделаны попытки установить контакты с приверженцами идеи «демократического социализма» на Западе. (Все это было вменено в вину Берии, как контакты с врагами дела социализма и даже как «шпионская дея­тельность» в интересах «мирового капитала».)

После ареста Берии в печати вновь появляется имя Сталина, а в вину, по­мимо прочего, Берии было поставлено то, что реализация его предложений привела бы к «перерождению» советско­го общества. Этот богатейший набор обвинений был вы­сказан на июльском (1953 г.) пленуме ЦК КПСС. Однако судьба Берии была решена еще раньше.

Хрущев с немалым риском для себя сумел сплотить все высшее руководство против Берии и привлечь на свою сторону армию. 26 июня 1953 г. на заседании Президиума Совета Министров СССР, превращенного по ходу дела в заседа­ние Президиума ЦК, Берия неожиданно был обвинен в ряде преступлений и тут же арестован Жуко­вым. После непродолжительного следствия в декабре 1953 г. Берия был осужден и расстрелян как «враг партии и советского народа».

Страх перед Берией восстанавли­вал против него все руководство страны и лишал его мас­совой поддержки, а его позиции в органах госбезопаснос­ти были поколеблены в последние годы Сталина.

Устранение Берии ослабило позиции Маленкова перед его политическим конкурентом — Хрущевым. Маленков лишился хотя и опасного, но могучего союзника. Органы МВД-МГБ были поставлены под контроль партии. В результате Председатель Совета Министров Ма­ленков не мог ис­пользовать их как опору своей власти. В то же время Хру­щев, став в сентябре 1953 г. первым секретарем ЦК КПСС, получил существенно расширившиеся полномочия.

Вместе с тем, Маленков обладал еще значительными полномочиями, пользовался поддержкой военных и с их по­мощью мог попытаться получить единоличную власть. Од­нако по этому пути Маленков не пошел. Любые попытки установления диктатуры натолкнулись бы на решительное сопротивление остальных членов послесталинского руководства, понимавших, что только ограниченная, контролируемая власть могла гарантировать их от ре­прессий со стороны более сильного и удачливого «соратни­ка». Поэтому «наследники» вынуждены были пойти по пути трансформации режима личной влас­ти, уходя от вождистской модели ее организации, но еще не представляя себе контуров будущих властных структур. Непроясненность этих позиций, относительный баланс сил внутри нового «триумвирата» (Маленков, Хрущев, Булганин) и отлились в провозглашенный тогда принцип «кол­лективного руководства».

Уже на первом после похорон Сталина Президиуме ЦК 10 марта 1953 г. Маленков заявил о необходимости прекра­щения «политики культа личности». Первоначально воп­рос преодоления культа свелся к перестройке пропаганды, и ЦК хотел этим ограничиться. Но в июле на пленуме ЦК Маленков заявил, что «дело не только в пропаганде», а в самих принципах руководства. Вместе с тем, все, о чем шла речь на пленуме, о чем спорили его участни­ки, оставалось для народа тайной за семью печатями. В обществе после смерти Сталина преобладало уже не столько ожидание перемен (как в первые послевоенные годы), сколько надежда на преемственность политики.

Трудно сказать, стал бы Маленков реформатором, ока­жись он у государственного руля в более спокойный мо­мент. Но ситуация 53-го года требовала решительных и незамедлительных действий. Источник социальной напряженности создавал­ся благодаря постоянно расширяющейся зоне подневоль­ного труда, рассредоточенной между ГУЛАГом и колхоз­ной деревней.

Решение вопроса о реабилитации сулило большой политический выигрыш в плане формирования доверия к новому руко­водству внутри страны, а отчасти и в глазах мировой об­щественности. В сентябре Указом Президиума Верховного Совета СССР было ликвидировано Особое совещание при МВД СССР и другие внесудебные органы («тройки», «пятерки» и т.д.). Верховному Суду СССР предоставлялось право пе­ресматривать по протестам Генерального прокурора решения бывших коллегий ОГПУ, «троек» и особых совещаний при НКВД-МГБ-МВД СССР. В апреле 1954 г. Верховный Суд СССР пересмотрел «Ленинградское дело» и реабили­тировал осужденных по нему партийных и хозяйственных руководителей, позже началась реабилитация по политическим процессам 30-х и начала 50-х го­дов. С 1954 г. до начала 1956 г. Военной коллегией Вер­ховного Суда СССР были реабилитированы 7679 человек, многие из которых — посмертно. Из тюрем и лагерей уже до XX съезда КПСС вышли десятки тысяч человек.

Была осуществлена смена кадров в репрессивных органах, сужены их полномочия. В 1954 г. Министерство госбезопасности было преобразо­вано в Комитет государственной безопасности при Совми­не СССР.

Поворот в политике требовал подкрепления соответ­ствующими экономическими решениями. Уже 1 апреля 1953 г. было осуществлено самое крупное за послевоенный период снижение цен на продукты питания и потребитель­ские товары. В августе 1953 т. на сессии Верховного Сове­та СССР Маленков сформулировал новый экономический курс, который впервые в советской истории предусматривал приоритетное развитие легкой промыш­ленности, производства товаров народного потребления. Курс на социальную переориентацию экономики достаточ­но быстро стал воплощаться в конкретные товары, жилье, повышение зарплаты.

Другим ключевым пунктом новой экономической про­граммы было решение продовольственной проблемы и вы­вод сельского хозяйства из затяжного кризиса. Для этого предусматривалось снижение сельхозналога, списание по нему недоимок, увеличение разме­ров приусадебных хозяйств колхозников, повышение заготовительных цен на сельхозпродукцию, расширение воз­можностей для развития колхозного рынка, а также зна­чительное увеличение капиталовложений и поставок тех­ники в деревню. Важным средством быстрого увеличения производства зерна было признано (под влиянием Хруще­ва) освоение целинных и залежных земель в Казахстане, Сибири и в Поволжье.

Помимо социально-экономического эффекта, этот курс имел и большой политический резонанс. Позиция Маленкова по отношению к де­ревне определялась не только экономическими соображе­ниями. Деревня была его потенциальной опорой, той соци­альной базой, в случае укрепления которой он мог оконча­тельно утвердиться как лидер государства.

Уже в 1953 г. Маленков в своем «установочном» докла­де на совещании партийных и хозяйственных работников в ЦК подверг аппарат небывало жесткой критике за бю­рократизм, пренебрежение нуждами народа, моральное разложение и взяточничество.

Этот просчет в конечном счете стоил Маленкову поли­тической карьеры. Хрущев вовремя учел его промах, ис­пользуя поддержку аппарата для укрепления своих соб­ственных позиций. Положение Маленкова стреми­тельно ухудшалось. На январском (1955 г.) пленуме ЦК КПСС Хрущев обвинил Маленкова в том, что тот «претендовал не только на руководство деятельностью правительства, но и на руководство Президиумом ЦК».

Сам Маленков признал свои ошибки, хотя и не дал им политической оценки. Он не умел, не хотел бороться.

В феврале 1955 г. на сессии Верховного Совета СССР Маленков официально «попросил» об отставке. Просьба была, естественно, удовлетворёна. На посту председателя Совета Министров его сменил Н.А. Булганин. Хотя Мален­ков и был назначен министром электростанций, а одновре­менно — заместителем председателя Совмина СССР, его политическая карьера была завершена.

Трагедия реформатора Маленкова заключалась прежде всего в просчетах в борьбе за власть. Его политике не до­ставало стратегического стержня, а главное — надежной политической опо­ры.

XX съезд

25 февраля 1956 г. в послед­ний день работы XX съезда Ком­мунистической партии совершенно неожиданно для абсолютного большинства присутствовавших Хрущев вышел на трибуну с докладом «О культе личнос­ти и его последствиях». Хотя заседание было закрытым и делегатов предупре­дили о секретности происходившего, тайны, долгие годы окружавшей имя Сталина, с того момента больше не су­ществовало. Впервые было сказано об отступлении от «принципов социалистической демократии», о грубейших нарушениях законности, массовых репрессиях, крупней­ших просчетах и порочных методах руководства, допу­щенных по вине Сталина. Объяснение причин этих явле­ний было дано в русле старой традиции, списывавшей не­достатки на наличие капиталистического окружения и трудности построения социализма в одной стране. Вместе с тем, огромное значение было придано личности Сталина. По существу, возникновение негативных явлений в прак­тике социалистического строительства СССР было отнесено к воздействию недостатков характера Сталина. Сама же деятельность Сталина оказалась разделенной на два периода — «положительный» (период борьбы с оппози­цией, время индустриализации, коллективизации, Великая Отечественная война) и «отрицательный». Так в истории появился новый термин «период культа личнос­ти». Этот период воспринимался в качестве «зигзага», «случайнос­ти» в победоносной истории страны Советов.

Тем не менее, слово правды о Сталине, произнесенное с трибуны съезда, стало для современников потрясением.

Постепенно содержание материалов XX съезда о куль­те личности становилось достоянием сначала партийной, а затем и более широкой общественности СССР. Это как бы раскололо мировоззрение и сердца народа. В результате всеобщего смятения умов одни приобретали стимул к раз­витию мысли, другие теряли «точку опоры».

Характер обсуж­дения «культа» был задан на XX съезде и в последующих материалах печати. Культ Сталина — причина неудач пер­вого периода Великой Отечественной войны, культ Стали­на — источник «голого администрирования», культ Ста­лина — первопричина застоя в духовной жизни и т.д.

Люди начали задумываться о том, как стало возмож­ным развитие культа личности и разгул произвола. Начавшееся массо­вое возвращение реабилитированных из лагерей еще более обостряло ситуацию.

К такому размаху событий политическое руководство оказалось неготовым. К тому же негативную роль в дальнейшем развертывании критики культа и в целом в либерализации общества сыграл венгерский кризис 1956 года. Он вызвал у советского руководства опасения возможнос­ти повторения подобного и в СССР. На проходивших в это время по всей стране партийных собраниях коммунис­ты не всегда высказывались в поддержку ввода войск в Венгрию, а порой даже связывали происходящее в Вен­грии с необходимостью более радикального обновления общества.

По решению Президиума ЦК КПСС была создана спе­циальная комиссия во главе с Л.И.Брежневым, которая подготовила проект письма ЦК КПСС партийным организациям «Об усилении работы партийных организаций по пресечению вылазок антисоветских, враждебных элемен­тов». В качестве примеров ослабления бдительности были названы выступления К.Паустовского в ЦДЛ на обсужде­нии романа В.Дудинцева «Не хлебом единым», О.Берггольц с критикой догматического постановления ЦК КПСС по журналам «Звезда» и «Ленинград», К.Симонова с «ре­визией» основополагающих принципов партийного руководства литературой и искусством.

По-своему оценили письмо партаппаратчики разного уровня. Началось преследование тех, кто имел свою, отличающуюся от официальной точку зрения. Ленинградский обком КПСС, например, наряду с исключе­нием из партии практиковал также и выселение их из Ленинграда.

Было принято решение временно прекратить чтение за­крытого доклада Хрущева. Считалось, что в результате распространения критики культа личности были допуще­ны «перегибы», ведущие, с одной стороны, к стихийному митингованию, а с другой — к попыткам свержения авто­ритетов как таковых.

В обществе начала складываться особая ситуация. Сверг­нув Сталина с его пьедестала, Хрущев снял вместе с тем «ореол неприкосновенности» вокруг первой личности и ее окружения вообще. Система тотального страха была во многом разрушена.Казавшаяся незыблемой вера в непогре­шимость верховной власти была сильно поколеблена.

XX съезд стал отправным пунктом критического и му­чительного переосмысления мировой социалистической практики, развития международного коммунистического движения.

Процесс, начатый XX съездом, привел впоследствии к расколу практически монолитного коммунистического движения. Образовались группы партий: 1) признающие некоторые «ошибки» Сталина и ориентирующиеся на КПСС; 2) не признающие критики Сталина и ориентирующиеся, на Компартию Китая; 3) «Еврокоммунисты», пошедшие дальше всех в осмыслении сталинизма как явления и пересмотревшие во многом само по­нимание социализма и путей его достижения.

Низвержение Сталина неизбежно требовало корректировки политических отношений и структур. Этот процесс зародился уже
вскоре после смерти диктатора. Был взят курс на децент­рализацию системы государственного управления, разви­тие (в строго подконтрольных формах) активности масс, их привлечение к выполнению некоторых управленческих функций. В январе 1957 г. были намечены меры по расширению полномочий, материально финансовой базы местных Советов, преодолению в них бюрократизма и привлечению общественности к их работе.

При сохранении одной кандидатуры на одно депутат­ское место ЦК КПСС предложил обсуждать выдвигаемых кандидатов на собраниях рабочих и колхозников, что хотя бы номинально ограничивало произвол бюрократии.

Для расширения массовой базы преобразований, раз­вертывания «социалистической» инициативы масс, а отчас­ти и своеобразного противовеса аппарату Хрущев попы­тался пробудить от бюрократического оцепенения общест­венные организации. В 1957 г. была проведена реорганиза­ция ВЦСПС. Вместо 47 отраслевых профсоюзов было об­разовано 23. Расширились права профсоюзов.

Начавшийся с «оттепелью» всплеск общественной актив­ности коснулся молодежи и оживил деятельность комсомо­ла. Около 350 тыс. юношей и девушек выехали на освоение целинных земель. По «призыву» КПСС и комсомола около 300 тыс. предста­вителей молодежи отправились на крупнейшие стройки. Курс Хрущева на расширение международных контактов нашел отражение в образовании в 1956 г. Комитета моло­дежных организаций и в проведении в 1957 г. VI Всемирно­го фестиваля молодежи и студентов в Москве.

Большое внимание уделялось развитию других общест­венных организаций, работавших в основном под руковод­ством местных Советов.

Хрущев несколько ограничил привилегии работников аппарата. Он ликвидировал систему сталинских «паке­тов». Он не­однократно пытался закрыть спецраспределитель для высшей но­менклатуры, ограничить права на персональные машины. Но большинство из этих начинаний успехом не увенчались и лишь восстановили против Хрущева номенклатуру.

После XX съезда КПСС процесс реабилитации репрес­сированных не только принял массовый, повсеместный ха­рактер, но и воплотился в восстановлении прав целых на­родов, пострадавших в сталинское время. В феврале 1957 г. была восстановлена национальная автономия бал­карского, чеченского, ингушского, калмыцкого и карачаев­ского народов, упраздненная в годы войны. В составе РСФСР была восстановлена Чечено-Ингушская АССР, об­разована Калмыцкая автономная область, преобразованная в 1958 г. в автономную республику. Кабардинская АССР была преобразована в Кабардино-Балкарскую АССР, а Черкесская автономная область в Карачаево-Черкесскую автономную область.

Были заметно расширены полномочия союзных респуб­лик. В 1954—1956 гг. в их ведение было передано 15 тыс. предприятий (в основном — небольших). Увеличен процент отчислений от некоторых налогов в республиканский бюд­жет. В мае 1956 г. в ведение союзных республик были, переданы функ­ции по руководству судебными учреждениями и органами юстиции, в связи с чем было упразднено Министерство юстиции СССР. Число общесоюзных министерств было сокра­щено с 30 в 1953 г. до 23 в мае 1957 г., а союзно-республи­канских увеличилось с 21 до 29. В 1957—1958 гг. были рас­ширены права союзных республик в сфере законодатель­ства, внутреннего территориально-административного устройства и т.д.

Таким образом, уже в середине 50-х годов была прове­дена некоторая либерализация существовавшей в стране тоталитарной системы. Но предпринятые меры носили в целом переходный характер. Решительные действия Хрущева по разоблачению Сталина и быстрый рост его личного влияния способство­вали складыванию в руковод­стве антихрущевской оппози­ции, позднее названной «антипартийной группой». В дей­ствительности оппозиционная группа не была антипартий­ной. Более того, ее нельзя считать и полностью просталинской. Помимо «костяка» группы (Маленкова, Молотова, Кагановича) в нее входили или склонялись к ее поддержке довольно разные люди (Первухин, Сабуров, Шепилов, Вороши­лов, Булганин). Их объединили не только боязнь дальней­ших разоблачений (это затрагивало не всех), более консер­вативный в целом настрой и несогласие с Хрущевым по отдельным вопросам конкретной политики. Прежде всего, членов группы сплачивали попытки Хрущева утвердиться в качестве единоличного лидера — без «коллективного ру­ководства». Осуществление его планов означало бы поли­тический крах как для всех бывших сталинских прибли­женных.

В решающую фазу борьба вступила 18 июня 1957 г. На заседании Президиума ЦК Молотов и Маленков неожидан­но поставили вопрос о смещении Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС. После длительных дискуссий 7-ю го­лосами против 3-х это решение было принято. Однако Хру­щев отказался подчиниться и потребовал созыва пленума ЦК. При поддержке членов обновленного ЦК, армии в лице Жукова и КГБ (И.А. Серов) уже 22 июня пленум был со­зван. Он работал до 29 июня. На нем действия оппозицио­неров были осуждены. Все они, кроме Молотова, признали свои ошибки. Маленков, Каганович, Молотов и Шепилов были выведены из состава ЦК и его Президиума. Булганину был объявлен строгий выговор, а впоследствии он был снят с поста Председателя Совета Министров и выведен из состава Президиума ЦК. Проявле­нием либерализации общества явилось то, что впервые за многие десятилетия в роли решающей инстанции выступил не узкий круг членов Президиума (Политбюро), но пленум ЦК. В Президиум ЦК были введены Л.И.Брежнев, Е.А.Фурцева, Ф.Е.Козлов и другие деятели партии и государства, поддержавшие Хру­щева.

Следующим актом политической борьбы было неожи­данное смещение Жукова с поста министра обороны (во время его визита в Албанию). По-видимому, эта сильная и популярная в стране личность внушала некоторые опасе­ния Хрущеву, мешала установлению его контроля над ар­мией. 29 октября 1957 г. ЦК принял постановление «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте», в котором Жуков был обвинен в том, что он нарушал ленинские партийные принципы руководства Вооруженными силами. В марте 1958 г. Хрущев, оставаясь Первым секретарем ЦК, занял пост Председателя Совета Министров.

Устранение консервативной оппозиции и превращение Хрущева в единоличного лиде­ра имело, как ни парадоксально, весьма противоречивые последствия для судеб «оттепели». Лишившись оппозиции справа, Хрущев стал быстро «леветь»: именно с этого мо­мента берут начало знаменитые скачки «великого десяти­летия» и громкие кампании тех лет. Однако собственно в политической сфере демократизация была временно приостановлена.

Обозначившееся в 1957—1958 гг. известное отступление от политики демократического обновления, проводившей­ся под знаком десталинизации, объяснялось за­вершением начального этапа преобразований, который можно охарактеризовать в целом как эмоционально-крити­ческий. На очередь дня встала проблема перехода «от ми­тингового демократизма» к длительной практической реализации программы реформ. Но эта объективная потреб­ность в силу политической (и общей) культуры Хрущева была реализована им в виде дальнейшей концентрации власти и попыток гигантских скачков к коммунизму.

В 1959 г. внеочередной XXI съезд КПСС (созванный для принятия вместо провалившейся шестой пятилетки се­милетнего народнохозяйственного плана на 1959—1965 гг.) констатировал, что социализм в СССР одержал полную и окончательную победу. Отсюда следовал вывод о вступле­нии Советского Союза в период развернутого строитель­ства коммунизма. ХХП съезд (1961) принял новую, третью Программу партии — программу строительства коммуниз­ма. Она ставила задачу создать материально-техническую базу коммунизма уже к 1980 г. Для этого предполагалось обогнать ведущие капиталистические державы по произ­водству продукции на душу населения, добиться изобилия материальных и культурных благ, ликвидировать тяжёлый физический труд и т.п. В программе содержались задачи по резкому повышению благосостояния населения и широ­кой демократизации общества (но, разумеется, без введе­ния политического плюрализма). Был сделан вывод, что государство диктатуры пролетариата в СССР преврати­лось в общенародное государство и что государственное управление все более будет заменяться общественным са­моуправлением.

Экономическое и социальное развитие

Первые годы после смерти Сталина экономическая поли­тика нового руководства об­легчалась очевидностью ряда первоочередных задач. Было ясно, что сверхцентрализация управления промышленностью, регламентация деятельности предприятий осложняют развитие производ­ства. Первый удар был нанесен по бюрократии. Началась некоторая децентрализация руко­водства промышленностью, передача предприятий в рес­публиканское подчинение, был упорядочен и сокращен центральный аппарат.

Другой столь же очевидной в середине 50-х годов проб­лемой было возрастание роли научно-технического про­гресса. СССР постарался не «пропустить» начавшуюся научно-техническую революцию. Освоение космоса, химизация на­родного хозяйства и другие направления НТР были под­креплены крупными государственными программами. Для руководства внедрением достижений науки, техники, тех­нологий был создан Государственный комитет по новой технике.

В 1957 г. была начата перестройка управления экономи­кой с преимущественно отраслевого на территориальный принцип. В ходе ее в каждом экономическом районе созда­вался Совет народного хозяйства. Всего было создано 105 совнархозов. Было упразднено 141 общесоюзное, союз­но-республиканское и республиканское министерство. Про­ведение единой политики в экономике, разработка перспек­тивных и текущих планов, контроль за соблюдением поста­вок оставался за Госпланом СССР. Для обеспечения науч­но-технического руководства отраслями при Совете Ми­нистров СССР были созданы Государственные комитеты: по авиационной технике, по автоматизации, машинострое­нию, радиоэлектронике и т.д.

Реорганизация системы управления дала импульс разви­тию экономики за счет снятия ведомственных барьеров, обеспечения большей оперативности управления, усиления специализации и кооперирования в масштабах администра­тивно-экономических районов. Но главным было другое.

Еще в самом начале создания совнархозов специалисты сделали наблюдение: на какой-то период, когда предприя­тия остались «бесхозными» (министерства фактически сло­жили свои полномочия, а совнархозы еще не оформились), многие из них не только не сбились с производственного ритма, но и стали работать значительно лучше. Этот эф­фект сказался и на всей промышленности. Темпы роста промышленного производства и национального дохода были наивысшими за всю советскую историю. Рост промышленности в Советском Союзе в этот период был выше, чем в ведущих капита­листических странах кроме Японии.

Эффект реформы оказался все же непродолжитель­ным. В целом он проявлялся до тех пор, пока новые орга­ны управления не окрепли и не сложились в устойчивую систему. Сохранив сущность административно-командно­го механизма, реформа на место недостатков отраслевой системы управления поставила проявившиеся вскоре по­роки территориальной системыс отраслевой несбаланси­рованностью и местническими тенденциями совнархозов.

В дальнейшем многие совнархозы неоднократно укруп­нялись, а в центре создавались многочисленные отрасле­вые комитеты. Логика развития административной систе­мы в сочетании с территориальным принципом управле­ния промышленностью требовала вертикальной централи­зации совнархозов. Основными ее этапами стали образова­ние республиканских СНХ в июне 1960 г., Высшего совета народного хозяйства в марте 1963 г., Совета народного хо­зяйства СССР в июне 1963 г. Последовательно усложнялась и система общегосударственного планирования на­родного хозяйства. В конечном счете, определяющей тен­денцией стало восстановление ведомственно-отраслевой системы хозяйственного управления внутри территориаль­ной.

Однако в гораздо большей степени осложнилось поло­жение в сельском хозяйстве. После кратковременного пе­риода процветания 1954—1958 гг., когда среднегодовые темпы роста его производства составляли 8%, а доля капи­таловложений в эту сферу поднялась почти до 1/, ситуация вновь обострилась. С конца 50-х годов темпы роста сельскохо­зяйственной продукции резко замедлились. Более того, в стране стала остро ощущаться нехватка продовольствия. С 1963 г. СССР начал регулярно и в возрастающих разме­рах импортировать зерно из-за границы.

Причины кризиса сельского хозяйства были многоплановы. Прежде всего, сказывалась нехватка средств на финансирование деревни. В условиях «коммунистического скачка» и развертывания масштабных соци­альных программ (прежде всего в городах) сельское хозяй­ство и обслуживающие его отрасли вновь превратились в «пасынка» экономики.

Крайне негативно сказалось на сельском хозяйстве от­ступление от политики бережного отношения к деревне, характерной для середины 50-х годов. Вновь стали нару­шаться принципы материальной заинтересованности кол­хозников в результатах труда. Начались бесчисленные, по­рой явно непродуманные административно-хозяйственные реорганизации и кампании. Перестройка управления сель­ским хозяйством, преобразование части колхозов в совхо­зы, укрупнение хозяйств, реорганизация государственных машинно-тракторных станций с продажей их техники кол­хозам, повсеместное насаждение кукурузы, курс на огра­ничение и даже ликвидацию личного подворья крестьян — все это наносило невосполнимый урон деревне.

Вместе с тем, глубинные причины кризиса советской деревни заключались в начавшемся послеликвидации ста­линской системы репрессий разложении колхозного строя.Выдача паспортов крестьянам позволила им обрести свобо­ду передвижения и двинуться в города, где был гораздо более высокий уровень жизни. Ликвидация угрозы репрес­сий подорвала важный стимул труда в «общественном хозяйстве», поскольку работа на личном подворье была го­раздо выгоднее. Данное обстоятельство, а также стремле­ние приблизиться к полностью обобществленному коммунистическому хозяйству подтолкнули Хрущева к попыткам ликвидации личного крестьянского подворья. Это не толь­ко нанесло огромный ущерб сельскохозяйственному произ­водству, но и вытолкнуло новые миллионы крестьян в горо­да.

Таким образом, в экономической сфере особенно явно чувствовалось то, что руководство страны приступило к масштабной, долгосрочной работе, не имея продуманной программы. Концептуальный вакуум подталкивал Хрущева (особенно после устранения «коллективного руководства») на путь поспешных, не всегда продуманных действий. Решающим средством подъема про­мышленности стала реформа административного управле­ния ею, сельского хозяйства — освоение целины и «кукурузная кампания», а всей совокупности сложнейших об­щественных проблем — форсированное продвижение к коммунизму на волне народного энтузиазма.

Достижением послесталинского руководства в 50-е годы было масштабное повышение уровня жизни населения, со­поставимое разве что с периодом нэпа. Но в отличие от него, достигнуто оно было благодаря не только росту объемов и эффективности производства, но и целенаправленным ме­рам по усилению социальной направленности экономики в середине 50-х годов. По существу, впервые в истории СССР было развернуто массовое жилищное строительство. Правда, преодолеть жилищный кризис не удалось из-за переезда в города миллионов крестьян. Были вдвое повышены пенсии, а с 1964 г. они впервые стали выдаваться и колхоз­никам. Значительно выросли зарплаты, потребление населе­нием промышленных и продовольственных товаров. Были отменены принудительные государственные займы, практиковавшие­ся при Сталине.

Ситуация для властей обострилась в начале 60-х годов, когда страна столкнулась с экономическими трудностями и прежде всего с продовольственным кризисом. В.городах не хватало даже хлеба, за ним с раннего утра выстраива­лись громадные очереди. С 1 июня 1962 г. правительство «временно» повысило цены на мясо и на масло. Это сразу же вызвало массовое недовольство и возмущение, особенно и рабочей среде. В Новочеркасске состоялась 7-тысячная рабочая демонстрация. Она была расстреляна войсками.

Культура

«Оттепель» способствовала бур­ному развитию культуры и науки. Именно в духовной сфере едва ли не наиболее ярко проявились достиже­ния и противоречия, присущие этой эпохе.

На перемены, начавшиеся в обществе после смерти Ста­лина, первыми откликнулись представители литературы. Уже в 1953 г. литературный критик В.Померанцев высту­пил на страницах журнала «Новый мир», который возглав­лял А.Твардовский, со статьей «Об искренности в литерату­ре». В эти годы в «Новом мире» появились, новаторские статьи В.Овечкина, Ф.Абрамова, М.Лифшица, а также ставшие широко известными произведения И.Эренбурга («Оттепель»), В.Пановой («Времена года»), Ф.Панфе­рова («Волга-матушка река») и др. В них авторы отошли от традиционной лакировки ре­альной жизни людей в социалистическом обществе. Впер­вые за многие годы был поставлен вопрос о губительности для интеллигенции той атмосферы, которая сложилась в стране.

Публикация этих работ была признана партийным ру­ководством ошибочной, а линия «Нового мира» «вредной». В июле 1954 г. Секретариат ЦК КПСС принял закрытое постановление об ошибках журнала и его главного редак­тора, а президиум правления Союза писателей освободил Твардовского от руководства журналом.

После XX съезда КПСС значительно увеличилось чис­ло литературных журналов и издательств, выросли тира­жи. Появились журналы «Москва», «Нева», «Юность», «Иностранная литература», «Наш современник», «Дружба народов», «Вопросы литературы» и др. В ходе реабилитации жертв политических репрессий 30—40-х годов были возвращены читателю книги М.Кольцова, И.Бабеля, А.Веселого, И.Катаева, Т.Табидзе, П.Мар­киша и др.

Уже второй Всесоюзный съезд писателей (декабрь 1954 г.) показал наличие двух тенденций в литературе — охранительной и обновленческой. Остро встал вопрос о необходимости изменения стиля ру­ководства Союзом писателей и его отношений с ЦК КПСС. Попытки А.Фадеева добиться этого через изъятие у минис­терства культуры идеологических функций привели к опа­ле писателя, а отчасти и к последующему самоубийству.

Невозможность действовать прежними, чисто репрес­сивными методами вынуждала партийное руководство ис­кать новые приемы воздействия на интеллигенцию. С 1957 г. стали регулярными встречи руководителей ЦК КПСС с деятелями литературы и искусства.

Литературные споры давали возмож­ность Хрущеву использовать их и в политической борьбе. Лич­ные вкусы Хрущева на таких встречах приобретали характер официальных оценок. Столь бесцеремонное вмешатель­ство в культуру не встречало поддержки не только у боль­шинства самих участников этих встреч, но и в целом у ин­теллигенции.

После XX съезда КПСС было несколько ослаблено идеологическое давление и в области музыкального искус­ства, живописи, кинематографии. В мае 1958 г. ЦК КПСС издал постановление «Об ис­правлении ошибок в оценке опер «Великая дружба», «Бог­дан Хмельницкий» и «От всего сердца», в котором были признаны бездоказательными и несправедливыми прежние оценки творчества Д.Шостаковича, С.Прокофьева, А.Хача­туряна. Таким образом, с выдающихся представителей отечественного музы­кального искусства было снято сталинское клеймо предста­вителей «антинародного формалистического направления».

В то же время Хрущев лучше, чем кто-либо другой, выражал своим поведением одну из характерных черт то­талитарной системы — отрицание всего, что не имеет пря­мого отношения к задаче построения коммунизма, не впи­сывается в официальную идеологию или лично неприятно самому лидеру страны.

Аналогично относился Хрущев и к изобразительному искусству. Отстаивая необходимость следования принципу «социалистического реализма», он отмечал, что все осталь­ные, кто акцентирует внимание на негативных сторонах жизни, «малюют свои картины мрачными красками». Так оценивались произведения Э.Неизвестного, Б.Жутовского и других ху­дожников, скульпторов, архитекторов. Разгро­му подверглись и некоторые кинематографические произ­ведения, в частности явно неординарный кинофильм М.Хуциева «Застава Ильича».

Таким образом, политика «оттепели» в духовной жизни имела вполне определенные границы.

Одним из ярких примеров «новых» гонений и травли на художников стало «дело Пастернака». Публикация на Западе запрещенного властями романа «Доктор Живаго» и присуждение ему Нобелевской премий поставили великого писателя буквально вне закона. В октябре 1958 г. он был исключен из Союза писателей и вынужден был отказаться от Нобелевской премии, чтобы избежать высылки из стра­ны.

Эту традицию вслед за Пастернаком продолжил А.И.Солженицын. Его рассказы и повести «Один день Ива­на Денисовича», «Матренин двор» и другие произведения, опубликованные в «Новом мире» в начале 60-х годов, в полный рост ставили проблемы преодоления сталинского наследия, в повседневной жизни советского народа, способ­ствовали наплыву рукописей бывших заключенных в лите­ратурные журналы. Стремясь предотвратить массовый ха­рактер подобных публикаций, что способно было ударить по всей тоталитарной системе, Хрущев специально обра­тил внимание писателей на то, что «это очень опасная тема и трудный материал» и заниматься им надо, соблю­дая чувство меры.

Все это привело к возникновению к концу 50-х годов «самиздата»:выпуску машинописных журналов, в кото­рых публиковались произведения молодых поэтов, писате­лей, историков, философов. Первым из таких журналов стал «Синтаксис» А.Гинзбурга, в котором публиковались не прошедшие официальной цензуры произведения Б.Ахмадулиной, Е.Гинзбург, В.Некрасова, Б.Окуджавы, В.Шаламова и др. На этой основе начало зарождаться дис­сидентское движение,связанное с имена­ми В.Буковского, Ю.Галанскова, В.Осипова, Э.Кузнецова и др.

Важные решения в конце 50-х годов были приняты и по проблемам развития системы народного образования. Она должна была более четко учитывать перспективы раз­вития науки и техники, новых технологий, радикально об­новить систему социально-гуманитарной подготовки. Од­нако все это входило в противоречие с потребностями экс­тенсивного развития экономики. Стране необходимы были все новые миллионы рабочих для освоения строящихся предприятий.

В этих условиях в декабре 1958 г. по предложению но­ябрьского (1958 г.) пленума ЦК был принят закон о новой структуре школьного образования: вместо обязательной семилетки и полного десятилетнего образования вводилось обязательное восьмилетнее обучение, после которого вы­пускники в обязательном порядке должны были отрабо­тать три года на производстве. Для желающих продол­жать обучение в вузе вводился обязательный производ­ственный стаж. Для властей такой порядок решал проблему притока рабочей силы на производство. Но для руководителей предприятий он со­здавал новые проблемы: еще большую текучесть кадров и низкий уровень трудовой и технологической дисциплины. Мало что дало и провозглашенное реформой производ­ственное обучение в школе.

В 50-е — начале 60-х годов бурно развивалось высшее образование, увеличивался выпуск специалистов. Произошла реорганизация Академии наук, из ведения которой были изъяты организации прикладного профиля. Одновременно создавались институты и лабора­тории проблемно-теоретического характера, особенно мно­го — в области физико-математических наук. В мае 1957 г. правительство СССР приняло решение о создании на Вос­токе страны крупного научного центра — Сибирского от­деления Академии наук СССР. В районе Новосибирска на­чалось строительство научного городка, вскоре ставшего крупнейшим исследовательским центром.

В 1956 г. в г. Дубне был создан крупный международ­ный исследовательский центр — Объединенный институт ядерных исследований. Нача­лось производство отечественной вычислительной техники.

В конце 50-х — начале 60-х годов СССР стал мировым лидером в ракетной технике и пионером в освоении космо­са. В 1957 г. впервые в мире был осуществлен запуск, мно­гоступенчатой межконтинентальной баллистической раке­ты. 4 октября 1957 г. стартовал первый советский Спутник, выведенный на космическую орбиту. 12 апреля 1961 г. Юрий Гагарин совершил первый в истории полет человека в космос.

Падение Хрущева

К 1963—1964 гг. положе­ние Хрущева, внешне казав­шееся как никогда прочным, на деле быстро осложня­лось. В обществе и в партии росло разочарование результатами его реформ (повыше­ние цен, ликвидация личного подворья крестьян, продо­вольственные трудности, падение темпов экономического роста). В армейских кругах недовольство Хрущевым вызы­вали масштабные сокращения вооруженных сил. Престиж Хрущева подорвали Кариб­ский кризис и разрыв с Китаем. Уязвимость Хрущева существенно повышали его ошибки в кадровой политике и некоторые личные качества: импуль­сивность, склонность к непродуманным, скоропалительным решениям, низкий уровень культуры. Недовольство вызывали и продол­жавшиеся непродуманные реорганизации управленческих структур. В ноябре 1962 г. партийные и советские органы были разделены по производственному принципу на про­мышленные и сельские. Это особенно задевало интересы партийно-государственной номенклатуры, которая из-за бесчисленных реорганизаций, приводивших к частой смене кадров, и попыток Хрущева ограничить ее привилегии ста­ла ощущать неустойчивость своего положения. Этого Хру­щеву простить не могли.

Группа высших партийных и государственных деятелей (Л.И.Брежнев, М.А.Суслов, А.Н.Шелепин и др.) при актив­ном содействии председателя КГБ В.Е.Семичастного суме­ла сорганизовать широкий круг недовольных Хрущевым функционеров. Втайне от отдыхавшего в Сочи Первого секретаря были созваны расширенное заседание Президи­ума, а затем и пленум ЦК. 13 октября 1964 г. Хрущев был срочно вызван в Москву для обсуждения проблем сельского хозяйства. Ему был предъявлен длинный список обвинений. В его защиту на Президиуме выступил лишь один А.И.Микоян. На пленуме в результате голосования Хрущев был смещен со всех своих постов. Пленум при­знал нецелесообразным совмещение в одном лице обязан­ностей Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Со­вета Министров СССР. Были осуждены волюнтаризм, субъективизм и подчеркнута необходимость коллективно­го руководства. Первым секретарем ЦК был избран Бреж­нев. Председателем Совета Министров СССР стал А.Н.Косыгин.

Смещение Хрущева не вызвало в стране недовольства. Решения пленума были встречены с одобрением и даже радостью. И население, и номенклатура, связывали со сменой руко­водства надежды на преодоление ошибок Хру­щева, все жаждали спокойствия, стабильности. Мало кто осозна­вал, что вместе с отставкой Хрущева закончилась и эпоха «оттепели».