Итак, наука стремится изучать то, что повторяется или ведет к повторениям.

Наука как воспроизведение тенденций, закономерностей и законов

Наука воспроизводит самые важные тенденции, обобщающие закономерности и законы.

Она теоретически систематизирует объективные знания о мире.

То, что за достаточно большой период времени происходит один раз – это случай, несколько десятков раз – это тенденция, огромное множество раз – это закономерность; то, что практически не имеет исключений и происходит всегда – закон.

Единственный, ни с чем не связанный случай для естественной науки мало интересен.

Другое дело, одиночные факты в гуманитарных и общественных науках, если эти факты вызывают целый ряд существенных последствий.

Вспомним рассуждение Б. Паскаля о том, что будь нос Клеопатры менее изящен, некоторые исторические события развивались бы по-другому…

И в самом деле, физическое недомогание или причуды характера главы государства (при определенных политических и прочих условиях) могут привести к роковым для страны последствиям[1].

Гуманитарная наука, напр., история изучает тенденции и закономерности. История в самом главном повторяется, она универсальна.

Естественные науки стремятся изучать более точные законы (хотя и им часто приходится ограничиваться закономерностями и тенденциями).

В дальнейшем мы рассмотрим некоторые из них: закон всемирного тяготения; физические законы сохранения; биогенетический закон, который характеризует одну из форм биологической повторяемости.

Как известно, существуют более общие и более частные науки (например, биология шире генетики, а астрономия включает в себя небесную механику).

Но даже самые частные, конкретные науки должны обобщать.

Но не уводят ли нас обобщения и абстракции от истины? Ничуть. Когда-то мышление у людей было только конкретным (1 овца + 1 овца...). Затем кто-то впервые сообразил, что можно считать независимо от того, что именно считаешь (а+а…). Прошло некоторое время, и Декарт ввел понятие переменной функции.

Итак, наука стремится изучать то, что повторяется или ведет к повторениям.

Объективные законы.Научное исследование ориен­тируется на открытие законов объектов или объективных законов.

Слово «закон» многозначно. В конкретных науках и в методологии науки говорят о законах науки (или научных законах), имея в виду определенного типа суждения об ис­следуемых объектах. Законами объектов называют то, о чем говорится в таких суждениях. Речь идет об одном и том же, только в первом случае — о языковых выражениях, фикси­рующих законы объектов, а во втором случае — о том, что фиксируют эти выражения.

Научными законами (законами объектов) называют обоб­щения результатов наблюдений и экспериментов, которым приписывают какую-то особо важную роль в науке. С логи­ческой точки зрения суждения такого рода суть общие суж­дения о фактах. К числу таких суждений относится, напри­мер, утверждение о том, что в демократических странах имеет место разделение власти на законодательную и ис­полнительную. Это — суждение о наблюдаемом факте, ана­логичное по его логическому статусу суждению «Нормальная собака имеет четыре ноги». Кстати сказать, социологи­ческая наука в основном состоит из суждений такого логи­ческого типа.

Научными законами (суждениями законов) называют так­же суждения, явно или неявно предполагающие определен­ные условия, при которых они всегда истинны. В дальней­шем будем иметь в виду только их, говоря об объективных законах.

В языковой практике условия законов обычно не учиты­ваются совсем или подразумеваются как нечто само собой (разумеющееся и всегда имеющее место. Это порождает (путаницу, бессмысленные споры, идейные «перевороты» и даже умышленные спекуляции, когда обнаруживается важ­ность явного учета условий в случаях их несоблюдения и изменения. Порою такие ситуации принимают грандиозные размеры, вовлекая большое число людей и растягиваясь на много десятилетий и даже на века. Например, спекуля­ции такого рода в физике приняли поистине эпохальные и глобальные размеры, по уровню мракобесия не уступая мистификациям Средневековья. А в сфере социальных яв­лений на этот счет творится нечто невообразимое.

Чтобы некоторое суждение (совокупность суждений) А приобрело статус научного закона, необходимо условие В установить (подобрать специально!) таким образом, чтобы А было истинно всегда при наличии условия В. Если при наличии условий В возможны случаи, когда А ложно, то А не может рассматриваться как закон, отвергается в каче­стве закона. В практике познания условия В устанавлива­ются всегда лишь частично и приблизительно. В ряде слу­чаев они вообще являются воображаемыми, невозможны­ми в реальности. В таких случаях суждения «А при условии В» вообще не верифицируются (не подтверждаются и не отвергаются) путем сопоставления с эмпирической реаль­ностью. Их ценность устанавливается косвенно, т.е. тем, что с их помощью получаются выводы, которые соответствуют или не соответствуют реальности. Они принимаются какак-сиомы или на основе логических рассуждений, в которых А выводится из каких-то посылок, включая в них В. Условия А могут быть в той или иной мере достигнуты в эксперименте или выявлены в результате логической обработки данных наблюдений.

Надо различать общие черты (признаки) различных яв­лений и законы этих явлений. Для обнаружения общего не­обходимо сравнение по крайней мере двух различных яв­лений. Для выявления закона нужны логические операции иного рода. Закон может быть открыт путем изучения одно­го экземпляра явлений данного рода. Для этого нужен логи­чески сложный анализ эмпирической ситуации, включающий отвлечение от множества обстоятельств, выделение непос­редственно незаметного явления в «чистом виде», своего рода очищение закона от скрывающих его оболочек. Закон находится как логический предел такого процесса, причем не как нечто наблюдаемое, а как результат логических опе­раций. Законы эмпирических объектов вообще нельзя на­блюдать так же, как наблюдаются сами эти объекты.

Законы не следует также смешивать с причинно-след­ственными отношениями, с необходимостью, сущностью, содержанием и другими явлениями бытия, фиксируемыми логическими и философскими понятиями.

У всех у них различные функции в фиксировании резуль­татов познания, они выражают различные аспекты познания, различно ориентируют внимание исследователей. Однако как в языковой практике, так и в сочинениях профессионалов, которые по идее должны были бы тут наводить порядок, царит на этот счет невообразимый хаос.

Законы эмпирических объектов (законы бытия) не зави­сят от воли и желаний людей и вообще от чьей-либо воли. Если есть объекты, к которым они относятся, и есть необхо­димые условия, то они имеют силу, никто и ничто в мире не может отменить их действие. Можно ослабить их действие, скрыть, придать форму — создать видимость их «отмены». Но они все равно остаются. Они именно такими и открыва­ются исследователями, чтобы быть универсальными в от­ношении соответствующих объектов при соответствующих условиях.

Надо различать законы как таковые, фиксируемые в аб­страктной форме (скажем, абстрактные законы), и их конк­ретные проявления в частных случаях. Условия закона в реальности и в исследовании ее никогда не выполняются полностью, а порою не выполняются вообще. Одновремен­но действует множество законов, которые воздействуют на форму проявления друг друга и даже действуют порою в противоположных направлениях. Потому кажется, будто за­коны потеряли силу или их не было вообще. В реальности законы действуют как скрытые механизмы явлений и как более или менее явные тенденции.

Надо различать законы и следствия действия законов — закономерные явления. Люди, например, давно заметили регулярность смены времени суток и закрепили это знание в суждениях, выражающих уверенность в том, что на сме­ну дню обязательно придет ночь, а на смену ночи—день. Но это не значит, будто они открыли закон природы, вслед­ствие которого происходит смена дня и ночи. Обычно эмпи­рические законы в том смысле, как мы рассмотрели выше, и закономерные явления не различают и в качестве сужде­ний законов рассматривают обобщения наблюдаемых фак­тов, подкрепляемые многократными повторениями и не стал­кивающиеся с противоречащими фактами. В практике познания такого рода «законы» часто опровергаются, по сему поводу устраиваются сенсации, кричат о «революциях» в науке, о ломке «устаревших» представлений. С логической точки зрения, однако, в таких случаях лишь выясняется ог­раниченность простой неполной индукции и логическая ошиб­ка необоснованности обобщения.

Объективные законы суть законы эмпирических объек­тов, но сами они эмпирическими объектами не являются. Они сами по себе не возникают, не изменяются и не исчеза­ют. Это не значит, что они вечны и неизменны. Просто по самому смыслу понятий к ним нельзя применять понятия возникновения, изменения, исчезновения, неизменности, вечности. Они не имеют независимости от объектов суще­ствования. Об их существовании мы судим не путем их не­посредственного наблюдения (их невозможно видеть, слы­шать, трогать руками), а по их проявлениям в ситуациях с эмпирическими объектами. Они открываются на основе на­блюдений эмпирических фактов, но открываются благодаря особого рода интеллектуальным операциям.

С точки зрения этих операций и логических свойств суж­дений, получаемых посредством таких операций, нет прин­ципиальной разницы между суждениями о законах физики, биологии и т.д. и суждениями о социальных законах.

Классическим примером первых может служить закон механики: «Тело сохраняет состояние покоя или равномер­ного прямолинейного движения до тех пор, пока внешние силы не выведут его из этого состояния». Логическая струк­тура его в явном виде такова: « Если на тело не действуют никакие внешние силы (условие А), то оно будет сохранять состояние покоя или прямолинейного равномерного движе­ния (В)». Наблюдать ситуацию, фиксируемую в В, невозмож­но. Можно наблюдать только бесчисленные факты переме­щения тел, причем с ускорением, с замедлением, по раз­личным траекториям, с меняющимися траекториями и ско­ростями. Никто также не наблюдал то, о чем говорится в А, ибо на тела обычно действуют какие-то внешние силы. Это утверждение было изобретено впервые Ньютоном, причем изобретено не по правилам простой индукции, а по прави­лам мысленного эксперимента.

Возьмем для сравнения один из самых простых соци­альных законов: «Если человек вынужден выбирать из двух вариантов поведения, которые одинаковы во всем, кроме одного признака, он выбирает тот из них, который лучше для него с точки зрения этого признака». В частности, если че­ловек вынужден выбирать место работы из двух вариантов, которые одинаковы во всем, кроме зарплаты, и зарплата есть единственный источник существования для него, то он вы­берет тот вариант, где платят больше. В реальности такие условия выбора вряд ли могут встретиться. В реальности людям приходится выбирать из вариантов, различающихся по многим признакам, выбирать под давлением всякого рода обстоятельств, а не только из расчета на абстрактно лучший вариант. К тому же люди совершают ошибки в оценке ситу­аций.

Сфера действия рассматриваемых законов ограничена множеством эмпирических объектов определенного вида. Никаких всеобщих законов бытия, имеющих силу в отноше­нии любых (всех) эмпирических объектов, не существует хотя бы уже потому, что условия законов для объектов раз­личных видов логически несовместимы в некое единое ус­ловие. Возможно, конечно, сформулировать утверждения, имеющие силу для всех эмпирических объектов. Но они (с логической точки зрения) будут либо логически ложными (противоречивыми), либо частями неявного определения понятия «эмпирический объект». Этому определению мож­но придать форму системы аксиом. Выводимые в этой сис­теме утверждения истинны по определению понятий. Они не являются эмпирическими законами. Их можно назвать дефинитивными законами. Они не открываются в изучаемых эмпирических объектах. Сканировано «Логический интеллект. Законы бытия».