Россия в начале XX в.

Особенности социально-экономического развития: роль государства, промышленность, финансы, сельское хозяйство, социальная структура общества. Столыпинская аграрная реформа. Дискуссии об уровне развития капитализма в России.

В к. 90-х годов XIX в. в России завершился про­мышленный переворот и страна прочно вошла в пятерку крупнейших индустриальных держав мира по абсолютным объемам производства. В России действовала рыночная сис­тема, адекватная западной по своей динамической мощи, а отчасти и превосходящая ее. В 1861—1900 гг. объем промышленной продукции в России возрос в 7 раз. По ряду пока­зателей промышленного производства Россия достигла уровня Франции. Высокие темпы железнодорожного строительства в 80—90-е годы позволили России передвинуться с 5-го на 2-е место в мире по длине железных дорог. По добыче нефти страна к концу XIX в. заняла первое место. Россия являлась одним из крупнейших производите­лей зерновых и давала до 1/3 мирового экспорта пшеницы.

Своеобразие развития капитализма в России по сравне­нию с Западом заключалось в том, что промышленный переворот (вторая половина XIX в.) предшествовал эпохе буржуазных революций (начало XX в.), а аграрный пере­ворот так и не был завершен. Крупное фабричное производство возникало зачас­тую без прохождения мануфактурной стадии. Появление крупных акционерных банков предшествовало массовому росту мелких и средних коммерческих организаций. Доля иностранных капиталов в промышленности составляла в среднем 1/3 и была выше, чем в западных странах.

Индустриализация страны не была завершена. На долю тяжелой промышленности приходилось лишь 40% объема промышленного производства. Аграрная сфера оставалась ведущей в российской экономике. Доля сельско­го населения составляла в 1897 г. 87%. Господство в деревне крестьянской общины с круговой порукой (отмененной только в 1903 г.) и крупных помещичьих латифундий сдер­живало технический прогресс в сельском хозяйстве и за­медляло развитие капитализма в деревне. Примитивная аг­ротехника и высокие темпы роста населения вызвали в на­чале XX в. аграрное перенаселение в Европейской России, острый земельный голод. Сельское хозяйство развивалось преимущественно экстенсивно. Из-за неустой­чивости сельского хозяйства и неэффективности государственного управления неурожаи приводили к голо­ду. По производству промышленной продукции на душу на­селения, по «среднему» уровню цивилизованности Россия все еще во много раз и даже на порядок отставала от пере­довых держав.

Своеобразие России проявлялось в запаздывании фор­мирования классовой структуры, соответствующей индуст­риальному обществу. Сохранялось сословное деление — дворяне, мещане, казаки, купцы, крестьяне, инородцы и др. Индустриальный рабочий класс и буржуазия составляли в совокупности лишь 3,4% населения страны. Промышлен­ный пролетариат к началу XX в. насчитывал 2,8 млн. чело­век, общая численность наемных рабочих составила 14 млн. человек. Осо­бого социального статуса за ними не признавалось. В пас­порте рабочего указывалась его бывшая сословная принад­лежность — «мещанин» или «крестьянин». К концу XIX в. лишь около 40% индустриальных рабочих являлись потомственными.

Численность буржуазии к концу XIX в. достигла 1,5 млн. человек. Несмотря на относительную экономичес­кую мощь (ключевые позиции в промышленности, финан­совой среде, все большее проникновение в сельское хозяй­ство), буржуазия не стояла у власти. Она предпочитала решать свои предпринимательские задачи, не посягая на самодер­жавие и приоритет дворянства в госуправлении. Хотя в последние десятилетия существования монархи­ческой власти она стала играть весьма заметную роль не только в хозяйственной, но и в общественно-политической сфере. Свыше 1,8 млн. дворян сохраняли еще экономическую мощь, опиравшуюся на поместное зем­левладение.

Но сословные границы стирались, и российский деловой мир состоял уже из представителей всех сословий и всех групп населения. Наиболее влиятельными в деловом мире становились ор­ганизации, построенные не на сословной, а на профессио­нальной основе. Это были в первую очередь различные бир­жевые комитеты, региональные и отраслевые ассоциации предпринимателей, занятых в нефтяном, горном деле, метал­лообработке, в производстве и торговле льном, шерстью, ле­сом и лесными материалами и т.п. К числу наиболее замет­ных и влиятельных организаций относился Совет съездов представителей акционерных коммерческих банков, учрежденный в Петербурге в 1873 г. Союзы предпринимателей действовали на основании утвер­жденных правительством уставов, регулярно проводили свои съезды. Главной организацией, объединившей в 1906 г. крупней­ший российский бизнес, стал Совет съездов представителей промышленности и торговли, включивший как отдельные фирмы и банки, так и региональные и отраслевые организа­ции. Осуществление крупного промышленного проек­та, экономическое освоение новых районов, продолжитель­ность рабочего дня, страхование от несчастных случаев и т.д. — все это были острые социальные вопросы и при их решении мнение промышленников и финансистов являлось определяющим.

Среди организационных структур капитала преоб­ладающее значение получила акционерная ассоциация. В этот период подавляющая часть крупных российских компаний приняла форму или паевого, или акционерного общества. Такие фирмы относились к публично отчетным, обязанным регу­лярно обнародовать сведения о своем финансовом состоянии, проводить собрания акционеров (пайщиков), являвшиеся высшим органом таких структур.

Капитал объединял и заставлял сотрудничать различных по своему положению и общественному статусу людей, ко­торые вне деловой сферы не имели никаких общих интере­сов. Но отмеченные тенденции лишь в малой степени ломали психологические барьеры и исторические стереотипы крити­ческого отношения к предпринимательству. В России не успело сложиться сколько-нибудь устойчивого среднего слоя капиталистов, которые могли бы составить надежную со­циальную опору крупной частновладельческой промышлен­ности и всего капиталистического хозяйства.

Значительное своеобразие социальной структуре Рос­сии придавала интеллигенция. Возникнув в первой полови­не XIX в. , разночинная интеллигенция в отличие от прежней, дворянской не принадлежала уже к господство­вавшему классу. Ей был закрыт доступ к власти, она была особенно чувствительна к самодержавно-бюрократическо­му произволу. Возникновение интеллигенции далеко не всегда было непосредственно связано с формированием капитализма и частным предпринимательством. Это объяс­няло ее относительную «небуржуазность», восприимчи­вость к новым идеям. Противоречие между высо­кой образованностью, особенностями менталитета и приниженным социальным положением вело к повышенной политической активности интеллигенции, ее оппозиционности режиму. Несмотря на незначительную долю в численности населения интеллигенция сыграла роль катализатора российской истории начала XX в.

Одной из устойчивых черт социальной истории России с XVIII, в. являлся социокультурный раскол «верхов» и «низов» в обществе. Он проявлялся в огромной разнице социального положения (уровне доходов, объеме прав, степени образованности и т.д.) и в разных типах культуры, мировоззрения. Крестьянство, несшее на себе основную тяжесть нало­гов, было наиболее бесправным сословием. Будучи связанным общинными порядками, паспортной системой, крестьянство страдало от продолжавшихся выкупных платежей, аграрного голода, постепенного расслоения, неграмотности.

Условия жизни и труда рабочих в России были сопоста­вимы с социальным положением европейских пролетариев первой половины XIX в. Его положение усугубляли отсут­ствие профсоюзов, многочисленные штрафы, длительный (до 14 час.) рабочий день, тяжелые жилищные условия. Несмотря на победное шествие капитализма и посте­пенную европеизацию страны, крестьяне и значительная часть рабочих, недавних выходцев из деревни, придерживались во многом традиционной системы ценностей. Евро­пейские либеральные идеи почти не находили отклика в их среде.

На рубеже XIX—XX вв. Россия оставалась абсолютной монархией. В стране отсутствовали политические свободы, легальные партии и профсоюзы. Страной управляли само­державный император и огромный государственный аппарат. Его высши­ми звеньями являлись: Собственная его императорского Ве­личества канцелярия, Государственный Совет, Сенат, Свя­тейший Синод и, разумеется, министры, которыми руково­дил лично император. Объединенного правительства не было, хотя Комитет Министров формально и существовал.

Отсутствие конституции и представительных учрежде­ний, ограничивающих власть монарха, превращали Россию в уникальное явление среди относительно развитых стран. Про­тиворечия между самодержавными порядками и модернизирующейся экономикой, новыми социальными отношени­ями, пробуждающимся национальным движением достиг­ли небывалого накала.

Именно в этих условиях в конце XIX —начале XX в. происходит формирование политических партий и органи­заций. Специфика генезиса политических партий состояла в том, что они образовывались не столько «снизу», вырас­тая естественным путем — при помощи парламентских вы­боров — из сложившихся социальных общностей, сколько «сверху», при помощи интеллигенции. Ход образования партий носил «обратный порядок»: от периферии к центру и слева направо. Первыми возникли национальные и социа­листические партии: Социал-демократия Королевства Польского (1893), Бунд (1897), РСДРП (1898—1903), партия социалис­тов-революционеров (1901) и т.д. В то же время либераль­ные и традиционалистско-монархические партии возникли лишь в 1905 г. Своеобразный порядок образования партий отразил не только отсутствие легальных условий для их деятельности, но и относительную замедленность развития политического самосознания российской буржуазии. Это в дальнейшем наложило отпечаток и на партийную систему России, где непропорционально большой вес приобрели революционные социалистические партии.

Еще одной особенностью России было русское национальное миро­ощущение (жизнепонимание) — «менталитет», — оно формировалось века в русле православной духовно-нравственной традиции, и было очень удалено от интересов и нужд расчетливой де­ловой среды. Эта атмосфера небуржуазности социального сознания делала общественное положение предпринимателя весьма ненадежным.