Трансперсональная психотерапия и концепция С. Грофа

Возникновение и становление этого, четвертого, направления в современной психологии и психотерапии заслуживает некоторых предварительных замечаний. Относящееся хронологически к шестидесятым годам ХХ века, данное направление является как нельзя более яркой иллюстрацией взаимозависимостей в развитии психологии как от социально-экономической, так и от культурной, научной и политической ситуации в целом. И действительно, нельзя не обратить внимание на определенные пространственно-временные координаты возникновения того или иного направления в психологии и психотерапии, обусловленные как научными, так и явно вненаучными (философскими, социокультурными, экономическими и др.) предпосылками. Конец ХIХ – начало ХХ века – Европа – психоанализ. Начало ХХ века – США и Россия – бихевиоризм. Тридцатые–пятидесятые годы – Европа и США – формирование гуманистической парадигмы и когнитивной психологии.

Особое же место и роль в дальнейшем развитии современной теории и практики психологической помощи занимают 1960-е годы, поставившие в центр новых мощных течений Соединенные Штаты Америки, где после Второй мировой войны был накоплен огромный экономический и научный потенциал, в то время как Европа отстраивалась после двух катастрофических мировых войн.

В общем и целом 60-е годы ХХ столетия заслуживают хотя бы краткого упоминания о себе как принципиально новая эпоха в жизни человечества, эпоха, которая самым непосредственным образом изменила и мир людей на планете Земля, и представления людей о мире. Напомним наиболее впечатляющие события эпохи шестидесятых. Среди них: выход человека за пределы стратосферы в космическое пространство и высадка первых в истории человечества космонавтов на Луну; создание глобальной сети ТВ-коммуникаций, превратившей земной шар, по выражению канадского социолога Маклюэна, в «мировую деревню»; создание компьютерных сетей, принципиально изменивших управляемость как технологическими, так и социальными процессами; открытие и экспериментальные исследования целого класса психоделических веществ, изменяющих обычную деятельность мозга; достижения иммунологии, позволившие впервые осуществить трансплантацию человеческих органов; формирование принципиально новой, метанаучной рефлексии (работы Т. Куна, К. Поппера, П. Фейерабенда), преобразившей не только понимание науки, но и видение законов ее становления и развития.

Шестидесятые годы ХХ века стали своеобразным водоразделом, обозначившим переход к иному способу существования человеческой цивилизации. Главное его отличие – существование не за счет ресурсодобывающих отраслей, а за счет наукоемких высоких технологий.

В эти-то годы и заявило о себе направление, которое позже получило наименование трансперсональной психологии.

Психологические и естественнонаучные истоки. Представление о человеке. По признанию одного из наиболее видных представителей трансперсональной парадигмы Станислава Грофа (р. в 1931 г.), хотя трансперсональная психология и оформилась как самостоятельная дисциплина только в конце 1960-х годов, трансперсональные тенденции в психологии существовали уже несколько десятилетий. Самыми видными предтечами этого направления были К. Г. Юнг, Р. Ассаджиоли и А. Маслоу (Гроф, с. 141). В обобщенной характеристике упоминаемых авторов укажем на некоторые понятия и положения, существенные для данного направления, а также отметим ряд идей Роберто Ассаджиоли, послуживших в рамках его концепции «психосинтеза», выдвинутой еще в 1927 г., одной из составляющих «четвертой силы».

Во-первых, это юнговское понятие «архетип», т.е. мифопорождающая совокупность символов. Во-вторых, это «коллективное бессознательное» (обобщенные мифологемы), отражающие исторический и социокультурный опыт человечества и «личное» бессознательное (индивидуальная символика) сновидений. В-третьих, это проходящая красной нитью через многие сочинения К. Юнга идея о глубинной, в некотором роде даже мистической связи между явлениями, которую К. Юнг называл «главным законом жизни», а С. Гроф – «акаузальным принципом синхронности» (Гроф, с. 143), обозначавшем некое глубинное единство мира («все во всем»). В-четвертых, впервые после Э. Гуссерля отчетливо прозвучавшая у Юнга идея о том, что «психической фактор так же реален, как бактериальная инфекция» (C. Jung, p. 257).

И, пожалуй, одно из основных положений – стремление к индивидуации как одно из главных стремлений «Эго» к слиянию с «самостью», а последней – к свободному приобщению к жизни мира, Вселенной.

Что касается А. Маслоу, то его идеи о самореализации, о различиях мотивации дефицитной и мотивации развития, о познании развития, о познании путем пиковых переживаний как средства «острого переживания своей тождественности» (Мaslow A., p. 103), равно как и положение о здоровой психике, как о психике, способной «трансцендироваться в окружающий мир» (Мaslow A., p. 181), – эти идеи также вошли в золотой фонд трансперсональной психологии.

Однако этот перечень был бы не полным, не остановись мы хотя бы на кратком описании вклада Р. Ассаджиоли. Своеобразие этого вклада состоит в том, что в своей понятийной основе концепция Р. Ассаджиоли, по его признанию, почти целиком компилятивна (идея «субличностей» – заимствована у У. Джеймса, идея роста, развития является общей для многих направлений и концепций, понятия «ценности» и «смысла», равно как «выбора» и «ответственности» – принадлежат экзистенциальной философии).

Специфика состоит в следующем: 1) упор делается на волю, составляющие которой – произвольность, мотивация, решение, подтверждение, настойчивость и исполнение – отслеживаются специально; 2) акцентируется опыт проживания и переживания ситуаций и состояний, которые не только вызываются в памяти, но и стимулируются в психотехнике; 3) особое внимание уделяется не проблеме одиночества, а наоборот, способам сотрудничества, взаимодействия, гармоничной интеграции людей, составляющих «одно человечество» (Assagioli, p. 4–8); 4) цель психосинтеза – реконструкция личности вокруг некого нового центра (с. 21) с использованием всего аппарата современной психотерапии (символизм, психотехники); 5) одна из главных идей психосинтеза: мы находимся в подчинении всего, с чем идентифицирована наша самость. Мы можем взять верх и подчинить контролю все, с чем разотождествимся (Аssagioli, p. 23). Однако, как принято говорить, пафос концепции состоит, скорее всего, в ее сугубо практической, психотехнической направленности, позволяющей использовать многообразные техники для достижения основной сверхзадачи – достижения новой целостности.

Развивая идеи О. Ранка и В. Райха о значении психосексуальной разрядки, используя методики Л. Орра и С. Рэй, обогащенные религиозными традициями Востока и научными исследованиями таких ученых, как Г. Бейтсон, С. Гроф, Дж. Кэмпбелл, Ст. Криппнер, М. Мэрфи, К. Прибрам и других, понятия, представления и идеи трансперсональной психологии предлагают выход за пределы личностного «Эго», формирование принципиально иных – всемирных и вселенских, вне (или все) временных трансличностных идентификаций.

Концептуальные постулаты, положенные в основу трансперсональной психологии, обобщены С. Грофом следующим образом.

Прежде всего, это отказ от представлений классической науки, преодоление механистической, восходящей к Ньютону и Декарту, картины мира. «Ньютоновская механика, – пишет С. Гроф, – может толковаться как специальный случай эйнштейновской теории относительности, и для нее можно предложить некое объяснение в динамике ее применимости» (Гроф, 1993, с. 21). Далее – признание принципиальной значимости любой идеи или системы мышления как потенциально эвристичной. «Нет такой идеи или системы мышления, пусть самой древней или абсурдной, которая не была бы способна к улучшению нашего познания» (Гроф, с. 29). Сознание постулируется как единственная реальность, составляющая первичный и нередуцируемый атрибут существования (там же, с. 38-56).

Трансперсональная психология не только отвергает представление о человеке исключительно как о биологической машине, но и, в соответствии с принципом дополнительности («копенгагенская интерпретация»), исходит из того, что «он (человек – А. Б.) есть одновременно и материальный объект... и обширное поле сознания» (Там же, с. 62). Понимание сознания как предельного базисного атрибута и способа существования мира соотносится С. Грофом с пониманием двойственной (корпускулярной и волновой) природы света. Поэтому, в частности, принципы и техника голографии (фотографии, основанной на разделении волновых и фазовых свойств света, является, согласно С. Грофу, «великолепной моделью» состояний сознания и соответствующих им феноменов.

Структура человеческой психики. В представлениях трансперсональной психологии, как явствует из самого наименования, заложено принципиально иное, неперсоналистическое понимание психики. Основные составляющие этого понимания включают в себя: глобальную категорию «сознание», охватившую всю реальность Вселенной; системы конденсированного опыта (СКО), динамические смысловые сгущения, несущие в себе разнообразную информацию, относящуюся к жизни организма как такового, включая «память» о его рождении, гибели и возрождении, а также обширную область неосознаваемого, именующуюся у С. Грофа «трансперсональной областью», под которой имеется в виду реальный и виртуальный опыт переживания необычных состояний. СКО включают в себя и добиографические, перинатальные – связанные с рождением – переживания. Говоря об уровнях перинатальных переживаний, С. Гроф выделяет четыре типичных паттерна, названных им «базовыми перинатальными матрицами» (БПМ): БПМ-1 – в которой биологическую основу составляет опыт симбиотического единства плода с материнским организмом; БПМ-2; в которой отражено начало биологического рождения, период предродовых схваток; БПМ-3, фиксирующую момент прохождения плода по родовым каналам; БПМ-4, соотносящуюся со стадией непосредственного появления ребенка на свет, его рождения.

Соответственно, каждая базовая перинатальная матрица предполагает определенные переживания, которые в символическом виде воспроизводят предельные переживания человека, кристаллизовавшиеся в наиболее обобщенных мифах, духовных, религиозных и метафизических системах человечества. Среди них: мифы о золотом веке (рае) и матери-природе (1); об изгнании из рая, путешествии героя, аде (2); представления о шабашах, сатанинских оргиях, войнах и революциях, жертвоприношении Христа, птице Феникс (3); наконец – представления о спасении и искуплении грехов, очищении от скверны и богоявлении в виде лучезарного источника света (4).

Трансперсональные переживания. Понятие отражает переживания, выходящие далеко за пределы индивидуального существования: связь человека со Вселенной, (на макрои микроуровне); переживание различных уровней сознания (от внутриклеточного до сверхсознания); трансцендирование обычных временных и пространственных измерений; опыт встреч со сверхчеловеческими духовными сущностями и т.п. С. Грофом разработана детальная картография бессознательного, в которой нашли свое место как социокультурные, религиозные, так и мистические и паранормальные феномены, составляющие специфику такого многомерного, динамичного, голографического по природе образования, каким представляется этому ученому и его единомышленникам психея.

Описание психотерапевтического процесса и его целей. В различных направлениях трансперсональной психологии с ее явно выраженной психотехнической направленностью (холотропное дыхание, ребефинг, вайвейшн) акцент делается на самоисследование и саморазвитие.

Духовное развитие (под которым подразумевается обогащение новым сенсорным и визионерским опытом, трансформирующим личностные смыслы, и восприятие жизненных ситуаций в целом, и личностные трансформации, направленные на преодоление эгоцентрической отчужденности от мира), большая терпимость в духе «антипсихиатрического течения» Д. Купера и Р. Лэинга, отказ от медицинской модели отношений с клиентом, всемерная активизация последнего, в том числе и с помощью непосредственного физического контакта («работа с телом»), применение восточных психотехник – все это определяет особую стратегию подхода к психотерапевтической практике. Стратегию, которую можно было бы обобщить следующим образом: желанными являются такие пациенты (клиенты), которые: а) не страдали и не страдают психическими заболеваниями; б) обладают определенными личностными особенностями, позволяющими им заботиться о своем внутреннем мире; в) отличаются достаточным уровнем сохранности соматического здоровья.

Одной из главных особенностей терапевтического процесса является, таким образом, акцент не на изменении, а на самоисследовании, на «опыте», на действовании, в котором могут произойти волнующие открытия и спонтанное самоисцеление. Поэтому трансперсональные сеансы объединяют в себе и групповую работу, и работу с телом, и предоставление информации, и экспериментирование с техниками изменения сознания. Принципиально неприемлемы при этом интерпретации; всякая позиция ведущего «над» отметается с самого начала. Партнерство и самостоятельность участников подобной работы усиливаются постоянной сменой ими ролей: испытателя и ассистента в ходе переживания терапевтических сеансов. Таким образом, не столько терапевтическая направленность, сколько иное, «инновационное образование», глубоко персонализированное обучение трансперсональному опыту – такова общая концепция психологической помощи, реализующаяся в трансперсональной парадигме.

Общей целью трансперсональной психотерапии провозглашается интеграция хилотропического и холотропического модусов бытия – гармония соматического, духовного и душевного здоровья. Частной целью может выступать психологическая помощь людям, переживающим острые кризисные состояния. Общая же стратегия психологической помощи состоит в том, чтобы «полностью эмпирически погрузиться в вышедшую на поверхность тему и по ее завершении вернуться к распутанному и полному переживанию настоящего» (Гроф, с. 285). Иными словами, речь идет о как можно более полном эмоциональном отреагировании болезненных переживаний, об их изживании и разрешении во внутреннем, а не во внешнем событийном и ситуативном плане.

Психотехники в трансперсональной психотерапии. Основное назначение психотехник, применяемых в трансперсональной психотерапии, состоит в активации бессознательного и обеспечении эмоционального отреагирования (на языке С. Грофа – «разблокирование энергии», сдерживаемой эмоциональными и психосоматическими симптомами). В отличие от многосложных рационализаций в защиту расширенных пределов понимания и принятия психической нормы, техники в трансперсональной терапии чрезвычайно просты. Так, согласно методике «ребефинга» (от англ. «rebirth» – «возрождение»), разработанной Леонардом Орром, пациент ложится на спину и в течение часа с лишним производит глубокие вдохи ртом, чтобы насытить организм кислородом. В итоге наступает эффект гипервентиляции, позволяющий развиться торможению коры головного мозга и активировать подкорку, вызывая вытесненные из сознания переживания.

Техника «свободного дыхания» (разработанная отечественными последователями «ребефинга») также предписывает особый способ беспрерывного (без пауз) чередования вдоха и выдоха в определенных ритмах, назначение которого – достижение гипервентиляции. Когда человек глубоко дышит, в его крови значительно повышается концентрация углекислого газа, что приводит к сужению сосудов. Кислород прочнее связывается с гемоглобином, и красные кровяные тельца хуже отдают его тканям. Возникает парадоксальное кислородное голодание от избытка воздуха.

Примерно то же происходит у астматиков, при стенокардии и гипертонии, когда кровь в результате частого дыхания насыщена кислородом, а организм, его ткани задыхаются от недостатка кислорода. В этом-то состоянии у «испытателей» и возникает частичная потеря сознания, когда активируются переживания, не контролируемые корой головного мозга.

Если добавить к этому специально подобранную музыку, как при методе холотропного дыхания С. Грофа, у человека в сумеречном состоянии сознания, лишенном коркового контроля, возникающие переживания обретают как бы гида, в роли которого выступают музыкальные фрагменты, содержанием своим отвечающие принципиальной последовательности прохождения базовых перинатальных матриц. По словам С. Грофа: «Сосредоточенности на эмоциях и ощущениях, несколько глубоких дыханий и побуждающей музыки бывает обычно достаточно для глубокого терапевтического опыта» (Гроф, с. 269).

Как и в других практиках психологической помощи, здесь необходимо соблюдать правило конфиденциальности, правило «стоп», а также создание атмосферы доверительности и внимания друг к другу.

В качестве дополнительной техники используются проективные рисунки «мандал», при которых круг «мандалы» заполняется изображениями сенсорного и визионерского опыта, ведение дневников и свободное обсуждение опыта в группе наряду с телесными упражнениями в стиле райхианских и лоуэновских подходов.

Общая оценка парадигмы. В общей оценке трансперсональной психологии – направления, основоположники которого издают c 1969 г. свой журнал (Journal of Transpersonal Psychology) и имеют ассоциацию (Association for Transpersonal Psychology), направления, порожденного на гребне высших научных достижений второй половины ХХ века и, следовательно, отличающегося той глубиной и всеохватностью, которая может быть присуща только вполне определенному времени – времени, когда передовое человечество сумело не только вырваться за пределы собственной планеты, но и открыло для себя принципиально иные измерения и возможности существования Вселенной и жизни в ней, – в общей оценке нельзя не выделить ряд черт и признаков, отражаюших, на наш взгляд, не столько психологическую, сколько гносеологическую, эпистемологическую проблематику современной науки.

Представляется существенным, во-первых, что в трансперсональной парадигме, в частности, в работах С. Грофа, К. Уилбера, С. Криппнера и других, ярко выражен естественнонаучный подход к психике, который не только отвергает любой редукционизм, но и прямо заявляет о своих научных позициях, основанных на многомерных и причудливо переливающихся, не очевидных, но существующих принципах и постулатах постклассического познания. Принципы дополнительности, вероятности, неравновесности, индетерминизма, виртуальности – вот далеко не полный перечень исходных гносеологических позиций, которые были не то что недоступны, но попросту неведомы предшественникам.

В подходе к трансперсональным переживаниям как к виртуальной реальности, порождаемой все тем же сознанием, на наш взгляд, заключается весь пафос трансперсональной парадигмы. Единственная реальность, с различными проявлениями которой мы сталкиваемся в процессе жизни и познания, – это мыслимая, мысленная, мыслящая реальность сознания, существующая во вновь и вновь пульсирующих и воспроизводящихся на разных уровнях информационных паттернах. В пространстве этой мощной метафоры сознание так же присуще каждой элементарной частице-волне, как и всей Вселенной. Жизнь, следовательно, есть не порождение Вселенной, а форма ее существования. Различные состояния сознания и есть, в свою очередь, та реальность, с которой исследователь (психолог, психиатр, психотерапевт) имеет дело непосредственно.

Трансперсональная психология поэтому ставит не столько задачу развития личности или самоорганизации, сколько задачу на осознание и самопереживание себя в тотальной целостности с миром, в единении с пространством-временем, микрои макрокосмосом, в изживании тех узких, механистических и условных границ, которые налагает на человека архаичное, ограниченное определенной картиной мира представление.

Трансперсональная психология – это попытка современного мыслящего человечества продвинуться в своих отношениях с миром на качественно новую ступень, на ступень, с которой открывается уже не только принцип эволюции, но и принцип инволюции, принцип порождения низшего из высшего. В этой парадигме довольно отчетливо высвечивается понимание того, что мир зависим от наших устремлений и представлений.

Безусловно, трансперсональная психология имеет и свои ограничения, и свои противоречия, которые осознаются в ней и составляют основу дальнейшего развития. Некоторые из них очевидны: чрезмерное внимание к мистическим и, в частности, языческим культам; весьма грубые, предоставляющие возможность спекулятивного и произвольного использования техники, в том числе и всякими «тренерами», «психологами-целителями» и другими шарлатанами; некритическое отношение к галлюцинаторным и галлюцинаторноподобным переживаниям в различных стадиях регрессии и состояниях транса как к «мистическому опыту». Психотерапевтическая практика (в частности, сеансы с детьми) показывает: человек может пережить и испытать только то, что входит в культурную матрицу его сознания. Кроме того, далеко не всякий галлюцинаторный опыт имеет психотерапевтическую ценность. Вспомним хотя бы «белую горячку» у алкоголиков.

Однако гуманистическая направленность, постулирование ценности жизни и качества жизненного опыта, а не потребления, отстаивание ответственности человечества перед миром, поиск путей гармоничного сосуществования человека и человечества с миром в целом, а также явное преимущество данных техник при работе с шизоидами – несомненные достоинства нового направления – трансперсональной психологии и психотерапии.

27.Логотерапия Виктора Франкла.

Логотерапия - метод психотерапии и экзистенциального анализа, представляющий собой сложную систему философских, психологических и медицинских воззрений на природу и сущность человека, механизмы развития личности в норме и патологии, пути коррекции аномалий в развитии личности.

Созданная Виктором Франклом, логотерапия, как одно из влиятельных направлений современной психотерапии, помогает человеку в поисках смысла жизни. Логотерапия противостоит, с одной стороны, ортодоксальному психоанализу, а с другой - поведенческой психотерапии.

Основанное на философии человеческой ответственности мировосприятие Франкл назвал трагическим оптимизмом: "Несмотря на нашу веру в потенциал человека, мы не должны закрывать глаза на то, что человечные люди являются, и быть может, всегда могут оставаться меньшинством. Но именно поэтому каждый из нас чувствует вызов присоединиться к этому меньшинству. Дела плохи. Но они станут еще хуже, если мы не будем делать все, что в наших силах, чтобы улучшить их".

В своем теоретическом здании В.Франкл выделяет три основные части: учение о стремлении к смыслу, учение о смысле жизни и учение о свободе воли.

Стремление к поиску и реализации человеком смысла своей жизни Франкл рассматривает как врожденную мотивационную тенденцию, присущую всем людям и являющуюся основным двигателем поведения и развития личности. Для того чтобы жить и активно действовать, заключает Франкл, человек должен верить в смысл, которым обладают его поступки. Отсутствие смысла порождает у человека состояние, которое Франкл называет экзистенциальным вакуумом.

Необходимым уровнем психического здоровья является определенный уровень напряжения, возникающего между человеком, с одной стороны, и локализованным во внешнем мире объективным смыслом, который ему предстоит осуществить, с другой стороны. Таким образом, основной тезис учения о стремлении к смыслу можно сформулировать так: человек стремится обрести смысл и ощущает фрустрацию или вакуум, если это стремление остается нереализованным.

Основной тезис учения о смысле жизни в теории Франкла: жизнь человека не может лишиться смысла ни при каких обстоятельствах; смысл жизни всегда может быть найден. Никто, и логотерапевт в том числе, не преподносит тот единственный смысл, который человек может найти в своей жизни. Однако логотерапия ставит целью расширение возможностей пациента видеть весь спектр потенциальных смыслов, которые может содержать в себе любая ситуация. Не человек ставит вопрос о смысле своей жизни - жизнь ставит вопрос перед ним.

Основной тезис учения Франкла о свободе воли можно сформулировать так: человек свободен найти и реализовать смысл жизни, даже если его свобода заметно ограничена объективными обстоятельствами.

Существует специфическая и неспецифическая область применения логотерапии. Психотерапия разного рода заболеваний -это неспецифическая сфера. Специфической же сферой являются ноогенные неврозы, порожденные утратой смысла жизни. В этих случаях используется методика сократовского диалога, позволяющая подтолкнуть пациента к открытию им для себя адекватного смысла жизни. Важную роль играет при этом личность самого психотерапевта, хотя навязывание им своих смыслов недопустимо.

Современная клиническая психотерапия является достаточно сильным средством воздействия на психику и поведение человека. Поэтому, как всяким сильнодействующим средством, ею нужно пользоваться осознанно, осторожно, с учетом всех имеющихся показаний и противопоказаний. Такой подход к клинической психотерапии невозможен без углубленного изучения ее истоков и фундаментального знания ее теоретических основ.

28.НЛП – общая характеристика, основные понятия. Техника НЛП.

Нейролингвистическое программирование - наука о воздействии слова на человека. Это методические приемы, позволяющие человеку посредством слова программировать себя и затем изменять эти программы.

Одним из базовых положений нейролингвистического программирования является утверждение, что каждый человек несет в себе скрытые, неиспользованные психические ресурсы. Поэтому основные задачи терапевта-коммуникатора - обеспечить доступ пациента к этим ресурсам, извлечь их из подсознания, довести до уровня сознания, а затем научить ими пользоваться.

Как «заглянуть» во внутренние психические процессы пациента? Есть только два пути: вербальный (с помощью слова) и невербальный, который в НЛП имеет особо важное значение.

Человек воспринимает и отражает окружающий мир посредством своих органов чувств. Процесс и механизм такого восприятия в нейролингвистическом программировании носит название модальности. Говорят о зрительной (визуальной), слуховой (аудиальной) модальностях и о модальности, основанной на обонятельно-вкусовых и телесных ощущениях (кинестетической). Одна из модальностей у человека обычно доминирует, остальные являются сопутствующими.

Существует зависимость между доминирующей модальностью, в которой человек воспринимает мир, и словами, которыми он это восприятие выражает. Это предикаты речи:
- зрительные предикаты — слова «видеть», «яркий», «туманный», «отчетливо», «перспектива» и т.д.
- аудиальные предикаты - слова «слышать», «звучать», «скрипеть», «кричать», «оглушать» и т.п.,
- кинестетические - «чувствовать», «прикасаться», «теплый», «тяжелый», «шершавый», «твердый» или «пахнуть», «вкусный», «несвежий», «ароматный» и т.п.

Предикаты формируются у пациента на подсознательном уровне, и терапевту, чтобы быстро сформировать раппорт, нужно пользоваться теми предикатами речи, к которым преимущественно прибегает пациент. Предикаты речи являются «ключами», дающими доступ к его внутренним психическим процессам.

Не менее важными «ключами доступа» к бессознательному являются невербальные, внешние признаки проявления мышления и эмоций (поза, мимические реакции, тембр голоса, ритм дыхания и т.д.).

Одним из «ключей доступа» к бессознательному являются паттерны глаз.

Умение быстро распознавать «модальность», в которой пациент воспринимает мир, находить «ключи доступа», включаться в модальность и работать с «ключами доступа» называется в НЛП подстройкой.

Если человек воспринимает внешний мир в разных модальностях, одна из которых является доминирующей, то примерно так же он и отражает свой внутренний мир.

Прежде чем что-то сказать, ответить на вопрос, пациент должен «получить доступ» к своей собственной информации, к своим неосознанным психическим процессам.

Система, отвечающая за извлечение информации, называется ведущей, система, представляющая эту информацию сознанию, - репрезентативной, а система, сверяющая полученный результат, - референтной.

Цепь психических процессов, ведущих к той или иной форме поведения, называется в НЛП стратегией поведения. Социально незрелый или больной человек для каждой ситуации обычно имеет одну стратегию поведения, социально зрелый - две-три и более. Чем больше стратегий, тем больше выбор и тем лучше адаптация.

В нейролингвистическом программировании есть понятие мета-модель. Это набор лингвистических средств для получения информации, которая скрыта от самого пациента.

Человек воспринимает мир субъективно, поэтому каждый имеет свою модель мира. Иногда субъективная модель мира пациента не поддается коррекции.

Основное правило НЛП заключается в следующем: признавая за человеком право на собственные правила, позволить остальному миру иметь свои.

Основные методы и техники НЛП
Метод «якоря», работа с субмодальностями, наложение, принятие решения, изменение убеждения, «взмах», «взрыв», визуально-кинестетическая диссоциация, Метод «посмотри на себя глазами, полными любви», рефрейминг, терапевтическая метафора.

Скрытое управление объектом при использовании техники НЛП включает в себя следующие основные этапы:

1) присоединение — к дыханию, темпу речи и мышления (установление раппорта);
2) закрепление — поддержание наиболее комфортного для собеседника соотношения речи й молчания, постоянное подтверждение согласия с ним;
3) ведение — изменение позы, жестов, мимики, темпа речи и дыхания партнера в нужном направлении. На этапе ве-дения подключаются уже специальные техники НЛП (в основном речевые), которые позволяют целенаправленно воздействовать на сознание собеседника.

Если говорить о «классических» формах НЛП, то практика показывает, что приобретение знаний и навыков для скрытого управления и манипулирования этим методом вполне доступно практически любому человеку.

Рефрейминг — с ног на голову
В любом событии можно отыскать как негативные, так и позитивные стороны — это аксиома. Под воздействием манипулятора человек может менять свои решения именно в том направлении, которое требуется — и при этом быть абсолютно уверен, что все эти решения принял он сам, по здравом размышлении. Таким образом, мир остается прежним, но у человека меняется восприятие, и реакции на происходящее вокруг уже совершенно иные.

29.Этногенетические стадии развития и принципы по Э. Эриксону.

Теория Э. Эриксона возникла из практики психоанализа. Однако, в отличие от теории 3. Фрейда, его модель развития является психосоциальной, а не психосексуальной. Тем самым акцентировались воздействия культуры и общества на развитие, а не влияние удовольствия, получаемого от стимуляции эрогенных зон. По его мнению, основы человеческого Я коренятся в социальной организации общества [17].

Э. Эриксон впервые использовал психоисторический метод (применение психоанализа к истории), что требовало от него равного внимания как к психологии индивида, так и к характеру общества, в котором живет человек [11].

По мнению Э. Эриксона, каждой стадии развития отвечают свои, присущие данному обществу ожидания, которые индивид может оправдать или не оправдать, и тогда он либо включается в общество, либо отвергается им. Эти соображения Э. Эриксона легли в основу двух наиболее важных понятий его концепции — «групповой идентичности» и «эгоидентичности». Групповая идентичность формируется благодаря тому, что с первого дня жизни воспитание ребенка ориентировано на включение его в данную социальную группу — на выработку присущего данной группе мироощущения. Эгоидентичность формируется параллельно с групповой идентичностью и создает у субъекта чувства устойчивости и непрерывности своего Я, несмотря на те изменения, которые происходят с человеком в процессе его роста и развития [11].

Формирование эгоидентичности или, иначе говоря, целостности личности, продолжается на протяжении всей жизни человека и проходит ряд стадий. Для каждой стадии жизненного цикла характерна специфическая задача, которая выдвигается обществом. Общество определяет так­ же содержание развития на разных этапах жизненного цикла. Однако решение задачи, согласно Э. Эриксону, зависит как от уже достигнутого уровня психомоторного развития индивида, так и от общей духовной атмосферы общества, в котором этот индивид живет [11].

Задача младенческого возраста — формирование базового доверия к миру, преодоление чувства разобщенности и отчуждения. Задача раннего возраста — борьба против чувства стыда и сильного сомнения в своих действиях за собственную независимость и самостоятельность. Задача игрового возраста — развитие активной инициативы и в то же время переживание чувства вины и моральной ответственности за свои желания. В период обучения в школе встает новая задача — формирование трудолюбия и умения обращаться с орудиями труда, чему противостоит осознание собственной неумелости и бесполезности. В подростковом и раннем юношеском возрасте появляется задача первого цельного осознания себя и своего места в мире; отрицательный полюс в решении этой задачи — неуверенность в понимании собственного Я («диффузия идентичности»). Задача конца юности и начала зрелости — поиск спутника жизни и установление близких дружеских связей, преодолевающих чувство одиночества. Задача зрелого периода — борьба творческих сил человека против косности и застоя. Период старости характеризуется становлением окончательного цельного представления о себе, своем жизненном пути в противовес возможному разочарованию в жизни и нарастающему отчаянию [11].

Решение каждой из этих задач, по Э. Эриксону, сводится к установлению определенного динамического соотношения между двумя крайними полюсами. Развитие личности — результат борьбы этих крайних возможностей, которая не затухает при переходе на следующую стадию развития. Эта борьба на новой стадии развития подавляется решением новой, более актуальной задачи, но незавершенность дает о себе знать в периоды жизненных неудач. Достигаемое на каждой стадии равновесие знаменует собой приобретение новой формы эгоидентичности и открывает возможность включения субъекта в более широкое социальное окружение. При воспитании ребенка нельзя забывать, что «негативные» чувства всегда существуют и служат динамическими противочленами «позитивных» чувств на протяжении всей жизни [11].

Переход от одной формы эгоидентичности к другой вызывает кризисы идентичности. Кризисы, по Э. Эриксону, — это не болезнь личности, не проявление невротического расстройства, а «поворотные пункты», «моменты выбора между прогрессом и регрессом, интеграцией и задержкой».

В книге Э. Эриксона «Детство и общество» [17] представлена его модель «восьми возрастов человека». По мнению Эриксона, все люди в своем развитии проходят через восемь кризисов, или конфликтов. Психосоциальная адаптация, достигаемая человеком на каждой стадии развития, в более позднем возрасте может изменить свой характер, иногда — коренным образом. Например, дети, которые в младенчестве были лишены любви и тепла, могут стать нормальными взрослыми, если на более поздних стадиях им уделялось дополнительное внимание. Однако характер психосоциальной адаптации к конфликтам играет важную роль в развитии конкретного человека. Разрешение этих конфликтов носит кумулятивный характер, и то, каким образом человек приспосабливается к жизни на каждой стадии развития, влияет на то, как он справляется со следующим конфликтом [9].

Согласно теории Эриксона, специфические, связанные с развитием конфликты становятся критическими только в определенных точках жизненного цикла. На каждой из восьми стадий развития личности одна из задач развития, или один из таких конфликтов, приобретает более важное значение по сравнению с другими. Однако, несмотря на то, что каждый из конфликтов является критическим только на одной из стадий, он присутствует в течение всей жизни. Например, потребность в автономии особенно важна для детей в возрасте от 1 до 3 лет, но в течение всей жизни люди должны постоянно проверять степень своей самостоятельности, которую они могут проявить всякий раз, вступая в новые отношения с другими людьми. Приведенные ниже стадии развития представлены своими полюсами. На самом деле никто не становится абсолютно доверчивым или недоверчивым: фактически люди варьируют степень доверия или недоверия на протяжении всей жизни [9].

В результате борьбы положительных и отрицательных тенденций в решении основных задач на протяжении эпигенеза формируются основные «добродетели личности» — центральные новообразования возраста. Поскольку позитивные качества противостоят негативным, то добродетели личности имеют два полюса — позитивный (в случае решения главной социальной задачи возраста) и негативной (в случае нерешенности этой задачи).

Так, базовая вера против базового недоверия рождает НАДЕЖДУ — ОТДАЛЕНИЕ; автономность против стыда и сомнения: ВОЛЮ — ИМПУЛЬСИВНОСТЬ; инициативность против вины: ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕННОСТЬ — АПАТИЮ; трудолюбие против чувства собственной неполноценности: КОМПЕТЕНТНОСТЬ - ИНЕРЦИЮ; идентичность против диффузии идентичности: ВЕРНОСТЬ — ОТРЕЧЕНИЕ; близость против одиночества: ЛЮБОВЬ — ЗАМКНУТОСТЬ; порождение против самопоглощенности: ЗАБОТУ — ОТВЕРЖЕНИЕ; эгоинтеграция против потери интереса к жизни: МУДРОСТЬ — ПРЕЗРЕНИЕ [11].

Этапы жизненного цикла и их характеристика, приведенная Э. Эриксоном, представленные в табл. 3 (таблица дана по [9]).

1. Доверие или недоверие. Формирование этой первой формы эгоидентичности, как и всех последующих, сопровождается кризисом развития. Его показатели к концу первого года жизни: общее напряжение из-за прорезывания зубов, возросшее осознание себя как отдельного индивида, ослабление диады «мать — ребенок» в результате возвращения матери к профессиональным занятиям и личным интересам. Этот кризис преодолевается легче, если к концу первого года жизни соотношение между базовым доверием ребенка к миру и базовым недоверием складывается в пользу первого [11].

2. Автономия или стыд и сомнение. Начиная ходить, дети открывают для себя возможности своего тела и способы управления им. Они учатся есть и одеваться, пользоваться туалетом и осваивают новые способы передвижения. Когда ребенку удается сделать что-либо самостоятельно, он обретает чувство самоконтроля и уверенности в себе. Но если ребенок постоянно терпит неудачи и его за это наказывают или называют неряшливым, грязным, неспособным, плохим, он привыкает испытывать стыд и сомнение в собственных силах [9].

3. Инициатива или чувство вины. Дети в возрасте 4—5 лет переносят свою исследовательскую активность за пределы собственного тела. Они узнают, как устроен мир и как можно на него воздействовать. Мир для них состоит как из реальных, так и из воображаемых людей и вещей. Если их исследовательская деятельность в целом эффективна, они научаются обращаться с людьми и вещами конструктивным способом и обретают сильное чувство инициативы. Однако если их строго критикуют или наказывают, они привыкают чувствовать себя виноватыми за многие свои поступки [9].

4. Трудолюбие или чувство неполноценности. В возрасте от 6 до 11 лет дети развивают многочисленные навыки и умения в школе, дома и среди своих сверстников. Согласно теории Эриксона, чувство Я значительно обогащается при реалистичном росте компетенции ребенка в различных областях. Все большее значение приобретает сравнение себя со сверстниками. В этот период особенно сильный вред наносит негативное оценивание себя по сравнению с другими.

5. Идентичность или смешение ролей. До наступления юности дети узнают целый ряд разных ролей — ученика или друга, старшего брата или сестры, ученика спортивной или музыкальной школы и т. д. В отрочестве и юности важно разобраться в этих различных ролях и интегрировать их в одну целостную идентичность. Юноши и девушки ищут базисные ценности и установки, охватывающие все эти роли. Если им не удается интегрировать стержневую идентичность или разрешить серьезный конфликт между двумя важными ролями с противоположными системами ценностей, результатом становится то, что Эриксон называет диффузией идентичности [9].

Пятую стадию в развитии личности характеризует самый глубокий жизненный кризис. Детство подходит к концу. Завершение этого большого этапа жизненного пути характеризуется формированием первой цельной формы эгоидентичности.

Три линии развития приводят к этому кризису: это бурный физический рост и половое созревание («физиологическая революция»); озабоченность тем, «как я выгляжу в глазах других», «что я собой представляю»; необходимость найти свое профессиональное призвание, отвечающее приобретенным умениям, индивидуальным способностям и требованиям общества. В подростковом кризисе идентичности заново встают все пройденные критические моменты развития. Подросток теперь должен решить все старые задачи сознательно и с внутренней убежденностью, что именно такой выбор значим для него и для общества. Тогда социальное доверие к миру, самостоятельность, инициативность, освоенные умения создадут новую целостность личности [11].

6. Близость или изоляция. В поздней юности и ранней взрослости центральным противоречием развития является конфликт между близостью и изоляцией. В описании Эриксона близость включает в себя нечто большее, чем сексуальная близость. Это способность отдать часть себя другому человеку любого пола, не боясь потерять собственную идентичность. Успех при установлении такого рода близких отношений зависит от того, как были разрешены пять предыдущих конфликтов [9].

Интервал между юностью и взрослым состоянием, когда молодой человек стремится (путем проб и ошибок) найти свое место в обществе, Э. Эриксон назвал «психическим мораторием». Острота этого кризиса зависит как от степени разрешенности более ранних кризисов (доверия, независимости, активности и др.), так и от всей духовной атмосферы общества. Непреодоленный кризис ведет к состоянию острой диффузии идентичности, составляет основу специальной патологии юношеского возраста. Синдром патологии идентичности, по Э. Эриксону: регрессия к инфантильному уровню и желание как можно дольше отсрочить обретение взрослого статуса; смутное, но устойчивое состояние тревоги; чувство изоляции и опустошенности; постоянное пребывание в состоянии чего-то такого, что сможет изменить жизнь; страх перед личным общением и неспособность эмоционально воздействовать на лиц другого пола; враждебность и презрение ко всем признанным общественным ролям [11].

7. Генеративность или стагнация. Во взрослости, после того как предыдущие конфликты частично разрешены, мужчины и женщины могут уделить больше внимания и оказать помощь другим людям. Родители иногда находят себя, помогая своим детям. Некоторые люди могут бесконфликтно направить свою энергию на разрешение социальных проблем. Но неудача при разрешении предыдущих конфликтов часто приводит к чрезмерной поглощенности собой: излишней озабоченности своим здоровьем, стремлению непременно удовлетворить свои психологические потребности, уберечь свой покой и т. п. [9].

8. Целостность эго или отчаяние. На последних этапах жизни люди обычно пересматривают прожитую жизнь и по-новому оценивают ее. Если человек, оглядываясь на свою жизнь, испытывает удовлетворение, потому что она была наполнена смыслом и активным участием в событиях, то он приходит к выводу, что жил не зря и полностью реализовал то, что было ему отпущено судьбой. Тогда он принимает свою жизнь целиком, такой, какая она есть. Но если жизнь кажется ему напрасной тратой сил и чередой упущенных возможностей, у него возникает чувство отчаяния. Очевидно, что то или иное разрешение этого последнего в жизни человека конфликта зависит от совокупного опыта, накопленного в ходе разрешения всех предыдущих конфликтов [9].

Концепция Э. Эриксона называется эпигенетической концепцией жизненного пути личности. Как известно, эпигенетический принцип используется при изучении эмбрионального развития. Согласно этому принципу, все, что растет, имеет общий план. Исходя из этого общего плана развиваются отдельные части. Причем каждая из них имеет наиболее благоприятный период для преимущественного развития. Так происходит до тех пор, пока все части, развившись, не сформируют функциональное целое. Эпигенетические концепции в биологии подчеркивают роль внешних факторов в возникновении новых форм и структур и тем самым противостоят преформистским учениям. С точки зрения Э. Эриксона, последовательность стадий — результат биологического созревания, но содержание развития определяется тем, что ожидает от человека общество, к которому он принадлежит. По Э. Эриксону, любой человек может пройти все эти стадии, к какой бы культуре он не принадлежал, все зависит от того, какова продолжительность его жизни [11].

Значение концепции Э. Эриксона заключается в том, что он впервые дал характеристику этапам всего жизненного цикла и ввел поздние возрасты в область интересов возрастной психологии. Он создал психоаналитическую концепцию об отношениях Я и общества и сформулировал ряд важных для практической психологии понятий «групповой идентичности», «эгоидентичности», «психического моратория [11].

30.Теории эмоций (Ч. Дарвин, Джемс-Ланге, П.В. Симонов)

Эволюционная теория происхождения эмоций Чарльза Дарвина, опубликована в книге «Выражение эмоций у человека и животных» в 1872 году. В ней эволюционный принцип применяется к психологическому развитию живого организма и доказывается, что между поведением животного и человека не существует непроходимой пропасти. Как показал Дарвин, во внешнем выражении разных эмоциональных состояний, в экспрессивно-телесных движениях много общего у антропоидов и слепорожденных детей. Эти наблюдения легли в основу его теории. Эмоции, согласно этой теории, появились в процессе эволюции живых существ как жизненно важные приспособительные механизмы, способствующие адаптации организма к условиям и ситуациям его жизни. Телесные изменения, сопровождающие различные эмоциональные состояния, в частности, связанные с соответствующими эмоциями движения, по Дарвину, есть не что иное, как рудименты реальных приспособительных реакций организма. И действительно, общность эмоциональных выражений человека и, во всяком случае, высших животных, стоящих наиболее близко к человеку, настолько очевидна, что не поддается никакому оспариванию.

Органическая теория эмоций выдвинута независимо друг от друга американским философом и психологом Уильямом Дже[й]мсом и датским медиком Карлом Георгом Ланге в 1880—1890 годах. Основанием для теории послужил анализ соответствия между объективным проявлением активности вегетативной сферы и субъективным ощущением переживаемой эмоции. Согласно данной теории, эмоциональное ощущение — это проявление в сознании функциональных перестроек в организме, происходящих на уровне вегетативной нервной системы. Внешнее раздражение вызывает рефлекторные изменения в деятельности сердца, дыхании, кровообращении, тонусе мышц, вследствие чего в сознание проецируются разные ощущения, из которых и слагается переживание эмоций. То есть, сначала под действием внешних стимулов происходят характерные для эмоций изменения в организме и только затем, как их следствие, возникает сама эмоция. Если вегетативные реакции являются причиной, а эмоции следствием в континууме взаимодействия организма со средой, то «мы грустим, потому что плачем, сердимся, потому что наносим удар, боимся, потому что дрожим». В сравнении с рудиментарной теорией эмоций, которая рассматривает их в контексте элементарных программ поведения, теория Джемса-Ланге затрагивает более глубокие механизмы поведения, оценивая эмоции на подготовительной стадии, как набор вегетативных реакций, обеспечивающих реализацию плана действий. Следует обратить внимание, что в обеих концепциях эмоции рассматриваются несколько односторонне, как атрибут небольшого набора врожденных программ поведения, поэтому создается впечатление, что ряд процессов нашего сознания лишен эмоционального сопровождения, соответственно становится труднообъяснимым присущее человеку богатство эмоциональной сферы.

Потребностно-информационная теория эмоций Павла Васильевича Симонова развивает идею Петра Кузьмича Анохина о том, что качество эмоции необходимо рассматривать с позиций эффективности поведения. Все сенсорное разнообразие эмоций сводится к умению быстро оценить возможность или невозможность активно действовать, то есть косвенно привязывается к активирующей системе мозга. Эмоция представляется как некая сила, которая управляет соответствующей программой действий и в которой зафиксировано качество этой программы. С точки зрения данной теории, предполагается, что «… эмоция есть отражение мозгом человека и животных какой-либо актуальной потребности (ее качества и величины) и вероятности (возможности) её удовлетворения, которую мозг оценивает на основе генетического и ранее приобретенного индивидуального опыта»^[9]. Это утверждение можно представить в виде формулы:

Э = П × (Ин — Ис),

где Э — эмоция (её сила, качество и знак); П — сила и качество актуальной потребности; (Ин - Ис) — оценка вероятности (возможности) удовлетворения данной потребности, на основе врождённого (генетического) и приобретённого опыта; Ин — информация о средствах, прогностически необходимых для удовлетворения существующей потребности; Ис — информация о средствах, которыми располагает человек в данный момент времени.

Из формулы хорошо видно, что при Ис<Ин эмоция приобретает отрицательный характер, а Ис>Ин — положительный.