Фридрих Ратцель (1844-1904).

Германская школа геополитики

Эта школа возникла как часть географической науки. У ее истоков стояли К. Риттер, Ф. Ратцель, Р. Челлен. Расцвет германской школы пришелся на 1920—1940 гг. Он был связан с именами К. Хаусхофера, К. Шмитта, Э. Обета, К. Вовинкеля, А. Грабовски.

Немецкая геополитика развивалась в двух направлениях. Первое — националистическое — имело своим истоком национальную неудовлетворенность немцев, заключавшуюся в отлучении их от процесса создания колониальных империй и поражении в Первой мировой войне. Второе направление германской геополитики — интернационалистское, левое, социал-демократическое — нашло свое воплощение в работах Г. Графа, К Виттфогеля, других сторонников реформаторского марксизма. Оно ставило своей за­дачей дополнить исторический материализм географическим детерминизмом, «привязать» экономические и политические отношения между людьми и государствами к природе, земле, почве.

По мере развития географии повсеместно формируется географическое национальное сознание, в частности представления о пространстве и об отношениях между человеком и пространством. Новаторами в этой области стали немецкие географы Карл Риттер (1799-1859) и Фридрих Ратцель (1844-1904).

Труды К. Риттера оказали большое влияние на развитие географической науки в Европе, в том числе и в России. Его ученик и последователь П.П. Семенов-Тян-Шанский популяризировал идеи Риттера в Российском географическом обществе, в публикациях его доклаов и трудов.

Все геополитики-классики были хорошо знакомы с работами Риттера и считали его одним из предшественников геополитики. В частности, методом Риттера, его представлениями о связи «почвы и крови» пользовались Ратцель, Науманн, Хаусхофер, русские евразийцы.

Фридрих Ратцель (1844-1904).

Взгляды К. Риттера получили свое дальнейшее развитие в работах немецкого исследователя Ф. Ратцеля, которого по праву называют отцом геополитики. Свои взгляды он изложил в книгах «Антропогеография», которая вышла в двух томах в 1882 и 1893 гг., и «Политическая география» (1897). Правда, сам Ратцель не использовал термина «геополитика». Он был убежден, что является основоположником политической географии в современном понимании этой науки. С позиций нашего сегодняшнего научного знания есть все основания утверждать, что Ратцель выдвинул, как мы увидим далее, целую серию интересных геополитических идей. Именно это позволило известному немецкому геополитику Отто Мауллю весьма категорично заявить: «Без Ратцеля развитие геополитики было бы немыслимо, поэтому Челлен или кто-нибудь другой не может быть назван, как это иногда случается по невежеству, отцом геополитики. Им является Ратцель».

В работах Ратцель исходил из понимания пространства как политического ресурса и тем самым делал упор на географическую обусловленность внешней и внутренней политики. В понятие «географическая обусловленность» Ратцель включал размеры, положение и границы страны, ландшафт с его растительностью и водами и отношение к другим частям земной поверхности. Это пространство не просто территория, а политическая сила.

Одним из самых сильных «двигателей» развития человеческого общества, как отмечал Ф. Ратцель, являлась борьба с морем. Взаимоположение суши и моря не только привносит разнообразие на поверхности Земли, но и, взаимодействуя с человеческими сообществами, создает своеобразные «исторические группировки», такие как средиземноморский мир, балтийские страны, атлантические державы, тихоокеанская культурная область и др.

В своей работе «Антропогеография» Ратцель, по сути дела, поставил на научную основу проблему связи географического и политического. Основные постулаты географии человека в сжатом виде были сформулированы Ратцелем в одной из поздних работ «Человечество как жизненное явление на Земле» (1901), в которой автор исходил из представления, что человечество принадлежит Земле как ее часть. Таким образом, антропогеография изучает своеобразный минерально-органический комплекс, состоящий, во-первых, из планеты Земля в ее геологическом (как небесное тело со всеми содержащимися в ее недрах веществами) и географическом (как взаимосвязь трех сфер: земной, водной и воздушной) аспектах; этому комплексу принадлежит, во-вторых, растительный и животный мир, а также, в-третьих, — человеческое общество.

Антропогеография базируется на следующих утверждениях:

• все страны мира взаимосвязаны;

• человек, все сообщества людей включены в общую жизнь земного шара;

• народ и государство каждого человеческого сообщества представляют собой единый организм;

• этот организм находится в постоянном историческом движении, развитии и росте;

• рост государственного организма продолжается до естественных границ;

• на рост и развитие государства оказывают влияние климат и географическое положение, т.е. его территория, формы земной поверхности, а также плотность населения;

• существенное значение для стимулирования развития государственного организма имеет морская среда.

Ратцелю принадлежит знаменитое высказывание: «Народ должен жить и умереть на земле, предоставленной ему судьбой, повинуясь своему жребию». Как видим, отец-основатель немецкой геополитики подчеркивает связь между народом и средой его обитания, возводя эту связь в некий вечный, внеистори-ческий абсолют.

В контексте зарождения «народной» географии, в отличие от географии государей, и поиска немецкой идентичности, Ратцель пытался установить законы политической географии. Он основывает свои рассуждения на устойчивых и статических очертаниях физической географии. Его размышления артикулировались вокруг судьбы Германии, ее места, идентичности и роли в мире.

На становление Ратцеля как политического географа большое влияние оказали идеи И. Канта, Ч. Дарвина и социал-дарвинистов, а также К. Риттера, А. Гумбольдта, Г. Спенсера, Ф. Тенниса.

Ф. Ратцель принимает активное участие в войне 1870 г. против Франции Наполеона III. За боевые действия он получил награду — Железный крест за храбрость. Война оставила глубокий след в сердце Ратцеля. Он пишет «Картины войны с Францией», где излагает военную кампанию с позиции немецкой стороны. Волнующим событием, повлиявшим на научные занятия Ратцеля, стало также объединение Германии в 1871 г.

Ратцель сформулировал важную геополитическую концепцию «мировой державы» (Weltmacht). Он заметил, что большие страны в своем развитии имеют тенденцию к максимальной географической экспансии, выходящей постепенно на планетарный уровень. Следовательно, рано или поздно, географическое развитие должно подойти к своей континентальной фазе. Применяя этот принцип, выведенный из американского опыта политического и стратегического объединения континентальных пространств, к Германии, Ратцель предрекал ей судьбу континентальной державы.

В 1876 г. Ратцель завершает докторскую диссертацию, посвященную «Китайской эмиграции». Обращает на себя внимание тот факт, что он высказывает восхищение китайской системой (насильственного) пространственного размещения населения, с помощью чего была осуществлена колонизация территорий, завоеванных Пекином. Этот факт он рассматривает как метод мирной колонизации, который мог бы быть применен Германией, где населению уже тогда было тесно на ограниченных немецких территориях. С этой точки зрения в своей работе «Политико-географическая ретроспектива» (1898) он приветствует политику закрепления немецких крестьян на аннексированных Пруссией польских территориях.

Действие и мысль Ратцеля полностью вписывается в контекст своего времени. Будучи немецким националистом, какими были большинство его современников, он принимал активное участие в деятельности многих политических и патриотических структур, в частности в деятельности пангерманского союза и национально-либеральной партии, членом которой он являлся. Он защищает идею, согласно которой Рейх должен иметь политику мирового измерения. Он был убежден, что Германия должна быть империей, подобно своим двум главным соперникам — Франции и Англии. Согласно Ратцелю, Германия должна иметь широкую зону влияния и господства. «Чтобы сильная держава была мировой, — пишет он, — необходимо, чтобы она была представлена во всех частях известных пространств и, в частности, во всех стратегических точках».

Германия, опоздавшая к разделу мира, задыхалась в своих границах. Нехватка земли, ресурсов и рынков сбыта стала для немцев навязчивой идеей. Экономический кризис 1873 г., разразившийся после эйфории, вызванной победой над Францией в 1871 г., способствовал усилению территориальных притязаний Германии. После воцарения Вильгельма II (1888) и ухода в отставку Бисмарка (1890) ничто более не сдерживало территориальные аппетиты немцев. Германия не собиралась довольствоваться несколькими замор­скими владениями: Юго-Восточной Африкой, Того, Камеруном, доставшимися ей при Бисмарке. Она заявляет претензии на обладание полноценной колониальной империей.

Интерес к заморским странам привел Ратцеля к написанию «Этнологии» (1885-1888), «Эскиза новой карты Африки с несколькими общими замечаниями о принципах политической географии» (1885), «Исследования политических пространств» (1885), «Государства и почвы» (1886).

Главный труд Ратцеля появляется в 1897 г. Он получил наименование «Политическая география, или География государств, торговая и военная». В ней он исследует роль и функционирование государства. В предисловии ко второму изданию данного труда (1903) он напишет, что политическая география является «географией государств, торговли и войны».

В этом произведении Ф. Ратцель показывает, что Земля является неподвижной данностью и объектом соперничества между людьми, так как развитие истории во многом связано с намерениями правителей в отношении Земли. Государство, одновременно состоящее из конкретного земельного пространства и его восприятия народами, достигает стадии «укорененного организма» только тогда, когда объединяет материальную и политическую идею народа в отношении территории, на которой он живет.

«Государства, — уточняет Ф. Ратцель в «Политической географии», — на всех стадиях своего развития рассматриваются как организмы, которые с необходимостью сохраняют связь со своей почвой и поэтому должны изучаться с географической точки зрения. Как показывают этнография и история, государства развиваются на пространственной базе, все более и более сопрягаясь и сливаясь с ней, извлекая из нее все больше и больше энергии. Таким образом, государства оказываются пространственными явлениями, управляемыми и оживляемыми этим пространством; и описывать, сравнивать, измерять их должна география. Государства вписываются в серию явлений экспансии Жизни, являясь высшей точкой этих явлений».

Особенности государства, утверждал Ф. Ратцель, определяются народом и землей. Он утверждал, что «...в создании государства как организма участвует определенная часть пространства Земли так, что свойства государства оказываются как бы свойствами народа и земли. Важнейшие из них — это размеры, положение и граница, затем форма земли с ее растительностью и водами и, наконец, ее отношение к другим частям земной поверхности». Совокупность этих особенностей, по Ратцелю, образует страну. «И когда говорят о нашей «стране», — утверждал он, — сюда добавляется то, что человек создал, а также воспоминания, которые с ней связаны. И такая концепция, изначально чисто географическая, приобретает смысл пространственной и чувственной связи между жителями страны и их историей».

Для Ратцеля государство — это форма жизни людей на земле, живой организм, распространяющийся вместе с людьми на все континенты и острова Земли. Условием жизни и роста государств является неразрывная связь с землей, почвой, на которой они существуют. А так как государства создаются людьми и существуют в неразрывной связи с народами и землей, то они и являются тем «политическим клеем», соединяющим воедино эту триаду. «Наиболее сильными государствами будут те, — отмечает Ратцель, — где политическая идея пронизывает все государственное тело, до последней его части... И политическая идея обнимает не только народ, но и его территорию».

Государство, как и всякий живой организм, рождается, растет, развивается, отступает назад и умирает. Естественно, оно сталкивается с другими живыми организмами для того, чтобы использовать их ресурсы для выживания. И потому оно находится как бы в окружении питающего его (lebensraum) пространства.

Пространство — die Raum — понимаемое как земля, является ключевым для Ратцеля: вся История определяется намерениями людей в отношении земли. Земля является объектом соперничества и оправдывает любую конфронтацию.

Каждому государству для развития необходимы обширные континентальные территории, которые имеют большее значение, нежели морские пути, при условии, что эти территории управляются сильным государством. Каждому народу необходимо научиться переходить от восприятия небольшой территории к восприятию более обширной.

«Народ растет, увеличиваясь в числе, страна — увеличивая свою территорию. Так как растущий народ нуждается в новых землях для увеличения своей численности, то он выходит за пределы страны. Первоначально он ставит себе и государству на службу те земли внутри страны, которые до сих пор были не заняты: это внутренняя колонизация. Если ее становится недостаточно, народ устремляется вовне, и тогда появляются все те формы пространственного роста,... которые, в конце концов, неизбежно ведут к приобретению земли: это внешняя колонизация — военное продвижение, завоевание».

Не удивительно, что Ратцель считает границы временными ограничителями, которые могут быть изменены, если в этом есть потребность людей. И он уточняет: «мы не видим в природе картографического представления границ. На картах они являются только абстракцией, реальностью является приграничная полоса».

Ратцель уделяет первостепенное внимание значению естественных границ в жизни государства. Он выводит зависимость степени выгодности естественных границ государства от их протяженности. Выгодность сухопутных границ характеризуется обратно пропорциональной зависимостью от их длины, а морских границ — прямо пропорционально их протяженности. Ратцель относит морские берега к важнейшему типу политических границ: берег дает нам в соседи природу, и этот сосед, несмотря на прибой волн и всякие бури, удобнее, чем наиболее дружественно расположенные соседи.

Ратцель, говоря о связи людей с землей, на которой они проживают, особо подчеркивает роль и значение элементов мобильности народа. Он утверждает: «В мобильности заключена самая элементарная политическая сила. Чем более мобильным является народ, тем большее пространство он занимает».

Ратцелем была разработана одна из первых геополитических схем. На карте Восточного полушария ученый выделяет отдельные «круги народов», носителей различных социокультурных типов — западный (от Атлантики до Тихого океана), восточно-азиатский, персидско-индийский и эритрейский (афроазиатский). Образуемые «кругами» узлы границ будут присутствовать во многих последующих геополитических концепциях. Это, в первую очередь, ближневосточный узел на стыке западнохристианского, православного и мусульманского миров и центрально-азиатский узел на стыке китайского (конфуцианско-буддистского), христанского, мусульманского и индуистского миров.

Идеалом естественного положения государства ученый считал занятие им целого «Мирового Острова» — континента от моря и до моря. На политической карте мира таких стран немного. Среди них Россия, США и Канада имеют самые протяженные морские границы.

Соединяя науку и политику, Ратцель стремился создать «пространственную технологию» государственной власти как инструмент, находящийся на службе прусских амбиций. Одним словом, он является носителем проекта немецкого экспансиониз­ма. «Если политическая география, — утверждал Ратцель, — не требует иных, негеографических методов, то она должна полностью уподобиться наблюдению за геополитическими феноменами, она превратится тем самым в пространственную концепцию, «географический смысл», сравнимый с историческим смыслом, который может воспринимать каждый факт из жизни народов только как звено цепи, которое потерялось в неизмеримой глубине ночи времени». Ратцель добавляет, что этот географический смысл никогда не отсутствовал у прагматичных государственных деятелей, и он характеризует целые нации.

В «Политической географии» Ратцель предпринял попытку сформулировать логику территориальной экспансии. В 1901 г. он публикует произведение «К вопросу о законах пространственной экспансии государств», где формулирует сразу семь законов экспансии, которые он рассматривает как универсальные:

• пространство государств растет вместе с ростом их культуры;

• пространственный рост государства сопровождается иными симптомами развития: развитием идей, торговли, производства, мессионерством, повышенной активностью в различных сферах;

• пространственный рост государства осуществляется путем соединения и поглощения малых государств;

• граница есть периферийный орган государства и как таковой служит свидетельством его роста, силы или слабости и изменений в этом организме;

• в своем росте государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физического окружения, береговые линии, русла рек, равнины, районы, богатые ресурсами;

• исходный импульс к территориальному росту приходит к государствам извне как результат различия уровней цивилизации соседствующих территорий;

• общая тенденция к слиянию и поглощению слабых наций переходит от государства к государству и, набирая силу, подталкивает к еще большему увеличению территорий.

Приведенные Ратцелем «законы» отражали реальность международных отношений конца XIX в. и тот тип мирового порядка, когда мощь и богатство государства отождествлялись с размерми контролируемой им территории.

Представляет интерес и тот факт, что Ф. Ратцель интересовался морскими вопросами. В своей книге «Море — источник могущества народов» (1901) он предстает перед читателем сторонником создания немецкого флота, который был бы способен нанести поражение английскому флоту и укрепить международное влияние немцев. «Германия, — писал он, — должна быть сильной и на море настолько, чтобы выполнить свою миссию в мире». Откликаясь на опасения адмирала Альфреда фон Тирпица, Ратцель выступает за право доступа к открытому морю для немецких кораблей. «Германия оказалась позади морских держав, с которыми она должна быть рядом». И он высказывает убеждение, что Германии по силам выполнение такой задачи, для чего необходимо было использовать возможности технической революции в судостроении. В частности, нужно было приступить к строительству линкоров, что позволило бы изменить сложившееся в пользу Англии соотношение сил на море.

Правда, взгляды Ратцеля были подвергнуты весьма серьезной критике после Первой мировой войны. Потерпев поражение на фронте, немцы, по возвращении домой, не находили более в работах Ратцеля конкретных ответов на новую ситуацию Германии. Фактически, его предложения оказались очень академичными и даже непонятными. Они более не используются теми, кто считал себя преданными послевоенными договорами: им не хватало экзальтации немецкого величия и стремления к расширению территорий. Все это потом найдет отражение в работах Карла Хаусхофера, которого долго будут рассматривать как ниспосланного Провидением человека.

И тем не менее, политическая география Ратцеля предваряет собой появление геополитики. Однако, как отмечает Мишель Коринман, для того чтобы геополитика возникла, нужно было отказаться от органицисткого и биологического видения человеческой географии. Однако в силу ряда причин, включая и достигнутый к тому времени уровень политической географии, этого не было сделано.