Таким образом, Руссо полагал, что в воспитании вступающего в жизнь молодого поколения, может заключаться путь познания гармонии человеческого бытия.

Утопическая система Руссо, изложенная в его произведениях "Эмиль, или о воспитании", "Новая Элоиза", "Исповедь", нашла живой отклик у современников. Уже в годы французской революции стали раздаваться голоса, которые оценивали наследие Руссо не как экстравагантные мечтания, а как пророчества. Рассказывают, что Марат вдохновенно читал отрывки из Руссо с уличных трибун Парижа. Восставшим были понятны требования Руссо о естественных правах человека, его вера в достижение гармонии внутреннего мира человека, общественных интересов через общественный договор ради общего блага.

В то же время концепция Руссо пронизана и пессимистическими настроениями, недаром Екатерина II назвала его меланхоликом. Действительно, предполагая, что все необходимое для счастья человек – сын натуры – получает от природы, а реальная жизнь приносит ему лишь искажения и несчастья. Движение к счастью приобретает характер возврата к естественному состоянию детства для человека, а для человечества – к естественным условиям первобытного общества. Таким образом, история человечества – это печальный рассказ о пути назад.

Идеология английского и французского Просвещения оказала решающее влияние на формирование других национальных направлений общественной мысли XVIII века, например, Германии или России.

На основе изложенного материала попробуем сделать вывод об общих характерных чертах, свойственных европейской общественной мысли XVIII века, которая получила название идеология Просвещения.

-Идеология Просвещения – это система взглядов, в основе которых лежит мировоззрение третьего сословия с его жизненными ценностями.

-Основное внимание идеологов Просвещения сосредоточено на понимании роли и места человека в историческом процессе.

-Естественным и обязательным условием для осуществления творческой деятельности человека просветители считали политическую и духовную свободу.

-Достижение счастья, к которому естественно стремятся все люди, непосредственно связано с развитием интеллекта и незыблемостью нравственных принципов человека, которые он воплощает в своей практической деятельности.

-Соблюдение нравственного закона всеми членами общества является основой социального мира.

-Выработка социально-экономической концепции Просвещения тесно связана с формированием эстетических норм эпохи. Характерно, что образцы хорошего тона и утонченного вкуса просветителей решающе повлияли на развитие художественной и бытовой культуры Европы Нового времени.

На фоне общеевропейского развития XVIII век в России отличался ярким своеобразием. Начало столетия ознаменовано реформаторской деятельностью Петра I. По своему мироощущению, стилю решения проблем царь-плотник был типичным человеком XVII века – века рационализма. Он мог, умел, знал, как вывести свою страну из средневековой изоляции, приобщая к европейским ценностям. За четверть века петровского правления в стране произошел великий исторический переворот. Поддержка государем служилого сословия, высокая оценка деловых и профессиональных качеств, европеизация быта разрушали старые традиции феодально-сословной России. Новый образ страны как открытой европейской державы стал формироваться в новой столице. Тем не менее, петровские преобразования не смогли достичь русской провинции. В первой четверти XVIII века в стране объективно не сложились факторы, формирующие новую культуру. Россия оставалась крепостнической, третье сословие, городское население не заявило о себе как о реальной исторической силе, поэтому европеизация русской жизни, происходившая по воле императора, имела некоторый искусственный оттенок. Россия XVIII века была страной невиданных контрастов. Здесь всего лишь 2-3% населения были грамотны, однако читающая публика знала все европейские новинки просветительской мысли. Страна признанной высокой христианской духовности никогда не читала Библии на современном родном языке. Императрица Елизавета Петровна, тратя невиданные средства на приобретение произведений английской художественной культуры, умирая, так и не поверила, что Англия – это остров.

Таким образом, сравнивая Россию и Западную Европу XVIII века, необходимо иметь в виду, что мы имеем дело с двумя принципиально разными социально-экономическими системами, если Европа стоит на пороге буржуазных революций, то в России третьему сословию еще только предстоит осознать себя исторической силой. Разница в уровне социально-экономического развития определяла и уровень восприятия идеологии Просвещения.

Начало знакомства с новой европейской мировоззренческой системой в России было связано, вероятно, просто с модой. В годы правления Елизаветы Петровны (1741-1762) увлечение русских дворян всем немецким, голландским, итальянским, что было характерно для петровского времени, постепенно сменяется модой на все французское. В потоке новинок в Россию попадают первые произведения французских просветителей. Интерес к этой необычной и свежей по жанру литературе с остроумным сюжетом и интригующей развязкой был огромен. Те, кто не сумел достать Вольтера, Монтескье и других модных французов готовы были переписывать их от руки. К этому времени относятся и первые переводы литературы европейского Просвещения на русский язык. Заметьте, каким значимым является это событие, ведь просвещенное дворянство могло знакомиться с произведениями в оригинале, в переводах скорее нуждалось разночинное общество

По этим литературным новинкам постигала русский язык пятнадцатилетняя девочка, привезенная в Петербург в качестве невесты наследника российского престола – София-Августа-Фредерика-Анхальт-Цербстская – будущая императрица Екатерина II.

Любопытны первые результаты "высадки французского десанта" на русской почве. Известно, например, что Елизавета Петровна заказала Вольтеру исследование, посвященное Петру I, правда, к сожалению, из-за расхождений в оценке деятельности великого реформатора договор не получил развития.

В русском обществе, где только что был открыт Московский университет, оживленную дискуссию вызвала педагогическая концепция Ж.-Ж.Руссо. Споря с пессимизмом Руссо, Сумароков и Ломоносов оптимистично заявляли, что, благодаря своей осознанной деятельности, человечество движется от невежества к прогрессу.

Особым этапом в осмыслении наследия европейского Просвещения для России явились годы правления Екатерины II. В начале своего правления сама императрица способствует распространению новой идеологии в России. Под ее покровительством создается "Собрание, старающихся о переводе иностранных книг", во главе которого Екатерина поставила влиятельных вельмож – В.Орлова и А.Шувалова. Благодаря деятельности "Собрания", Монтескье переводился не менее 12 раз, а отрывки из "Духа законов" Монтескье даже выходили специальными изданиями для детей. Практически все сочинения Руссо узнали русский перевод.

В день убийства Петра III, 6 июля 1762 года, Екатерина пишет письмо Дидро с предложением перенести издание "Энциклопедии" в Россию. В умилении от этой вести Вольтер восклицает: "Ну, славный философ, что скажете о русской императрице? В какое время живем мы: Франция преследует философов, а Скифы ей покровительствуют!"1

Так складывался очередной парадокс русской истории – союз самодержавия и крепостничества с идеологией бури и натиска буржуазных революций. Что же толкнуло стороны к такому, казалось бы, невероятному объединению?

Екатерине II льстило звание просвещенной императрицы, это выдвигало русскую монархию в число передовых стран Европы. Кроме того, как говорится, короля делает свита. Следовало позаботиться о приобщении русского дворянства к передовой культуре Запада, не только посылая их за границу, но и формируя культурообразующие факторы здесь, в России (в первую очередь речь шла о создании системы образования в стране, книжном деле, европеизации быта). Наконец, заигрывания с просветителями были особо выгодны Екатерине II в начале ее царствования, так как она взошла на престол в результате государственного переворота и теперь ей во что бы то ни стало следовало предстать перед миром в выгодном свете интеллектуальной правительницы. Таким образом, отбрасывая всю остроту политических, экономических взглядов просветителей, русская монархия готова была срывать "съедобные" плоды с этого дерева.

Деятели французского Просвещения связывали свои надежды с Россией вполне осознанно. Пропагандируя свои взгляды на родине, они призывали к переменам, одновременно боясь террора и кровопролития. Для начала своих экспериментов они искали территорию, где не так ярко и остро были выражены социальные противоречия. Россия с просвещенной императрицей и народом, близким к природе, совершенно не просвещенным и монархически настроенным, представлялась идеальным полигоном для эксперимента по созданию общества всеобщего благоденствия, в котором царят счастье и покой. Дело лишь в "дозе просвещения".

Так на русской почве во второй половине XVIII века наметился странный союз принципиально разных жизненных концепций, который объективно должен был закончиться разрывом. Игра русского двора в либерализм закончилась с первыми выстрелами, прозвучавшими на баррикадах французской революции.

Несмотря на то, что глубинные идеи европейского Просвещения не были поняты и приняты российской властью, а имя просветителей использовалось скорее в рекламных целях, в целом знакомство России с развитием общественно-политической мысли Европы XVIII века имело чрезвычайно важное значение. На рубеже XVIII-XIX веков кардинально изменился образ русского дворянина, его стиль жизни, нравственные ценности. Просвещение стало проникать в Россию через интеллектуальные слои дворянской элиты, постепенно преображая облик россиянина.

Таким образом, если рассматривать эпоху Просвещения как время кардинального пересмотра взглядов на Человека, то обнаружится ряд общих тенденций в общеевропейском и русском развитии.

Век Просвещения в России точнее следовало бы назвать веком образования или даже ученичества. В основе великих петровских преобразований лежала характерная для европейской традиции мысль, что успех реформ обеспечивается грамотными, образованными, думающими людьми. Петр I, используя, в том числе и чрезвычайные методы, заставил русское дворянство и городское население сесть за парты. Он первым из российских правителей рассматривал заботу об образовании в числе важнейших государственных задач. Именно при нем в России оформилась идея системного подхода к получению образования – от начальной школы до профессиональной подготовки и Университета. К середине XVIII века русское дворянство смогло оценить результаты петровских преобразований и, в частности, обязательное требование грамотности для лиц, находящихся на государственной службе. Образование, открывая огромные возможности для карьеры, постепенно входит в перечень жизненно важных ценностей не только для столичных жителей, но и для провинциалов. За 20 лет правления Елизаветы Петровны уже не только столичное, но и провинциальное дворянство заговорило по-французски, оделось по парижской моде, в домах появились библиотеки, а в детских – иностранные гувернантки. Будущее дворянских недорослей родители связывали если не с получением диплома европейского университета, то хотя бы Московского.

Просвещенная императрица Екатерина II, которая любила демонстрировать свою приверженность идеям петровских преобразований, с первых дней своего правления создает специальную комиссию по подготовке реформы народного образования. Разработка проектов комиссии растянулась на долгие годы, и реформа началась лишь в 1782 году. Однако отдельные идеи начали апробироваться уже с 60-х годов. Выдающуюся роль в подготовке и проведении реформы сыграл Иван Иванович Бецкой.

Личность И. И. Бецкого представляет собой характерный пример человека эпохи Просвещения. Он был незаконнорожденный, и, казалось бы, что судьба приготовила мальчику не слишком счастливую долю. Но благодаря своему уму, трудолюбию и энергии, он стал одним из блестящих людей России конца XVIII века. Получив образование за границей, он посвятил себя служению Родине.

Стараниями И.И.Бецкого была создана разнообразная сеть учебно-воспитательных учреждений в России - Смольный институт благородных девиц с отделениями для девочек-мещанок; коммерческое училище в Петербурге и Москве; училище при Академии художеств. В ходе школьной реформы 1782-1786 гг. по всей России создается система народных училищ. Сам И.И.Бецкой был назначен директором Сухопутного шляхетского корпуса.

Для всех новых учебных заведений он разработал специальные уставы, в которых европейские просветительские идеи в области педагогики воплотились в обязательные нормы. Запрещалось бить детей, бранить их, ломать естественную природу ребенка. Задачей воспитателя являлось развитие природных качеств и склонностей ученика, развитие у него интереса к учебе. В основе педагогического метода И.И.Бецкого лежала формула: "Сначала любить, потом учить".

Образ жизни Ивана Ивановича представлялся образцом для его воспитанников. Его великолепный дом на Марсовом поле в Петербурге являлся достаточно известным интеллектуальным салоном, в стенах которого могли встречаться не только его подопечные, воспитанники, но и блистательные люди эпохи, например, вице-канцлер Н.П.Панин воспитатель будущего императора Александра I, генерал-фельдмаршал В.Миних, короли: польский – Станислав Август Понятовский и шведский – Густав II; австрийский император Иосиф II; прусский наследный принц и др.

И.И.Бецкой был своеобразным новатором в организации своего городского быта. Одним из первых в России в своем петербургском доме он устроил висячий зимний сад, в котором даже плодоносили деревья, а по саду бегали искусственно выведенные цыплята. Сад примыкал к рабочему кабинету Бецкого и "бегание птенцов, - как замечает один из современников, - служило приятным для него развлечением и обращало мысли старца к другим птенцам, о призрении коих он столь заботился. Это была живая эмблема важнейшего круга его благотворительных дел".[1]

Высокой просветительской задаче соединения чувства и разума была подчинена вся деятельность И.И.Бецкого.

Высокие цели народного Просвещения (а не просто образования), которые должны были утверждаться в ходе школьной реформы, давали повод современникам говорить: "Петр дал нам бытие, Екатерина - душу".

Разумеется, всесословный принцип получения образования, провозглашенный в ходе реформы, не мог быть осуществлен в реалиях российской жизни XVIII века. Крепостническая зависимость крестьян, отсутствие школ в деревнях, дороговизна обучения и т.п. препятствовали получению образования низов. Тем не менее, во второй половине XVIII века произошел качественный сдвиг в мировоззрении россиян, тем более имущих классов. Быть грамотным стало престижно. Характерно, что если в петровское время россияне рассматривали образование как необходимое стартовое условие для "ловли чинов", то к концу века в просвещении видели нравственную категорию, высокую жизненную ценность, влияющую не на внешние обстоятельства жизни, а на преображение духовного мира. Достаточно вспомнить произведения Д.Фонвизина, проникнутые злой сатирой на старый дворянский быт, презиравший европейскую просвещенность. Русское общество, вкусив плоды образования, уже могло смеяться над своими пороками.

С начала проведения реформы народного образования до конца XVIII века общее число училищ в России возросло в7,8 раза, а количество учащихся в них – в 4,5 раза.1 Эти данные касаются только системы государственного образования, но следует иметь в виду, что во времена правления Екатерины II был отменен петровский указ об обязательном посещении школ дворянскими детьми. Поэтому надо полагать, что количество учащихся в стране было значительно выше за счет дворянских недорослей, получавших или домашнее образование или в закрытых сословных школах.

Любопытно, что дворянское домашнее воспитание к концу века приобретает определенные системные черты. Здесь также наблюдается поэтапное освоение материала, программный курс обучения, часто мы видим четко определенную цель – подготовить молодого человека к продолжению учебы, например, в университете. Существовала традиция обучения и иностранным языкам: с детства изучался французский, а уже в подростковом возрасте – английский. Характерным явлением времени становится заинтересованность родителей в качестве обучения своих детей. Судьбы детей в семействах Строгановых, Воронцовых, Мусиных-Пушкиных, Белосельских-Белозерских, Румянцевых, Муравьевых, Кутайсовых и многих других дворянских фамилий подтверждают это. В процессе получения образования судьба сводила многих молодых людей с идеологами европейского Просвещения. Кстати, пример подавала сама императрица, пригласившая к своему любимому внуку Александру швейцарского просветителя, в будущем президента Швейцарской Федерации Лагарпа. В воспоминаниях очевидцев довольно часто отмечается, что при обсуждении социальных проблем русские ученики, бывало, придерживались более радикальных взглядов по сравнению со своими учителями. Так, будущий император доказывал Лагарпу преимущества республиканского правления перед конституционной монархией, а Павел Строганов, оказавшись в революционном Париже, буквально втягивает своего учителя Жильбера Ромма в практику якобинской борьбы.

Французская революция, современниками которой стали эти новые молодые русские люди, предоставила им возможность примерить идеалы своей юности к реалиям жизни. Показательна история князя Александра Михайловича Белосельского-Белозерского (1752-1809 гг.). Родители Александра, который с ранних лет проявлял склонность к искусству, истории, музыке, послали его для получения образования в Германию под руководством члена Берлинской академии наук, будущего якобинца Тибо. Воспитав в молодом человеке независимость и прямоту суждений, Тибо ввел его в круг европейских просветителей. Вольтер, Бомарше, Лагарп были в кругу друзей Александра Михайловича. Руссо отмечал, что: ²Мало людей внушали мне столько уважения и доверия, как князь А.Белозерский².1 Революция застала князя во Франции, и его донесения о ходе и развитии событий высоко ценились русским двором. Усвоив уроки просветительской мысли, он не спешил занимать крайние позиции в этих отчетах, помня, что торопливая нетерпеливость, называемая часто твердостью, может обернуться несправедливостью и драмами дипломатии. Так воспитание ума давало блестящий результат в нравственном и профессиональном становлении личности.

Во второй половине XVIII века продолжает углубляться процесс европеизации жизни русского провинциального дворянства. "Жалованная грамота дворянству" (1785 г.) провозгласила свободу их от обязательной военной и государственной службы, что открывало возможность добровольно вернуться в свое имение. Но возвращение в патриархальный уклад жизни родового гнезда уже не удовлетворяло новое поколение российских дворян. Вкусы и понятия городского быта приносятся в деревню. Общество соседей по имению теперь способно оценить изящество ума, европейские манеры, вольнодумство и даже университетское образование:

В свою деревню в ту же пору

Помещик новый прискакал

……………………………..

По имени Владимир Ленский,

С душою прямо геттингенской,

Красавец, в полном цвете лет,

Поклонник Канта и поэт,

Он из Германии туманной

Привез учености плоды:

Вольнолюбивые мечты,

Дух пылкий и довольно странный,

Всегда восторженную речь

И кудри черные до плеч.

……………………………..

Богат, хорош собою, Ленский

Везде был принят как жених.1

Жизнь в имении на лоне природы воспринималась просвещенными людьми и как воплощение идей Руссо о воспитании "естественного человека". Родные пейзажи должны были учить человека добру, красоте, пониманию гармонии. Можно заметить разницу понимания и общения с природой городского аристократа и поместного дворянина. Столичная аристократия, преследуя цели воспитания чувств, специально разбивала пейзажные, так называемые английские парки, в которых культивировался "дух натуры" с его хижинами, пещерами, гротами, храмами дружбы (вспомним, например, парк Павловска). Провинциальный дворянин в это же время совершает огромную работу духа под воздействием идеологии Просвещения, изменяя традиционно потребительское отношение к знакомой с детства природе, видя в ней великого воспитателя, а не обычный предмет хозяйствования.

Идеология Просвещения оказала серьезное влияние на понимание русским дворянством своей сословной принадлежности. Заносчивость и кичливость в результате воспитания сменяются толерантностью и даже осознанием гражданской ответственности.Обучение какому-либо ремеслу входило в воспитательные программы и учебных заведений (например, в Смоленском институте девушек обучали рукоделию ), и в программы домашнего воспитания. Знание, умение, труд на лоне природы подчеркивали благородство и высокое нравственные качества человека. Поэтому не следует удивляться, когда мы узнаем о том, что жена Павла I Мария Федоровна любила работать на токарном станке, впрочем, как и Екатерина II , и вместе с работниками Павловского парка ухаживала за посадками.

Правда, уместно заметить, что овладение ремеслом, воспитание трудолюбия для русского дворянства XVIII века являлось задачей достаточно отвлеченного характера. Труд для них – категория скорее нравственная или даже эстетическая, а вот понятие труда, который обеспечивает жизнь, так и не было освоено русской аристократией. Всякая предприимчивость дворянства, тем более направленная на решение социальных вопросов, в лучшем случае воспринималась как чудачество и отклонение от нормы.

Один среди своих владений.

Сперва задумал наш Евгений…

Порядок новый учредить,

В своей глуши мудрец пустынный,

Ярем он барщины старинной

Оброком легким заменил:

И раб судьбу благословил.

Зато в углу своем надулся,

Его расчетливый сосед:

Другой лукаво улыбнулся,

И в голос все решили так,

Что он опаснейший чудак.[2]

Чисто буржуазная тема социально-экономического развития общества, где труд каждого индивида рассматривается через призму процветания государства, для российской аристократии XVIII века оказался тем самым «несъедобным плодом» Просвещения. Собственно, здесь прослеживается принципиальная разница понимания и восприятия идеологии Просвещения на Западе и в России. Для Запада – это объективно зарождающееся мировоззрение сословия, которое хорошо знало цену труду и к XVIII веку смогло ощутить себя реальной исторической силой, способной совершенствовать общество. Для России же Просвещение – заимствованная мода, красивое платье с чужого плеча. Поэтому – перекраивали, переделывали и оставляли лишь то, что красило жизнь, но не подрывало основ.

Справедливости ради следует отметить, что наиболее дальновидные и образованные представители русского дворянства под влиянием идей Просвещения и реалий политической жизни Европы конца XVIII века задумывались над жизнеспособностью своего сословия. Вот, например, в одном из писем русского посла в Англии графа С.Р.Воронцова, датируемого 1792 годом, читаем: "Франция не успокоится до тех пор, пока ее гнусные принципы не укоренятся…(речь идет о революции – М.Ш.). Наша отдаленность охранит нас на некоторое время; мы будем последними, но и мы станем жертвой этой всемирной чумы. Мы ее не увидим,…но мой сын увидит ее. Поэтому я решил обучать его какому-нибудь ремеслу, слесарному или столярному, чтобы когда его вассалы скажут, что они его больше не хотят знать и что они хотят разделить между собой его землю, он смог бы зарабатывать на жизнь свою трудом."1. Как видно, речь в письме уже не идет об увлеченности утопией Руссо, здесь звучат пока еще глухие раскаты грома, которые услышит Россия в начале XX века. Безусловно, те представители российского дворянства, кто смог твердо усвоить урок Просвещения, что в основе будущего благополучия лежит труд, смогли достойно пережить смутную история России XX века.

Влияние эпохи Просвещения на Россию ярко выразилось в тех изменениях, которые переживает мир русских женщин,разумеется, в первую очередь, дворянских. Основу нового мироощущения формировала грамотность и потребность чтения. Конечно же, и в допетровскую эпоху в России были грамотные женщины, однако это было скорее исключение из правил. Более характерным было отношение к образованию женщин как к опасному чудачеству. Вплоть до середины XVIII века такое положение сохранялось. Вспомним, например, замечания Простаковой из "Недоросли" Д.Фонвизина: Софья получила письмо, и сама может его прочесть! Для Простаковой – это падение нравов: "Вот до чего дожили. К девушкам письма пишут! Девушки грамоте умеют!".

Формирование новых жизненных ценностей в мире женщин непосредственно связано с кардинальными изменениями в мире мужчин, начавшимися с петровских времен. Хотя русская женщина не была включена в сферу государственной службы, но принципы чиновничьей иерархии распространялись и на нее. Жены, дочери, матери – все в соответствии Табели о рангах были расписаны по классам. В соответствии с чином мужчин регламентировались не только манеры, но и даже платье женщин. Из затворниц женщины превратились в светских дам, сопровождающих своих мужчин в общественных местах. Искусство в выгодном свете представить своего супруга, отца, брата зависело не только от природных талантов, но и от европейского воспитания, уровня интеллекта, умения общаться. В освоении нового этикета в значительной мере могли помочь книги, чтение начинает превращаться в насущную проблему для женщин. Постепенно стал складываться круг женского чтения. К середине XVIII века на книжном рынке России сложилась своеобразная ситуация.Литература четко делится на два типа книг. С одной стороны – высоко авторитетная государственная, научная, военная и т.п. печать, издававшаяся под руководством правительства, с другой – художественная литература, которая рассматривалась как безвредная забава для досуга, за содержанием ее менее пристально следило государство. В связи с этим художественная литература достаточно быстро завоевывает роль рупора новаторских идей, часто не просто независимых, а даже оппозиционных. Именно в русле подобных изданий к русской публике попадали произведения европейских просветителей. Основным потребителем "чтения для досуга" становятся женщины.Это занятие настолько увлекает дам, что к концу века характерной особенностью любого барского дома становятся сложившиеся женские книжные собрания - "мамины библиотеки". Эти книги не только красят досуг женщин, они развивают их, к ним обращаются в процессе воспитания детей. Размышление над прочитанным отражается в письмах, дневниках, личных альбомах дам. Хороший тон предполагал общение на французском языке с широким использованием литературных цитат. На первый взгляд это может показаться несколько театральным и неестественным, но это скорее свидетельство о безмерном увлечении литературой, о выработке собственного читательского вкуса и о романтической вере в то, что никто лучше, чем любимый автор не покажет все тонкости собственной души. Чтение для русской женщины становится основой для вечной работы по совершенствованию духа, благодаря этому, в 70-е годы XVIII века начинает складываться идеальный образ русской женщины – утонченно романтической, просвещенной, носительницы высоконравственных качеств. Это было поколение матерей, которым будет суждено воспитать будущих жен декабристов.

Круг женского чтения естественно включал в себя интерес к педагогической литературе. Руссо становился моден, о нем спорили, его принимали или не принимали. Огромное значение в пропаганде идей Просвещения и формировании женского мировоззрения во второй половине XVIII века играла деятельность Николая Ивановича Новикова и Николая Михайловича Карамзина. Последовательно, энергично и умело Н.И.Новиков воплощал в жизнь просветительские педагогические идеи. Он был основателем журнала "Детское чтение для сердца и разума" (1785-1789 гг.), а Н.М.Карамзин редактировал его. Это было первое русское периодическое издание, благодаря которому русские женщины получали рекомендации по семейному воспитанию. Они же стали свидетельницами того принципиального спора, который возник между Новиковым и Карамзиным. Суть противоречия сводилась к тому, что Новиков видел в литературе лишь дидактический, нравоучительный характер, а Карамзин – поэт, один из самых блестящих деятелей русской культуры XVIII века, не мог и не хотел отводить литературе только служебную роль. Красота, по его мнению, сама по себе имеет нравственное значение. Искусство нравственно и без прямолинейных моральных нравоучений. Оно педагогично, когда не заботится о педагогичности.

Многим русским женщинам, ценящим в творчестве утонченную духовность, была близка точка зрения Н.М.Карамзина, которой они руководствовались в воспитании собственных детей.

Проникновение идеологии Просвещения в дворянскую среду повлияло на мир русской семьи, отношения супругов, родителей и детей.Ключ к пониманию этого явления тоже связан с изменившимся образом женщины. Образование, регулярное чтение, общение формируют в женщине чувство личного достоинства, некую независимость. Разумеется, речь идет не об эмансипации, однако женщина постепенно перестает быть лишь тенью мужчины, заявляя о себе как о значимой личности. Достаточно часто супруг доверяет жене заботу о качественном и современном образовании детей, дамы начинают путешествовать, в том числе и за границу, встречаться с государственными деятелями и даже могут заняться какой-либо общественно-полезной работой. Екатерина Романовна Дашкова, первая русская женщина – президент Академии наук, предпринявшая самостоятельное путешествие за границу, заботившаяся о блестящем образовании сына, встречавшаяся с великими людьми своей эпохи и неизменно получавшая высочайшие отзывы – своеобразная знаковая фигура русского XVIII века.

Отношения гуманности, уважения к индивидуальности начинают проникать в быт дворянской семьи. "Архитектором" таких отношений могла стать только просвещенная женщина. Мужчина служит, он бывает дома наездами, а женщина создает детский мир с его играми, чтением, мечтами и идеалами. Необходимо заметить, что до второй половины XVIII века в России мир детства формировался как своеобразный мир взрослых. Детей одевали в маленькие мундирчики, их манеры копировали манеры взрослых, само состояние детства считалось неизбежным периодом становления человека, который нужно как можно скорее пробежать. Ребяческие выходки в мире взрослых однозначно осуждались. В петровское время стремительная европеизация аристократического мира вовлекла женщину в мир ассамблей, маскарадов, развлечений. Традиционные женские занятия – семья, хозяйство, воспитание детей в русле православных добродетелей – уходят на задний план. Кормилица, няня значительно ближе к ребенку, чем родители.

Перелом намечается с проникновением в русское общество педагогических идей Просвещения. В соответствии с Руссо, ребенок с первых дней появления на свет знает тепло родительской любви. В барских домах появляются специальные детские комнаты – особый мир детства, наполненный игрушками, шалостями, сказками. Постепенно вырабатывается система знакомства ребенка с миром книги: от сказок к героическому эпосу и историческим сочинениям; от романов, где благородный рыцарь спасает красавицу к Робинзону Крузо и Дон-Кихоту, которые никогда не склоняются перед злом и служат добродетели. Воплощать в практике общения усвоенные педагогические принципы помогли специально устраиваемые детские балы, славившиеся своей искренней веселостью и непосредственностью.

Высокая утопическая задача Просвещения – соединение чувства и разума в творчестве человека достаточно успешно решалась в воспитании нового российского поколения перелома XVIII-XIX веков. О молодых людях этой поры Марина Цветаева писала:

Одним ожесточеньем воли

Вы брали сердце и скалу, -

Цари на каждом бранном поле

И на балу.

Вас охраняла длань Господня

И сердце матери, - вчера

Малютки-мальчики, сегодня –

Офицера!

Вам все вершины были малы

И мягок самый черствый хлеб,

О, молодые генералы

Своих судеб![3]

Женщины не только формировали атмосферу просвещенного дома, активно участвуя в воспитании своих детей, они, естественно, задумывались об их будущем. Обладание перспективной профессией – характерное стремление для европейского третьего сословия – было абсолютно непонятной жизненной ценностью для русского дворянства. Тем более интересно отметить, что наиболее дальновидные и одаренные русские аристократки допускали мысль о профессиональной деятельности своих детей, при этом они размышляли об этой деятельности через призму служения России. Так, Анна Семеновна Муравьева-Апостол, жена русского посла в Испании, пишет своему супругу: "… опытных русских инженеров очень мало, и поскольку Сергей так силен в математике, ему следовало бы после пансиона окончить Политехническую школу … получение в результате высшего технического образования было бы благом и для него и для отечества…"[4]

Столкновение новейшей европейской мысли и причудливой русской цивилизации XVIII века давало удивительные плоды. Рассказывают, что один русский провинциальный помещик сажал с собой за стол лакея, чтобы беседовать о Вольтере, но, когда в хозяйстве возникли финансовые затруднения, помещик продал просвещенного собеседника.

Ситуация с восприятием в России идей Просвещения напоминает опыт античности. В рассуждениях о добродетелях и высоких нравственных качествах мыслителей Греции не смущала проблема рабства. Восприятие раба в качестве живого инструмента выводило само понятие "раб" за рамки социальных построений. Так было и в России, где в XVIII веке слово "раб" входило в литературный язык, обозначая, прежде всего, крепостных людей. Умственный аристократизм русских последователей Просвещения мог подняться до обсуждения таких краеугольных тем, как свобода, демократия, законность, но только не в конкретном критическом контексте для России. Только бунтарь А.Радищев решился на это, и то трудно говорить о целостности его теоретической концепции.

В среде русского просвещенного дворянства можно найти благородные примеры попыток решать конкретные социальные проблемы народа. Так, например, А.И.Мусин-Пушкин организовал у себя в имении регулярное обучение крепостных; Н.И.Новиков активно помогал голодающим крестьянам – давал деньги, не требуя никаких обязательств за это, ссужал зерно и т.д.; граф С.Воронцов устраивал хлебные магазины в своих деревнях, в них нуждающиеся крестьяне могли получить помощь.

И все-таки среднестатистический россиянин эпохи Просвещения оставался политически и экономически несвободен, крещен, но не просвещен и даже элементарно не образован.