Относительность моральной ценности

Но если с позиций научного познания мы отвергаем наличие абсолютных ценностей вообще и абсолютных моральных ценностей в частности, потому что абсолютная ценность может быть признана лишь на основании религиозной веры в абсолютную и трансцендентную божественную власть; если поэтому мы должны согласиться, что с научной точки зрения не существует абсолютной, т.е. единственно-действительной морали, исключающей возможность действительности всякой другой; если мы отрицаем, что хорошее или справедливое с точки зрения одного морального порядка хорошо или справедливо при всех обстоятельствах, а плохое с точки зрения этого порядка плохо при всех обстоятельствах; если мы признаём, что в разные времена у разных народов и даже у одного народа в разных сословиях, классах и профессиональных группах действуют очень разные и противоречащие друг другу моральные системы; если мы также признаём, что при разных обстоятельствах разное может считаться хорошим и плохим, справедливым и несправедливым, и ничто не должно обязательно считаться хорошим или плохим, справедливым или несправедливым при всех возможных обстоятельствах; если мы признаём, что существуют лишь относительные моральные ценности, — в таком случае утверждение, что социальные нормы должны иметь моральное содержание, что они должны быть справедливыми, чтобы считаться правом, может значить лишь то, что эти нормы должны содержать нечто, что было бы общим для всех возможных моральных систем (понятых как системы справедливости). Ввиду того, что в разное время и в разных местах люди считали хорошим и плохим, справедливым и несправедливым совершенно разные вещи, невозможно выделить общий элемент в содержании разных моральных порядков. Так, утверждают, что все .моральные системы содержат общее требование: охранять мир, никому не причинять насилие. Но уже Гераклит учил, что война есть не только "отец", т.е. первопричина всего, но также и "царь", т.е. высшая нормотворческая власть, высочайшая ценность, и потому война есть добро, и что право есть борьба, и ,значит, борьба справедлива (ср. ДК, 1, фрагм. 53, 80, 112). И даже Иисус говорит: "Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? нет, говорю вам, но разделение" (Лк 12: 51; ср., однако, Мф 5:9). Этим он отнюдь не провозглашает мир высшей моральной ценностью (по крайней мере для посюстороннего морального порядка). Разве можно отрицать, что даже и сейчас многие видят в войне нравственную ценность, так как она позволяет проявить добродетели и осуществить идеалы, которые (по их мнению) стоят выше, нежели ценности мира? И разве не оспаривается мораль пацифизма? Соответствует ли идеалу мира жизненная философия либерализма, согласно которой соревнование и конкурентная борьба гарантируют наилучшее из возможных общественное положение? Идеал мира далеко не во всех моральных системах считается высшей ценностью, а в некоторых и вовсе не считается ценностью. И даже если бы удалось обнаружить элемент, общий для всех существовавших (geltenden) до сих пор моральных систем, это все равно не было бы достаточным основанием считать "неморальным" или "несправедливым", и значит, "не правом", принудительный порядок, который не содержит этого -элемента и предписывает поведение, до сих пор ни в одном сообществе не считавшееся хорошим и справедливым, или запрещает поведение, ни в одном сообществе до сих пор не считавшееся плохим и несправедливым. Ведь если мы не мыслим никакой a priori данной, т.е. абсолютной моральной ценности, то мы лишены возможности определить, что следует считать хорошим и справедливым или плохим и несправедливым при всех обстоятельствах. И тогда нельзя отрицать, что предписываемое такого рода принудительным порядком тоже может считаться хорошим и справедливым, а запрещаемое им — плохим и несправедливым, и что, следовательно, этот порядок тоже относительно морален или справедлив. Ведь общий признак, с необходимостью присущий всем мыслимым моральным системам, состоит лишь в том, что они представляют собой социальные нормы, т.е. такие нормы, которые предусматривают определенное поведение людей по отношению (непосредственно "или опосредованно) к другим людям, т.е. устанавливают это поведение в качестве должного. Общее для всех возможных моральных систем — их форма, долженствование, нормативный характер. Морально хорошее — это то, что соответствует социальной норме, предусматривающей определенное человеческое поведение; морально плохое это то, что противоречит такой норме. Относительная моральная ценность конституируется социальной нормой, устанавливающей определенное человеческое поведение в качестве должного. Норма и ценность коррелирующие понятия.

Если принять эти допущения, утверждение о том, что право по своей природе морально, означает не то, что оно имеет определенное содержание, а то, что оно есть норма социальная норма, устанавливающая определенное человеческое поведение в качестве должного. В этом относительном смысле всякое право морально; всякое право составляет (относительную) моральную ценность. Но это значит, что вопрос о соотношении права и морали это вопрос не о содержании права, но о его форме. Тогда нельзя сказать, как это часто делается, что право не только представляет собой норму (или приказание), но что оно также составляет или выражает некую ценность (подобное утверждение имеет смысл только при допущении абсолютной божественной ценности). Ведь право составляет ценность как раз потому, что оно есть норма: оно составляет правовую ценность, которая в то же время есть (относительная) моральная ценность; а это значит только то, что право есть норма.

Итак, из этого вовсе не следует, что мы принимаем теорию, согласно которой (1) право по своей природе представляет собой некий моральный минимум и (2) принудительный порядок, чтобы его можно было признать правом, должен соответствовать некоторому минимальному требованию морали. Ведь принятие этого требования подразумевает существование абсолютной содержательно определенной морали или же общего для всех позитивных моральных систем содержания; чаще всего в качестве требования абсолютной морали или общего для всех позитивных моральных систем содержания мыслится требование мира. Из сказанного выше ясно, что правовая ценность в предложенном здесь понимании не есть моральный минимум в этом смысле, и что, в частности, мир как ценность отнюдь не представляет собой существенный элемент понятия права.