Общая характеристика экспертных задач. Призывы как феномен права

В данном разделе рассматриваются задачи, которые ставятся перед экспертом по делам, регулируемым нормами 280 и 282 УК РФ. Мы намеренно объединили названные две категории дел в один раздел, так как считаем, что с точки зрения решаемых лингвистических задач эти дела эквивалентны. В компетенцию лингвиста-эксперта по делам о разжигании межнациональной розни и призывам к экстремистской деятельности входит решение двух задач. Первая из них заключается в квалификации речевого поведения говорящего как оскорбления, но уже не по отношению к конкретному физическому лицу, а по отношению к группе лиц, объединенных по признакам пола, расы, национальности и т.п. Решение первой задачи ничем не отличается от того, как она решается по делам об оскорблении (см. раздел 2.1.5.). Наличие оскорбления как речевого действия способно являться доказательственным фактом по отношению к составам преступлений, предусмотренным статьями 280 и 282 УК РФ.

На второй задаче стоит остановиться более подробно. Эта задача также направлена на установление формы речевого поведения говорящего и может быть сформулирована (и часто именно так и формулируется) в виде следующего вопроса: «Присутствуют ли в спорном речевом произведении призывы?». На первый взгляд составы названных преступлений различны[56], но принятие в 2002 г. Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности», вероятно, сделало избыточным упоминание в тексте УК РФ состава преступления, предусмотренного ст. 282 и, как нам кажется, породило определенные проблемы в подследственности этих дел: вся «словесная» проблематика стала относиться к подследственности органов прокуратуры.

Основанием для того, чтобы утверждать об избыточности статьи 282 УК РФ (или, по крайней мере, одной из статей) является, по нашему мнению, следующее определение экстремистской деятельности[57]:

«Экстремистская деятельность (экстремизм):

- насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;

- публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;

- возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;

- пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;

- пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения;

- публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения» [О противодействии…, 2002].

Более того, норма, сформулированная в статье 282, не исключает призывов, так как призывы – это тоже вид действий. Таким образом, какая-то из названных статей, возможно, лишняя. Думаем, что никто не будет утверждать, что цель статьи 280 – регулировать призывы к призывам к разжиганию розни, тогда как цель статьи 282 – регулировать просто призывы к разжиганию. Мы также понимаем, что действия, направленные на разжигание, могут быть не только призывами, но тогда они все очевидно экстремистские, и думаем, что при принятии нормы, сформулированной в ст. 280, никто не руководствовался следующим: к последственности ФСБ будут относиться все призывы к экстремистским действиям, тогда как к подследственности прокуратуры будут относиться публичные действия, направленные на разжигание, за исключением действий, которые являются призывами к разжиганию социальной, религиозной, межнациональной вражды.

Эти вопросы, безусловно, носят юридический характер, и их рассмотрение в данной работе необходимо лишь для того, чтобы еще раз показать, что установление объективных характеристик продуктов речевой деятельности не связано напрямую с юридическими проблемами, которые являются проблемами принятия решений по поводу конкретных фактов. Так, факт наличия в речевом поведении говорящего призыва рассматривается как по делам, предусмотренным 280 статьей, так и по делам, предусмотренным 282 статьей УК РФ.

В рамках рассматриваемой категории дел перед экспертами ставятся и вопросы пропозиционального содержания, а также вопросы, связанные с квалификацией действительных (=некоммуникативных) намерений говорящего, юридически направленные на установление формы вины лица, обвиняемого в совершении преступления. Еще раз отметим, что данные вопросы выходят за рамки компетенции лингвиста-эксперта, этот тезис обоснован нами в разделе 1.4.2. Поэтому в данном разделе мы описываем только одну задачу, которая связана с квалификацией речевого поведения говорящего.[58] Вероятно, решение этой задачи действительно требует привлечения специальных познаний в области лингвистики, так как речевой акт призыва способен к нейтрализации в отдельных видах речевых произведений, но при этом, находясь в позиции нейтрализации, способен оказывать фоновое воздействие на адресата, пример такой ситуации описан в работе Н.Д. Голева [Голев, 2007].