ПЕРВЫЙ ВЕЛИКИЙ ВЕК НАУКИ

Эллинизм - новое обличье эпохи. Эпоха Александра Македонского - эпоха Аристотеля в науке. Эллинистическая наука. Александрия - ведущий научный центр эллинистического мира. Александрийский мусейон. Эллинистическая математика. Эвклид. Эллинистическая астрономия. Гиппарх и Птолемей. Научная география. Эллинистическая механика. Архимед и Герои Александрийский. Заря научной химии Эллинистическая медицина: развитие анатомии и хирургии. Герофил из Халкидона и Эрасистрат. Физиология Галена.

Наиболее блестящим веком в истории науки до XVII столетия был период эллинистической цивилизации - он начинается с завоевания Александром Македонским самостоятельных городов-государств Эллады и заканчивается возвышением Рима, подчинившего себе последнее эллинистическое государство Египет (IV в. до н.э. I в. н.э.). Как пишут в своей фундаментальном исследовании «Западные цивилизации» Р.Лернер, С.Мичэм и Э.Берне, некоторые современные научные достижения немыслимы без открытий ученых Александрии, Пергама и других центров эллинистической культуры и науки. Это обусловлено тем, что характерной чертой развития науки является преемственность и что вплоть до возникновения современной науки не было сделано крупных открытий. «Несомненно, что между временем Аристотеля и временем Бэкона и Декарта, - замечает Дж.Бернал, - не было предпринято ни одного крупного всестороннего наступления на проблемы природы и общества, ибо ни средневековые схоласты, ни арабы даже и не претендовали на это. Тем не менее большинство конкретных достижений греческой математики, астрономии, механики и физиологии появилось в следующую за Аристотелем эпоху, эпоху александрийской, или эллинистической, науки. Причина не могла быть внутренней, поскольку греки, жившие в более поздний период, были, по меньшей мере, так же умны, как и греки, жившие в более ранний период. Причину надо искать в социальной области, в условиях, которые препятствовали творчеству в общих вопросах, но способствовали разработке проблем в отдельных областях и развитию практического применения науки».

Создание Александром Македонским гигантской империи, простиравшейся от Сицилии до Гималаев, от Черного моря до Аравийского полуострова, открыло большие новые возможности для роста греческой торговли. Несмотря на распад этой империи на ряд крупных эллинистических государств, эти возможности отнюдь не уменьшились: экономическое пространство их оставалось общим. Для греческой торговли открылся гораздо более широкий рынок, хотя по-прежнему товары создавались главным образом из расчета на их потребление богатой частью населения: изделия из серебра и стекла (в частности, чеканное серебро и выдувное стекло), папирус, дорогие ткани и одежда. Это привело, в свою очередь, к росту ремесленного производства и городов, развитию морского транспорта, что потребовало развития ориентированной на практику науки.

Эти изменения преобразили облик мира конца IV в., ибо в результате завоеваний Александра Македонского перед эллинами открылось многоцветье культур Восто­ка; на Грецию и Македонию обрушился дождь золота и греческие города-государства (полисы) у тратили свои политический вес. Ведь сначала громадная империя Александра Македонского, а затем крупные эллинисти­ческие ориентализованные империи Селевкидов, Птолемеев и др. сосредоточили в руках правящей верхушки всю политическую власть, что привело к кардинальным изменениям в жизни человека. «Потеря возможности проведения независимой внешней политики не явилась, однако, подчеркивает в своей рафинированной книге «Эллинизм. Узор эпохи от Александра до Августа» А.Свидерковна, - произошедшим существенным изменением в положении города-государства. Гораздо более важными оказались внутренние преобразования и то больше психологические, нежели политические». Ведь афинянин классической эпохи отождествлял себя со своим полисом, который заполнял всю его жизнь, кормил его и удовлетворял все его амбиции и потребности. Полис принадлежал гражданину, как и гражданин полису все дела города-государства были также и личными делами его граждан. Теперь же. в эпоху эллинизма, человек еще не перестал быть прежде членом своего полиса, но уже стал «гражданином мира».

Это освобождение человека из-под всемогущей власти города-государства имело для человека эпохи эллинизма многочисленные и важные последствия. Пробужденному индивидуализму соответствует интерес к психологии, что проявляется в литературе и искусстве и даже в монетах, на которых появляются реалистические изображения владык. Философия, игнорируя размышления о природе вещей, занимается прежде всего проблемами этики и счастья индивида, стараясь одновременно найти средства для удовлетворения осознанных стремлений к социальной справедливости и тоски по универсальному братству всех людей.

Каждый человек теперь имеет важное значение, и поэтому каждый имеет право па знание. Распространяется образование, книга становится предметом повсе­дневного пользования, возникают частные и общественные библиотеки. Много времени уделяется чтению, тогда как раньше прежде всего слушали ораторов. И хотя в недоучках недостатка нет никогда, эпоха эллинизма является в первую очередь эпохой профессионалов, специалистов и ученых. «Профессия приобретает первостепенное значение в жизни человека, отмечает А.Свидерковна, - который теперь является прежде всего солдатом, ткачом, каменщиком, чиновником, актером, ученым, а не как когда-то - прежде всего гражданином. Возникают также организации, объединяющие представителей одной профессии и защищающие их интересы. Появляется интеллектуальная элита, неизвестная классической Греции. Выделяются и окончательно формируются как естественно-математичес­кие, так и филологические и историко-литературные науки. Возникают крупные школы и первые в мире институты, которые обеспечивают ученым самые удобные условия для научной работы».

Эти институты, или научные центры, находящиеся на государственном содержании, необходимы были для того, чтобы систематизировать огромный массив теоретических и эмпирических знаний многих культур и цивилизаций. Ведь в результате походов Александра Македонского осуществилось плодотворное взаимодействие культур древней Эллады и стран Востока (Египта, Сирии, Парфии, Палестины, Армении, Аравии, Индии). Наука эпохи эллинизма вобрала в себя, с одной сторо­ны, всю сумму научных знаний классической Греции, а с другой - тысячелетний эмпирический опыт освоения мира и теоретические познания народов Востока.

Большое значение для развития естественнонаучного знания того времени имело учение крупнейшего древнегреческого философа и мыслителя Аристотеля (384-322 гг. до н.э.). Аристотеля принято характеризовать как самую энциклопедическую фигуру античности, а эпоху Александра считают эпохой Аристотеля. В своих натурфилософских воззрениях Аристотель как бы соединил положения учения Демокрита с философией Платона. Он принял платоновскую «идею» (и вместе с тем пытался преодолеть ее), так же как принял и мате­риализм Демокрита, атомистика которого не могла объяснить целесообразной организованности живых существ (т.е. телеологию самого Аристотеля). Он был сторонником геоцентрической картины мира, ибо по его представлениям, Земля покоится в центре Вселенной, которая вечна. В земной природе существует иерархия различных субстанционных форм (от минералов до человека); все они состоят из огня, воздуха, воды и земли и являются вечными и неизменными. Труды Ари­стотеля по логике, политике, риторике, психологии, этике, физике, математике, астрономии, зоологии, естественной истории, сравнительной анатомии животных и медицине представляют собой энциклопедию античной науки конца классического периода. Они оказа­ли огромное влияние на философские направления пе­риода эллинизма, средневековья и нового времени.

Эпоха эллинизма явилась периодом систематизации знаний, накопленных в течение предшествовавших тысячелетий, и временем новых достижений и открытий. Действительно, в определенных направлениях, в частности в математическом, механическом и астрономическом, имела место новая вспышка творческой мысли. «Она возникла главным образом, - замечает Дж.Бернал, - за счет экономических и технических последствий завоеваний Александра. Открыв для грече­ской торговли мир, гораздо более широкий, чем тот, который она когда-либо знала, эти завоевания создали новый рынок, который на некоторое время смягчил хронический кризис греческих городов-государств, вызывавшийся низким уровнем потребления вследствие нищенского положения бедных и рабов. Внешний рынок для произведенных товаров был все еще классово-ограниченным, товары создавались только для богатых семей - чеканное серебро, лепные гончарные изделия, выдувное стекло, папирус, крашеные одежды, тщательно выполненные узорчатые ткани, - но он был достаточно велик для того, чтобы создавать эти товары в большом количестве. Это привело к росту занимавшихся производством городов, нанимавших большей частью оплачиваемых рабочих, которых удерживала в подчинении конкуренция рабов». Одновременно с этим наличие большой территории, находящейся под властью одного правительства, способствовало развитию морской торговли необходимыми товарами, в том числе зерном, чтобы обеспечить им всех тех, кто не занимался земледелием.

Такая ситуация вызвала потребность в технических усовершенствованиях не только в производстве, но также и в земледелии, где широко был распространен рабский труд. Усовершенствования в крупных эллинистических монархиях относились к компетенции правителей, а, следовательно, их технических советников. Другая и даже более острая нужда в новой технике, замечает Дж.Бернал, заключалась в почти постоянных войнах, для ведения которой всегда требовались все более сложные машины. Македонские правители эллинистических государств были воспитаны в духе признания авторитета греческого знания (достаточно вспомнить, что Аристотель был советником Александра Македонского). В силу этого они оказывали покровительство ученым, поощряли развитие науки во всех областях. Вот почему не литература или философия, а греческая наука, ориентированная на практику, пользовалась им особым расположением и поддерживалась материально.

В эпоху эллинизма центры греческой науки переместились из Эллады на Восток в Александрию, Пергам, Аншохию, Селевкию, Тир. Ведущее место среди них занимала Александрия новая столица Египта, основанная Александром Македонским в 332 г. до н.э. и названная его именем. Правящие Египтом Птолемеи приглашали в свою столицу греческих ученых, писателей и поэтов из всех стран эллинистического мира. В эпоху эллинизма на 7 млн коренных жителей Египта приходилось около 1 млн греков (греческий язык был официальным языком эллинистического Египта). Александрия при Птолемеях стала центром научной и культурной жизни, причем правители македонской династии, по мнению В.А.Кириллина, высказанному им в его монографии «Страницы истории науки и техники», «может быть... были первыми, пытавшимися осуществить государственную организацию и финансирование науки». Во всяком случае, исторические документы сви­детельствуют о том, что ученые имели доступ к царской сокровищнице в Александрии.

Учитывая экономические и политические запросы государства, Птолемеи покровительствовали развитию различных областей знания. В начале 111 в. до н.э. Птолемей 1 Сотер при поддержке Деметрия Фалерского основал александрийский Мусейон (храм муз, музей) по типу Ликея Аристотеля и библиотеку (знаменитое Александрийское хранилище рукописей, самое большое в древности). В начале I в. до н.э. в ней было более 700 тысяч папирусных свитков. Хранились рукописи в храме Сераписа, который неоднократно подвергался пожарам, а в 391 г. н.э. был окончательно сожжен во время столкновений между язычниками и христианами.

Александрийский Мусейон играл роль одновременно научного учреждения, музея и научной школы. Мусейон был связан с афинским Ликеем, возглавлявшимся в то время известным ученым Стратоном, преподававшим как в Ликее, так и в Александрийском Мусейоне. Философы, географы, математики, естествоиспытатели, филологи и медики Мусейона получали пожизненное обеспечение за исследовательскую деятельность. Мусейон имел астрономическую обсерваторию, зоологический и ботанический сады, анатомический театр и другие службы для проведения экспериментальных исследований. Финансирование государством научной деятельности Мусейона было обусловлено потребностями эллинистического Египта. Ведь, пишет Дж.Бернал, «греческая наука начала непосредственно соприкасаться с проблемами, а также техникой и наукой древних азиатских культур, - не только египетской и месопотамской, но также и индийской. И тогда впервые в истории человечества были предприняты преднамеренные и сознательные попытки организации и субсидирования науки. Александрийский музей был первым государственным исследовательским институтом, и хотя его художественная, литературная и даже философская продукция была незначительной (если не считать сохранения в нем древних текстов), он внес больший вклад в науку, чем какой-либо другой отдельный научный институт до и, возможно, после пего. Научная работа Музея, если ее рассматривать в связи с работой его бывших членов и корреспондентов, разбросанных по всей остальной части классического мира, таких, как Архимед, была гораздо более специализирована, чем какая-либо другая научная работа до и после него в течение последующих двух тысяч лет».

Подобного рода специализация в области научных исследований оказалась весьма эффективной из-за большой свободы творчества. Научный мир тогда был достаточно велик, чтобы создать небольшую группу стоящих и понимающих elite для работы в области астрономии и математики, которые до такой степени специализировались, что даже среднеобразованный гражданин не мог читать их груды, а более низшие сословия смотрели на них с трепетом, смешанным с подозрением. Это давало возможность ученым решаться на приведение сложных и более совершенных аргументов и путем взаимной критики получать значительные и быстрые достижения. Весьма благоприятным условием научного творчества в Мусейоне оказалось наличие связи между наукой и поэзией. «В будущих веках немного найдется эпох, замечает А.Свидерковна, в которых поэзия и наука находились в такой неразрывно связи, как в Александрийской библиотеке, когда поэты сами были учеными, ученые - поэтами, а Музы покровительствовали также первым шагам естественных и точных наук». В наше время этой связи уделяется немалое внимание; не случайно Запад, который применил на практике сформулированный В.Гейзенбергом тезис «язык поэзии более адекватен действительности, чем язык математики», добился значительных успехов в подъеме экономики и развитии технологий. Не следует забывать, что достижения ученых Мусейона были очень ненадежными, так как все научные усилия зависели от покровительства просвещенного государства. «Когда это покровительство прекращалось, здание науки большей частью рушилось и из-за отсутствия питающих ее корней за пределами больших городов в основном забывалось, хотя оно и оставило несколько жизненно важных произведений, вновь засиявших в эпоху Возрождения» (Дж.Бернал). Исследования в Мусейоне дали значительный эффект в целом ряде областей естествознания и математики. И хотя математика в основном имела дело с красотой, присущей идеальным формам, и с необходимостью налагать их на наблюдаемый нами мир, она использовалась для обеспечения более точных ас­трономических описаний, использовалась в механике, пневматике и гидростатике, делая их точными науками. При наличии идеальных условий для работы, усовершенствованных инструментов и размаха опытов, «интуиции» Платона и Аристотеля вскоре были превзойдены.

Значительное развитие в эпоху эллинизма получила математика, которая, наряду с физической наукой, имела не только академический, но и практический уровни. Была осуществлена систематизация геометрии. Архимед использовал и усовершенствовал методы Евдокса для определения величины я при практическом вычис­лении площади круга, для нахождения формулы объема и поверхности шаров, цилиндров и более сложных тел. Это было началом исчисления бесконечно малых вели­чин, которое революционизировало физику в руках Ньютона. Проводилось также изучение классических и бесполезных проблем трисекции угла и удвоения куба. Гораздо более важное значение имела разработка Апполонием из Перги около 220 года до н. э. учений о конических сечениях эллипсе, параболе и гиперболе, открытых Менасхмосом приблизительно в 350 году до н.э. Его работа была столь законченной, что Кеплер и Ньютон спустя почти 2000 лет смогли использовать ее без изменений для выявления свойств планетных орбит.

Заслуживают внимания успехи в области математики, достигнутые Эратосфеном, дружившим с Архимедом; он создал способ нахождения простых чисел (так называемое «сито Эратосфена»), а в комментариях к математическим диалогам Платона изложил решения проблем арифметики, геометрии и музыки. В них приводится его собственное решение так называемой делосской проблемы, суть которой заключается в следующем. Когда-то давно на острове Делосе бушевала страшная зараза, и когда обратились за помощью к служителям храма Аполлона, те посоветовали удвоить находящийся на острове кубический алтарь, не изменяя его формы. Эта задача принесла немало хлопот математикам, несмотря на свою внешнюю простоту. Эратосфсн нашел новый способ решения этой проблемы, даже сконструировал для этой цели специальное механическое устройство, великолепно упрощающее все необходимые вычисления.

Еще более важным, чем их отдельные достижения, была систематизация математики, которая была осуществлена Евклидом, жившим в III в. до н.э. в Александрии. Ею главным, большим по объему трудом являются «Начала», которые привели в систему все математические достижения тою времени. Многое из того, что нашло отражение в «Началах», принадлежит не самому Евклиду, а является изложением результатов других греческих ученых, и в частности Евдокса (приблизительно 406 355 гг. до н.э.), который был одним из наиболее выдающихся математиков и астрономов античного мира. «Начала» состоят из пятнадцати кшн, причем последние XIV и XV книги написаны не Евклидом, а добавлены позднее. В «Началах» изложены основы античном математики и геометрии, способы определения площадей н объемов различных фигур и тел, начало теории чисел, приводятся основные определения и аксиомы (включая знаменитый постулат о параллельных прямых), излагаются основы геометрическом алгебры. Созданный Евклидом метод аксиом позволил ему построить здание геометрии, используемое до сих пор.

Немалых успехов добились эллинистические ученые в области астрономии. «Эллинистическая астрономия, - замечает Дж.Бернал, единственная часть греческой науки, дошедшая до нас в сохранности, была в основном занята попытками создать как можно более сложные схемы, пригодные для наблюдении и не нарушающие законов простоты и прекрасною». Все это способствовало развитию и математики и физического наблюдения, т.е. астрономия почти вплоть до нашего времени являлась оселком для всех инструментов науки.

Математическая основа астрономии была сферой деятельности Евдокса, но для действительном разработки этой проблемы было легче рассматривать движение планет в плоскости и делать вид, что так и должно быть, вводя «колеса внутри колес». Это было сделано величайшим астрономом-наблюдателем древности Гиппархом (190 120 годы до н.э.). который изобрел большинство инструментов, употреблявшихся в течение последующих 2000 лет, и составил первый каталог звезд. Ею плане! пая система была гораздо сложнее системы Евдокса. по гораздо точнее ее. и лишила ту последней толики механической правдоподобности. В той форме, в которой ее представил Птолемеи (90-168 п. н.э.), она стала образцом астрономии вплоть до эпохи Возрождения. Астрономия Птолемея, содержа многочисленные «эпициклы» и «деференты», призванные объяснить исключительно круговыми, «наиболее совершенными» движениями то сложное и запутанное движение планет по эллиптическим орбитам, каким оно представляется с геоцентрической точки зрения, давала довольно сносные предсказания планетных движений.

Альтернативная версия, говорящая о том, что вращаемся именно Земля, выдвинутая Экфантом в IV или, возможно. Гицетом в V веке до н.э., никогда не забывалась. Ее энергично поддерживал Гераклит Понтийский (ок. 370 I. до н.э.), который принял систему вращения Земли, помещая ее все еще в центре вселенной, вокруг которой вращаются Луна и Солнце, но планеты, по ею учению, вращались уже вокруг Солнца, а не Земли. Эта система, которая полностью описывает все наблюдаемое, позднее привлекла внимание Тихо Браге. Последний логический шаг был предпринят Аристархом Самосским (310 230 и. до н.э.), который осмелился поставить Солнце, а не Землю в центре вселенной, т.е. создал гелиоцентрическую картину мира. Однако эта система не получила признания из-за ее абсурдности с точки зрения философии и противоречия повседневному опыту. Тем не менее она была воспринята арабами, возрождена Коперником и активно подтверждена Галилеем, Кеплером и Ньютоном.

Развитие астрономии впервые сделало возможным появление измерительной и научной географии. Проблема вычерчивания карты весьма сложна, ибо карта должна связать воображаемые параллели широты и меридианы с положениями городов, рек и берегов на основании данных, сообщаемых путешественниками и чиновниками. Для карты требовался масштаб - и Эратосфен из Кирены (275 194 гг. до н.э.), директор Александрийского музея, предпринимает измерение размеров Земли. Найденная им величина окружности Земли - 24700 миль ошибочна только на 250 миль и не была улучшена до XVIII века.

Наибольший вклад эллинистическая эпоха внесла в механику, причем первый импульс, вероятно, исходил из области техники. Архимед (287-212 гг. до н.э.) являлся одной из величайших фигур греческой математики и механики и последним из действительно самобытных греческих ученых. Будучи первоклассным математиком и механиком, Архимед решил ряд задач по вычислению площадей поверхностей и объемов. В частности, он определил соотношение объемов шара и описанного около него цилиндра, оказавшееся равным 2/3. Им введенопонятие центра тяжести и разработаны методы его определения для различных тел, дан математический вывод законов рычага; ему приписывают слова: «Дай мне, где стать, и я сдвину Землю». Архимед положил начала статике и гидростатике, причем последняя нашла широкое применение при проверке изделий из драгоценных металлов и определении грузоподъемности кораблей. Закон плавучести тел по сей день носит имя Архимеда.

Научные достижения Архимеда были тесно связаны с нуждами практики, с жизненными потребностями. Они использовались, по существу, во всей машинной технике того времени, в частности при создании блоков и лебедок, зубчатых передач, ирригационных и военных машин. Архимедом сделаны многочисленные изобретения, в их числе: архимедов винт устройство для подъема воды на более высокий уровень, имеющее преимущество перед поршневым насосом, в случае если вода загрязнена; различные системы рычагов, блоков, полиспастов и винтов для поднятия больших тяжестей; военные метательные машины, не говоря уже о его астрономических исследованиях (он, например, разделял идею гелиоцентризма Аристарха Самосского). Нельзя не согласиться с утверждением В.А. Кириллина, что «Архимед был одним из последних крупных естествоиспытателей и в то же время первым ученым-инженером, труды которого положили начало выделению естественных наук в самостоятельную область». В последующие годы его работы долгое время не получали той оценки, которой они заслуживали, и дальнейшая их разработка практически не проводилась. Только в эпоху Возрождения труды Архимеда были оценены по достоинству и получили дальнейшее развитие.

Немалый вклад в развитие механики и техники эллинистической эпохи внес Герои Александрийский (I век н.э.), который занимался многими вопросами прикладной механики (сочинение «Об искусстве сооружать автоматы») и практическим землемерием - геодезией (сочинение «Об устройстве для нивелирования»). В его трактатах описывается множество находившихся тогда в употреблении и изобретенных им механизмов и устройств. Эти механизмы в большинстве случаев, за исключением напоминающего теодолит прибора и устройства доя подсчета пройденного расстояния, представляют собой не больше и не меньше, «как механические фокусы» (С. Лилли). Примерами могут служить автоматический прибор, выдающий при опускании монеты «священную» воду, кукольный театр, где опускающиеся грузы заставляют двигаться кукол, механизм, с помощью которого зажженный на алтаре огонь открывает двери храма, и другие подобные устройства. О двух изобретениях Герона Александрийского следует упомянуть особо: ветряная мельница и простейшая паровая турбина, причем они тоже оказались просто забавой. Рабский труд неизменно оказывался более выгодным, чем дорогие механические приспособления.

«Математическо-механический характер греческой пауки в сочетании с нежеланием заниматься каким-либо делом, отмечает Дж.Бернал, которое испачкает их руки, мешали греческим ученым добиться в какой-либо мере серьезного прогресса в области химии, хотя зарождение алхимии и главного химического процесса перегонки может быту, отнесено к раннему периоду александрийской эпохи». В действительности, основываясь на полумистических процедурах, описанных такими поздними авторами, как Зосим Панополийский (400 г. до н.э.) и еврейка Мария (ок. 378 ок. 431 г. н.э.), предполагаемая изобретательница водяной бани, можно предполагать, что существовали и простые химические процедуры, и зачатки теории, имевшейся в не дошедшей до нас работы Аристотеля «Метеорология». Растущий успех химии зависел от усовершенствований в технике выдувания стекла, испытывавшей необходимость в перегонном аппарате и в получении чистых материалов.

В эллинистическом мире широкое признание получила александрийская медицина, добившаяся немалых успехов в анатомии и хирургии. Именно в медицине, еще больше, чем в астрономии, социальные условия эллинистической эпохи обусловили известный прогресс, ибо правители и богатые граждане не могли существовать без врачей. Действительно, все более нездоровый образ жизни ставил их во все большую и большую зависимость от врачей; александрийский Мусепон стимулировал широкие исследования в области анатомии. Этот факт отечественный исследователь Т.С.Сорокина констатирует в своей «История медицины» следующим образом: «Медицина эпохи эллинизма характеризуется прежде всего бурным развитием анатомии и хирургии; многие выдающиеся достижения в этих областях теснейшим образом связаны с александрийской врачебной школой».

Анатомия стала в эпоху эллинизма самостоятельной отраслью медицины: ее развитию в Александрии в немалой степени способствовал древнеегипетский обычай бальзамирования, как показывает в своей «Истории медицины» С.Г. Ковнер, а также разрешение Птолемеев анатомировать тела умерших и производить живосечения па приговоренных к смертной казни. По описанию А.К. Цельса, Птолемей II Филадельф (285-246 гг. до н.э.) отдавал ученым для вивисекции осужденных преступников: сначала вскрывали брюшную полость, потом рассекали диафрагму (после чего сразу же наступала смерть), затем открывали грудную клетку и исследовали расположение и строение органов.

Основателем описательной анатомии в александрийской школе считается Герофил из Халкпдона в МалойАзии (ок. 335-280 гг. до н.э.), живший при Птолемее IСотере (323-282 гг. до н.э.) и проводивший свои медицинские исследования в александрийском Мусейоне. Его пригласил гуда Птолемеи I и он воспользовался в полной мере огромными возможностями и предоставленной ему свободой. Герофил считается первым греком, который вскрывал человеческие трупы в присутст­вии учеников и ассистентов. Так как только монарх контролировал его исследования, не было никого, кто мог ему мешать в его работе. Благодаря этому Герофил смог создать основы систематической анатомии, став таким образом основателем знаменитой александрийской школы медицины. «Сам он, - отмечает А. Свидерковна, мною внимания уделял исследованиям мозга, который, вопреки взглядам Аристотеля, считал носителем мысли (Аристотель усматривал его в сердце), изучал желудок, половые органы и глаза». До сих пор употребляются введенные им в анатомию термины, например сетчатка глаза и пр. Герофил первым провел различие между чувствительными и двигательными нервами, жилами и артериями и наблюдал ритм пульса. В свободное время от точных научных исследований занимался терапией, использовал очень много различных лекарств и написал практическое пособие по акушерству.

Преемником Герофила был Эрасистрат (ок. 300 ок. 240 гг. до н.э.). Долгое время Эрасистрат был придворным врачевателем правителя Сирийского царства Се-левка I Никатора (323-281 гг. до н.э.), а во времена Птолемея II Филадельфа жил и работал в Александрии. Эрасистрат хорошо изучил строение мозга, описал его желудочки и мозговые оболочки, четко разделил нервы на чувствительные и двигательные (полагая, что по ним движется душевная пневма, которая обитает в мозге) и показал, что все они исходят из мозга. Мозговые желудочки и мозжечок он определил как вместилище души, а сердце - как центр жизненной пневмы. Эрасистрат так тщательно исследовал строение сердца и его клапанов, которым дал названия, что Гален практически уже ничего не добавил к его описанию. Он придерживался атомистической теории, посредством которой старался выяснить механизм деятельности живого организма. Весьма многим ему обязана и физиология. Эрасистрат весьма близко подошел к открытию тайны кровообращения, остановившись на самом пороге, ибо ему помешало представление, согласно котором} кровь течет только по венам, тогда как артерии переносят из сердца «оживляющее дыхание»¹. При травмах и анатомировании кровь быстро вытекала из крупных артерий, упругие стенки которых не спадались, и эти сосуды оказывались наполненными воздухом. Каждый раз. произнося «артерия», мы воспроизводим эту ошибку античных анатомов, ибоaεr значит воздух, а rεi течь. - Ред.

Последователей Эрасистрата называли эразисграторами: их учениками были видные врачи древнего Рима - Асклепиад, Диоскорид, Соран, Гален.

Хирургия эпохи эллинизма объединила в себе два мощных источника: греческую хирургию, связанную в основном с бескровными методами лечения вывихов, переломов, ран, и индийскую хирургию, которой были знакомы сложные операции. «Среди важнейших достижений хирургии александрийского периода введение перевязки сосудов, использование корня мандрагоры в качестве обезболивающего средства, изобретение катетера (приписывается Эрасистрату), проведение сложных операций на почке, печени и селезенке, ампутация конечностей, лапаротомия (чревосечение) при завороте кишок и асците» (Т.С. Сорокина). Таким образом, в области хирургии александрийская школа сделала значительный шаг вперед по сравнению с хирургией классического периода истории древней Греции (когда не производились вскрытия трупов и не делались полостные операции, а оперативные вмешательства практически сводились к лечению ран и травм).

Эллинистический период явился временем самого плодотворного развития медицины в древней Греции. Хотя оригиналы большинства лучших работ раннего периода Александрийской эпохи утрачены, их содержание передавалось по традиции и было включено в объемистые труды последнего из врачей классического периода - Галена (130-200 гг. н.э.). Он родился в Пергаме в Малой Азии, но после практики в этом городе и в Александрии он в конце концов получил очень богатую практику в Риме. Его труды, в свою очередь, стали источником идей для арабской и средневековой медицины и анатомии, и он стал пользоваться таким же почетом и уважением в своей области, каким пользовался Аристотель в своей. Врачи более поздних времен, находясь под влиянием обширных знаний и мастерства Галена как экспериментатора, не решались противопоставить свои собственные наблюдения его наблюдениям. «Система Галена действительно является, пишет Дж.Бернал, -искусным сочетанием более древних философских теорий, подобных учению о трех духовных элементах, или душах, с проницательными, но подчас обманчивыми анатомическими наблюдениями, главным образом в силу того, что он ограничивался вскрытием животных». Физиология Галена, с ее приливом и отливом пневмы и крови в артериях и нервах, с сердцем в качестве источника тепла и легкими в качестве охлаждающих вееров, до сих пор еще действительно живет в народном языке. Она была в такой же степени сводом знаний человека о его маленьком мирке - микрокосмосе, о его теле, продержавшимся в течение более тысячи лет, в какой космология Аристотеля являлась сводом знаний о великом мире небес. И лишь в эпоху Возрождения, когда накопилось достаточно наблюдений и появилась гораздо более совершенная механистическая философия, взгляды Галена начали подвергаться корректировке.

Следует отметить выдающийся вклад медицины эллинистической эпохи, несмотря на ее отдельные заблуждения, в сокровищницу мирового врачебного дела.