Культ пороков как генератор и стимулятор биологического вырождения

Поведение животных двухаспектно:

· с одной стороны оно ориентировано на получение удо­воль­ст­вия, главным образом физиологического характера и отчасти — психоэмоционального;

· с другой стороны оно ориентировано на то, чтобы избежать неприятностей, главным образом — боли и отчасти — психоэмоциональных.

В любом из вариантов поведение животного строится на основе врождённых инстинктивных программ и их надстроечных оболочек, выражающих индивидуальный и кол­лектив­ный опыт взаимодействия со средой обитания популяции, в состав которой входит особь.

Издревле для человека почиталось предосудительным следо­вать этой двухаспектности поведения животных.

Все исторически устойчивые в преемственности поколений общества (и соответственно — их культуры) издревле, ещё со времён каменного века, требовали от своих членов быть выше этой двухаспектности животного поведения:

· С одной стороны — они требовали, чтобы в поведении их полноправных членов выражалась осмысленная воля, ориентированная на достижение той или иной пользы для общества; воля, способная к самопожертвованию в каких-то чрезвычайных обстоятельствах.

· И с другой стороны — чтобы при этом люди принимали на себя нравственно-эти­чес­кий долг оказания разносторонней поддержки как выжившим героям (если те утрачивали здоровье и трудоспособность), так и близким погибших, оставшимся без попечения.[284]

Проявление именно этих качеств представляет собой — честь[285].

В историческом прошлом:

Отказ от требования быть выше свойственной животным двухаспектности поведения и сопутствующего ему нравственно-этического долга всех членов общества становился первым открытым выражением уже свершившегося нравственного разложения общества, которое влекло за собой социальную катастрофу, наступавшую в течение жизни одного — четырёх поколений, если общество не отказывалось от такого рода нравственно-этической животно-демонической распущенности.

В этой связи при­ведём картину В.Г. Перо­ва «Чаепитие в Мытищах, близ Москвы», написанную им в 1862 г. — спустя 7 лет после завершения второй миро­вой войны XIX века, обы­чно называ­емой «крымской» — вопреки её характеру и географии боевых действий. Картина явно не клеветническая (иначе 1905 и 1917 г. были бы невозможны), хотя можно допустить, что такого рода нравственность и выражающая её этика, характерные для жизни России тех лет, в сюжете картины доведены до степени выражения, близкой к предельной.

Но та же порочная нравственность, реализу­ется и в наши дни в других жизненных сюжетах — как в личностных вза­­имоотно­ше­ниях, так и в отношении государствен­ных ин­сти­ту­тов (вклю­­­чая и слу­жбы соцобеспечения) к героям, потерявшим здо­ровье и в большей или ме­нь­­шей мере трудоспособность именно вслед­ствие того, что они жертвовали собой…

Соответственно этой объективной за­коно­мер­ности соци­о­ло­гии (извращённостью нравственности, влекущей катастрофу общества), неоднократно про­являвшей­ся в исто­рии, в 1969 г., уже после написания романа «Час быка», И.А. Еф­ре­мов писал своему другу американскому палеон­то­логу Эверету Олсону:

«Мы можем видеть, что с древних времён нрав­­ственность и честь (в русском понимании этих слов[286]) много существеннее, чем шпаги, стрелы и слоны, танки и пикирующие бомбардировщики. Все разрушения империй, государств и других политических организаций происходят через утерю нравственности. Это является единственной причиной катастроф во всей истории, и поэтому, исследуя причины почти всех катаклизмов, мы можем сказать, что разрушение носит характер саморазрушения.

Когда для всех людей честная и напряжённая работа станет непривычной, какое будущее может ожидать человечество? Кто сможет кормить, одевать, исцелять и перевозить людей? Бесчестные, каковыми они являются в настоящее время, как они смогут проводить научные и медицинские исследования? Поколения, привыкшие к честному образу жизни, должны вымереть в течение последующих 20 лет, а затем произойдёт величайшая катастрофа в истории в виде широко распространяемой технической монокультуры, основы которой сейчас упорно внедряются во всех странах…» (Приводится по тексту книги: А. Константинов, «Светозарный мост», изд. 2, по публикации на сайте:

http://noogen.2084.ru/Efremov.htm; см. также: Ефремов Иван Антонович. Переписка с учёными. Неизданные работы. РАН, серия «Научное наследство». Т. 22. — М.: Наука, 1994).

Последний абзац в приведённой цитате из письма И.А. Еф­ре­мова Э. Олсону представляет собой характеристику глобальной политики, направленной на развращение подрастающих поколений, которая проводилась и в то время, и продолжает проводиться ныне во всех так называемых «развитых странах», включая СССР и постсоветскую РФ.

Это особенно заметно в России, где изрядная доля населения помнит искусство (и прежде всего кинематограф) советской эпохи, во многом работавшее на пропаганду идеалов строительства социализма и коммунизма и воспитание соответствующих нравственности и этики. Поэтому многие наши соотечественники сейчас способны сопоставить художественные произведения тех лет с «художествами» постсоветской эпохи.

· Если для советской эпохи был характерен широкий спектр идей (как масштаба личностного, так и общенародного и общечеловеческого), выраженных в сюжетах фильмов и иных произведений искусства,

· то в постсоветскую эпоху идей — всего две: одна — «доказать свою крутизну!», вторая — «урвать деньги!».

Поскольку обе идейки, публике быстро наскучивают (главным образом потому, что рецепты того и другого, представляемые в фильмах, не могут быть реализованы в судьбах подавляющего большинства людей в силу неадекватности предлагаемых рецептов жизни как таковой, т.е. — возможностям людей), то коммерционализация такого вздорного «искусства» оставляет единственное средство привлечь к его произведениям внимание зрителя: выпустить на экран «вечные ценности» — половые инстинкты, удовлетворение которых в естественной и противоестественной форме (включая и сопереживание экранным героям вплоть до впадения в оргазм) позволяет получить гарантированное удовлетворение определённого контингента зрителей и обеспечить кассовые сборы.

К этим двум «идейкам» и «вечным ценностям» добавляется ещё третья идея: получение физиологических удовольствий в разного рода пороках. Она подаётся если и не как вершина смысла жизни (на что притязают устроители «гей-пара­дов»), то как нормальная составляющая жизни общества: смысл жи­з­ни — непрестанно получать удовольствие: выпивка и наркотики — в меру это хорошо; секс — любой по достижении определённого возрастного рубежа, но без тяжких телесных повреждений, — это хорошо; азартные игры и легализованные жестокие зрелища (начиная от бокса) как способ «пощекотать нервы» и выработать адреналин — для тех, кому не хватает футбольно-хоккейных страстей (получаемых большинством с доставкой на дом по телевизору). Дескать всё это характерно для «человеческой природы»[287], и цивилизация должна дать легальные пути для реализации этих «естественных» потребностей, чтобы минимизировать неизбежный ущерб и удерживать их проявления в пределах, допустимых для жизни общества.

Но эта третья идея — напрочь противоречит нормам реликтовых культур и древних цивилизаций, которые требовали от полноправных членов общества отличаться в своём поведении от животных и не быть распущенными и распутными, хотя в то же самое время распутство допускалось рабовладельческими культурами в пределах сообщества рабов, которых за людей не считали — «говорящие орудия», «человекообразные скоты в услужении человека».

Если делать обобщения, то в толпо-«элитарных» культурах всевозможное распутство признавалось допустимым для простонародной толпы при условии, что оно не затрагивает спокойствие и интересы «элиты» и её хозяев. В пределах же самóй «элиты» распутство всегда порицалось, но поскольку оно возникало, то не должно было носить вызывающего и публичного характера, подрывающего культовый миф любого толпо-«элитаризма» о благородстве «элиты», её достоинстве и чести — как о характеристических свойствах «элиты» в целом. Иными словами «элиты» везде в большей или меньшей мере заражены ханжеством: всевозможный разврат в их среде неизбежен (в силу статистического преобладания нечеловечных типов строя психики), но его проявления не должны носить публично-вызывающего характера, а тем более — не могут быть культовым явлением (т.е. поощряемым культурой и государственной властью).

Для жителей России описанное выше изменение качества художественного творчества заметно, но для подавляющего большинства жителей «цивилизованного мира» сказанное выше — в принципе непонятно[288], потому, что они выросли и живут под воздействием художественного творчества второго рода: культ «крутизны», культ денег, половые инстинкты — без меры, пороки — норма жизни, если они «в меру». Т.е. это ещё один косвенный показатель того, что Запад — общество рабов, возомнивших о своей якобы действительной свободе.

Могут быть выдвинуты возражения, что и в западном кинематографе есть фильмы, которые учат доброте, правильной этике и т.п. — Да, в западном кинематографе действительно есть фильмы, которые многими воспринимаются именно в таковом качестве, однако в действительности они никого и ничему добродетельному не учат, поскольку и в них прежде, чем явить свою доброту, их положительные герои уже как-то сделали деньги (например, «Красотка», «Ловушка для родителей», «Двое: я и моя тень»[289], уйма голливудских «рождественских сказок»), либо милостью сценаристов обрели запредельную «крутизну» такого уровня, которая недостижима в реальной жизни (например, многочисленные фильмы с участием Стивена Сигала, Сильвестра Сталлоне, Брюса Уиллиса).

Но то, что подавляющему большинству простых людей требуется в жизни — честным созидательным трудом выработать благополучие своей семьи и общества —это не тема художественного творчества, предназначенного для широких масс: поскольку организационные принципы толпо-«элитаризма» не предполагают решение этой задачи в жизни, этому нет места в жизни толпо-«элитарных» обществ и соответственно искусство не способно этому учить людей.

Последнее и отличает произведения искусства толпо-«элита­риз­ма» от лучших произведений искусства так называемого «социалистического реализма» советской эпохи, которые работали на воплощение определённых идеалов общественной в целом значимости в жизнь.

Конечно, «элита», — более образованная, чем простонародье, и потому понимающая последствия пороков, — заказывает для своего развлечения иные художественные произведения, в которых поменьше секса, «крутизны», культа денег, и в которых выражаются какие ни на есть идеи (масштаба от личностного до общечеловеческого), однако эти идеи по их сути (вне зависимости от масштаба) актуальны не для жизни всего общества, а исключительно для жизни «элиты» на всём готовом за счёт остального общества. Эта составляющая художественного творчества с грифом «не для всех» не носит столь беззастенчиво развращающего характера, как массовое искусство в тех же культурах, предназначенное для простонародной толпы в толпо-«элитарном» обществе. Однако остающаяся в умолчаниях идеализация «элиты» в условиях толпо-«элитаризма» сама по себе развращающа.

Оправдание такого положения дел в искусстве — и в искусстве для широких масс, прежде всего, — ссылками на то, что «спрос рождает предложение», в данном случае не проходит, поскольку вне зависимости от того, понимают это деятели искусств и шоу-бизнеса (а так же и зрители) либо же нет, искусства оказывают то или иное воспитательное воздействие на подрастающие поколения. И это воздействие тем более результативно — чем более доступны произведения художественного творчества людям, и прежде всего — детям и подросткам.

Причина этого в том, что в процессе взросления все люди без исключения проходят возрастные периоды, когда они воспринимают из поведения окружающих и культуры (включая и произведения искусства) образцы поведения для себя без самостоятельного их осмысления и переосмысления. Это может происходить потому, что в детском и подростковом возрасте люди ещё не обладают всеми необходимыми знаниями для того, чтобы понять, соответствуют предлагаемые им образцы поведения Добру либо Злу, или же в зависимости от сопутствующих обстоятельств могут быть либо тем, либо другим. Неразвитость волевых качеств тоже может содействовать растлению даже в тех случаях, если ребёнок (подросток) понимает, что с ним происходит, и осознаёт вредные, возможно необратимые, последствия происходящего: при безволии действует алгоритмика стадно-стайного поведения[290].

Вследствие действия названных факторов индивид в толпо-«элитарной» культуре может стать жертвой растления раньше, чем будет способен осознать, что с ним делает общество и к каким последствиям это ведёт для него самого, для его потомков и общества в целом. В толпо-«элитаризме» такого рода растление подрастающих поколений обществом и его культурой носит массовый характер, и в подавляющем большинстве случаев в условиях толпо-«элитаризма» последствия для личности необратимы; вопрос только в тяжести этих последствий.

В условиях толпо-«элитаризма», на воспроизводство которого работают все общественные институты, единственная возможность уберечь подрастающего человека от растления — праведное семейное воспитание, к которому однако подавля­ющее большинство семей не способны, поскольку старшие в них были растлены сами некогда в прошлом и не обладают знаниями и волевыми качествами, необходимыми для того, чтобы своих детей и их друзей защитить от пагубного воздействия окружающих и культуры.

Всё это означает, что если двадцать лет непрестанно показывать по телевидению всевозможную «крутизну», культ денег, секс, пороки «в меру» как норму общественной жизни, возводить в идеал роскошную жизнь «элиты» на всём готовом, то выросшие на этом поколения воспримут всё это, и некогда показанное им на экране будут воспроизводить в своей жизни по возможностям каждого, в меру его развращённости и способностей. Поколения, растлённые такой политикой, действительно породят спрос на такое «искусство», которое в дальнейшем будет развращать их детей и внуков, воспроизводя общество человекообразных недолюдков в преемственности поколений.

Если же на протяжении двадцати лет показывать по телевидению мечту — идеалы праведной жизни всего общества на основе труда всех, то в составе новых поколений будет существенно ме­ньше нравственно-этически разложившихся недолюдков, вслед­ствие чего реальная жизнь общества будет ближе к воплощению мечты о всеобщем благоденствии в преемственности поколений.

Т.е. вопрос о том, что и как показывать на экранах и подавать людям в иных формах художественного творчества и в образовательных программах, — это не вопрос о «свободе» художественного творчества и «свободе» самовыражения художников в искусстве (особенно в таком искусстве, как кинематография, требующем изрядных капиталовложений в каждое произведение). Это — вопрос политики: кого воспитываем посредством искусства — человеков? либо человекообразных недолюдков?

И если государство действительно демократическое, то есть работает на общество и воплощение в жизнь его жизненных интересов, — то оно обязано подавлять и искоренять «свободу» бессовестного художественного творчества, и поддерживать свободу художественного творчества, исходя из того, что свобода — совестью водительство Богом данное.

Содержание же российского постсоветского телеэфира и некоторых учебных курсов в системе всеобщего образования таково, что вывод однозначен: постсоветская государственность — антинародная и без признаков того, что в обозримой перспективе она изменит своё качество сама собой. Но это — не выражение «человеческой природы» и не стихийное стечение житейских обстоятельств, а глобальная политика, целенаправленно проводимая в русле библейского проекта порабощения человечества от имени Бога. И этой политике беззастенчиво служит постсоветская российская государственность вследствие того, что подавляющее большинство бюрократов в РФ по состоянию на 2010 г. (и в 2013 г. ничего не изменилось) — носители опущенного в противоестественность типа строя психики, сложившегося на основе типов строя психики скотского и зомби.

Фактически культ пороков в толпо-«элитарных» обществах, устойчивых в преемственности поколений, является генератором и стимулятором биологического вырождения некоторой части населения.

Все пороки без исключения так или иначе оказывают воздействие на генетику, и соответственно — на потенциал личностного развития будущих поколений. И это воздействие во всех случаях без исключения носит вредоносный характер: иначе бы пороки не назывались пороками и не порицались бы в исторически устойчивых культурах как антиобщественное зло.

Различие между пороками только в том, что одни оказывают большее воздействие на геном (хромосомный аппарат и митохондриальную ДНК) — к их числу принадлежат употребление алкоголя, табака, более тяжёлых наркотиков.

Другие же большее воздействие оказывают на духовное наследие (биополевую составляющую генетического механизма втянувшихся в порочный образ жизни людей) — к их числу принадлежат половые извращения, азартные игры, этические злоупотребления в отношении окружающих и Природы; а в последние десятилетия и годы к ним добавились психоэмо­циональные зависимости от телевидения и интернета.

Но подавляющее большинство тех, кто ведёт образ жизни, в котором есть место пороку, оказываются под комплексным воздействием нескольких, а то и многих факторов. Под воздействием этих факторов уничтожается биологический потенциал будущих поколений: как минимум — это создаёт предпосылки к автоматически бессознательному повторению потомками порочного образа жизни их предков, а как максимум — родовая линия обрывается вследствие гибели людей или утраты репродуктивной способности. В диапазоне между этими крайностями лежит жизнь, отягощённая болезнями и проблемами, возникающими вследствие отсутствия необходимых для их выявления и разрешения жизненных навыков, которые индивид подчас просто не способен освоить или выработать по причине более или менее ярко выраженной биологической неполноценности.

Организационные принципы толпо-«элитаризма» таковы, что культ пороков как генератор и стимулятор биологического вырождения в большей мере затрагивает простонародье — широкие народные массы. Поэтому, при определённой глобальной политике, проводимой в отношении того или иного конкретного общества, культ пороков может стать орудием «самогеноцида» общества в целом либо тех или иных народов в его составе: с одной стороны, общество, вовлекаясь в порочный образ жизни, само утрачивает репродуктивный потенциал и потенциал личностного развития его членов и (как следствие) культуры; а с другой стороны, исторически реально культ пороков может быть навеян извне, в обход контроля сознания большей части общества при посредничестве некоторых его же членов, которые не понимают последствий происходящего либо же стали предателями, но чьё положение в обществе и в институтах власти таково, что они оказывают влияние на характер культурной политики.

На протяжении последнего тысячелетия Русь-Московия-Рос­сия-СССР-РФ живут именно в таком режиме «самогеноцида». И если Русская региональная цивилизация не погибла до настоящего времени, то только потому, что на протяжении всего этого времени сохранялось устойчивое генетическое ядро[291].








Дата добавления: 2016-04-06; просмотров: 390;


Поиск по сайту:

При помощи поиска вы сможете найти нужную вам информацию.

Поделитесь с друзьями:

Если вам перенёс пользу информационный материал, или помог в учебе – поделитесь этим сайтом с друзьями и знакомыми.
helpiks.org - Хелпикс.Орг - 2014-2024 год. Материал сайта представляется для ознакомительного и учебного использования. | Поддержка
Генерация страницы за: 0.013 сек.