Почему необходим специализированный научный язык?

Внаучном познании роль языка, принимаемого для фиксации идей и правил оперирования с ними, существенно возрастает.

Исследователи давно отметили взаимозависимость развития наук и развития языка, а известный немецкий филолог Л.Ольшки в начале ХХ века стремился доказать, что история научной прозы есть в то же время и история наук. Исследуя литературу техники и прикладных наук от Средних веков до эпохи Возрождения, он стремился оце­нить как значение латыни — языка науки, так и ограниченность этого мертвого языка, его конфликт с живым народным языком в трудах ученых. «Действительно, с какой тра­дицией связаны латинские сочинения Галилея, Декарта и Кеплера и с какой — их работы, написанные на живых языках? К кому они были обращены? Как приспособлялась ла­тынь к революционным, основанным на новых воззрениях идеям этих великих новато­ров и как они находили в народной, еще не развитой в литературном отношении речи выражение для своих идей?» (Ольшки Л. История научной литературы на новых языках. Т. 1-3. М.-Л., 1933. С. 5).

Уже здесь неявно присутствуют главные методологические проблемы языка науки: необходимость точных средств выражения (в этой роли выступала латынь) и за­дача преодоления нестрогости, многозначности «живого», естественного языка, яв­ляющегося «питательной средой» и источником научной терминологии. Почему суще­ствует необходимость в специальном языке науки и почему естественный язык порож-

дает ненужные проблемы и противоречия? Рассмотрим особенности естественного языка. В силу богатства значений, множества метафор, сравнений, идиом и других средств иносказания, передачи явных и неявных смыслов он предстает как универсаль­ное средство хранения и передачи знаний, а также мыслеоформления и общения, при­годное для любого вида деятельности. Но именно эта универсальность создает трудно­сти использования его в научных текстах, а его достоинства оборачиваются недостат­ками. Среди них - многозначность, т.е. способность слов употребляться в разных зна­чениях. Многозначны не только назывные, но и служебные слова. Так, для слова «есть» логики выявили пять значений: существования, вхождения в класс, принадлежности свойства предмету, тождества, равенства.

Другая особенность естественного языка - сложность и неоднозначность грамма­тики, в частности множество исключений из правил и большое разнообразие самих правил. Определенное «неудобство» представляет громоздкость его конструкций, что хорошо видно при сравнении, например, словесного описания и формульного выраже­ния алгебраической или химической закономерности. Следует отметить еще одну осо­бенность, не которую не всегда обращают внимание, что может привести к парадоксу. В естественном языке, как правило, не различают смысловых, или семантических, уровней языка, тогда как во избежание противоречий и парадоксов следует различать язык, не котором говорят об объектах (объектный язык), и язык, на котором говорят о самом языке или о теории этого объекта (метаязык). Из факта смешения объектного языка и метаязыка следуют парадоксы типа известного еще с У1 века до н.э. парадок­са: «Критянин Эпименид сказал, что все критяне лжецы», из чего следует противоре­чащее утверждение: «Неверно, что все критяне лжецы, ибо Эпименид - критянин, сле­довательно, он лжет, а значит, положение, им высказанное, ложно». Но что особенно важно, подобные противоречия позже были обнаружены в математике в основаниях теории множеств.

Все эти особенности вызывают необходимость создания специального языка на базе естественного, но с иными свойствами, когда обычные слове наряду с другими знаками включаются в сознательно созданные знаковые системы для обозначения спе­циального знания. Один из важнейших путей становления научного языка - создание терминологических систем, являющихся разновидностью национального литературно­го языка.

Как показали, например, исследования Л.Л.Кутиной по становлению терминологии физики

в России, естественный язык поставляет для терминологических систем их элементы. Слово об­щего языка, выполняя особую функцию - быть обозначением (знаком) данного понятия в денной системе понятий, превращается в термин. Цель - добиться соответствия: одно слово - одно поня­тие, одно понятие - один знак (слово). Происходит своего рода единоборство кодовых свойств создающейся терминологической системы и общеязыковых свойств составляющих ее знаков -слов. Из лексической системы естественного языка постоянно идут импульсы, разрушающие чистоту терминологических отношений и препятствующие установлению однозначного соот­ветствия системы терминов и системы понятий. Замечено, что в истории терминов и терминоло­гий отражаются различные социальные обстоятельства: смена научных воззрений, интеграция и дифференциация научных дисциплин, культурные связи, степень и особенности развития языка, состояние лексической и стилистической систем (Кутина Л.Л. Формирование терминологии физики в России. М.- Л., 1966).

Концептуальная точность понятия достигается тем, что термин как бы «очищает­ся» от старых значений и полностью задается семантическим полем данной конкретной теоретической системы, что повышает его познавательную ценность. Приближение к достоверности и точности знания объективных законов возможно лишь в том случае, если эта проблема решается не только на концептуальном (понятийном), но и на опера­циональном уровне, что предполагает совершенствование средств измерения и техники эксперимента.

Одна из трудностей, возникающих при построении системы научной терминоло­гии, - определение термина. Разумеется, в большинстве случаев это удается, но не все­гда, поскольку может возникнуть ситуация, когда четко определить границы «смысло­вого поля» термина практически невозможно.

Пример такой ситуации приводит В.В.Налимов в связи с термином «документ», который можно определить следующим образом: «Документом называется любой материальный носитель, на котором закреплена некоторая информация, выраженная на любом языке». Такое определение совпадает с нашим интуитивным представлением, но очень скоро обнаруживается, что. например, забор, на котором что-либо написано, превращается в документ, хотя это уже не соответствует на­шим представлениям о том, что есть документ. Чтобы уточнить, приходится вводить новые при­знаки, но тогда теряется всеобщность термина, хотя в других случаях введение или исключение ка­ких-то признаков помогает уточнению. В таких случаях мы часто ограничиваемся интуитивными представлениями, не вводя строгих определений (Налимов В.В. Вероятностная модель языка. О со­отношении естественных и искусственных языков. М., 1974. С. 131).

Существенным моментом языка науки является связь его терминов с теорией, причем даже смысл известных общенаучных понятий может существенно варьировать­ся в зависимости от контекста, меняющегося исторически, в зависимости от концепции автора или от самой научной дисциплины. Еще Аристотель отмечал, что особенность

употребления «общего понятия» должна быть зафиксирована и выражена явно. Это требование не столь уж тривиально, как может показаться поначалу. Так, если восполь­зоваться примером Аристотеля, который в качестве общего рассматривает понятие «равное», казалось бы, интуитивно ясное всем, то можно обнаружить, что уже в гео­метрии потребовалось указать, когда два геометрических объекта будут считаться рав­ными. В частности, идущие от Евдокса аксиомы, определяющие отношения равенства и неравенства, включают и аксиому, которую Евклид в «Началах» формулирует сле­дующим образом: «и совмещающиеся друг с другом равны между собой». Тем самым выявляется специфика геометрического равенства.

В современных науках в силу общего характера понятия равенства также требуется его конкретизация при сохранении определенного общего значения. Так, в работах по кристалло­графии при рассмотрении различных типов симметрии пришлось ввести обобщенное определе­ние равенства. Известный в этой области специалист Д.В.Шубников сделал это следующий об­разом: два предмета мы будем называть равными в отношении того или иного признака, если оба предмета обладают этим признаком. Однако в подавляющем большинстве специальных ра­бот по симметрии понятие равенства явно не формулируется, что вызывает трудности и расхож­дения в трактовке проблем.

Анализ содержания, смысла и значения термина в данном контексте - ме­тодологическое требование к любому исследователю. Разумеется, при этом следу­ет учитывать зависимость языка и способов введения терминов от характера само­го научного знания. Авторы новой концепции создают, по сути, свою понятийную систему частично из новых, частично из уже используемых слов естественного и научного языков. Многие известные ученые - естествоиспытатели осознают возникающие при этом лингвистические, вообще «гуманитарные» проблемы и стремятся дать им методологические объяснения.

Так, хорошо известна работа В.Гейзенберга о языке и реальности в современной физике, где он обсуждает проблемы возникновения научного языка в диалогах Платона, соотношение обыденного и научного, математического и физического языков, языков классической физики, теории относительности и квантовой механики. Во многих случаях спорные вопросы о «реальном» или «кажущемся», по существу, «никакого отношения не имеют к фактам, а касаются только языка». Он показал «узость обычных логических схем» и соответственно базирующихся на них языковых выражений для новой области физики — квантовой теории, где ситуация не может быть описана с помощью однозначных «да», «нет», третьего не дано, и требуется определенная модификация классической логики. В целом «язык, по крайней мере в определенной степени, уже приспособился к действительному положению вещей. Но он не является настолько точным языком, чтобы его можно было использовать для нормальных

процессов логического вывода, этот язык вызывает в нашем мышлении образы, а одновременно с ними и чувство, что эти образы обладают недостаточно отчетливой связью с реальностью, что они отображают только тенденции стать действительностью» (Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М., 1989. С. 113).