Знание как неотъемлемое свойство и условие существования чело­века и общества

Начнем с того, что знание - это своеобразная социальная и индивиду­альная память - способ сохранения и использования наследуемого и/или вновь создаваемого объема информации. Фундаментальную значимость для общества имеет запас знания о природе, формах и способах деятельности, образцах пове­дения, нормах и приемах коммуникации и общения. При этом теоретическое знание - идеи, теории, мировоззрение и философия - не самое главное из того, что знает человек, и не самое большое по объему. Теоретическая интерпретация мира - это занятие немногих и знание, которым обладает малая часть общества, лишь доля того, что считается знанием. Преобладающая область знания - это повседневные, дотеоретические, массовые знания - все то, что считается в об­ществе «знанием», независимо от обоснованности и достоверности, это сфера, которую исследователи называют «фабрикой значений» самой «реальности», которую «знают» люди. Без обыденного, повседневного знания невозможно вы­работать теоретическое знание, не может сложиться и сам «мир повседневной жизни», который рассматривается и переживается нами в качестве непосредст­венной реальности.

Повседневное знание обладает рядом фундаментальных черт, позволяю­щих строить представления о реальности, сохраняя преемственность традиций и одновременно признавая многообразие «реальностей» в разных обществах и в разное время. Личный опыт дает нам малую часть знания о мире, большая часть нашего знания имеет социальное происхождение, передается нам в ходе обуче­ния, в общении и совместной деятельности. Прежде всего, это нормативные системы - внутренний механизм существования социальных традиций, в рамках которых живет человек и является их участником. Как знание нормы включают образцы поведения и деятельности и предполагают их воспроизведение в новых условиях. Знание предстает здесь как своего рода путеводитель по образцам жизненных явлений и инструкция по пользованию ими. В повседневной жизни запас знания включает множество «рецептов» различного рода, обеспечиваю­щих практическую компетентность в обыденных делах и решении проблем. Особенность нормативного (рецептурного) знания в том, что оно предписывает как, например, пользоваться телефоном, телевизором, стиральной машиной, ав­томашиной, но не является ответом на вопрос «почему?», т.е. не является зна­нием об их внутреннем устройстве и принципах действия. Следует также разли­чать знание правил и следование им по привычке и знание о том, к каким по­следствиям приводит такого рода действие. Выполнение правил по привычке -это лишь навык приспосабливаться к тому, что «принято», «встраиваться в схе­му поведения», не задаваясь вопросом, почему это так, а не иначе: не хотят знать, могут, но не хотят объяснить.

Другая черта повседневного знания состоит в том, что наследуемое зна­ние дается нам преимущественно как типичное и мы разделяем его с другими людьми. Перенимаемые схемы, типичные способы и мотивы деятельности, ти­пы поведения и установки позволяют нам понимать других, осуществлять со­вместную деятельность. Недоступный моему непосредственному наблюдению внутренний мир другого во многом понимается по принятой нами обоими ти­пичности. Типичные правила, предписания, образцы становятся стандартами, а при особых условиях - законами. Социальная структура в таком случае предста­ет как вся сумма типических знаний, соответствующих им образцов взаимодей­ствия и существенным элементом реальности повседневной жизни. Норматив­ность, рецептурность, типизация осуществляют своего рода интеграцию разроз­ненных элементов знания каждой личности, выстраивают своего рода логику

«того, что знает каждый». Пока это знание позволяет решать повседневные проблемы, оно принимается как достоверное и по существу является для нас таковым.

Третья особенность повседневного знания как социального феномена -его социальное распределение: разные люди или типы людей обладают запасом знания в разных объемах и содержании. Различие определяется многообразием культур и языков, жизненным опытом, в частности возрастным, профессиями, а также конкретными видами и родами непосредственных действий и занятий. Знание об этом само является важным элементом социального запаса знания каждого из нас и позволяет определять возможности не только свои, но и в оп­ределенной мере других людей, с кем мы вступаем во взаимодействие.

При рассмотрении знания как социального феномена интересно обратиться к размышлениям ученых, не являющихся специалистами в области теории познания или эпистемологии. Наиболее интересными и плодотворными представляются идеи Ф.А.Хайека - выдающегося англо-американского экономиста, лауреата Нобелевской премии, долгие годы дружившего с крупнейшим методологом и философом науки К.Поппером. Хайек обосновывал мысль о том, что в развитии и организации общества ведущую роль играл и играет сегодня не столько «расчетливый разум» - научно обос­нованные рациональные правила, сколько моральные нормы и традиции, сложившиеся в повседневной жизни. Людям свойственно переоценивать интеллект, рациональное знание и полагать, что расцвет цивилизации происходит благодаря сознательному за­мыслу, планированию и контролю, а не следованию традиционным правилам поведе­ния. Большую часть знания дает нам не непосредственный опыт и не наблюдение, а не­прерывный процесс признания, усвоения и соблюдения в первую очередь нравственных традиций, не поддающихся обоснованию с позиций теории рациональности. Индивиду­альный разум не может управлять традицией, она передается только при наличии большого числа индивидов, существенно отличающихся друг от друга и усваивающих различные ее части. Знания, необходимые для развития цивилизации, рождаются в про­цессе взаимодействия разнородных и даже противоречивых представлений миллионов «коммуницирующих индивидов», а вовсе не являются достоянием «управляющего су­пермозга. Вместо планового управления из единого центра в обществе должен склады­ваться «расширенный порядок человеческого сотрудничества». Развитие человеческого знания, как и эволюция в целом, нуждается в многообразии личностей, и ценность ин­дивида и его знания для других в значительной степени обусловлена его непохожестью на них. Реализация таких возможностей для развития знания обеспечивается скорее де­централизованной рыночной системой, чем централизованным (тоталитарным) госу­дарственным руководством (Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность. М., 1992).