Коллизионные привязки в интернет‑отношениях

В доктрине разработаны модели решения коллизионных проблем в Интернете:

– унификация материальных норм «киберправа»;

– признание Интернета в качестве особой юрисдикции и создание системы специальных интернет‑арбитражей для решения соответствующих споров;

– унификация коллизионных норм.

Доктрина предлагает варианты создания системы единообразных материальных норм «киберправа»:

– постепенное формирование на основе национальной судебной практики своеобразного «общего интернет‑права» по аналогии с lex mercatoria;

– принятие универсального международного соглашения наподобие Венской конвенции 1980 г. или Принципов УНИДРУА.

Ввиду принципиальных различий в подходах к Интернету в законодательстве и судебной практике, разногласий между развитыми и развивающимися странами относительно защиты прав интеллектуальной собственности разработка универсальной международной конвенции представляется неосуществимой задачей. Формирование «общего интернет‑права» по аналогии с lex mercatoria – процесс во многом неупорядоченный и длительный, а правовое регулирование интернет‑отношений актуально уже сегодня.

Всеобщее признание Интернета особой юрисдикцией и создание универсальной системы «киберсудов» может иметь место только в отдаленной перспективе. Одновременно необходимо подчеркнуть, что в некоторых государствах «электронный арбитраж» уже закреплен законодательно (США, Швейцария).

Унификация коллизионных норм – оптимальный вариант решения коллизионных проблем в Интернете. Однако и в этой области существуют проблемы:

1) способ унификации – создание принципиально новых интернет‑привязок либо приспособление существующих коллизионных норм к интернет‑отношениям. В доктрине существуют два противоположных подхода:

– специфика сети требует разработки специальных правил, непосредственно предназначенных для определения права, подлежащего применению к интернет‑отношениям;

– закрепленные в международном и национальных правопорядках критерии определения применимого права и разграничения юрисдикции применимы и к интернет‑отношениям;

2) определение принципа наиболее тесной связи применительно к интернет‑отношениям;

3) приоритетный подход – гибкое коллизионное регулирование либо применение жестких коллизионных норм.

Традиционно используемые в МЧП привязки для определения применимого права «закон места нахождения», «закон места заключения», «закон места причинения» в интернет‑отношениях приобретают иное звучание и используются в сочетании с критерием «место нахождения сервера» (Е. Б. Леанович). Нахождение сервера – это место расположения коммуникационной системы (оборудования и программного обеспечения). Физическое место нахождения сервера, на котором размещена информация (webсайт), не может рассматриваться в качестве критерия этой привязки. Место расположения оборудования квалифицируется как место нахождения сервера, если оборудование или расположенное на нем программное обеспечение находятся во владении определенного лица и с их помощью совершаются действия, имеющие решающее значение для интернет‑отношения.

Директива ЕС об электронной коммерции 2000 г. упоминает коллизионную привязку «место учреждения провайдера» (п. 19 Преамбулы). Организация‑провайдер может быть зарегистрирована в одном государстве, оказывать услуги в другом государстве или на территории нескольких государств, экономические и правовые последствия оказания услуг могут иметь место во всем мире. Определение места учреждения провайдера необходимо для установления юрисдикции по делу с его участием и во многом сходно с определением личного статута юридического лица.

При определении места учреждения провайдера наряду с местом регистрации должна учитываться фактически осуществляемая провайдером экономическая деятельность. Местом учреждения компании, оказывающей услуги с использованием интернет‑сайта, является не место нахождения технологической инфраструктуры и не место, откуда возможен доступ к сайту, а то место, где компания осуществляет свою экономическую деятельность. Если провайдер зарегистрирован в нескольких местах, следует определить, в каком именно оказывается услуга. Если это определить невозможно, местом учреждения провайдера считается место, в котором провайдер осуществляет основную деятельность, связанную с оказанием профессиональных услуг.

Для определения места учреждения провайдера Директива использует не только формальный признак места регистрации, но и принцип места осуществления экономической деятельности, и принцип наиболее тесной связи с правоотношением. Место учреждения провайдера не должно определяться по месту нахождения технологической инфраструктуры, обеспечивающей функционирование интернет‑сайта, и по месту, из которого можно получить доступ к сайту. Сайт может быть создан и управляться лицом, не имеющим отношения к владельцу технологической инфраструктуры (серверов, кабелей). Провайдеры могут состоять в договорных отношениях, при которых один провайдер предоставляет другому необходимую технологическую инфраструктуру и обеспечивает ее функционирование. Провайдер‑пользователь предоставленной инфраструктуры может располагать ею для оказания услуг по хостингу.

Для определения права, применимого к форме сделки, необходимо выяснить, что считается местом совершения сделки в Интернете. Типовой закон ЮНСИТРАЛ об электронной торговле устанавливает:

– местом отправления электронного сообщения является место жительства или место нахождения коммерческого предприятия отправителя;

– местом получения электронного сообщения является место жительства или место нахождения коммерческого предприятия получателя сообщения.

Место заключения интернет‑договора – это место жительства физического лицаоферента или основное место деятельности юридического лицаоферента. Место совершения односторонней интернет‑сделки – место жительства физического лица или основное место деятельности юридического лица, совершившего сделку (А. С. Мальцев).

Генеральной коллизионной привязкой к правам и обязанностям сторон интернетсделки должна быть автономия воли. При отсутствии выбора сторонами применимого права к правам и обязанностям контрагентов применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан. Как правило, в интернет‑договорах – это право страны основного места деятельности услугодателя (провайдера услуг электронной почты, услуг хостинга – как право основного места деятельности стороны договора, осуществляющей характерное исполнение).

Наиболее тесная связь договорного отношения с определенным правопорядком может быть установлена посредством использования иных презумпций (А. С. Мальцев):

– договор, заключенный в режиме он‑лайн, но исполненный в реальном мире (поставка «физических» товаров, выполнение работ, оказание услуг), должен регулироваться правом места исполнения договора;

– договор о распространении рекламы в Интернете должен регулироваться правом страны, на граждан или жителей которой направлена реклама;

– договор об уступке права на доменное имя должен регулироваться правом страны регистратора доменного имени.

«Основное место деятельности» применительно к интернет‑отношениям – это место нахождения коммерческого предприятия лица, ведущего «виртуальный бизнес». При отсутствии у лица коммерческого предприятия под основным местом деятельности «виртуального бизнеса» необходимо понимать место жительства физического лица, ведущего такую деятельность. Если место жительства или место нахождения коммерческого предприятия не связаны с той деятельностью, которую лицо ведет в Интернете, под основным местом деятельности «виртуального бизнеса» следует понимать место проживания или основное место деятельности лиц – потребителей услуг «виртуального бизнеса».

Применительно к «потребительским интернет‑сделкам» электронная оферта или реклама считается полученной потребителем в стране его проживания, если контрагент потребителя довел оферту или рекламу до сведения потребителя целенаправленным образом. Потребитель должен считаться совершившим действия, необходимые для заключения договора, в стране своего места жительства.

При определении права, применимого к обязательствам вследствие причинения вреда, необходимо различать «внесетевой» (проявляющийся физически – нарушение нормальной работы в результате «заражения» компьютерным вирусом) и «внутрисетевой» (полностью нематериальный – распространение в Интернете порочащих и не соответствующих действительности сведений) вред. Эффект «внутрисетевого» вреда можно делить на «простой» (действия причинителя затрагивают конкретного потерпевшего) и «сложный» (действия причинителя затрагивают третьих лиц, знакомящихся с вредоносной информацией).

Место вреда, причиненного в сети Интернет, необходимо определять альтернативно – и как «место действия» (основное место деятельности или место жительства причинителя вреда), и как «место результата» (основное место деятельности или место жительства потерпевшего при «простом» эффекте; место жительства третьих лиц при «сложном» эффекте причинения вреда) (А. С. Мальцев).

К обязательствам из причинения вреда при нарушении прав на результаты интеллектуальной деятельности должно применяться lex protectionis – законодательство государства, предоставившего защиту соответствующему праву на результаты интеллектуальной деятельности.

Наиболее известная форма недобросовестной конкуренции в сфере использования информационных технологий – это «кибер‑сквоттинг» («захват доменов»), т. е. регистрация доменных имен, совпадающих с чужими товарными знаками или фирменными наименованиями. К «кибер‑сквоттингу» как форме недобросовестной конкуренции, связанной с нарушением прав на результаты интеллектуальной деятельности, подлежит применению право страны, предоставившей защиту соответствующему праву на результаты интеллектуальной деятельности.

Другая форма недобросовестной конкуренции в сфере использования информационных технологий – ненадлежащая электронная реклама (практика «оплаченных ссылок» или «купленных ключевых слов»), вводящая пользователей в заблуждение относительно релеватности результатов поиска (А. С. Мальцев). Понятие «рынка, затронутого недобросовестной конкуренцией» применительно к интернет‑правоотношениям следует понимать как сферу реализации товаров и услуг потребителям, проживающим в определенной стране. К обязательствам, возникающим вследствие ненадлежащей электронной рекламы, подлежит применению право страны, потребители которой введены в заблуждение такой рекламой.

Неосновательное обогащение в сети Интернет выражается в приобретении безналичных денежных средств («электронных денег») и имущественных прав без соответствующего правового основания. В литературе приводятся определения понятия «место неосновательного обогащения» (А. С. Мальцев):

1) место нахождения денежных средств или «электронных денег» – предполагается, что «электронные деньги» физически находятся в соответствующем учреждении. К правоотношению из неосновательного обогащения будет применимо право страны места нахождения банка (либо оператора иной платежной системы). Однако для внедоговорных отношений вследствие неосновательного обогащения, складывающихся между другими субъектами, право страны банка не является близким;

2) место совершения действия, приведшего к неосновательному обогащению. В Интернете место совершения действия следует отождествлять с основным местом деятельности или местом жительства лица, совершившего действие. К обязательству возвратить средства, неосновательно полученные или сбереженные вследствие ошибочного платежа, применяется право страны основного места деятельности или места жительства потерпевшего, произведшего платеж;

3) место неосновательного обогащения, установленное на основании принципа тесной связи (обстоятельства, вызвавшие неосновательное обогащение);

4) основное место деятельности или место жительства приобретателя в момент, когда он получил возможность распоряжаться объектом неосновательного обогащения.

В системе действующих коллизионных норм практически все обязательственные отношения (и договорного, и внедоговорного характера) предполагают возможность выбора права сторонами отношения. Этот выбор может быть неограничен (договоры) или ограничен (деликты, неосновательное обогащение, потребительские договоры). В интернет‑отношениях господствующей коллизионной привязкой следует признать автономию воли сторон.

В интернет‑отношениях стороны, принадлежащие к одному государству и совершающие интернет‑сделку, все обстоятельства которой связаны только с данным государством, должны иметь право выразить автономию воли в пользу применения иностранного правопорядка. Сам факт заключения сделки в Интернете автоматически связывает ее с правопорядками других государств. Эта связь может быть невидимой, но она присутствует в любом случае. Любая интернет‑сделка находится в сфере действия МЧП, и свободное право сторон избрать иностранный правопорядок на основе их волеизъявления – генеральная коллизионная привязка международных договорных отношений.

В отсутствие выбора права коллизионное регулирование должно быть основано на принципе наиболее тесной связи, которая устанавливается судом в каждом конкретном случае исходя из условий сделки и фактических обстоятельств дела.

Правоотношения по использованию объектов интеллектуальной собственности в Интернете зачастую связаны с территорией многих государств. В Сети территориальная локализация отношений является чрезвычайно затруднительной. Например, произведение, созданное во Франции, без согласия автора загружается на сайт, поддерживаемый немецким провайдером. На данный сайт можно зайти в любой стране. Право какого государства следует применять в данной ситуации – немецкое, французское или всех тех государств, в которых можно загрузить либо скачать данное произведение? Если следовать принципу lex loci protectionis, предусмотренному в Бернской конвенции по охране литературных и художественных произведений (1886 г.), то в вопросах защиты авторских прав в связи с использованием Интернета суды вправе применить национальные законы всех государств, в которых это произведение можно загрузить в Интернет.

Доктрина

В доктрине высказывается мнение, что к отношениям по использованию объектов авторских и смежных прав в Интернете должны применяться традиционные «жесткие» коллизионные привязки. Самым предпочтительным представляется применение права страны суда. Данная формула прикрепления зафиксирована действующими международными договорами, наилучшим образом учитывает территориальный характер авторских прав и принцип национального режимам их охраны. Нормы законов разных государств об авторском и смежных правах схожи между собой, следовательно, суды часто будут приходить к одинаковым выводам вне зависимости от места рассмотрения спора и применяемого закона (П. Д. Барановский).

Территориальная локализация отношений по использованию в Интернете объектов права промышленной собственности (средств индивидуализации – доменных наименований) представляется более простой задачей, чем территориальная локализация отношений по использованию объектов авторских и смежных прав. Это обусловлено регистрационным способом охраны доменных наименований.

Оптимальный вариант коллизионного регулирования интернет‑отношений из права интеллектуальной собственности – применение принципа наиболее тесной связи. Однако сразу же возникает вопрос: по каким критериям должен устанавливаться правопорядок, с которым интернет‑отношение наиболее тесно связано?

В настоящее время Рабочая группа ВОИС активно занимается проблемами МЧП, связанными с охраной авторских прав в Интернете. В качестве одного из возможных вариантов исследуется возможность применения права страны, на территории которой автор считается имеющим постоянное место жительства. Данная привязка должна применяться не на основе lex domicilii, а на основе lex loci delicti commissi, поскольку вредоносные последствия наступили в данной стране, независимо от места совершения вредоносного деяния.

Рабочая группа считает, что местом совершения правонарушения должно считаться место наступления вредоносного результата, так как вред будет «почувствован» в стране проживания автора. Однако данный вариант противоречит общему принципу определения юрисдикции из деликтных исков (место жительства ответчика). Проблема может еще более усложниться, если произведение создано соавторами, которые проживают в разных государствах. В этом случае возникнет проблема приоритета места жительства.

Рассматривается вопрос и о применении права страны, где происходит первоначальное действие (начало процесса передачи информации). В интернет‑отношениях это страна места нахождения сервера, который незаконно поддерживает произведение в Интернете. Такой подход воспринят в Директиве ЕС о спутниковом вещании и кабельной ретрансляции для определения права, применимого к регулированию вопросов охраны работ, передаваемых через спутники: «Передача информации общественности через спутник происходит на территории того государства‑участника, где под контролем и ответственностью радиовещательной организации несущие программы сигналы внедряются в непрерывную сеть связи, идущую к спутнику и от него обратно вниз на Землю».

Применение права страны места нахождения сервера упрощает работу судов и обеспечивает определенный уровень предсказуемости. Однако этот коллизионный принцип сложно применить в интернет‑отношениях:

1) создание «убежищ от наказаний за нарушения авторских прав». Если незаконная загрузка какого‑либо объекта в Интернет не считается нарушением по законодательству хотя бы одного государства, данное деяние не будет считаться нарушением по всему миру;

2) в различных странах существует несколько точек загрузки или серверов, через которые одновременно осуществляется загрузка. В итоге результат будет таким же трудно достижимым, как и в случае применения права тех стран, где находятся пользователи Интернета.

В американской доктрине разработана цепочка коллизионных норм, основанных на принципе наиболее тесной связи и применимых к регулированию интернет‑отношений из прав интеллектуальной собственности (Дж. Гинзбург);

3) право страны постоянного места жительства или основного места ведения коммерческой деятельности оператора интернет‑сайта (если незаконно скопированное произведение обнаружено на данном сайте); физического или юридического лица, инициировавшего связь с пользователями Сети (если незаконно скопированное произведение не обнаружено на данном сайте) при условии, что положения данного права совпадают с нормами Бернской конвенции и Соглашения ТРИПС;

4) если положения применимого права, указанного в п. 1, не совпадают с нормами Бернской конвенции и Соглашения ТРИПС, должно применяться право страны места нахождения сервера, на котором находится незаконно скопированное произведение (при условии, что положения данного права совпадают с нормами Бернской конвенции и Соглашения ТРИПС);

5) если третья страна докажет, что она имеет «более тесную связь» с данной ситуацией, должно применяться право этой третьей страны (при условии, что положения данного права совпадают с нормами Бернской конвенции и Соглашения ТРИПС);

6) по умолчанию может применяться lex fori, если государство места суда является участником Бернской конвенции или членом Всемирной Торговой Организации.

19.4