Источник: Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество, культура. – М.: ГУ ВШЭ, 2000).

Во второй половине 1990-х годов из слияния глобализованных и ориентированных на индивидуальные заказы СМИ и компьютерной коммуникации начала формироваться новая электронная коммуникационная система. Как отмечалось выше, новая система характеризуется интеграцией различных средств и своим интерактивным потенциалом. Мультимедиа (как поспешно назвали новую систему) распространяет область электронных коммуникаций на все сферы жизни - от дома до работы, от школ до больниц, от развлечений до путешествий. К середине 1990-х годов правительства и компании всего мира включились в бешеную гонку, чтобы занять позиции в формировании новой системы, которая рассматривалась как орудие власти, потенциальный источник гигантских прибылей и символ суперсовременности. В США вице-президент страны Альберт Гор инициировал программу «Национальная информационная инфраструктура» с целью сохранения американского лидерства в XXI в. В Японии Телекоммуникационный совет предложил необходимые «реформы, создающие интеллектуально творческое общество двадцать первого столетия»; Министерству почт и телекоммуникаций поручено разработать стратегию создания системы мультимедиа в Японии с целью преодолеть отставание страны от Соединенных Штатов. Во Франции в составленном по поручению премьер-министра докладе 1994 г. указывалось, что опирающаяся на опыт использования Minitel и передовые французские технологии разработка следующей стадии мультимедиа, с упором на меньшую зависимость их содержания от Голливуда, дала бы Франции потенциальные преимущества. Европейские технологические программы, особенно Esprit и Eureka, расширяют усилия по разработке европейского стандарта телевидения с высокой разрешающей способностью, а также телекоммуникационных протоколов, способных интегрировать различные телекоммуникационные системы, невзирая на государственные границы. В феврале 1995 г. в Брюсселе было созвано специальное совещание «большой семерки», посвященное проблемам перехода к информационному обществу. И в начале 1995 г. новый президент Бразилии, известный социолог Фернандо Энрике Кардозу решил, что одной из ключевых мер его новой администрации будет реконструкция бразильской коммуникационной системы с целью подключить ее к «глобальному суперхайвею».

Однако новую мультимедиасистему формирует бизнес, а не правительства. В самом деле, масштаб инвестиций в инфраструктуру не позволяет любому правительству действовать самостоятельно: только для Соединенных Штатов стоимость пускового этапа «информационного суперхайвея» оценивается в 400 млрд. долл. Частные компании по всему миру готовятся войти на рынок, который может стать в начале XXI в. эквивалентом комплекса «автомобиль-горючее-резина-хайвей» в первой половине XX в. Кроме того, поскольку фактическая технологическая форма системы остается неопределенной, тот, кто получит контроль над ее первыми этапами, будет решающим образом влиять на ее дальнейшую эволюцию, приобретая структурное конкурентное преимущество. Благодаря технологическому слиянию компьютеров, телекоммуникаций и СМИ во всех модальностях, формируются и распадаются гигантские глобальные и региональные консорциумы. Телефонные компании, кабельные телестанции, спутниковое телевидение конкурируют и объединяются, стремясь минимизировать риск на новом рынке. Компьютерные компании спешат создать «ящик», магическое средство подключения электронного дома к новой галактике коммуникаций, обеспечивая людей возможностью легко ориентироваться и самим программировать в манере, «дружественной к пользователю», в которой, как надеются, можно будет дойти до того, что с компьютером можно будет просто разговаривать. Производители программного обеспечения - от Microsoft до японских создателей видеоигр, таких, как Nintendo и Sega - создают новые интерактивные ноу-хау, которые должны раскрепостить фантазию при погружении в виртуальную реальность электронной среды. Телевизионные сети, музыкальные фирмы, киностудии узлом завязывают свои производства, дабы насытить весь мир, изголодавшийся, как полагают, по инфоразвлечениям и аудиовизуальным продуктам.

Контроль над первыми стадиями развития мультимедиасистем со стороны бизнеса будет еще долго оказывать влияние на характеристики новой электронной культуры. При всех разговорах о потенциале новых коммуникационных технологий в области образования, здравоохранения, в обогащении культуры доминирующая стратегия направлена на разработку гигантской электронной системы развлечений, которая с точки зрения бизнеса обещает наибольшую безопасность инвестиций. И в самом деле, в стране первооткрывателей - в Соединенных Штатах индустрия развлечений во всех ее формах была в середине 1990-х годов наиболее стремительно растущей отраслью: покупатели тратили свыше 350 млрд. долл. в год, а занятость достигла 5 млн. человек, возрастая на 12% ежегодно. В Японии национальное обследование рынка в 1992 г., посвященное распределению программного обеспечения для мультимедиа по продуктовым категориям, показало, что на развлечения приходилось 85,7% объема продаж, тогда как на образование -только 5%. Таким образом, пока правительства и футурологи говорят об оборудовании классных комнат, о хирургических операциях на расстоянии, о телевизионных справках в Encyclopaedia Britannica, фактическое строительство новой системы сосредоточено, по большей части, на «видео по заказу» и тематических парках (theme parks) виртуальной реальности. Ввиду аналитического духа этой книги я не противопоставляю благородные цели новых технологий их посредственному воплощению. Я просто указываю, что их фактическое использование на ранних стадиях развития новой системы будет в значительной степени формировать применение, восприятие и, в конечном счете, социальные последствия мультимедиа.

Однако процесс формирования пойдет, вероятно, медленнее и противоречивее, чем ожидалось. В 1994 г. в ряде регионов было проведено несколько экспериментов с интерактивными мультимедиасистемами: в «городе науки» Кансаи в Японии; в Европе (координированная программа восьми европейских телекоммуникационных сетей для проверки Asymmetrical Digital Subscriber Loop (ADSL); и в нескольких районах Соединенных Штатов, от Орландо до Вермонта и от Бруклина до Денвера. Результаты не соответствовали ожиданиям. Остаются нерешенными многие технологические проблемы, особенно способность системы программного обеспечения сделать возможным взаимодействие в очень больших масштабах, для тысяч домов и сотен источников коммуникации. В то время как фирмы, выпускающие «видео по заказу», рекламируют свои неограниченные возможности, технологическая способность выполнять заказы ушла ненамного дальше диапазона возможностей выбора, предлагаемого существующими кабельными и спутниковыми системами или серверами on-line типа Minitel. Хотя адекватная технология, несомненно, будет разработана, инвестиции, необходимые для ускорения ее развития, зависят от наличия массового рынка, который не сможет материализоваться, пока адекватная технология не станет доступной. Проблема здесь опять-таки не в том, будет ли развиваться мультимедиасистема (конечно, будет), но в том, когда, как и при каких условиях в различных странах пойдет это развитие, ибо культурное значение системы будет глубоко модифицировано сроками и формой технологической траектории.

Кроме того, ожидания неограниченного спроса на развлечения кажутся преувеличенными и на них сильно повлияла идеология «общества досуга». Хотя расходы на развлечения кажутся устойчивыми по отношению к экономическим спадам, плата за полный спектр возможностей, предлагаемых on-line, явно превышает ожидаемое в ближайшем будущем повышение семейных доходов. Время также представляет собой ограниченный ресурс. Есть указания, что в Соединенных Штатах время, посвященное досугу, сократилось с 1973 по 1994 г. на 37%. В дополнение к этому, время, проведенное перед экраном, во второй половине 1980-х годов снизилось: с 1985 по 1990 г. время, посвященное чтению, телевидению и кино, сократилось на 45 ч в год; время, проведенное перед телевизором, - на 4%; время, потраченное на сетевое ТВ, - на 20%. Хотя это сокращение, кажется, связано скорее с ростом рабочего времени (семьи, где работают оба супруга), чем с недостатком интереса, мультимедиабизнес делает ставку на другую интерпретацию: недостаток достаточно привлекательного содержания программ. И действительно, многие эксперты отрасли считают, что реальное узкое место в расширении мультимедиа в том, что содержание не успевает за технологической трансформацией системы: сообщение отстает от средства. Стремительное расширение вещательных мощностей вкупе с интерактивным выбором не реализует полностью свой потенциал, если не будет реального выбора содержания: доступность on-line 50 «разных, но одинаковых» фильмов с сексом и насилием не оправдывает стремительного расширения возможностей вещания. Вот почему приобретение голливудских студий, кинокомпаний и телевизионных документальных архивов - абсолютная необходимость для любого глобального консорциума в сфере мультимедиа. Творцы-предприниматели, как Стивен Спилберг, кажется, поняли, что в новой системе благодаря потенциальному разнообразию содержания сообщение есть сообщение: именно способность отличать вашу продукцию дает наибольший конкурентный потенциал. Таким образом, любой конгломерат, обладающий достаточными финансовыми ресурсами, мог бы иметь доступ к технологии мультимедиа и в контексте растущего дерегулирования - доступ на почти любой рынок. Но любой, кто контролирует новые фильмы с Хэмфри Богартом, или может создать электронную Мэрилин Монро, или новый «Парк Юрского периода», сможет получить для остро необходимого товара любую коммуникационную поддержку.

Однако вовсе не факт, что даже при наличии времени и ресурсов люди хотят получать все больше развлечений во все более изощренных формах - от садистских видеоигр до бесконечных спортивных матчей. Хотя данных по этой проблеме немного, некоторые из них указывают на более сложную структуру спроса. Одно из наиболее полных обследований, проведенное в 1994 г. Чарльзом Пиллером на национальной выборке из 600 взрослых в Соединенных Штатах, показало намного более глубокий интерес к использованию мультимедиа для доступа к информации, политической деятельности и образованию, чем к добавлению фильмов и телепередач к своему диапазону выбора. Только 28 % опрошенных считают «видео по заказу» крайне желательными, причем недостаток интереса к развлечениям был особенно силен среди пользователей Интернета. В то же время высоко ценились политические применения: 57% хотели бы участвовать в электронных муниципальных собраниях; 46% - использовать электронную почту для писем своим представителям в законодательных органах, около 50% - для возможности электронного голосования. Высокий спрос на дополнительные услуги наблюдался в следующих областях: образование и практическое обучение, интерактивные сообщения о работе местных школ, доступ к справочным материалам, доступ к информации о государственных услугах. Респонденты были готовы поддержать свои мнения из собственного кармана: 34% были готовы платить дополнительно 10 долл. в месяц за обучение на расстоянии, тогда как только 19% были готовы платить такую сумму за расширение выбора развлечений. Эксперименты, проведенные фирмами мультимедиа в области видео по заказу на местных рынках, также показали, что люди не готовы существенно увеличить свою дозу развлечений. Так, 18-месячный эксперимент, проведенный US West/ATT video в Литтлтоне, Колорадо, в 1993-1994 гг, показал, что семьи действительно переключились со стандартных видеофильмов на «видео по заказу», но число видеофильмов, которые они смотрят, не выросло, оставаясь на уровне 2,5 фильма в месяц по цене 3 долл. за фильм.

В сочетании с крупномасштабным успехом Minitel во Франции, предлагающей скорее услуги, чем развлечения, и с быстрым распространением личных коммуникаций в Интернете, наблюдения, кажется, предполагают, что производимые в массовом порядке диверсифицированные развлечения по заказу могут и не оказаться очевидным выбором пользователей мультимедиа, хотя ясно, что стратегический выбор фирм, формирующих данную область, именно таков. В результате может возникнуть напряженность между инфоразвлечениями, где правит идеология маркетинговых «мыслительных бункеров», воображающих, что знают, чего люди хотят, и потребностью в персональной коммуникации и обогащении информации, с огромной решимостью утверждающей себя в компьютерных коммуникационных сетях. Может оказаться также, что эта напряженность будет ослаблена через социальную стратификацию различных видов мультимедиа: критически важная тема, к которой я еще вернусь.

По причине новизны мультимедиа трудно оценить их значение для культуры общества -можно разве только признать, что надвигаются действительно фундаментальные изменения. Тем не менее рассеянные эмпирические свидетельства и информированный комментарий по поводу различных компонентов новой коммуникационной системы дают основу для некоторых гипотез о возникающих социальных и культурных тенденциях. Так, «сканирующий» доклад Европейского фонда улучшения жилищных условий и условий труда подчеркивает две критически важные особенности нового стиля жизни: ее «домо-центризм» и ее индивидуализм. С одной стороны, обогащение европейских домов электронным оборудованием повысило комфорт и увеличило самообеспеченность, позволяя людям связываться со всем миром из безопасного убежища в собственном доме. Вместе с ростом размера жилых единиц и снижением размера семей увеличилось жилое пространство в расчете на одного человека, делая дом уютнее. И действительно, время, проводимое дома, в начале 1990-х годов возрастало. С другой стороны, новый электронный дом и портативные коммуникационные устройства увеличили шансы отдельных членов семьи организовать свое собственное время и досуг. Например, микроволновые печи, обеспечивающие индивидуальное потребление заранее приготовленных блюд, сократили частоту семейных обедов. Индивидуальные обеденные наборы «у телевизора» представляют растущий рынок. Портативные видео- и аудиоплейеры, которыми можно пользоваться «на ходу», вместе с падением цен на телевизоры, радиоприемники и CD-плейеры, позволяют множеству людей индивидуально включаться в избранные аудиовизуальные миры. Уход за детьми в семье также трансформирован электроникой: за детьми присматривают на расстоянии, через электронный контроль; исследования показывают рост использования ТВ в качестве няньки, в то время как родители заняты домашней работой. Пожилые люди, живущие одиноко, получили систему сигнализации на случай чрезвычайных ситуаций. И все же некоторые социальные черты, кажется, уцелели в технологической революции: разделение домашней работы между мужчинами и женщинами (или, скорее, его отсутствие) не затронуто электронными устройствами; использование видео и пультов дистанционного управления им отражает иерархию членов семьи; использование электронных устройств дифференцировано по возрастным и половым критериям: мужчины чаще используют компьютер, женщины - бытовые электроприборы и телематические (telematic) услуги, а дети одержимы видеоиграми.

Новые электронные средства не отделяются от традиционных культур - они их абсорбируют. Примером является японское изобретение караоке, в 1990-х годах быстро распространившееся по всей Азии, которое, вероятно, в ближайшем будущем проникнет и в остальной мир. В 1991 г. караоке в Японии охватили 100% курортных отелей и около 90% баров и клубов. К этому нужно добавить взрывное распространение специализированных залов караоке - от менее 2000 в 1989 г. до более 107000 в 1992 г. В 1992 г. в караоке участвовали около 52% японцев, в том числе 79% всех девушек подросткового возраста. На первый взгляд караоке расширяет и укрепляет традиционную привычку петь вместе в барах, привычку, столь же популярную в Японии, как она была (и есть) в Испании или в Соединенном Королевстве. Таким образом, она минует мир электронных коммуникаций. Однако на деле она интегрирует эту привычку в программированной машине, певец следует за музыкальными ритмами и репертуаром, повторяя слова, которые появляются на экране. Успех в соревновании с приятелями в достижении наилучшей оценки зависит от награды, которую машина дает любому, кто наилучшим образом следует ее темпу. Машина караоке не музыкальный инструмент: певец поглощается машиной, чтобы дополнить ее звуки и образы. Когда в зале караоке мы становимся частью музыкального гипертекста, мы физически входим в мультимедиасистему и отделяем наше пение от пения наших друзей, ожидающих очереди заменить беспорядочный хор традиционного кабацкого пения на линейную последовательность отдельных исполнений.

В целом в Европе, так же как в Америке или в Азии, мультимедиа, по-видимому, поддерживают, даже на ранней стадии своего развития, социальную/культурную структуру, характеризующуюся следующими чертами: во-первых, широкой социальной и культурной дифференциацией, ведущей к сегментации пользователей/зрителей, читателей/слушателей. Сообщения не только сегментированы по рынкам, следуя стратегиям отправителей, но также все больше диверсифицируются пользователями, захватывающими сообразно своим интересам преимущества интерактивных возможностей. Как выражаются некоторые эксперты, в новой системе «лучшее время - это мое время». Формирование виртуальных сообществ есть только одно из проявлений такой дифференциации; во-вторых, ростом социальной стратификации среди пользователей. Выбор мультимедиа будет ограничен не только людьми, имеющими время и деньги для доступа, и странами с достаточным рыночным потенциалом; решающими в использовании взаимодействия для блага каждого пользователя будут культурные/образовательные различия. Информация о том, куда смотреть, и знание о том, как использовать сообщение, будут существенны для подлинного восприятия системы, отличной от стандартно настроенных СМИ. Таким образом, мир мультимедиа будет населен двумя различными популяциями: взаимодействующей и включенной во взаимодействие, т. е. теми, кто способен выбирать свои мультинаправленные цепи коммуникации, и теми, кого будут снабжать ограниченным количеством заранее «упакованных» вариантов выбора. И ответ на вопрос «кто есть кто» будет определяться главным образом классом, расой, полом и страной. Унифицирующая культурная власть массового телевидения (от которой в прошлом уклонялась только маленькая культурная элита) заменяется теперь социально стратифицированной дифференциацией, ведущей к сосуществованию культуры настроенных СМИ и интерактивной электронной коммуникационной сети общин, которые сами выбирают себя на эти роли; в-третьих, коммуникация всех видов сообщений в одной и той же системе, даже если система интерактивна и селективна (в сущности, именно благодаря этому), индуцирует интеграцию всех видов сообщений в общей когнитивной структуре. Прием аудиовизуальных новостей, образовательных передач и шоу на одном и том же средстве - это еще один шаг к смешению содержания, которое уже имеет место в массовом телевидении. С точки зрения средства различные виды коммуникации склонны заимствовать принципы друг у друга: интерактивные образовательные программы выглядят как видеоигры; выпуски новостей строятся как аудиовизуальные шоу; судебные процессы транслируются как «мыльные оперы»; поп-музыка пишется для МТУ; спортивные игры ставятся хореографами для зрителей, находящихся на расстоянии, так, что передачи становятся все менее и менее различимыми от фильмов в стиле action; и т. д. С точки зрения пользователя (и как отправителя, и как получателя в интерактивной системе), выбор разных сообщений в одной и той же коммуникационной форме при легком переключении с одного на другое сокращает ментальное расстояние между различными источниками когнитивной и сенсорной включенности. Проблема не в том, что средство есть сообщение: сообщения есть сообщения. И поскольку они сохраняют свои отличительные черты как сообщения, в то же время будучи смешаны в символическом коммуникационном процессе, их коды сливаются в этом процессе, создавая многоликий символический контекст, возникающий из случайной смеси различных значений.

Наконец, быть может, самая важная черта мультимедиа состоит в том, что они охватывают в своей сфере большинство видов культурного выражения во всем их разнообразии. Их пришествие равносильно концу разделения, даже различия между аудио-визуальными средствами и печатными средствами массовой информации, общедоступной и высокой культурой, развлечениями и информацией, образованием и пропагандой. Все проявления культуры, от худших до лучших, от самых элитных до самых популярных, соединяются в этой цифровой вселенной, которая связывает в гигантском историческом супертексте прошлые, настоящие и будущие проявления коммуникативной мысли. Делая это, они строят новую символическую среду. Они делают виртуальность нашей реальностью.

Вопросы для повторения и задания

1. Составьте логические схемы основных идей и понятий теорий информационного общества.

2. Перечислите основные черты информационного общества согласно авторам приведенных выше текстов.

3. Как авторы понимают роль, которую играет информация в современном мире?

4. Как Вы понимаете утверждение, что информация в современном мире является социально-экономическим ресурсом, товаром, средством производства и культурной ценностью?

5. Какие аспекты общественной жизни отражены в теориях массового общества?

6. В чем состоят отличия в трактовке сущности информационного общества Беллом и Кастельсом?

7. Почему Уэбстер скептически относится к возможности информационного общества в конце ХХ века? К чему сводится суть дискуссии об информационном обществе? Какого мнения придерживаетесь Вы?

8. Какие аргументы приводит Кастельс в поддержку идеи о том, что современные масс-медиа представляют собой «плавильный котел», в котором смешаны различные культурные смыслы, образы жизни, ценности, нормы и т.д.?

9. Как изменялись представления теоретиков об информационном обществе в течение последних 20-30 лет?

10. Как авторы оценивают тенденции развития современного общества и массовой коммуникации?

Литература для подготовки индивидуальных заданий по теме:

1. Абдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации. – М., 1994.

2. Бакулев Г. Массовая коммуникация: западные теории и концепции. – М., 2005.

3. Белл Д. Социальные рамки информационного общества // Новая технократическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986. с. 330-342

4. Березин В.М. Массовая коммуникация: сущность, каналы, действия. М., 2004.

5. Гидденс Э. Ускользающий мир. Как глобализация меняет нашу жизнь. – М., 2004.

6. Землянова Л.М. Современная американская коммуникативистика. – М., 1995.

7. Землянова Л.М. Зарубежная коммуникативистика в преддверии информационного общества: толковый словарь терминов и концепций. – М., 1999.

8. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество, культура. – М.: ГУ ВШЭ, 2000

9. Мелюхин И.С. Информационное общество: истоки, проблемы, тенденции развития. – М., 1999.

10. Тоффлер Э. Третья волна. – М., 1999.

11. Уэбстер Ф. Теории информационного общества. – М.: Аспект-Пресс, 2004.

Резюме по теме

Информация и ее конвертация в знание является системообразующим фактором в современном обществе.

Информация в современном мире представляет собой социально-экономический ресурс, товар, средство производства, культурную ценность, а индикатором социального статуса является доступ к информационным ресурсам.

Современные масс-медиа функционируют в условиях глобального информационного пространства и удовлетворяют потребности не столько локальных групп, сколько всего человечества, транснациональных групп, глобальных организаций и движений.

Глобальное информационное пространство порождает новый тип социума, экономики и культуры, основанный на примате знаний над наследуемыми социальными признаками, информации над товарным производством, глобальных ценностей над локальными.