Психологический подход к возрастным границам уголовной ответственности

Зависимость управляемости поведением от возрастного развития, с очевидностью наблюдаемая в различных сферах жизнедеятельности общества, издавна констатируется общественным мнением. Это в свою очередь служит основой для специфического отношения субъектов неформального и формального (официального) социального контроля к поступкам детей и подростков, совершаемым с нарушением норм морали или права.

Отсюда и попытки законодателя почти любой страны, начиная с XVII–XVIII века[47], установить в качестве одной из гарантий принципа виновной ответственности ее возрастные границы. Тем самым стремились исключить из сферы применения уголовно-правовых мер детей и подростков, типичный уровень возрастного развития которых порождает неустранимые сомнения в том, что они при совершении деяний, запрещенных уголовным законом, осознавали характер и значение своих действий, либо руководили ими в ситуациях выбора.

Современная уголовно-правовая теория России и ее уголовное законодательство, также как теория и законодательство других стран стоят на позиции, в соответствии с которой достижение к моменту деяния определенного возраста является обязательным признаком субъекта преступления. Речь идет о сквозном признаке любого состава преступления, предпосылке самой возможности уголовной ответственности и наказания. Лицо, не достигшее указанного в законе возраста не существует для уголовного права, кроме случаев, когда оно является потерпевшим. Для характеристики возрастной границы, отделяющей по мысли законодателя лиц, способных к виновной ответственности от не способных к ней в силу неопровержимой презумпции недостаточного уровня возрастного развития, дореволюционное русское законодательство использовало выразительный термин «разумение». Это слово определяется в словарях как «способность понимать»[48], «понимание, постижение и понятие»[49], но в данном случае, как отмечалось в правовой литературе того времени, оно имеет определенную специфику: заведомая способность принимать закон к руководству в своей деятельности. Иными словами, способность сознавать не только фактический смысл совершаемого, его отношение к окружающему, последствия, но и отношение совершаемого к предписаниям закона.

Подход, который связывает способность к виновной ответственности не с произвольным установлением возрастной границы, а с соотнесением ее с определенным уровнем зрелости, достаточным для принятия решения о том или ином варианте поведения является психологически адекватным. Не вызывает возражений в этой связи преемственность между приведенной выше позицией почти столетней давности и современными высказываниями, имеющимися в юридической литературе, относительно установления границ уголовной ответственности, исходя из возрастного периода, в котором могут быть осознаны с точки зрения основных социально-нравственных правил пределы дозволенного поведения. Человек, находящийся в этом периоде развития, еще не может знать все, но он должен знать главное применительно к дозволениям и запретам уголовно-правового характера.

Говоря об идее, лежащей в основе законодательных попыток определить возрастной порог уголовной ответственности, отметим, что она связана не только с осознанием субъектом характера поведения, но и с управлением этим поведением в ситуации выбора. Здесь очевидна необходимость использования психологических знаний на профессиональном уровне, поскольку индивидуальное и обобщенное исследование возрастного развития относится к предмету психологии. Попытка решения задач такого рода в отрыве от психологической науки не имеет гарантии социальной оптимальности: такой подход основывается на житейском опыте и субъективистской позиции участников законодательного регулирования и правоприменения.

Психологические признаки и содержание нижней возрастной границы уголовной ответственности.

Виновное совершение деяния можно психологически интерпретировать как способность субъекта в конкретных обстоятельствах осознанно избрать при наличии альтернативы именно тот вариант, который сопряжен с заведомо вредными последствиями. Для психолога эта граница связана с определенным кругом решений субъекта, процессами их подготовки и реализации, предполагающих определенный же уровень личностного развития. При этом речь идет об усреднении типичных вариантов уровня развития в пределах выделенного возрастного периода. С точки зрения предмета и задач юридической психологии речь идет о формировании алгоритма для решения законодателем и правоприменителем типичных повторяющихся ситуаций, требующих выявления их наиболее общих, сквозных признаков путем психологического анализа.

Не оспаривая значения данных общей и возрастной психологии, полагаем вместе с тем, что применительно к рассматриваемой задаче они опосредуются, интегрируются, детализируются, а в некоторых аспектах ("безразличных" для фундаментальной психологии) дополняются, именно юридической психологией. Ведь законодателя и правоприменителя интересует уровень развития не вообще, а в связи со способностью правильно принимать решения в ситуациях, имеющих уголовно-правовое значение.

Необходимой, но недостаточной для вывода о способности к виновной ответственности является констатация определенного уровня развития высших психических функций. Ведь эта констатация является не самоцелью, а компонентом оценки наличия у субъекта способности понимать значение определенных отношений и поступков в социальной среде и действовать, руководствуясь этим пониманием.

Поскольку речь идет не о способности к виновной ответственности «вообще», а именно по отношению к нарушениям уголовно-правовых запретов, возрастные пороги такой ответственности и ответственности, предусмотренной другими отраслями права, могут не совпадать. При всех условиях представляется необходимым опираться не на характеристики соответствующих периодов, как «кризисных», «трудных» и пр., что неизбежно влечет перенос центра тяжести на признаки еще недостаточной зрелости, но, наоборот, на надежно установленный комплекс психологических особенностей, позволяющих судить о способности к виновной ответственности. Предпосылкой ответственности является возможность выбора, т.е. сознательного предпочтения определенной линии поведения при наличии альтернативы. Но говоря о способности к избирательному поведению, необходимо характеризовать ее предпосылки не через динамику формирования личности, а через достоверную констатацию уже достигнутого уровня взаимодействия личности и ситуации[50].

В сфере интеллектуальной деятельности значимыми для оценки возрастной способности к виновной ответственности представляются восприятие и внимание (как избирательное восприятие), память, мышление.

Применительно к достаточному уровню развития восприятия и внимания речь должна идти о формировании способности адекватно отражать существенные связи и отношения предметов и явлений внешнего мира, как и существенные признаки самих этих предметов и явлений в пределах, необходимых для ориентации в содержании и последствиях действий, значимых для уголовного закона.

Традиционный для общей психологии подход к восприятию основан на изучении процесса и результатов формирования образов прежде всего физических объектов, как синтеза отдельных ощущений. Соответственно определяется и наличие свойств восприятия, достаточных для нормального мышления: константности, предметности, целостности, обобщенности и пр.

Между тем для обоснования возраста уголовной ответственности, изучение состояния восприятия требует иного подхода. Здесь решающим является возможность адекватного восприятия не только физических тел, но и ситуаций взаимодействия людей и, так называемых, информационных объектов – устных, письменных, графических знаковых систем, фиксирующих определенные правила, запреты, последствия нарушения последних и пр. Поэтому для оценки уровня развития восприятия необходимо, но недостаточно проанализировать состояние сенсорных органов. Надо оценить и развитие способности формировать и классифицировать образы ситуационных и информационных объектов, используя соответствующие понятия в единстве их синтаксических, семантических и прагматических характеристик. Наконец, – иначе уровень восприятия не может быть оценен как достаточный – эта способность должна сочетаться с наличием психологического механизма коррекции ошибочного выбора объектов внимания и селекции ненужных вариантов.

Исходя из наличия нетрадиционного аспекта оценки уровня развития восприятия с позиций юридической психологии, некоторые авторы говорят о способности к восприятию «фактов» (М.М. Коченов), «материала» (И.А. Кудрявцев). То есть используют термины более широкие по значению, нежели «физические тела». Иногда применяется и термин «социальная перцепция», которым обозначается восприятие так называемых социальных объектов, выражающих бытие общности людей. С учетом изложенного необходимо выделить в структуре восприятия способность к смысловой интерпретации и классификации образов именно таких объектов.

Таким образом, критерием достаточного развития восприятия для субъекта уголовной ответственности является наличие типичной для данного возрастного контингента способности точно и полно воспринимать социальные объекты (знаковую информацию и факты взаимодействия людей), узнавать их, как относящихся соответственно к определенному классу норм или ситуаций, связывать в систему, опознавать вновь формируемые образы на основе смыслообразующей функции мотива.

Перейдем к характеристике развития памяти, которую И.М.Сеченов называл «краеугольным камнем психического развития». Для характеристики возраста уголовной ответственности базовое значение имеет определение памяти в психологии как процесса запечатления, сохранения и воспроизведения следов прошлого опыта и его организации, создающего возможность целесообразного поведения путем повторного использования этого опыта в деятельности.

Требуемый уровень развития памяти для отнесения лиц соответствующего возраста к числу способных к виновной ответственности связан со следующими параметрами:

– достаточный объем долговременной памяти для запечатления и хранения комплекса базовых норм морали и правил поведения;

– способность к прочному запечатлению;

– способность к воспроизведению соответствующей информации точно по смыслу и без существенных ограничений объема;

– наличие достаточного темпа извлечения информации из долговременной памяти для ее использования при решении познавательных и поведенческих задач;

– избирательность запечатления, хранения и воспроизведения информации, обусловленная направленностью личности, ее ценностными ориентациями и мотивами. Они в свою очередь опосредуются мышлением.

Исходя из характеристики мышления как способности к осуществлению мыслительных операций определенного уровня и к достижению с помощью этих операций социально значимых результатов для личности (операциональный и социально-содержательный аспекты), выделим следующие параметры, характеризующие требуемый уровень его развития:

– понятийность мышления, способность к обобщению, достаточная для осознания и прогнозирования (моделирования) будущего поведения;

– способность к осознанному восприятию, интериоризации (или, по крайней мере, следованию в силу осознания негативных последствий нарушения) нормативных стандартов поведения;

– категориальный характер анализа и оценки событий, ситуаций, идей, норм и т.д., как сходных или различных между собой и как относящихся к определенному типу, классу, что позволяет, несмотря на «свернутость», стереотипность оценки обоснованно определить значимость или незначимость объекта;

– критичность, как способность к осознанию и устранению ошибок в моделируемых и фактических действиях. Выделенный параметр достаточной зрелости мышления тесно связан с более широким понятием – возможностью опосредования своего поведения, включающей осознание мотивов, целей деятельности, а «с другой стороны – с критичностью, с правильной оценкой своего "Я" и других».

Вся совокупность взаимосвязанных особенностей мышления, которые должны быть присущи субъекту уголовной ответственности, может быть определена и через уровень интеллекта. Разумеется, при его строгом определении как самостоятельной структуры познавательных свойств, позволяющей адекватно взаимодействовать с окружающей действительностью.

Существенной является также оценка словарного запаса, т.к. именно вербализация понятий позволяет усваивать и применять знания, не сводимые к собственным впечатлениям, понимать общие закономерности, использовать умозаключающее мышление, «рассуждать, исходя из условий, и делать вывод на основе посылок задачи» дисциплинировать мышление по правилам логики.

Для признания способности к виновной ответственности необходимо и достаточно установить:

1) способность понимать регулирующую роль базовых ценностей и норм общества;

2) возможность доступа к информации о них;

3) способность учитывать их наличие – принимая к руководству или отвергая в ситуации выбора.

Субъект, способный к виновной ответственности, должен уметь оценить под рассматриваемым углом зрения само действие (на что оно посягает, каковы его средства и пр.) и его последствия. Имеется в виду анализ субъектом своих действий и их последствий: а) для жертвы; б) для самого субъекта, в том числе с позиции его оценки окружающими и официальными институтами.

Способность подростка к такому анализу может иметь несколько вариантов. Во-первых, он может решать уголовно-релевантные задачи, опираясь на базовые нравственные ориентации общества. Во-вторых, он может идти от известных ему уголовно-правовых запретов, но соотнося (или имея возможность соотнести) их содержание с нравственными ориентациями общества в сфере личных, имущественных и иных отношений. Причем и в том и в другом случае может быть избран вариант уголовно наказуемого поведения, если субъект по тем или иным личностным причинам не положил эти ценности в основу своего решения.

Фактически совершаемые несовершеннолетними уголовно наказуемые деяния посягают, как правило, на ограниченную группу объектов, связанную с жизнью, здоровьем, имуществом, общественным порядком. Причем осознание вредности последствий в случае посягательств на блага другой личности имеет место и при относительно невысоком уровне развития интеллекта. Российская правовая наука традиционно исходит из того, что уголовно-правовая дееспособность предполагает осознание, как фактических, так и юридических признаков уголовно наказуемого деяния. Такой подход соответствует и общетеоретической характеристике права, как инструмента регулирования общественных отношений, который должен проходить через сознание и волю людей.

Иными словами, не требуется специально доказывать факт осознания подростком, достигшим установленного законом возраста, правомерности или неправомерности его действий. Это презюмируется. Доказыванию подлежит лишь исключение, когда такой подросток в силу особенностей развития, обнаруживает признаки, опровергающие презумпцию.

Еще один необходимый компонент, тесно связанный с названными – это уровень развития воли, как регулятора целенаправленного поведения, в том числе по образному выражению известного русского адвоката Ф.Н. Плевако, "для удержу перед страстями и соблазнами".

В отечественной литературе по теории права волевой компонент рассматривается как необходимый для любого вида виновной ответственности, так как без способности вырабатывать, выражать и осуществлять персонифицированную волю не может быть правовой дееспособности.

Волевой компонент, который в определенном смысле результирует, вбирает, использует операциональные и содержательные возможности восприятия, памяти, мышления особо значим именно для психологического исследования возраста уголовной ответственности.

Для характеристики «среза» возможностей волевой регуляции поведения лиц определенного возраста, достаточная «зрелость» воли может констатироваться исходя из ее понятия, как сознательной саморегуляции своего поведения, обеспечивающей преодоление трудностей при достижении цели. Достаточный уровень волевого развития подростка определяется через категории устойчивости, способности к концентрированным и длящимся усилиям. В равной степени важна способность и к инициации усилий по совершению определенных поступков, и к удержанию себя от их совершения, вопреки ситуативной или стойкой мотивации. «Значимость раздражители приобретают тогда, когда они отвечают или противодействуют потребностям, интересам или убеждениям».

В литературе по разному определяется структура волевых качеств личности. Называют, в частности, «целеустремленность», «инициативность», «самостоятельность», «настойчивость», «решительность», «смелость», «выдержку», «самообладание», «ответственность», «организованность», «целенаправленность», «требовательность к себе», «дисциплинированность» и др. Нетрудно заметить, что этот перечень включает и качества, лишь косвенно связанные с волевым поведением. Но главное в том, что для констатации достаточного (недостаточного) развития воли при определении возрастной границы ответственности подобный «перечневой» подход неперспективен. Волевому поведению отнюдь не обязательно свойственны все эти качества, а имеющиеся могут образовывать различные комбинации. Необходимо наличие интегральной способности к целенаправленному регулированию поведения. А за счет каких дифференцированных качеств - это проблема общей, а не юридической психологии.

Интегральный критерий.

Из сказанного вытекает и подход к выбору интегрального критерия для определения психологически обоснованного возрастного порога уголовной ответственности. Очевидно, что он должен быть связан с ситуациями выбора, т.к. специфика личности проявляется именно здесь. Необходимо также, чтобы этот критерий аккумулировал более дробные характеристики уровня развития восприятия, памяти, мышления, волевых процессов.

В качестве интегрального критерия используется понятие «социально ориентированная управляемость поведением в ситуации выбора». Имеется в виду способность и возможность (последнее условие выделяется, так как его отсутствие в указанных ниже случаях исключает ситуацию выбора):

– подходить к выбору целей и способа действий, осознавая себя членом общества, т.е. учитывая их последствия для других целей;

– понимать причинно-следственные зависимости соответствующего варианта поведения;

– осознавать рассматриваемый вариант поведения, как частный случай определенного вида и класса явлений, используя социально ориентированные оценки;

– использовать механизм критичности в ходе выбора варианта поведения;

– осуществлять решение о соответствующем варианте поведения, сохраняя управление им.

Представляется, что речь идет о частном случае оценки «нормальной личности». Нас не должно смущать, что выделенные признаки «социально ориентированной управляемости поведением» в ситуации выбора близки к общей формуле вменяемости: осознание фактического содержания и социальной значимости (запретности) избранного варианта поведения и руководства им. Ведь и в рассматриваемом случае, когда надо дать общую границу между преступным и непреступным, и в случае решения вопроса о вменяемости относительно инкриминируемого деяния принципиальные требования к содержанию вывода – одни и те же. Именно поэтому, как уже отмечалось, в ряде литературных источников, особенно дореволюционных, возрастная "невменяемость" и невменяемость вследствие психического расстройства рассматривались как элементы общего понятия. Их разведение произошло в силу неодинаковых ролевых функций в регулировании уголовно-правовых отношений. Возрастная граница определяет возможность самого их возникновения; решение вопроса о вменяемости – возможность их продолжения или необходимость прекращения.

Поставим теперь с позиции предложенного критерия вопрос о конкретном возрасте, начиная с которого психологическая характеристика уровня развития позволяет уверенно констатировать способность к виновной ответственности.

Здесь существенны результаты осуществленного выше анализа процессов восприятия, памяти, мышления, интеллектуально-волевого управления поведением. Разумеется, с соблюдением принципа целостного характера психики человека, когда психические функции связываются по выражению Л.С. Выготского, в единый узел; когда побуждение к действию является результатом реализации межфункциональных связей, и каждое свойство одновременно является выражением и определяющим элементом возможностей дальнейшего формирования направленности. Интегральный критерий основывается на всем комплексе глубинных психологических свойств, которые в конечном счете и определяют способность превращать в действия социально осознанные мотивы и задачи.

Имеющиеся в литературе характеристики возрастного развития можно условно разделить на две группы. В первой из них возрастное развитие исследуется безотносительно к его влиянию на отношения лиц определенного контингента к правовым требованиям и запретам. В этих работах речь идет преимущественно об учебной, трудовой, досуговой деятельности. Вторая группа работ, авторами которых в большинстве случаев являются не психологи, а юристы, содержит возрастные характеристики, «привязанные» к уголовно-правовому регулированию.

Общая сложность, возникающая при обобщении этих данных, состоит в том, что вместо «среза» достигнутого уровня психического развития и вытекающей из него способности управлять поведением описывается динамика и интенсивность развития. От чего уходят, к чему стремятся тенденции развития. А что уже достигнуто применительно к возможности и способности выбирать и осуществлять определенный вариант поведения в конкретных праворегулируемых ситуациях, и каковы пределы этих способностей в соответствующий возрастной период – на этот вопрос общепсихологические исследования, как правило, не отвечают.

В психологии период с 11–12 до 14–15 лет рассматривается как переходный от детства к юности, характеризуемый интенсивным развитием интеллекта, воли, личности, которые позволяют соотносить побуждения с социальными нормами. При этом ведущие отечественные и зарубежные психологи демонстрируют небольшой «разброс» в своих суждениях относительно границ этого периода.

Напомним прежде всего о теоретико-экспериментальном исследовании этапов развития мышления подростков и юношей. Именно после достижения 10–12-летнего возраста, т.е. после перехода в подростковый период, констатируются такие новообразования, как логическое упорядочение мыслей, резкое увеличение объема мышления в пространстве и времени, значительное расширение круга источников информации, достаточный уровень абстрактного мышления; память становится основой рассуждающего и проблемного мышления; констатируется способность к вариативным суждениям и т.д.[51]

С.Л. Рубинштейн указывает на наличие к 14 годам развитой способности к умозаключениям, резкое снижение внушаемости, наличие в период 14–16 лет такого уровня развития волевых свойств, который достаточен для перехода к внутренней регуляции поведения[52].

Авторы психологической классификации возрастных периодов по когнитивному критерию развития уровня личностной ответственности (Пиаже, Хайдер и др.), основываясь на экспериментальных данных, приходят к выводу о том, что осознание аморализма поступка и побуждений к нему с помощью «автономной», а не навязанной взрослыми системы моральных оценок, происходит в возрасте 10–12 лет.

Схема объекта изучения возрастной и педагогической психологии, предложенная А.В. Петровским (ребенок-дошкольник, ребенок младший школьник, подросток, юноша), исходит из того, что: а) интеллектуальное развитие к 13–14 годам позволяет воспринимать, запоминать, осмысливать информацию, необходимую для действий «с разумением» в практически доступных в этом возрасте сферах деятельности; б) при всем разнообразии темпов и характера интеллектуального развития представляется возможным, особенно к концу возрастного периода дать их усредненную характеристику; в) констатируется наличие способности к волевому контролю; г) этот контроль связан со способностью осознавать и оценивать мотив и цель предполагаемых действий прослеживая возможные варианты в их соотношении с ценностями и нормами общества (что отнюдь не означает «победу» варианта, основанного на них; д) развитость самосознания, используемого и в качестве составной части механизма управления поведением.

Приведенная в свернутом виде обобщенная характеристика достигнутого уровня развития – интеллектуального, волевого, личностного, – оцениваемого по интегральному критерию подтверждает обоснованность с психологической точки зрения установленного законодателем нижнего порога уголовной ответственности.

К аналогичному выводу пришел, опираясь на экспертный материал, И.А.Кудрявцев. Он отмечает, что в возрасте между 12 и 14 годами способность к сознательному регулированию поведения в уголовно значимых ситуациях, основывающаяся на позиции личности в отношении моральных требований является достаточной для признания подростка субъектом виновной ответственности. Причем этот вывод сохраняет силу и в ситуациях, когда виновный предпочитает требования среды или индивидуалистические побуждения нормам общества, так как социально осознанное произвольное регулирование поведения сохраняется и в этих случаях[53].

В настоящее время законодатель ориентирован именно на эту границу уголовной ответственности. Однако среднестатистическая характеристика уровня психического развития, достигнутая преобладающим большинством контингента, не означает, что его достиг каждый несовершеннолетний входящий в данный контингент. Поэтому психологически обоснованной является позиция, основанная на материалах следственной, судебной, экспертной практики, о необходимости законодательно предусмотреть в этих случаях возможность и основания опровержения презумпции способности к ответственности с достижением определенного возраста. Это нашло свое выражение во введении в УК РФ ч. 3 ст. 20 о «возрастной невменяемости».

Литература

1. Ситковская О.Д. Психология уголовной ответственности. М., Норма. 1998

2. Ситковская О.Д. Психологические основания уголовной ответственности. Баку. Билик. 1992.

Контрольные вопросы

1. Расскажите о значении психологических знаний для обоснования возрастных границ уголовной ответственности.

2. Каковы психологические признаки и содержание нижней возрастной границы уголовной ответственности.

3. Что представляет собой «интегральный критерий» психологически обоснованного возрастного порога уголовной ответственности.