События в Китае в конце 1930-х годов

(Из воспоминаний Пу И)

Пу И (1906-1967 гг.) – десятый представитель маньчжурской династии Айсин Гёро, последний император государства Цин (1908-1912 гг., сохранял титул как нецарствующий император до 1924 г.).

1 марта 1932 г., по решению Всеманьчжурской ассамблеи, было образовано марионеточное Государство Маньчжоу-го, находившееся под контролем Японской империи. Пу И, первоначально назначенный Главой Государства – Верховным правителем государства (вступил в должность 9 марта 1932 г.), с 1 марта 1934 г. стал императором Даманьчжоу-диго (Великой Маньчжурской империи). Также Пу И был командующим Маньчжурской армии.

…Накануне событий 7 июля 1937 года на Севере Китая Япония непрерывно пускала в ход оружие и провоцировала различного рода инциденты. Нанкинское гоминьдановское правительство раз за разом шло на уступки. Народу объявили декрет «О доброжелательном отношении к приказам дружественной державы», по которому строго наказывались люди, оказывающие сопротивление Японии. Таким образом, могущество Японии в Центральном Китае сильно укрепилось.

В первой половине 1937 года, до событий 7 июля, Япония усилила подготовку к войне и в целях укрепления тыла начала подавлять любые проявления патриотизма и антияпонские выступления на Северо-Востоке. 4 января 1937 года по «указу императора Маньчжоу-Го» был опубликован Уголовный кодекс Маньчжоу-Го. После этого начались проверочные кампании, карательные экспедиции, объединения кварталов и участков, укрепление Ассоциации содействия, началось строительство стратегических дорог и укрепленных баз, производилось слияние и укрепление поселков и деревень. На этот раз Япония двинула против 45 тысяч человек объединенной антияпонской армии громадные силы – свыше двадцати дивизий. Одновременно повсюду шли аресты членов Общества сопротивления Японии, за спасение родины и всех, кто казался японцам «неблагонадежным». Командующий Квантунской армией расхваливал мне могущество японской армии и ее потрясающие военные успехи. Но проверочные кампании и карательные экспедиции не достигли успеха, поэтому через год, теперь уже в большем масштабе, начались новые действия против бойцов сопротивления (позднее я узнал, что в них участвовало 700 тысяч японских солдат и 300 тысяч солдат Маньчжоу-Го). 7 июля 1937 года началась война между Японией и Китаем и японская армия захватила Пекин.

Квантунская армия была подобна сильному источнику тока высокого напряжения. Я был точным и послушным электродвигателем, а Ёсиока Ясу-нори – электропроводом с прекрасной проводимостью.

Это был небольшого роста японец из Кагосимы, с выступающими скулами и усиками. С 1935 года и вплоть до капитуляции Японии в 1945 году он находился рядом со мной и вместе со мной был взят в плен Красной Армией. В течение последних десяти лет он от подполковника сухопутных войск постепенно поднялся до генерал-лейтенанта. Ёсиока занимал две должности: он был старшим советником Квантунской армии и атташе при императорском доме Маньчжоу-Го. Последнее было японским названием. Собственно говоря, как переводится это название, не так уж важно, так как оно все равно не отражало самой деятельности Ёсиока. Фактически он был как бы одушевленным электропроводом. Каждая мысль Квантунской армии передавалась мне через него. Куда ехать на прием, кому отдавать честь, каких принимать гостей, как инструктировать чиновников и народ, когда поднять рюмку и предложить тост, даже как улыбаться и кивать головой – все это я делал по указанию Ёсиока. С какими людьми я мог встречаться и с какими нет, на каких собраниях присутствовать и что говорить – во всем я слушался его. Текст моего выступления он заранее писал мне на бумаге на своем японизированном китайском языке. Когда Япония начала агрессивную войну в Китае и потребовала у марионеточного правительства продовольствие, рабочую силу и материальные ресурсы, я велел премьер-министру Чжан Цзинхуэю на совещании губернаторов провинций зачитать призыв к губернаторам, написанный Ёсиока. В нем он призывал губернаторов приложить все свои усилия для поддержания священной войны.

Япония начала войну на Тихом океане, и у нее недоставало военной силы. Было решено заменить японских солдат солдатами армии Маньчжоу-Го, которые воевали на фронтах Китая, а теперь были переведены на тихоокеанский фронт. И я на банкете для командного состава военного округа по бумажке читал: «Мы хотим жить и умереть вместе с Японией. У нас единая воля и решимость разгромить силы Америки и Англии».

Кроме того, всякий раз, когда японская армия оккупировала в Центральном Китае какой-нибудь относительно крупный город, Ёсиока рассказывал о результатах боев, а затем велел встать вместе с ним и сделать поклон в сторону фронта, выражая тем самым соболезнование погибшим. После нескольких таких «уроков», когда пал город Ухань, я уже сам, без чьего-либо напоминания, выслушав до конца сообщение, встал, сделал поклон и почтил погибших японцев минутой молчания.

Тогда же, после падения города Ухань, он посоветовал мне лично написать поздравления палачу Окамуре, оккупировавшему город, а также послать поздравительную телеграмму японскому императору.

В дальнейшем, когда были понастроены «храмы укрепления основ нации», я ежемесячно молился в них за победу японской армии. И эту мысль мне подсказал все тот же Ёсиока.

Режим Ван Цзинвэя