ГЛАВА 350. ДЕГЕНЕРАТИВНЫЕ ЗАБОЛЕВАНИЯ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ 2 страница

Патологические изменения. Патогномоничными для болезни Гентингтона счи­тают атрофию хвостатого ядра и, в меньшей степени, других структур базальных (подкорковых) узлов (скорлупа и бледный шар), выраженность которых не зависит от каких-либо других изменений в мозге. Степень атрофии непосредственно корре­лирует с тяжестью и длительностью течения заболевания. На поздних стадиях в области хвостатого ядра, образующего в норме округлый выступ на поверхности боковой стенки бокового желудочка, формируется уплощение или углубление. В результате утраты ткани происходит соответствующее расширение желудочковой системы, особенно в области лобных рогов. Наряду с этими изменениями в подкор­ковых узлах происходит диффузная атрофия извилин, наиболее значительная на конвекситальной поверхности полушарий.

Как показывают микроскопические исследования, атрофия хвостатого ядра и скорлупы обусловлена гибелью большого числа нейронов. Структуры же, расположенные в непосредственной близости от них, — nucleus accumbens septi, nucleus basalis Meynert (последнее значительно страдает при болезни Альцгеймера) и зри­тельный бугор — остаются интактными.

Патогномоничных для болезни Гентингтона морфологических или цитопатологических изменений, свойственных, например, болезни Альцгеймера и некоторым другим расстройствам, нет. При нейрохимических исследованиях показано резкое снижение уровня гамма-аминомасляной кислоты (ГАМК) и участвующего в ее синтезе фермента — декарбоксилазы глутаминовой кислоты (ДГК) в хвостатом ядре, скор­лупе, бледном шаре, ретикулярной зоне черного вещества, а также некоторое умень­шение активности холинацетилтрансферазы (ХАТ) в хвостатом ядре. Потерю ГАМК можно объяснить истощением множества средних размеров шиловидных нейронов в стриарной системе. При изучении по методу Гольджи в шиловидных нейронах обнаружили большое число отростков-дендритов; показано, что эти клетки представ­ляют собой проекционные нейроны полосатого тела. Они служат эфферентами как для бледного шара, так и для черного вещества. В противоположность им не ши­ловидные нейроны, имеющие несколько отростков-дендритов, являются стриар­ными интернейронами с локально разветвляющимися аксонами. Помимо ГАМК, в полосатом теле и проекционно связанных с ним областях происходит истощение других нейромедиаторов, содержащихся в шиловидных нейронах, в том числе суб­станции Р, энкефалинов и динорфинов.

При болезни Гентингтона относительно повышено содержание пептидного ней­ромедиатора соматостатина в хвостатом ядре и скорлупе, а также избирательно сохранены клетки, идентифицируемые как соматостатиновые нейроны (нешиповидные нейроны), что резко контрастирует с гибелью других нейронов в тех же областях. Патофизиологическая сущность этого феномена пока неясна. Однако это подчеркивает тот факт, что при болезни Гентингтона, как и при других нейрональ­но-системных дегенерациях, существует селективная ранимость некоторых нейронов в определенных областях при сохранности других. Природа устойчивости опреде­ленных фупп нейронов неизвестна, но ее изучение может дать ключи к пониманию основного патологического процесса. Интересно еще и то, что морфологические изменения при болезни Гентингтона свидетельствуют о различии функций кажущихся идентичными мелких нейронов полосатого тела.

Прогрессирующая деменция при болезни Гентингтона до сих пор не имеет четкого нейропсихологического описания. Ее принято связывать с гибелью нейронов коры мозга, но существуют значительные сложности в оценке изменений коры при их сопоставлении с соответственно подобранным контрольным материалом. Однако ре­зультаты недавно проведенных биохимических исследований подтверждают потерю небольшого числа нейронов преимущественно в лобной коре. Для решения этой проблемы необходимы дальнейшие коррелятивные биохимические и нейропатологические исследования с использованием точных количественных методов.

Клинические аспекты. Распространенность заболевания в Европе и Северной Аме­рике составляет 7—10 случаев на 100 000 населения. Двигательные нарушения обычно проявляются в молодом или среднем возрасте (35—40 лет). Для данного заболевания характерно то, что более молодые пациенты, у которых первые симптомы заболевания возникли в возрасте 15—40 лет, страдают более тяжелой его формой, чем лица пожилого возраста, у которых оно началось после 50—60 лет. Соответственно этому нейропатологические изменения гораздо значительнее и глубже у молодых больных по сравнению с пожилыми. Имеются также данные о том, что наследование по отцовской линии при­водит к развитию более тяжелых форм заболевания, чем передача по линии матери. Известны редкие случаи дебюта болезни в детском возрасте (даже до 4 лет). Подобные случаи исключительны и, как правило, характеризуются преимущественно мышечной ригидностью, чем хореей, и другими атипичными признаками, в том числе судорожными припадками и мозжечковой атаксией (вариант Вестфаля).

Насильственные движения (причудливые гримасы, нерегулярный ритм дыхания, нарушения артикуляции речи и нерегулярные, аритмичные, бессистемные движения конечностей, «пританцовывающая» походка) менее быстрые и более «атетоидные», чем при хорее Сиденгама (см. гл. 15). Некоторые случаи заболевания, которые на основании генеалогических и патологоанатомических признаков должны быть отне­сены к хорее Гентингтона, сопровождаются преимущественно прогрессирующей ри­гидностью, а не хореиформными движениями даже у взрослых пациентов. Обычно деменция и двигательные расстройства развиваются параллельно. Иногда деменция появляется до возникновения хореи или после этого; очень редко оба признака бывают слабо выраженными или отсутствуют. Нейропсихические нарушения в виде депрессии, беспорядочного поведения и эмоциональных вспышек часто создают для больного значительные сложности еще до того, как деменция и двигательные рас­стройства станут глубокими. Болезнь протекает медленно. Инвалидизация обусловлена усугублением как двигательных расстройств, так и изменений психики. Смерть наступает спустя многие годы от интеркуррентной инфекции или, что нередко случается, в результате самоубийства.

Дифференциальный диагноз. В типичных случаях диагностика не представляет затруднений. Относительно позднее начало, медленно прогрессирующее течение, выраженная деменция и отсутствие сопутствующей ревматической лихорадки помо­гают исключить хорею Сиденгама. У пациентов с болезнью Паркинсона при пере­дозировке L-дофа могут развиться распространенная хорея или хореоатетоз, которые в сочетании с ранними признаками деменции, наблюдающимися у некоторых па­циентов, напоминают картину болезни Гентингтона. Препараты фенотиазинового ряда могут индуцировать генерализованную хорею и не давать признаков деменции, и двигательные нарушения иногда сохраняются на протяжении месяцев и даже лет после отмены препарата (поздняя дискинезия). Наконец, существует форма ограни­ченной хореи, которая, как и другие локальные дискинезии, может развиться у лиц пожилого возраста без какой-либо определенной причины. Гепатолентикулярная дегенерация (болезнь Вильсона) и ненаследственные формы гепатоцеребральной дегенерации иногда сопровождаются клинической симптоматикой, напоминающей таковую при болезни Гентингтона, но в последнем случае нет специфических при­знаков данных заболеваний [поражение печени, кольца Кайзера—Флейшера на роговице при болезни Вильсона и типичные биохимические отклонения (см. гл. 311)]. Хореоатетоз, появляющийся на втором году после рождения и сохраняющийся в течение всей жизни, обусловлен родовой травмой вследствие гипоксии или били­рубиновой энцефалопатией. Установить причину спорадических хореиформных дви­жений, начинающихся в среднем или пожилом возрасте, довольно сложно. Изоли­рованные случаи насильственных хореиформных движений, вызванных сосудистыми поражениями (классическая локализация очага — субталамическая область), харак­теризуются внезапным началом, односторонней локализацией (гемибаллизм) и тен­денцией к регрессу после первоначального тяжелого состояния. Известны несколько случаев острого хореоатетоза, сочетавшегося с гипертиреозом. Вирусный энцефалит также иногда может сопровождаться хореиформными движениями; поставить диагноз помогают такие клинические признаки, как острое развитие болезни, лихорадка и плеоцитоз. Имитировать болезнь Гентингтона может также такое редко встречающееся генетическое нарушение, как наследственный акантоцитоз (абеталипопротеинемия).

Лечение. Пока не существует ни одного метода лечения, который мог бы приостановить неуклонное прогрессирование болезни. Попытки, направленные на подавление патологических движений, обычно заканчиваются безрезультатно. Анта­гонисты дофаминовых рецепторов (бутирофеноны и фенотиазины) могут в какой-то степени уменьшить выраженность хореи, но свойственные препаратам этого класса побочные эффекты ограничивают их применение. В настоящее время изучается применение молекулярно-генетических зондов с целью досимптомного и пренаталь­ного выявления мутантного гена.

Множественная системная атрофия

Как показывает широкая клиническая практика, в случаях множественных пора­жений нейронных систем прогрессирующая деменция может сочетаться с различной степени выраженности атаксией, дизартрией и паркинсонической дискинезией в зави­симости от анатомического распределения патологических изменений. Такого рода со­стояния объединяются под общим названием «множественные системные ат­рофии или дегенерации». При некоторых из них гибель нейронов коры моз­жечка, ядер моста и нижних олив приводит к преобладающей картине оливопонтоцеребеллярной дегенерации, которая будет рассматриваться ниже как один из синдромов прогрессирующей атаксии. Эти изменения могут сочетаться также с гибелью нейронов в черном веществе (и в полосатом теле при стрионигральной дегенерации), что обусловливает паркинсоническую симптоматику (см. ниже «Болезнь

Паркинсона»). Патологоанатомически процесс характеризуется гибелью и исчезнове­нием пораженных клеток с сопутствующим реактивным глиозом, при этом внутрикле­точных включений и других отличительных признаков нет. В коре головного мозга из­менения столь незначительные, что довольно сложно подвести определенный патолого­анатомический базис под деменцию, которую в связи с этим иногда обозначают как субкортикальную. Как правило, множественная системная атрофия встречается в позднем взрослом возрасте в виде спорадических, а также генетически детермированных случаев. Особенности отдельных синдромов характеризуются ниже.

Прогрессирующий супрануклеарный паралич (синдром Стила—Ричардсона—Ольшевского)

Подробнее болезнь обсуждается ниже в числе синдромов, сопровождающихся постепенным развитием нарушений позы и движений. Здесь она упоминается в связи с деменцией, которая может сопутствовать другим неврологическим симптомам, хотя по мере прогрессирования заболевания появляется поздно и обычно не бывает вы­раженной.

Болезнь Галлавердена—Шпатца

Наследственная болезнь, часто поражающая нескольких сибсов в одной семье; наследуется по аутосомно-рецессивному типу. Характеризуется довольно полиморф­ной клинической картиной, включающей преимущественно позо-тонические нару­шения, непроизвольные движения и прогрессирующую деменцию. При патолого­анатомических исследованиях в подкорковых узлах обнаруживают типичные изме­нения, дающие основание предполагать локальный метаболический дефект. Классическое описание проявлений заболевания в пораженной семье принадлежит Hallervorden и Spate (1922).

Патологические изменения. Для данного заболевания характерно накопление больших количеств пигментированного материала в бледном шаре и ретикулярной зоне черного вещества, приводящее к выраженному изменению окраски этих обла­стей — она становится бурой. Микроскопически обнаруживаются неравномерно пиг­ментированные ржавого цвета отложения и гранулы, оттенки которых варьируют от коричневатого до зеленоватого в зависимости от используемых красителей. Хотя значительная часть пигмента содержит железо, уровни сывороточного железа и ферритина нормальны, системный метаболизм железа не нарушен. Отмечается гибель волокон нервных клеток. Другой признак заболевания заключается в фокальной отечности аксонов, особенно их терминальных отделов; она особенно выражена в области пигментных накоплений, но ее можно обнаружить на всех уровнях цент­ральной нервной системы, включая кору. Это нейроаксональное нарушение сближает данное заболевание с нейроаксональной дистрофией детского возраста.

Клинические аспекты. Заболевание начинается в детском или подростковом возрасте и проявляется расстройствами мышечного тонуса и движений — ригидностью и хореоатетозом. У больных наблюдаются патологические позы туловища, типичные для торсионного спазма (дистонии) или симптомокомплекс, напоминающий паркин­сонический, а в некоторых случаях и мозжечковая атаксия. Речь становится невнят­ной, идет прогрессирующая деградация интеллекта. В конце концов непроизвольные движения сменяются усиливающейся генерализованной ригидностью; смерть, как правило, наступает через 10 лет после дебюта заболевания. В редких случаях наблюдается позднее начало с развитием паркинсонического синдрома.

Дифференциальный диагноз. По одним лишь клиническим признакам заболе­вание нельзя отличить от других состояний, характеризующихся деменцией с экс­трапирамидными двигательными расстройствами. Болезнь Вильсона исключают на основании результатов соответствующих лабораторных исследований. От клинически сходных состояний, обусловленных несчастными случаями, и поражений родового и неонатального периодов данное заболевание отличается отчетливо прогрессирующим течением. Установлено, что после внутривенного введения меченого цитрата железа происходит избирательное накопление радиоактивного железа в области базальных ядер; не исключено, что проведение подобных исследований может оказаться целе­сообразным при постановке диагноза. На развернутой стадии болезни при КТ оп­ределяют выраженную атрофию мозга, затрагивающую главным образом базальные ядра, но пигментированные отложения не привносят какого-либо увеличения радио­графической плотности. В некоторых случаях увеличена яркость изображения скор­лупы и бледного шара. Эффективных методов лечения нет. Попытки применения хелатного препарата дефероксамин-мезилата были неэффективными, а назначение L-ДОФА и других противопаркинсонических средств, триптофана и поливитаминов приводило лишь к временному и сомнительному улучшению.

Прогрессирующая семейная миоклонус-эпилепсия

Существует несколько неврологических расстройств, обусловливающих развитие синдрома, включающего судорожные припадки, быстрые миоклонические подерги­вания мышц и прогрессирующую деменцию. В практике чаще встречаются подострый склерозирующий панэнцефалит у детей, подростков и молодых взрослых людей (см. гл. 347), а также подострая спонгиформная энцефалопатия (болезнь Крейтцфель-да—Якоба) у лиц старшего возраста (см. гл. 347). Данный синдром может сопро­вождать также некоторые редко встречающиеся формы наследственных болезней обмена: дефицит нейраминидазы, сочетающийся с симптомом «вишневой косточки» в области желтого пятна (см. гл. 316), и цероид-липофусциноз (см. гл. 318). После исключения этих и других заболеваний с известной причиной остается еще несколько клинико-патологических форм, которые входят в группу наследственных дегенераций. Рассматриваемый синдром был подробно изучен на примере нескольких семей в Северной Европе (Швеция и Финляндия), но четкого географического распростра­нения он не имеет.

Болезнь Лафоры. Эта форма наследственной прогрессирующей миоклонической эпилепсии характеризуется наличием цитоплазматических включений в нейронах мозга, называемых тельцами Лафора после того, как они впервые были описаны Gonzalo Lafora (1911). Установлено, что эти тельца образованы из полимеров глюкозы (полиглюкозаны), что отражает нарушения углеводного обмена. Однако биохимиче­ская основа этого феномена неизвестна. Тельца Лафора имеют широкое распрост­ранение, но в наибольшем количестве их обнаруживают в зрительном бугре, черном веществе, зубчатом ядре мозжечка. Позднее аналогичные отложения полисахаридов были обнаружены в мышечных волокнах миокарда и скелетной мускулатуре, в печени, что позволяет в настоящее время ставить диагноз с помощью биопсии печени на досимптомной стадии болезни.

Впервые болезнь проявляется клинически в детском или подростковом возрасте повторными эпилептическими припадками (генерализованными или очаговыми) или не поддающимися контролю миоклоническими подергиваниями, либо сочетанием тех и других. С течением времени тяжесть миоклонических феноменов нарастает, про­исходит постепенный распад всех интеллектуальных функций. Смерть обычно на­ступает до 25 лет от интеркуррентных инфекций. Применение антиконвульсантов может помочь контролировать эпилептические приступы, но эффективных методов лечения самого заболевания в настоящее время нет.

Другие формы миоклонус-эпилепсии. После того как исключены болезнь Лафора и перечисленные выше метаболические нарушения и инфекционные болезни, остается довольно гетерогенная группа прогрессирующих неврологических заболеваний, ха­рактеризующихся аутосомно-рецессивным типом наследования, миоклоническими феноменами, эпилептическими приступами и негрубой деменцией. Как правило, статико-локомоторная и динамическая атаксия выражена настолько ярко, что для обозначения этого состояния часто используют термин «dyssinergia cerebellaris myoclonica», предложенный Ramsay. В некоторых случаях, в том числе первоначально описанных Hunt, наблюдается «перекрывание» с атаксией Фридрейха и с хроническими сенсомоторными нейропатиями (см. гл. 353 и 355). Ней-ропатологические изменения, наблюдаемые при аутопсии у нескольких погибших пациентов, были различными. Так, в одних случаях определяли выраженную атрофию зубчатого ядра и его проекционых волокон, в других — гибель нейронов, особенно клеток Пуркинье в коре мозжечка; кроме того, описаны дегенеративные изменения в длинных проводниках спинного мозга (задние столбы и спиноцеребеллярные пути); у некоторых пациентов выявлены очаги поражения в коре, базальных ядрах и сетчатке. Полиморфизм характерен также для возраста дебюта и темпа прогресси­рования болезни. До тех пор, пока не будет больше известно о биохимии и генетике заболеваний данной группы, создать их удовлетворительную классификацию невоз­можно. Для более детального ознакомления с этими расстройствами могут быть рекомендованы работы Adams и Victor (см. «Список литературы»).

В некоторых нетяжелых случаях эффективны антиконвульсанты, однако фени­тоин противопоказан. У нескольких больных уменьшение миоклонуса наблюдали на фоне приема L-триптофана и карбидопы (Carbidopa) или вальпроевой кислоты.

Синдромы, сопровождающиеся патологическими позами, тремором и насильственными движениями

Дрожательный паралич (болезнь Паркинсона)

Это широко распространенное заболевание названо по имени впервые описавшего его в 1817 г. James Parkinson. Давая в своем подробном сообщении определение болезни, он обращает внимание на «непроизвольные дрожательные движения со снижением мышечной силы, наблюдающиеся время от времени, не в моменты совершения действий, но даже при наличии опоры, с тенденцией к наклону туловища вперед и переходу с ходьбы на бег; чувствительность и интеллект остаются незат­ронутыми».

Дрожательный паралич — это прогрессирующее, длительно протекающее забо­левание. Обычно он встречается в виде спорадических случаев, но наблюдаются также и семейные случаи (частота последних составляет 1—2%). Однако хорошо известно, что эпидемический энцефалит Экономо, распространенный в годы после первой мировой войны, по клиническим проявлениям в хронической стадии почти неотличим от дрожательного паралича. В подобных случаях принято говорить о постэнцефалическом паркинсонизме, тогда как термин «болезнь Паркинсона» следует использовать применительно к случаям истинного дрожательного паралича, причина которого неизвестна. Для дрожательного паралича не установлено причин­но-следственной связи с каким-либо известным патологическим процессом, в том числе с артериосклерозом, травмой или интоксикацией (за исключением МФТП. см. ниже), хотя данные состояния часто рассматриваются в качестве этиологических факторов и могут иногда вызывать сходные клинические проявления.

Патологические изменения. Патологоанатомические изменения при дрожатель­ном параличе изучены не полностью. Чаще всего наблюдают скопления меланинсо-держащих нервных клеток в стволе мозга (черное вещество, голубоватое место), где отмечаются различной степени выраженности гибель клеток и реактивный глиоз (особенно значительные в области черные вещества), а также появляются характерные эозинофильные цитоплазматические включения (называемые тельцами Леви после того, как в 1913 г. F. H. Lewy впервые описал их). Аналогичные изменения описаны также в базальном ядре Мейнерта, о котором уже упоминалось при обсуждении болезни Альцгеймера. В литературе прошлых лет приводились данные о гибели клеток и в других структурах базальных ядер, но оказалось, что эти изменения не могут быть четко отграничены по своей природе и степени выраженности от тех, которые встречаются у других пациентов того же возраста, но без каких-либо двигательных экстрапирамидных расстройств. Поражения этих ядер, в которых об­наруживается пигментация, но нет телец Леви, характерны для патологоанатомиче­ских изменений, свойственных постэнцефалитическому паркинсонизму, стрионигральной дегенерации и синдрому Шая—Дрейджера (см. ниже).

Результаты биохимических исследований, указывающие на снижение уровня дофамина в хвостатом ядре и скорлупе (постоянно обнаруживаемое при экспери­ментальной деструкции черного вещества), свидетельствуют о том, что болезнь Паркинсона можно расценивать как пример заболевания нейрональной системы с преимущественным поражением нигростриарной дофаминергической системы.

Подтверждением значимости поражения нигростриарной дофаминергической сис­темы при болезни Паркинсона служит случайная интоксикация у лиц, применяющих МФТП и самостоятельно производящих инъекции; при этом происходит избирательное разрушение пигментных (дофаминергических) нейронов черного вещества и развива­ются характерные клинические симптомы заболевания. Однако патологоанатомические признаки болезни Паркинсона, индуцированной МФТП, отличаются от таковых при идиопатической форме тем, что в первом случае нет телец Леви и не происходит гибели нейронов в голубоватом месте. Хотя поражение, вызванное МФТП. не совсем точно имитирует идиопатическую болезнь Паркинсона, механизм воздействия данного пре­парата на нейроны черного вещества активно изучается, что, возможно, позволит рас­ширить представления о патогенезе идиопатической формы болезни.

Клинические признаки. Если болезнь Паркинсона проявляется в своей развер­нутой клинической форме, диагностика не представляет затруднений. Признаки заболевания знакомы любому врачу: сутулая осанка, скованность и замедленность движений, маскообразное выражение лица, ритмичный тремор в конечностях, умень­шающийся при активных целенаправленных движениях и при полном расслаблении. На поздних стадиях симптомы выражены симметрично, тогда как в начале болезни могут быть асимметричными; например, небольшой тремор иногда начинается с пальцев кисти или стопы. Характерны более или менее генерализованные гипокинезия и мышечная ригидность, так что даже если тремор выражен незначительно, болезнь обнаруживает другие признаки — отсутствиемимики (как бы «застывшее» выражение лица), монотонный голос, общую замедленность и обедненность движений и странное отсутствие мелких спонтанных движений при изменении позы, которые столь ха­рактерны для здоровых людей, служат своеобразной визитной карточкой болезни Паркинсона. Если тремор выражен минимально, пациенты чаще всего в состоянии скрыть его, расслабившись, делая какие-либо движения или держа руки в карманах. Как правило, тремор особенно заметен в кистях рук, но иногда вовлекаются ноги (и тем самым вторично — туловище), губы, язык, мышцы шеи и даже веки, если они не полностью сомкнуты. Частота колебательных движений составляет 4—5 в 1 с. но у некоторых пациентов преобладает более быстрый тремор (действия) с частотой 7—8 в 1 с. Полный паралич никогда не развивается, несмотря на то что этот термин используют в названии болезни. Между тем для развернутой стадии болезни типично общее ослабление произвольных движений. Сутулая осанка обычно сочетается со своеобразной торопливой походкой, когда у больного вследствие на­рушения постурального тонуса не срабатывают рефлекторные механизмы, необхо­димые для эффективного обеспечения ходьбы. В результате больной передвигается быстрыми шаркающими шажками, темп которых убыстряется так, как если бы ему приходилось догонять центр тяжести собственного тела. При исследовании сухо­жильных и подошвенных рефлексов отклонений не обнаруживают. Нарушений чув­ствительности нет, хотя больные часто жалуются на глубокие боли в суставах и мышцах. В ряде случаев инвалидизация пациентов, обусловленная ригидностью и тремором, становится настолько значительной, что они утрачивают способность к самообслуживанию. Однако нередко наблюдаются такие ситуации, когда даже боль­ные с резко ограниченными двигательными возможностями, находясь под действием сильного эмоционального стресса, быстро и ловко производят сложные двигательные акты. Хотя подобное временное улучшение, провоцируемое сильными воздействиями, кратковременно, не вызывает сомнения то, что на выраженность симптомов суще­ственное влияние оказывают эмоциональные факторы — болезнь усугубляется на фоне тревоги, напряжения, чувства несчастья; в тех же случаях, когда больной испытывает удовлетворение, его состояние улучшается. Несмотря на неумолимо прогрессирующее течение заболевания, существующие методы лечения позволяют больным на протяжении ряда лет вести активную, счастливую жизнь, невзирая на имеющееся расстройство.

Хотя интеллектуальная деградация не является постоянным признаком ранней стадии болезни Паркинсона, все более широкое распространение получает точка зрения, согласно которой деменция служит одним из симптомов развернутой стадии заболевания. Ею страдают до 30% пациентов. Как правило, деменция начинается незаметно, постепенно и первоначально может проявляться дезориентацией в ночное время. На поздних стадиях пациенты могут испытывать яркие слуховые и зрительные галлюцинации, часто провоцируемые приемом леводопы.

Дифференциальный диагноз. В типичных случаях диагностика болезни не вы­зывает затруднений. Экстрапирамидные синдромы, сопутствующие большинству за­болеваний с известной причиной или установленной природой, такие как церебро­васкулярная патология, гипоксия мозга (включая асфиксию, вызванную моноксидом углерода) и отравления металлами, отличаются от дрожательного паралича по ряду признаков, в том числе атипичной динамикой тремора, наличием пирамидной симптоматики или ранней деменции. Отличить болезнь Паркинсона от постэнцефалитического паркинсонизма может оказаться невозможным; ориентирами для постановки этого диагноза могут служить четкие указания в анамнезе на атаку эпидемического энцефалита (с длительной гиперсомнией, расстройствами сознания, диплопией) и относительно ранний возраст возникновения паркинсонизма, а также наличие тиков, локализованных спазмов и окулогирных кризов. Неврологическое расстройство, сход­ное до некоторой степени с болезнью Паркинсона, развивается при длительном приеме больших доз резерпина и препаратов фенотиазинового ряда в результате их блокирующего действия на дофаминергическую передачу. Этот индуцированный лекарственными средствами синдром обычно регрессирует после их отмены или снижения дозы, но по неясным причинам он может перейти в синдром поздней дискинезии. Паркинсонизм, индуцированный МФТП, более стойкий, так как этот препарат оказывает деструктивное воздействие на дофаминергические нейроны черного вещества. Очень редко паркинсонизм вызывают новообразования мозга или другие очаговые поражения, но лишь в том случае, если нигростриарная система, подвергалась обширной деструкции, тогда как кортикоспинальные пути остаются относительно сохранными.

Некоторые паркинсоноподобные постуральные и двигательные нарушения на­блюдают у боксеров после повторных ударов, наносимых в голову — «синдром нокдауна», при котором одним из нейропатологических изменений является пора­жение черного вещества. Данное состояние проявляется деменцией, атаксией, диз­артрией и неадекватностью поведения; в коре мозга обнаруживают нейрофибриллярные клубки и гибель нейронов.

К развитию синдрома, до некоторой степени сходного с дрожательным параличом (так называемый артериосклеротический паркинсонизм), могут приводить множест­венные двусторонние инфаркты в кортикоспинальных путях и центрально располо­женных структурах мозга, но тщательный клинический анализ анамнестических сведений и данных осмотра, особенно рефлекторного статуса, помогает дифферен­цировать это состояние от истинной болезни Паркинсона. Стрионигральная дегене­рация — редко встречающийся синдром, клинически неотличимый от болезни Пар­кинсона, но не поддающийся воздействию дофаминергических препаратов (см. ниже).

Лечение. Лечения, позволяющего по крайней мере приостановить нейрональную дегенерацию, лежащую в основе болезни Паркинсона, нет. Однако разработаны методы, применение которых приводит к существенному уменьшению патологических проявлений у многих пациентов. Лечение должно быть направлено на поддержание оптимального уровня общего состояния здоровья пациента и функций нервно-мы­шечной системы с помощью планируемых программ физических упражнений, ак­тивности и отдыха; особая роль принадлежит физиотерапии. Кроме того, необходимо оказать больным моральную поддержку. Наряду с этими общими мерами, приме­няемыми при многих хронических состояниях, больным требуется лечение, специ­фически нацеленное на противодействие патофизиологическому дефекту, который обусловливает их инвалидизацию.