РЕЧЬ КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ

Риторика – это наука, объектом исследования которой является речь. Известно, что риторика занимается приёмами конструирования текста, рассматривая правила построения высказывания.

Но возникает справедливый вопрос: это наука о составлении речей или это дисциплина, исследующая функционирование языка?

Существуют два понимания риторики: узкое (ораторское мастерство) и широкое (функционирование языка).

Функционирование языка (в зависимости от аспекта применения полученного знания) исследуется целым рядом дисциплин:

§ теория коммуникации;

§ психолингвистика;

§ социолингвистика:

§ стилистика (стилистика языковых единиц и функциональная стилистика);

§ культура речи;

§ ораторское мастерство и др.

Что в рамках данного курса будем изучать мы? Каков объект нашего исследования?

Мы не будем заниматься ораторским мастерством, потому что, как представляется, основным при создании речевых произведений является не знание их видов и знакомство с речами известных ораторов (что предполагается большинством существующих программ по риторике), а виртуозное владение всеми качествами хорошей речи с учётом коммуникативной сферы.

Человеку необходима сознательная установка на уникальные способы выражения мысли. Выбор нужных языковых средств должен происходить быстро (в процессе общения), при этом говорящему следует учитывать условия и задачи общения.

Поэтому в рамках нашего курса будут представлены два тематических блока:

§ качества хорошей речи;

§ функциональная стилистика.

Но ведь есть ещё и риторика (неориторика). Как разграничить эти дисциплинарные области? Выявим своеобразие каждой из названных дисциплин.

Если попытаться выявить специфические характеристики культуры речи как особой языковедческой дисциплины, то нельзя не заметить, что для неё особенно важными (НО НЕ ЕДИНСТВЕННЫМИ!) являются:

1. исследование проблем, связанных с литературной нормой (её теоретическая и культурологическая интерпретация);

2. регулятивный аспект, предусматривающий поддержку, защиту и охрану языка от неблагоприятных и разрушительных влияний.

Иначе говоря, культура речи начинается там, где язык предлагает выбор для кодификации, но выбор этот далеко не однозначен.

Один и тот же носитель языка, общаясь с разными людьми, может сознательно выбирать те из предоставляемых языком вариантов, с помощью которых он надеется достичь определённого коммуникативного комфорта в соответствующей социальной среде. Знаменитый металлург академик И.П.Бардин на вопрос о том, с каким ударением он произносит слово километр, ответил: «Когда как. На заседании Президиума Академии – киломЕтр, иначе академик Виноградов морщиться будет. Ну, а на Новотульском заводе, конечно, килОметр, а то подумают, что зазнался Бардин»[1].

Таким образом, можно сделать вывод, что нормативный аспект культуры речи – один из важнейших, но не единственный.

Попробуем доказать этот тезис на примере анализа следующего текста из «Руководства по эксплуатации телевизионного приёмника»: «Для повышения качества воспроизведения мелких деталей при приёме чёрно-белого изображения в схему телевизора введено автоматическое отключение резекторных фильтров в яркостном канале. Уменьшение влияния помех достигается применением схемы автоматической подстройки частоты и фазы строчной развёртки»[2]. Большинству неспециалистов этот текст просто непонятен или понятен лишь в общих чертах, поскольку мы не знаем, что такое резекторные фильтры в яркостном канале, фазы строчной развертки. А специалист, например, мастер по ремонту телевизоров, разбирается в устройстве аппарата и без руководства по его использованию. Значит, такой текст неэффективен (в частности, потому, что не учитывает особенности адресата).

Следовательно, мало добиться нормативности текста, надо ещё сделать этот текст доступным для понимания, хорошим.

Что значит – сделать текст хорошим? Что такое – хорошая речь? Каковы критерии хорошей речи? Что должен учитывать говорящий, чтобы продуцируемую им речь можно было классифицировать как хорошую? Чтобы ответить на поставленные вопросы, обратимся к требованиям, предъявляемым носителями языка к хорошей речи.

ОСНОВНЫЕ КРИТЕРИИ ХОРОШЕЙ РЕЧИ

Как это ни парадоксально, дать определение хорошей речи непросто. Во-первых, представление о хорошей речи исторически изменчиво. Примером может служить высказывание Странное молчание царствовало в сей толпе: единица сей исчезла из разговорной речи в середине ХIV века, следовательно, приведённое высказывание не может соответствовать требованиям речи современной.

Ещё сложнее анализировать примеры высказываний начала ХХ века. Пора бы нашим хозяйственникам подобрать хороший орабоченный аппарат (газета «Правда», 1924 год). «Толковый словарь языка Совдепии» толкует лексемы орабочить и хозяйственник следующим образом: ‘ввести рабочих в состав какой-либо организации, органа’, ‘тот, кто ведает хозяйственной деятельностью какого-либо предприятия’. Эта речь уже не вызывает явного раздражения и возражения, но не может быть квалифицирована в качестве образцовой. Таким образом, как хорошая не может восприниматься речь не современная.

Во-вторых, представление о хорошей речи, о её эталоне может быть обусловлено территориально (например, в некоторых регионах не принято у идущего по делам человека спрашивать Куда пошёл?, вопрос нужно формулировать так: Далёко ли собрался?) и социально (в частности, у представителей разных социумов различно отношение к жаргону, Ты-общению, именованию людей без отчества и т.д.).

В-третьих, совершенно очевидно, что не может быть одинакова речь в условиях публичного (массового) общения и неофициальная речь, различаются требования к монологической и диалогической речи, по-разному строится высказывание в письменной и устной форме. Отсюда зависимость оценки речи от её функционально-стилевой принадлежности, формы (устная / письменная), условий осуществления.

Таким образом, для того чтобы дать определение хорошей речи, необходимо выявить её базовые характеристики, основанные на требованиях, предъявляемых к высказыванию. Речь можно назвать хорошей только в случае её соответствия определённым критериям, на основании которых производится оценка.

Рассмотрим указанные критерии.

Одним из основных требований, предъявляемых к хорошей речи, является требование целесообразности.

Для иллюстрации данного тезиса обратимся к тексту, представляющему собой образец научного стиля.

Исследователей, в частности, интересуют способы выражения агенса и пациенса в высказываниях с девербативом, типы связей между номинализацией и ее финитным эквивалентом в тексте, причины убывания вербогенности, роль девербативов в коммуникативной организации текста, их синтаксические функции и т.д.

Подытоживая вышеизложенное, можно заключить, что рассмотренные единицы занимают особое место в кругу экзистенциальных глаголов. Функционально-семантический потенциал глаголов случаться / случиться отнюдь не исчерпывается возможностью ввести информацию о событии, которое начало существовать или существует в определённые промежутки времени. Они вносят определенный вклад в организацию коммуникативной перспективы высказывания, являясь специфическим средством актуального членения; выполняют квантифицирующую функцию, выступая текстовым синонимом фреквентативных наречий; употребляются как квантор, ограничивающий объем денотата субъектного терма в сочетании с предикатами «качества» и «свойства»; но самое главное – служат специфической грамматической упаковкой для выражения идеи неконтролируемости, характерной для целого ряда лингвоспецифичных слов и конструкций русского языка[3].

Данный отрывок – несомненный пример хорошей научной речи, но вряд ли неспециалистами он будет оценен так же. Для лингвиста текст не нуждается в комментариях, но для людей, имеющих другое образование, требуются особые разъяснения, поскольку выбор языковых средств, осуществлённый автором, предопределён требованием целесообразности, в данном случае подчиняющимся задачам научного общения и специфическим условиям его осуществления.

Подчинение критерию целесообразности можно наблюдать не только в научном стиле. Нарушение указанного критерия обыгрывается в следующем юмористическом тексте[4].

Не Чехов

Директор механического завода делал третью попытку прочесть официальное письмо, подготовленное его заместителем.

«На Ваш № 475/15 от 6.12.90 г. в настоящем сообщаем, что в силу того, что фактическое наличие запрашиваемых сведений в части частей к редуктору РМ-250 подтвердилось частично, обращаемся с просьбой разрешить пролонгировать с целью увеличения наличия существующего сог…» – директор сломал карандаш, швырнул обломки и поднял телефонную трубку.

– Антон Палыч, зайди, пожалуйста, ко мне…

Через минуту заместитель появился в кабинете.

– Ты, Антон Палыч, деловой человек, опытный работник, но, послушай меня, когда я тебя отучу от этого бюрократического стиля? Пишешь письмо, причём в министерство, и что ты думаешь, там твои спирали читать будут?!

– Так ведь я … не Чехов, – привычно буркнул Антон Палыч.

– Возможно, ты не Чехов и не Анатоль Франс, но простое письмо ты написать можешь?

Заместитель сокрушённо молчал. Директор посмотрел на него и смягчился.

– Вот что… Бери это письмо и переделывай. Пиши просто, никаких «увеличения наличия». Небось в личных письмах изъясняешься нормальным языком? Посмотреть письмо я уже не смогу: вызывают в Москву на совещание.

Через пять дней, в разгар совещания, заместитель министра прочёл для разрядки официальное письмо, адресованное ему механическим заводом.

«На Ваш № 475/15 от 6.12.90 г.

Здравствуйте!

В первых строках моего письма спешу сообщить, что письмо Ваше мы получили, за что большое спасибо. Все живы-здоровы, чего и Вам желаем. Погода у нас стоит хорошая, правда, вчера выпал снег, но он растаял. На улице солнышко, градусов 12.

Насчёт дела, о котором Вы спрашивали, могу сообщить, что эти вахлаки с завода запчастей совсем перестали посылать шестерёночки, а когда если и пришлют, то у них зубёшки не сходятся. Так что из запасов, которые были, скоро останется шиш с маслом. Очень прошу, рявкните на них между делом, а то никакой нет управы и возможностей в смысле обуздания с нашей стороны.

До свидания.

Ждём ответа, как соловей лета.

Заместитель директора

механического завода А.П.Чечкин»

Выбор языковых средств, осуществлённый заместителем директора механического завода во втором варианте письма, явно контрастирует с необходимостью чёткости, однозначности понимания, задаваемых деловым стилем. Следовательно, текст не подходит для ситуации высказывания, а значит, не является уместным.

Требования критерия целесообразности касаются не только формы выражения мыслей (ср. Гони быстро – Дай, пожалуйста), но и самого содержания сказанного, иначе возможен коммуникативный провал (или даже его крайняя степень – речевое самоубийство[5]).

Ещё одним критерием, предъявляемым к хорошей речи, является необходимость творческого выражения коммуникативного намерения говорящего. Указанный тезис проиллюстрируем следующим рекламным текстом.

30 лет назад компьютеры были большими, как мамонты,

20 лет назад они занимали столько места, сколько занимает кенгуру.

Сейчас компьютер занимает места не больше, чем 3 взрослых селёдки на тарелке.

Спеши купить компьютер, пока они совсем не исчезли.

Используя разнообразные способы создания выразительности (анафору, сравнение, градацию), автор данного текста приводит адресата к парадоксу, основанному на двусмысленности, возникшей в результате игры на сопоставлении двух значений многозначного слова исчезнуть.

Очевидно, что хорошая речь нуждается в большом словарном запасе, необходимом для выражения любого понятия, любой мысли и любого чувства.

Таким образом, хорошая речь – речь не стереотипная, не повторяющая штампы, затасканные выражения, а творчески выражающая коммуникативное намерение её автора, то есть отвечающая требованию креативности.

Однако при этом не нужно забывать, что наличие большого словарного запаса и даже умение свободно им пользоваться – необходимое, но ещё не достаточное условие продуцирования хорошей речи: следует также помнить о том, что адресат должен понять сказанное.

Безусловно, важным критерием хорошей речи является её понятность адресату. Здесь следует учитывать возможные различия в коммуникативной компетентности между говорящим и слушающим, иначе возможны коммуникативные неудачи. Причины их возникновения разнообразны.

Возможны случаи, когда один из коммуникантов совершенно не понимает значения знака. Наиболее частый случай – незнание говорящим того или иного слова или фразеологической единицы. Например, немецкая студентка так трактует выражение Цыплят по осени считают: «Мнение молодых людей будет учитываться в последнюю очередь». На вопрос о причинах такой трактовки поясняет: «Цыплята молодые, неопытные, поэтому их мнение самое не важное». В ответ на вопрос, почему речь идёт о мнении, студентка поясняет, что значение слова считать – ‘высказывать мнение’.

Д.Б.Гудков указывает другие возможные причины коммуникативных неудач. Так, представитель одной культуры может приписывать знаковые функции незнаковым (асемантичным) единицам другой культуры, и наоборот, то, что в данной культуре имеет значение, воспринимается как асемантичное представителем другой культуры.

Слушающий может неверно истолковывать значения знака. Подобное происходит в тех случаях, когда тождественные или сходные означающие связаны в разных лингво-когнитивных сообществах с различными означаемыми. Например, проверяя работы болгарских учителей русского языка, проходящих курс повышения квалификации, Д.Б.Гудков обнаружил характерную закономерность в употреблении слова амбициозный. В одном из заданий слушателям курсов требовалось, чтобы они написали положительную характеристику одного из своих учеников. Указанное прилагательное фигурировало во многих работах, включаясь в такой примерно ряд: Он умный, энергичный, амбициозный, трудолюбивый... Таким образом, качество, обозначенное данным прилагательным, воспринималось как относящееся к числу положительных, однако носителем русского языка оно вряд ли может быть включено в подобный ряд. В таких случаях, скорее, нужно говорить не об амбициозности, а о целеустремлённости, уверенности в своих силах и т.п. (возможен оборот по-хорошему амбициозный, но наречие в данном случае подчёркивает особое употребление рассматриваемого прилагательного). Данный пример является весьма показательным, т.к. русское слово амбициозный и болгарское амбициозен, являясь в обоих языках заимствованными, понятийно практически совпадают, но выражаемое ими качество занимает различное положение на шкале ценностей каждого из данных лингво-когнитивных сообществ.

Но даже если оба говорящих являются представителями одной и той же культуры, между ними также неизбежны коммуникативные неудачи. Поэтому нужно быть более внимательным при использовании в газетных статьях, которые предназначены для широкого читателя, малоупотребительных в русской речи иностранных слов; столь же непонятны массовому адресату СМИ жаргонизмы, диалектизмы, термины, хотя последние и входят в литературный язык.

Несомненно, не может считаться хорошей речь сумбурная, содержащая противоречивые, необоснованные, бездоказательные суждения. Поэтому одним из важнейших требований к хорошей речи является соответствие способов изложения законам логики, определяющим особенности нашего мышления. Так, исходя из тезиса, представленного в высказывании Увеличение вашей задолженности зависит от того, как вы успешно сдаете экзамен,задолженность студента только возрастает в случае успеха на экзамене, что абсурдно с точки зрения здравого смысла.

Абсурдность изложения чаще всего возникает в разговорной речи благодаря её спонтанности, что влечет за собой случайный выбор языковых единиц, провоцирующий создание противоречивых высказываний и нарушающий логические соответствия: Переломы шейки бедра встречаются у женщин в 2-3 раза чаще, потому что, к сожалению, мужчины до этого возраста не доживают.

Появление ошибок в текстах устных форм книжных стилей также связано с неподготовленностью высказывания: Прилагательное становится особой частью речи, так как парадигма склонения имени прилагательного совершенно не совпадает с существительным.

Соответствие этике общения – ещё один критерий, предопределяемый влиянием (давлением) ситуативного и личностного факторов, необходимостью учитывать этические и эстетические ожидания слушающего: Мы сидим такие, а там такая тетушка подходит. И такая: «Вы тут долго будете сидеть еще?». Я такая: «Ну конечно». А она такая: «Я тогда милицию позову». Прикинь!; И мы помним как бы Набережную.

Использованные в приведённых примерах так называемые лишние слова свидетельствуют о давлении на говорящего разнообразных факторов, предопределяемых ситуацией общения, с которыми он в силу разных обстоятельств не в состоянии справиться, что влечёт за собой нарушение этики общения.

Одним из основных требований к хорошей речи является соблюдение современных языковых норм, что обусловливает необходимость контроля при использовании языковых средств. Действительно, не может быть хорошей речь неправильная. Нарушение языковых норм может не только затруднять понимание, но и дискредитировать говорящего в глазах слушающего. Кроме того, это отвлекает внимание адресата от содержания сказанного.

Частотны, например, неправильные ударения, неправильные глагольные формы (Ложу гвоздичку на кончике ножа; Мы просим помочь разобрать в этой проблеме), неправильное склонение сложных числительных (более семиста, до двухтысяч пятого года, из шестиста наемников), неправильные употребления слов (Итак, какое мы можем подвести резюме?).

Указанные критерии: целесообразность, креативность, понятность адресату, соответствие способов изложения законам логики, соответствие этике общения, соблюдение современных языковых норм – предопределяют возможность продуцирования хорошей речи.

Таким образом, хорошей можно считать речь, где говорящим осуществлён такой выбор языковых средств и представлена такая их организация, которые в определённой коммуникативной ситуации при соблюдении современных языковых норм и этики общения позволяют обеспечить наибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных задач.

Свойства речи, обеспечивающие эффективность коммуникации и характеризующие уровень речевой культуры говорящего, будем называть коммуникативными качествами речи.