Рыба ищет, где чище.

Беларусь – центр Европы. И как положено центру, она равноудалена от всех окружающих ее водных бассейнов. Лишь реки несут свои воды из Беларуси, вливаясь в моря а затем и в океаны, окружающие Европу. Кажется, что это движение остается односторонним. Но, оказывается, это не совсем так. Есть и у Беларуси нечто настолько привлекательное, что движение в обратном направлении становится реальным.

Хоть и разукрасила чернобыльская радиация территорию Беларуси в самые яркие краски, но не все ей удалось накрыть – кое-где остались и чистые места. Одним из таких чистых пятен является дельта реки Вилия с ее притоками. Ее воды оказались столь чистыми, что слава об этом дошла до обитателей Атлантического океана. Дорогу к нам на нерест проложили два вида атлантических лососей: семга (Salmo salar) и кумжа (Salmo trutta). В обжитых притоках реки Вилии в осенне-зимне-весенний период активно развивается будущее богатство далекого Океана. И компетентность этих неподкупных «заморских экспертов» не может вызывать ни у кого ни малейших сомнений. Радостно сознавать, что эти рыбешки, очень чувствительные ко всякому загрязнению природной среды, признали неоспоримые достоинства этого кусочка нашей территории. Беларусь и раньше славилась чистотой своей природы, но чернобыльская беда разрушила это представление о нашей стране. И очень приятно узнать, что и на нашей территории осталось еще что-то действительно чистое. К сожалению, это единственное пока еще по-настоящему чистое место на территории нашей страны. Пока еще чистое! И в этом заключается злая ирония.

Некая компания во главе с Главным решила нанести смертельный удар по этому последнему чистому островку загрязненной Чернобылем территории Беларуси. В какие-то «мудрые головы» пришла «гениальная мысль» обзавестись своей атомной станцией и к тому же разместить этот «дар белорусскому Народу» в единственном оставшемся чистом месте страны. У самого берега реки Вилия расположен поселок Михалишки. Обширное поле рядом с ним и названо площадкой для размещения АЭС. Потребность в атомной станции для Беларуси вызывает у нас и у всех незаинтересованных специалистов 100-процентные возражения. Это главное. Но и вопрос о весьма своеобразной методике выбора площадки тоже заслуживает серьезного внимания. Вряд ли кому-то не известно, что атомная станция относится к разряду наиболее сложных, опасных и ответственных сооружений. Отсюда и требования к строению, свойствам и поведению грунтовых пластов предъявляются исключительно высокие. Существует богатый опыт обследования или, точнее, изучения подобных площадок. Не случайно их относят к категориям полигонов. Известны, увы, попытки «упростить» подобные исследования, но известны и многочисленные последствия такого рода «упрощений». Похоже, что наши «крупные специалисты» готовы создать еще один показательный пример пренебрежения общепринятыми во всех серьезных странах технологиями подготовки к особо ответственному строительству.

Выбор площадки сопряжен с выполнением ряда весьма серьезных условий. Обсуждать этот вопрос на дилетантском уровне бессмысленно. Поэтому предоставим слово специалисту. Таким человеком является Павел Александрович Атрушкевич – всемирно известный специалист по изучению тектонических разломов и по микросейсморайонированию, член Международной академии экологии и природопользования, профессор, доктор наук. Его знаниям, опыту и словам, несомненно, можно верить.

Итак. Согласно международному опыту при выборе площадки для особо ответственного строительства кроме дополнительных геологических и геофизических изысканий и обследований будущего месторасположения объекта требуется сооружение специального полигона с сетью геодезических опорных точек в виде реперов разной глубины для изучения геодинамических процессов в районе строительства. Это является первоочередной задачей в процессе окончательной привязки объекта. «Якоря» реперов, выполненных из металлических труб, залитые бетоном, должны находиться ниже зоны промерзания, а часть – на глубине порядка 18 метров, то есть в зоне постоянных температур. И лишь после проведения многократных тщательных замеров будут исключены сезонные колебания и выявлены участки, где фиксируются наибольшие вертикальные движения земной коры. Эти участки надо изучать более пристально, сужая зону наблюдения.

Пренебрежение этим требованием может привести к катастрофическим последствиям. Так, в Казахстане Сары-Агачский элеватор был просто разорван пополам, так как оказалось, что его построили на разных инженерно-геологических пластах.

При строительстве же АЭС и хранилища радиоактивных отходов не должен быть допущен даже самый малейший риск. Поэтому тут нельзя гадать, тут надо знать абсолютно определенно, где и что можно строить. Выполнить эту задачу без предварительного изучения динамики слоев земной коры, обеспечивающих устойчивое положение оснований фундаментов сооружений, невозможно. Только в результате исследований на геодинамическом полигоне могут быть установлены характеристики амплитуды, скорости, градиенты современных движений земной коры и выделены активные тектонические разломы и тектонически стабильные участки поверхности.

После столь квалифицированных разъяснений многое должно проясниться. Осталось лишь выяснить, учтены ли эти требования при выборе площадок, проведены ли на них необходимые исследования. Ищем, настойчиво ищем хоть какие-то репера на территории, уже названной площадкой для будущего строительства. Попадаются металлические колышки, которыми пастухи обычно отгораживают участки пастбища. Неужели это единственное, на что оказались способны наши специалисты-геологи? Увы, реперов нам обнаружить так и не удалось. Может, смогли найти таких выдающихся специалистов, которые и без исследований все насквозь видят? А может, они столь исполнительны, что на «политическое решение» сверху просто дружно ответили: «Будет исполнено!»? Но есть и еще одно «может», к тому же весьма вероятное. Может, знают они твердо, что все это – липовая затея, что все, все, все против этой неразумной затеи, что все это никогда не будет осуществлено? Но возражать или спорить очень опасно. Ну а если очень уж требуют срочно найти площадку, то остается лишь ткнуть пальцем в карту и назвать подвернувшееся место площадкой.

Теперь, может быть, с площадкой что-нибудь прояснилось? Или, может быть, наоборот – совсем запуталось? Но определенно ясно одно – нельзя к столь серьезной и ответственной проблеме относиться столь несерьезно и безответственно.

Есть в этой ситуации еще один - гуманитарно-международный аспект.

Выбранная площадка располагается в 25 км от границы с Литвой. Даже 30-километровая зона захватывает территорию соседнего государства. Действительная же зона поражения при запроектной аварии, произошедшей, например, на Чернобыльской АЭС, захватила территорию, отстоящую от станции более чем на 250 км. Следовательно, в случае аварии большая часть территории Литвы, включая Вильнюс и Каунас, может превратиться в зону поражения с необходимостью эвакуации населения. А что же останется от Литвы? В зону риска попадают и Калининградская область России, и Латвия, и восточные области Польши.

Но даже в неаварийной ситуации так называемые «лицензионные выбросы» АЭС приведут к радиоактивному загрязнению реки Вилия и ее акватории. Учитывая то, что река Вилия является практически единственным источником снабжения водой столицы Литвы, такое загрязнение может оказаться катастрофическим для жителей Вильнюса (население около 600 тыс. чел.) и расположенных в акватории реки Вилия населенных пунктов. Для жителей Вильнюса чистые воды реки являются величайшим подарком природы. И любое загрязнение этой воды, а для атомной станции такие последствия более чем реальны, станет бедой людей – наших соседей. Если наши атомщики не хотят считаться с угрозой для последнего чистого островка территории своей страны, то нанесение ущерба соседям – это уже недружеская акция по отношению к этим странам. А с соседями лучше жить дружно.

Любое строительство, способное нанести ущерб населению других стран, может затеваться только с согласия этих стран.

Пробовали наши атомщики уговорить литовцев дать согласие на строительства АЭС у самой границы с ними. Целую делегацию лоббистов послали в Вильнюс. Но наши соседи их не поняли: прием был настолько горячим, что им, как побитым псам, пришлось убираться восвояси. Да, литовцы оказались посмелее, чем наши белорусы. И бояться им некого: что думают, то и говорят. Это у нас, при нашей «демократии» несогласие с «всевышним» может очень дорого обойтись.

Вот теперь, дорогие читатели, и вам, наверное, есть о чем задуматься. А подумать просто необходимо. Проблема ведь серьезная, и не стоит прятать голову в песок.

Разбавим водичку

В августе 2006 года на 19 реакторах в США были зафиксированы утечки трития (тяжелый изотоп водорода) в грунтовые воды. Эксперты согласны в том, что это — лишь верхушка айсберга.

В 1999 году Государственный комитет по охране природы РФ обнаружил в соседних с Калининской АЭС озерах Удомля и Песьво повышенное в десятки раз по сравнению с ПДК содержание трития. Эти озера являются источником питьевой воды для местных жителей. Однако, этот результат не привлек внимания органов здравоохранения и радиационной защиты.

С точки зрения химии, тритий, являясь тяжелым радиоактивным изотопом водорода, ведет себя так же, как водород. А это значит, что тритий легко связывается с кислородом, образуя радиоактивную сверхтяжелую воду. Эта вода уже сама по себе является чрезвычайно опасной. К тому же, попав в организм, она поглощается органами и тканями, быстро и эффективно разнося радиацию по телу.

Оказывается, атомщики заботливо готовят нам новый напиток – «Вода с добавлением сверхтяжелой водички». Вот ведь как заботятся о нас!

Тритий уникален тем, что способен преодолевать плацентарный барьер, подвергая плод опасно высоким дозам внутреннего облучения. Значит, о человеке, не успевшем еще появиться на свет, атомщики уже проявляют свою «заботу».

Увы, регулярный контроль выбросов трития работающими АЭС отсутствует, что делает его еще более опасным. Чем глубже проникаешь в дела атомщиков, тем больше удивляешься обилию сюрпризов, которые готова преподнести человеку атомная энергетика.

Главный козырь

Атомщикам всего мира постоянно приходится оправдываться. Атомную энергетику обвиняют в том, что она загрязняет нашу Планету огромным количеством радиоактивных отходов, надежно захоранивать которые никто в мире не научился, что она опасна для всего живого на Земле, что вырабатываемая ею электроэнергия чрезвычайно дорога и так далее и тому подобное. И когда оправдываться становится все труднее, когда их карты оказываются битыми, из рукава вдруг появляется их главный козырь: «но зато атомная станция не выбрасывает в атмосферу углекислого газа, создающего парниковый эффект, ведущий к повышению температуры на Планете». Трудно спорить о том, вредно или полезно повышение температуры, но этот козырь выглядит весьма убедительно. Правда ведь: атомная станция углекислый газ не выбрасывает. Выходит, что атомщики очень стараются спасти нас от очень опасного парникового эффекта. Известно даже, что атомщики настойчиво пытались убедить ученых и общественность мира в том, что только атомные станции в состоянии спасти нашу Планету от глобального и страшно опасного (по их мнению) потепления. Это и есть главный козырь атомщиков. И против этого козыря возразить трудно. Хотя, сомнения в том, что атомщики ведут честную игру, похоже, все чаще приходят в головы людей. Ведь не случайно же атомщикам до сих пор так и не удалось перетащить атомную энергетику в категорию спасителя мира от глобальной беды. Но спорить с ними трудно. Но можно попробовать. А что если попытаться выяснить, как атомщикам удается так глубоко запрятать свой главный козырь? Покопаемся в рукаве: а что же там еще запрятано. И кое-что найдем. Нет, действительно сама атомная станция углекислый газ не выбрасывает. Но может быть ей в этом кто-то или что-то помогает? Оказывается, что сама по себе атомная станция никакой энергии вырабатывать не может. Ей нужен для этого целый комплекс обслуживающих предприятий (не менее десятка), обеспечивающих добычу и переработку урановой руды, изготовление топливных элементов, утилизацию и захоронение образующихся отходов и, наконец, выведение самой станции из эксплуатации и приведение ее в безопасное состояние. Вот, оказывается, что атомщики настойчиво пытаются скрыть от нас.

Выходит, что рассматривать следует не саму по себя атомную станцию, а весь комплекс предприятий, замыкающий атомный энергетический цикл. Схема этого комплекса представлена на фиг. 5. И вот тут-то выясняется, что при всех этих «окружающих» АЭС производствах углекислый газ выбрасывается в обычном порядке. Результаты анализа этой ситуации представлены нам в работе американских ученых «Ложные обещания», изданной в русском переводе российской организацией «Экозащита» в 2008 г. Подсчитано, что на сегодняшний день выброс углекислого газа ядерным топливным циклом в сравнении с газовыми станциями составляет 20-40 %. Это уже не так мало и уж, по крайней мере, не позволяет именовать атомное энергопроизводство

Фиг. 5. Схема уранового топливного цикла для АЭС типа ВВЭР-1000 с реактором на легкой воде.

чистым. Но и это еще не все. Эти подсчеты верны только в том случае, если используется урановая руда с высоким содержанием урана. Поскольку запасы урана стремительно истощаются, извлечение урана из низкообогащенной руды приведет к увеличению энергозатрат на ее переработку, а, следовательно, и к росту выбросов углекислого газа. Даже при сегодняшнем качестве урановой руды, например, только обогатительное предприятие в США - завод Падука в Кентукки потребляет столько энергии, сколько производят две 1000-мегаватных станции, внося значительный вклад в выбросы углекислого газа и других загрязняющих веществ. А что же будет, когда заводу придется принимать руду все более низкого качества?

Оказывается, что ядерный топливный цикл, начинающийся с низкокачественной руды, производит углекислого газа не меньше, чем газовая электростанция. И объем таких выбросов будет непрерывно возрастать. Выходит, что атомная энергетика по выбросам парниковых газов уже сегодня «весьма успешно» конкурирует с обычными тепловыми станциями. И перспективы выйти на первые позиции у нее уже сегодня совершенно очевидны. Такая перспектива делает ядерную энергию более грязным вариантом по сравнению с тепловыми станциями, не говоря уже о сравнении с внедрением энергосберегающих технологий, возобновляемой энергетикой или теплофикацией.

Более того, обогащение урана — очень грязный процесс. Данные Департамента энергетики США показывают, что, например, в 2001 году на американских обогатительных предприятиях было выброшено 405,5 тонн фреона, что соответствует 5 г углекислого газа на кВт.ч. К тому же фреоны – это вам не просто какой-то парниковый газ, они не только имеют сильный парниковый эффект, но и разрушают озоновый слой атмосферы, защищающий Землю от космического излучения. А это приводит к последствиям, куда более серьезным, чем парниковый эффект.

Так что же остается сказать о главном козыре атомщиков? Оказывается, что и этот главный козырь столь же фальшив, как и все остальные карты атомщиков. Никак не удается им обелить атомную энергетику. Сколько бы не называли заведомо грязную технологию чистой, она не перестанет быть грязной.

Разобравшись в этом вопросе, мы должны четко усвоить истину: и этот главный козырь атомщиков, как и все остальные козыри, оказывается битым! Не осталось у защитников атомной энергетики больше никаких козырей.