О том, как морские разбойники – викинги открывали северные земли

Далеко на севере Европы лежит гористый Скандинавский полуостров. Множество лесов и озер, множество порожистых рек, тундры и болота покрывают его земли. Ни климат, ни природные условия не благоприятствуют земледелию. Да и земли, способной родить хлеба, здесь немного. Оттого, наверное, испокон века занимались скандинавы морским промыслом, а то и разбоем. Тем и торговали с соседями. Норманны, северные люди – так называли морских разбойников‑викингов жители европейских берегов.

Суровые условия жизни выработали среди скандинавских племен жестокие обычаи. Хозяйство наследовал только старший сын. Младшие дети после смерти отца оказывались без крова и должны были собственными силами добывать себе пропитание. Для большинства это означало уходить в море. Но и оно не могло прокормить всех обездоленных.

Постепенно в длинных скалистых фиордах собиралось столько изгнанников, что сбивались из них буйные ватаги. С детской доверчивостью слушали люди с железными характерами рассказы бывалых товарищей: о богатых и беспечных городах на теплом юге, об удачных походах и славной добыче. А кто в Скандинавии не умел строить корабли – быстроходные дракары (драконы) и носить оружие?

В бурю и ветер, когда все корабли старались укрыться в защищенных бухтах, норманны поднимали на своих судах полные паруса. «Буря, – пели они, – помогает рукам наших гребцов, нам служит ураган и несет нас, куда хотим…»

Как вихрь налетали «морские волки» на чужие берега. «Норманны, норманны!!!» – в ужасе кричали местные жители. Горожане затворяли ворота города, захлопывали ставни и двери. Всяк вооружался чем мог…

А разбойники уже в гавани. Уже их корабли с высоко задранными носами у самых причалов. По команде предводителя‑конунга воины лавинами скатываются с палуб и устремляются в улицы. Начинается разбой. Всяк, кто стал на пути викинга, – уже мертв. Норманны тащат все, что представляет хоть какую‑то ценность. Жителей, оставшихся в живых, сгоняют на корабли. Через несколько дней на невольничьих рынках будет хороший торг…

Разбойничьи дружины норманнов‑викингов наводили ужас на жителей всех прибрежных стран. Они совершали набеги на Англию и Ирландию, ходили к берегам Германии и Франции. Обогнув на быстроходных дракарах Пиренейский полуостров, они заходили в Средиземное море и грабили не только острова, но и прибрежные города королевств франков и Италии. Порою пиратские экспедиции проводились с таким размахом, что напоминали настоящие нашествия. Это время в истории Европы так и называется: «эпоха викингов».

Христианские писатели старались представить норманнов кровавыми дикарями, не знающими ни истинного бога, ни законов. А между тем в эпоху викингов скандинавские скальды сложили немало прекрасных песен. А какие сказки‑мифы рассказывали вечерами старики, побывавшие в походах. У норманнов была письменность, немало художников, а уж корабли они строили так, как никто не умел. И торговали всегда честно…

Однажды буря прибила корабль викинга Наддода – жителя Фарерских островов – к неизвестной земле. Берега ее были изрезаны фиордами, за которыми высились снеговые горы. Наддод один сошел на берег, но скоро вернулся. «Ничего интересного, – сказал он своим спутникам, – земля необитаема и покрыта снегом. Назовем ее Снееланд».

Потом другая буря отогнала к тем же берегам судно викинга Гардара, и ему вместе с товарищами пришлось зазимовать на незнакомом берегу. Смелые норманны обошли незнакомую землю кругом и увидели, что это остров. Большой и вовсе не такой уж неприютный. Там росли хорошие леса, было много пастбищ, покрытых сочной зеленой травой, и полным‑полно привольных охотничьих и рыболовных угодий. А что еще человеку нужно?..

Рассказы спутников Гардара побудили многих обедневших норвежцев задуматься о переселении на новые, никем не занятые земли. На поиски путей к Снееланду вышел «морской король» – конунг Флоки. Он вышел из Норвегии и взял путь сначала на запад, на Шетландские, а потом Фарерские острова, заселенные соотечественниками. И только миновав крайний из двадцати двух клочков суши, составлявших этот небольшой архипелаг, Флоки приказал повернуть севернее.

Легенды рассказывают, что, не зная, куда плыть, конунг взял с собой трех воронов. И когда Фарерские острова скрылись за кормой, выпустил первую птицу. Но она улетела обратно на юго‑восток. Некоторое время спустя Флоки выпустил второго ворона. Но тот полетал‑полетал и вернулся на корабль. Зато третий ворон улетел точно на северо‑запад и не вернулся. В той стороне викинги и нашли далекую страну – Снееландию.

Трудной была зимовка на необжитом берегу. Зима выдалась суровая. Скот, привезенный из Норвегии, не мог пробить корку льда и добыть себе корм из‑под снега. На рыбную ловлю мешали выходить льды, забившие фиорды. Не понравилась новая земля конунгу. «Это проклятая страна, она вся покрыта льдом, – говорил он товарищам. – Пусть же и зовется она ледяной страной – Исландией». И хотя дружинники Флоки не соглашались с мнением своего предводителя, это название за островом так и осталось до наших дней.

Завоевание Англии норманнами. Ковер из Байе. Деталь. XI век.

Вернувшись на родину, викинги наперебой хвалили новые земли. И тогда стали собираться в путь первые переселенцы. Во главе экспедиции стали два отчаянных викинга, два побратима – Ингольфр Арнарсон и Лейф. Оба они за совершенные убийства должны были по приговору народного собрания – тинга – «по истечении трех зим» покинуть Норвегию. Тяжелое наказание. Но покинуть так покинуть. Собрали братья людей, погрузили их со всем скарбом и припасами в свои пузатые корабли – кнорры и подняли паруса.

Нелегким был переход. Жалобно мычали коровы, качаясь на свирепых волнах в темных чревах вместительных кнорров. Били копытами лошади. Визжали свиньи. По утрам, когда стихал ветер, далеко по морю разносилось пение петухов. На норвежских судах не было ни кают, ни коек. Мужчины и женщины, старики и дети спали прямо под открытым небом на досках палубы, забравшись в меховые спальные мешки. Не готовили в походах и горячей пищи. В корме были сложены мешки с рожью и ячменем, лежала соленая рыба, копченая свинина и козий, остро пахнущий сыр. Чтобы не заболеть цингой, опытные мореплаватели брали с собой много лука, брусники, клюквы и кислых диких яблок.

По дороге Лейф «заглянул» в Ирландию. Налетел на прибрежные селения и пригнал на корабль целую толпу мирных жителей, обращенных в рабов. Пригодятся вестманны в хозяйстве. (Норманны называли ирландцев западными людьми, то есть вестманнами.)

У берегов Исландии корабли разлучились. Ингольфр сразу высадился на низменном юго‑восточном берегу. А Лейф поплыл дальше. Несчастливым оказалось для него это плавание. Он так жестоко обращался с захваченными рабами‑ирландцами, что те взбунтовались. Убили Лейфа, убили всех мужчин‑норвежцев и высадились на небольшом островке у южного берега Исландии.

Трудно сегодня во всех подробностях восстановить дальнейшую историю. Как узнал Ингольфр о судьбе своего побратима? Но однажды к острову вестманнов пристал его корабль, полный вооруженных людей. Норманны перебили всех ирландцев до одного. И ушли с острова. Но и в своем углу не остались. Через три тяжелых зимы перебрался Ингольфр со всеми переселенцами на новое место, на более теплую юго‑западную оконечность Исландии.

Здесь мужчины, вооружившись топорами, построили предводителю первый дом. Ингольфр зажег по обычаю от домашнего очага толстый факел и что было силы побежал с ним по кругу. Он бежал и бежал, пока факел не погас. И следы обозначили границу его земли в поселке, названном Рейкьявик, что означало «Дымящаяся бухта».

Местность, в которой был заложен поселок, ставший к нашему времени главным городом страны, была малоплодородной. Но она лежала на берегу никогда не замерзающей бухты, и из земли там било столько горячих источников, что и сегодня большая часть города отапливается их теплом.