Как из отдельных особей строится скопление

На первый взгляд на берегу без всякого порядка, явно мешая друг другу, копошатся звери, согнанные сюда нехваткой места для более просторной жизни. Английское название этого скопища – грачевник (rookery) объединяет в одну категорию облепленные галдящими птицами и их гнездами деревья и кишащий столь же крикливыми ушастыми тюленями участок на берегу океана. Структурирован ли этот беспорядок, и если структурирован, то что общего и что отличает конструкцию лежбища и птичьей колонии?

Рис. 21. Совмещенные на одном рисунке участки гнездовой колонии белых гусей (рисунок Е. В. Сыроечковского) и берегового лежбища морских котов. Позволяют сопоставить их пространственную структуру, схожую и несхожую одновременно

На котовом лежбище еще нет щенков и только начали появляться первые самки, но берег уже поделен между секачами, каждый из которых отделен от соседей непреодолимыми интервалами и может удержать какую‑нибудь из подошедших самок только в пределах своего пятачка (в верхней части рисунка – как раз такой момент). Если самка выйдет за его пределы, в игру вступит сосед (например, тот, который сейчас безмятежно спит чуть ближе к нам).

В гусиной колонии гусыни, охраняемые каждая своим гусаком, уже выбрали по гнездовой ямке, сближению соседей препятствует взаимная агрессивность гусаков; появились уже первые кладки, и на колонии воцарился временный покой до появления новой «непрописанной» пары, прерываемый лишь ритуализованными выпадами гусаков‑соседей

Для упрощения сравнения заменим трехмерный грачевник развернутой на плоскости, удобной для наблюдения колонией белых гусей в центре острова Врангеля. Маленький кусок ее нарисован рядом с таким же маленьким куском колонии северных морских котов (рис. 21). Любой внимательный наблюдатель быстро найдет элементы порядка на обоих рисунках. «Здесь каждый одинок и равнодушен, покамест сам внезапно не укушен, не сдвинут с места, не поддет клыком», – такой не слишком гуманистичный порядок увидел писатель Ф. Искандер на котовом лежбище. Этот порядок, обеспечивающий одиночество в толпе, прочен и основан на простой структурной единице: у значительной части секачей каждый владеет участком в несколько метров поперечником, который недоступен для самцов любого возраста старше щенячьего. Любая же самка будет приветствоваться на любом участке, и владелец приложит все усилия, чтобы ее удержать. Отдельные владения, плотно смыкаясь, образуют единый монолитный костяк любого лежбища. Среди ушастых тюленей наиболее отличен от котового вариант, осуществляемый калифорнийскими морскими львами, у которых индивидуальное владение секача разрастается до нескольких десятков метров в поперечнике и включает не только кусок берега, но и прилежащую акваторию, а кроме того, оно доступно и для не достигших полных размеров самцов на условиях их беспрекословного подчинения владельцу.

После весеннего раздела территории между удачливыми секачами новым претендентам остается либо пристраиваться со своими участочками с краю обжитой территории, либо ждать вакансии на лежбище, занимая любой безнадзорный клочок. В разгар сезона поделенной оказывается даже литораль, обнажающаяся во время отлива перед лежбищем, которая через несколько часов вновь окажется под водой. Так как секач, хотя и может просидеть на своем береговом владении активным и голодным десять и больше дней, но почти никогда не высиживает весь летний сезон безвылазно, то в течение сезона происходит постепенное обновление набора владельцев. Секачи, не имеющие в данный момент претензий на владение собственным куском пляжа и не достигшие статуса секача самцы, не могущие соответственно претендовать на что либо, оказываются вне каркаса лежбища и могут образовывать самостоятельные залежки, иногда примыкающие вплотную к гаремному лежбищу, а иногда удаленные на десятки и сотни километров от основного лежбища.

Эти холостяковые залежки не имеют структуры и объединяют секачей, покинувших свои владения на лежбище (после отдыха некоторым из них удастся вновь прорваться туда), с молодыми самцами и немногочисленными самками, забредшими сюда. Присутствие самок поблизости от секачей приводит к тому, что то один, то другой из них вдруг вспоминает о своей роли и начинает преследовать самку, отгоняя подвернувшихся соседей. Однако такого запала хватает обычно ненадолго, и вскоре все снова успокаивается.

Тем временем на гаремное лежбище после возникновения каркаса, образованного территориальными секачами, стали выходить самки (выходят самки незадолго до родов) и располагаться группами вплотную друг к другу в пределах этого каркаса, примыкая к пришедшим раньше товаркам. Вскоре каркас оказывается заполненным более подвижной и плотно упакованной массой самок. Но одновременно идет и развал структуры.

Родившие и оплодотворенные самки все больше времени проводят в море, возвращаясь на берег лишь для того, чтобы отыскать и накормить своего щенка. Щенки же, чуть окрепнув, перебираются на места, свободные от взрослого зверя. Секачи по‑прежнему несут вахту на своих местах, но место выбывших уже не всегда занимается новыми рекрутами из‑за постоянного уменьшения числа претендентов. То есть в каркасе появляются все новые и новые бреши, и к концу лета он окончательно разваливается. Лежбище становится таким же скопищем разнополого и разновозрастного зверя, как и холостяковая лежка. Лишь иногда можно видеть одного или двух секачей, пытающихся удержать около себя каждый свою облюбованную самку.

Число таких секачей увеличивается во время осеннего пика активности, ложного гона. Все больше зверей покидает лежбище, рассеиваясь по океану. Однако при благоприятных погодных и кормовых условиях в окрестностях часть зверя может досидеть на лежбище до следующей весны, когда быстро начнет восстанавливаться его структура. С другой стороны, и в разгар летней жизни часть стада остается рассеянной по океану.

Это сильно схематизированное описание событий на лежбищах северных морских котов в Северной Пацифике может быть приспособлено для любого ушастого тюленя путем поправок в трех местах: 1) меняется размер индивидуального пространства секача, т. е. пространства вокруг особи, куда не допускаются особи одного с ним ранга, и набор допускаемых внутрь владения особей (только самки, или и молодежь, или и взрослые субординатные самцы впридачу); 2) меняется степень плотности (или рыхлости) упаковки соседних владений секачей в единый массив; 3) меняется длительность существования описанных структур па протяжении года (от весенне‑летней до круглогодичной). При этом одним крайним вариантом будет галапагосское лежбище калифорнийского морского льва, где секач атакует только близкого по размерам самца, беспрепятственно пропуская всех более мелких. Включение акватории во владения каждого территориального секача исключает для всех обитателей опасность перегрева и обеспечивает беспрепятственный уход в воду и выход из воды. Участки секачей могут и смыкаться друг с другом, и быть разделены неудобными кусками берега. Сезон размножения растянут на полгода на Галапагоссах, а па северных калифорнийских лежбищах сокращен до трех месяцев. Секача‑владельца легко сгоняет с места и человек, и вышестоящий в иерархии секач.

У прочих морских львов секачи владеют меньшими участками, соответственно недоступными для субординатных самцов, но вне гаремных территорий между самцами устанавливается иерархия. В сезон размножения секачи и половозрелые самки присутствуют не на всех лежбищах (у сивучей А. Н. Белкин нашел даже отдельные лежбища молодняка, годовиков и двухлеток). Сезон размножения длится несколько месяцев, и на его протяжении набор территориальных секачей обновляется за счет запаса претендентов.

Из морских котов галапагосские и гваделупские похожи на калифорнийских львов большими владениями секачей, рыхло разбросанными среди неблагоприятных местообитаний, но, по‑видимому, так же мало терпимы даже к субординатным самцам, как и прочие морские коты.

Завершает этот ряд вариантов уже знакомая модель лежбища северных морских котов, повторяющаяся в общих чертах почти у всех южных и диаметрально противоположная наблюдаемому у калифорнийских морских львов.

Внутривидовая изменчивость конструкции лежбища должна оперировать теми же ее характеристиками, что и межвидовая изменчивость, но, к сожалению, остается совершенно неизученной.

Свободное перекрывание ареалов калифорнийца, прочих морских львов и морских котов сопровождается перекрыванием, хотя и неполным, сезонов размножения и предпочитаемых мест скопления на берегу. Таким образом, создаются предпосылки для совместного залегания двух и даже трех видов ушастых тюленей и образования конгломератных лежбищ. Такие химеры известны для сивучей и морских котов на Командорах, для калифорнийских морских львов и тех же котов – на о‑ве Сан‑Мигель и для сивучей и калифорнийцев – на о‑ве Аньо‑Нуэво. При этом в индивидуальные владения секачей калифорнийских морских львов допускаются нетерриториальные звери других видов, чего не допускают территориальные секачи морских котов, которые, в свою очередь, оттесняются территориальными секачами сивучей.

И все это происходит на фоне того, что так же, как особи одного вида тяготеют к обществу друг друга, стремясь сбиться в одновидовую кучу, так особи разных видов отариид явно предпочитают совместное залегание раздельному. В результате гаремные территории одного вида либо оттесняются на место холостяковых залежек другого вида отариид, либо территориальные секачи одного вида располагаются мозаично среди территориальных секачей другого вида. На холостяковых же залежках свободно смешиваются нетерриториальные особи любых видов ушастых тюленей.