Умелый камуфляж, добровольные инвалиды и мнимая смерть

Присмотритесь в мелкой воде к дну озера, над которым вечерами пляшут облачком ветвистоусые комарики. Если вам посчастливится, вы, может быть, заметите едва различимые тени их прозрачных личинок. Необычайной прозрачностью обладает личинка ветвистоусого комара Chaoborus plumicornis. Она – настоящая невидимка, и через ее тело, как сквозь стекло, можно рассматривать подводные предметы. Это способ защиты от многочисленных врагов. Действительно, невидимку нелегко увидеть, нелегко и поймать.

Большие крылья бабочки Ithomia drimo, обитающей на Тринидаде, совершенно прозрачны, и, когда она сидит на земле или на растении, сквозь них, как через стекло, видны окружающие предметы, что и помогает ей в какой‑то мере оставаться неразличимой. Умелой маскировке способствует испещренное темными полосами тело.

Гусеницы бабочки Phlogophora meticulosa совсем прозрачны, сквозь их покровы просвечивает набитый зеленой кашицей кишечник, он помогает этой невидимке маскироваться среди зеленых растений, которыми она питается. Наверное, есть еще немало невидимок, о существовании которых мы не подозреваем.

У подавляющего большинства животных нижняя часть тела окрашена значительно светлее верхней. Чем это объясняется? Присмотритесь к однотонно окрашенному темному мячу, лежащему на солнце. Его верхняя освещенная сторона светлая, тогда как нижняя, на которую падает тень, темная. Выкрасите одну половину мяча мелом и так положите мяч, чтобы она оказалась внизу. Теперь тень как бы стушуется более светлой окраской мяча и произойдет чудо: мяч потеряет свою объемность, станет плоским. Такое преображение получилось оттого, что при помощи мела вы сделали противотень. Она помогает оставаться незаметным, способствует маскировке. Есть противотень и у насекомых, главным образом у крупных. Как бы ни была совершенна покровительственная окраска, тень выдает форму и движения животного.

Наиболее распространенный способ маскировки – окраска, соответствующая фону почвы, на которой обитает насекомое.

...По крутому склону чистой глади барханов между зелеными стеблями засыпанного песком джузгуна вверх мчится бесформенный комочек. Никак не удается его разглядеть. Через лупу я вижу что‑то совершенно непонятное: небольшую и сильно помятую мушку. Она, конечно, мертва, но взбирается кверху со сложенными крыльями и прижатыми к телу ногами. Ветер тут не при чем, он слишком слаб, да и дует совсем в другую сторону. А мушка – уже на гребне бархана и теперь, набирая скорость, еще быстрее несется дальше. Я обескуражен и заинтригован, хотя по давнему опыту знаю, что рано или поздно все разъяснится, непонятное окажется обыкновенным.

Впрочем, все же находка удивительна. Только внимательно приглядевшись к мушке, я заметил, что ее волочит муравей. Настоящий муравей‑невидимка, замечательный песчаный бегунок Cataglyphis pallida – очень светлой и незаметной на песке окраски. Его можно заметить только по тени. Из книг я давно знал о его существовании, но встретил впервые. Мертвая мушка была раза в четыре крупнее муравья, но разве это тяжелый груз для такого энергичного создания!

Разыскать гнездо песчаного бегунка трудно. Поэтому я не спускаю глаз с удачливого охотника и замечаю гнездо. На самой вершине голого бархана у небольшого отверстия толпятся муравьи‑бегунки. Многие из них бегают вокруг. Впрочем, слово «бегают», пожалуй, не совсем точное. Муравьи совершают молниеносные броски из стороны в сторону настолько стремительно и быстро, что временами даже кажется, будто они летают над самой поверхностью песка. Если бы не темная тень, уследить за мечущимися муравьями было бы невозможно...

Многие насекомые, чтобы замаскировать свою тень, плотно прижимаются к земле, коре дерева или камню, на которых сидят. К тому же они располагают тело так, чтобы тень была как можно меньше. Дневные бабочки складывают крылья и так их ориентируют по направлению к солнцу, что они почти не дают тени. Хорошо скрывают свою тень насекомые, когда они неподвижны. А как в движении? И здесь находится выход!

...В одном месте, на покрытом высохшими травами склоне холма, выскакивают разнообразные кобылки: небольшие деликатные хортиппусы, красноногие калиптамусы, приземистые эдиподы, шумные скалярусы и многие другие. Сколько лет я путешествую по горам и пустыням – и только сейчас обратил внимание: кобылки на скаку перевертываются в воздухе, сверкают белым брюшком, а приземляясь, успевают стать на ноги, выставив наружу, как полагается, темную окрашенную в незаметные цвета спинку. Они будто умышленно сбивают преследователя. И получается так, что светлое брюшко – их противотень – выполняет не одно, а два назначения...

Животное использует каждый признак как можно разнообразнее. Ученые нередко, угадав назначение какого‑либо выроста, шипика, пятнышка, защелочки, успокаиваются, полагая, что секрет открыт. Жизнь гораздо сложнее, чем она подчас нам кажется.

Прозрачность тела и противотень – крохотная частица того камуфляжа, к которому прибегают насекомые. Какие только цвета ни отражены на поверхности их тела! Чаще всего насекомые обладают покровительственной окраской, совпадающей с основным цветом окружающей среды, которая помогает беззащитному существу замаскировать свое присутствие, остаться невидимым, незаметным для многочисленных недругов.

В Англии энтомологи подсчитали, что из 50 видов бабочек, летающих осенью, 42 вида окрашены в осенние тона увядающей растительности. Маскирующиеся насекомые встречаются очень часто.

...Спуск с гор оказался крутой. Ноги скользили по густой траве. Хорошо, что на пути – рощица диких яблонь. Здесь легче, есть за что удержаться. Но с ветки, за которую я схватился рукой, слетела большая бабочка и, сверкнув яркими красными крыльями, внезапно исчезла. Придется остановиться, поискать, посмотреть заинтересовавшую меня бабочку.

Да куда же она делась? Ведь только что была рядом. Может быть села на ствол яблони? Нет, на яблоне – никакой бабочки. Хотя, как нет! Вот она перед самыми глазами сидит на коре и совсем не красная, а серая, незаметная, с такими же, как на коре, полосками. Только видны черные глаза. Да и они, чтобы не выдать своего хозяина, прикрыты передними ногами. Красные же крылья спрятаны под серыми крыльями и совсем невидимы.

Я узнал бабочку. Это бражник Sphinx convolvuli. Пока я крутился возле бабочки с фотоаппаратом, она неожиданно сорвалась с дерева, сверкнула красным огоньком и снова исчезла. На этот раз так замаскировалась, что, сколько я ни искал, не нашел...

Бабочки‑ленточницы рода Catocala по окраске необыкновенно похожи на кору деревьев, на которых питаются их гусеницы. А. Э. Брем в своей книге «Жизнь животных» пишет: «Во второй половине лета можно иногда спугнуть со ствола березы, осины, дуба крупную бабочку. Она быстро улетает, причем во время полета мелькают бело‑красные полоски, и можно подумать, что бабочка окрашена ярко. Заметив, куда села бабочка, подходишь к стволу – бабочка всегда садится на ствол, на кору, но на стволе ничего нет и сколько ни смотришь, бабочки тоже не находишь. А потом – снова замелькало красно‑белое, снова где‑то впереди бабочка села на кору и исчезла».

Обитающая в нашей стране кобылка Acrida oxycephalа имеет две вариации – ярко‑зеленую и соломенно‑желтую. Обладатели зеленого цвета придерживаются влажных мест с зеленой растительностью, в то время как обладатели желтого стремятся не покидать высохшую растительность. Если зеленую акриду поместить на желтую траву, она рано или поздно перекочует на зелень, и наоборот. Иначе ее немедленно найдет птица или ящерица.

Гусеницы пяденицы Captogramma bilineata обладают двумя вариациями окраски – черной и желтой – и выбирают местность с преобладанием черных или желтых камней. Там, где больше черных скал, черная вариация сильно преобладает над желтой. В Африке на участках степных пожаров явно преобладают насекомые с темной окраской.

Куколки махаонов рода Papilio способны становиться то коричневыми,, то зелеными, в зависимости от того, в какой обстановке им пришлось превратиться в куколку. Многие обитатели солончаковой пустыни, сверкающей летом, подобно снегу, белой солью, имеют светлую окраску. Но после дождя, когда, солончак темнеет, светлые солончаковые насекомые становятся отлично видимыми. Вероятно, поэтому после дождя многие из них подолгу отсиживаются в кустиках солянок, ожидая, когда на жарком солнце солончаки подсохнут и вновь засияют ослепительной белизной.

У паразитов птиц – пухоедов – окраска тоже в какой‑то степени соответствует окраске хозяина, хотя, казалось бы, в этом нет особенной необходимости, так как перья птицы – прекрасная защита от врагов. Так, на лебеде‑кликуне живет белый с мелкими черными боковыми пятнышками пухоед. На белых цаплях живут совершенно бесцветные пухоеды. На черных крыловых перьях аиста живет черный пухоед.

^{Кобылка‑пустынница окрашена под цвет земли, форма ее тела расчленяется двумя темными поперечными полосами}

Наиболее совершенная окраска у саранчовых – обитателей пустыни. Она отлично помогает скрываться их обладателям. Даже заметив, куда села кобылка, ее не увидишь. Потеряв надежду, начинаешь ощупывать все камешки в том месте, где буквально испарилось хитрое насекомое. А оно, будто сознавая свою неуязвимость, сидит себе преспокойно рядышком и вдруг неожиданно взлетает в воздух. И так может продолжаться до бесконечности. Наконец, вы приобретаете некоторый навык. Заметили точно место, куда села кобылка, и, не спуская с нее взгляда, медленно идете к ней. Но вот вас укусил комар, на долю секунды отводите взгляд в сторону, и кобылка вновь безнадежно потеряна. Все цвета пустыни отразила ее одежда, да так удачно, что невольно поражаешься этому совершенному творению природы.

Покровительственная окраска усиливается неподвижностью насекомого, и ее обладатель, будто сознавая это, при опасности затаивается. Так поступают все кобылки, богомолы, палочники и многие другие.

...Бесконечные холмы пустыни. Давно высохла растительность, скупо греет солнце, с холма на холм переходят пыльные смерчи, растут, поднимаются кверху и, неожиданно обессилев, падают на землю. Вот круче становятся холмы, и совсем рядом с красными скалами – ущелье, а на дне его широкая извилистая ярко‑розовая полоса заполнила всю узкую долинку.

По сухим каменистым руслам, там, где после редких гроз промчится грязевой поток со щебнем, растет серый и невзрачный кустарник – курчавка. Приземистый и мохнатый, он слегка покрыт маленькими редкими листочками и остается таким всю короткую весну пустыни, пережидает долгое знойное лето и только осенью преображается. Осенью наступает весна курчавки. Невзрачный кустарник густо одевается мелкими розовыми цветами.

После желтых и пыльных холмов со смерчами хорошо отдохнуть среди зарослей курчавки. Пахнет цветущая курчавка почти так же, как гречиха в цвету. В этом сходстве сказывается родственная близость этих растений: оба они принадлежат к семейству гречишных. Цветы курчавки очень мелкие, образованы крошечными розовыми околоцветниками. Кто же пользуется этой массой цветов, для кого так нарядно оделось растение и кому оно так щедро струит аромат?

На кустарнике почти не видно насекомых. Кое‑где прожужжит земляная пчела, сорвется с ветки муха. Может быть, мелкие насекомые укрылись в густых ветвях? Надо помахать над розовыми кустиками сачком, как говорят энтомологи, «покосить» им насекомых. Несколько быстрых взмахов по курчавке – и на дне сачка в куче цветов копошится целый рой насекомых.

Кого тут только нет! Отовсюду ползут мелкие клопы розового цвета. Среди цветов их не сразу заметишь. Не зря эти хищники носят защитную одежду: в ней легко маскироваться. И достается же насекомым от острых клопиных хоботков!

Немало тут и плоских коренастых пауков. Паукам все нипочем: лишь бы насытить свое объемистое брюхо. Они тут же в сачке, воспользовавшись, всеобщим замешательством, ухватили каждый по мушке или цикадке, жадно высасывают добычу. Эти пауки по манере охоты – самые коварные. Ловко спрятавшись в цветах, они терпеливо ожидают добычу, а чтобы казаться незаметными, принимают окраску цветов. Природа одарила этих хищников способностью изменять цвет тела. Вот и в сачке добрая половина пауков густорозового цвета. Другие же – светлые: видимо, раньше охотились на белых цветах, а когда они отцвели, перебрались на курчавку.

В цветах и копошащихся насекомых на дне сачка трудно разглядеть и выловить нужных насекомых. Не повесить ли сачок на куст? Пусть каждый сам выползает наружу.

По белым матерчатым стенкам сачка, то изгибаясь петлею, то распрямляясь, степенно вышагивают кверху розовые палочки. Это гусеницы бабочек‑пядениц, или, как их еще называют за странную манеру передвижения, землемеры. Их много, только выбираются они очень медленно. Ползут неуклюжие и толстые гусеницы бабочек‑совок, тоже розовые, в белых продольных полосках. От легкого прикосновения гусеницы сразу свертываются плотным колечком и надолго остаются неподвижными. Розовые клопы, тли, пяденицы и совки, судя по окраске, давно приспособились к жизни на розовых цветках курчавки. В своем покровительственном одеянии они незаметны даже для острого глаза хищника...

Подражание цвету окружающего фона часто усиливается благодаря особенностям поведения насекомого. Некоторые бабочки располагают свое тело продольно или перпендикулярно стволу дерева. В таком положении полосы рисунка крыльев точно совпадают с полосами на коре, которую имитирует насекомое.

В течение своей жизни некоторые насекомые меняют покровительственную окраску. Так, у бражника‑нетопыря из Закавказья передние крылья голубовато‑серые, под цвет камней, среди которых эта бабочка прячется на день. Гусеницы ее в молодом возрасте окрашены под цвет зелени, которой питаются. Если гусениц потревожить, они вытягиваются и застывают, становясь незаметными. С возрастом, став большими и более лакомыми для птиц, гусеницы питаются только ночью, на день же прячутся среди камней. Испугавшись, они сворачиваются колечком и становятся очень похожими на гальку.

Гусеница бабочки Hylophila bicolopana осенью питается листьями дуба и поэтому окрашена в зеленый цвет. Перед зимовкой она линяет, становясь коричневой. Ранней весной гусеница питается почками дуба и тогда окраска ее тела становится похожей на цвет почек.

Немало насекомых обладает способностью менять окраску, подобно знаменитому хамелеону. Особенно удачно это делают малоподвижные палочники. Они темнеют или светлеют в зависимости от освещения и от окружающего фона, легко изменяют цвет. Специальными опытами показано, что, несмотря на эти способности, окраска потомков в значительной мере обусловлена окраской самки перед яйцекладкой. У одного вида палочника, обитающего в Средиземноморье, окраска меняется днем и ночью: днем она значительно светлее, ночью темнее. Особенно сильно заметна эта изменчивость окраски в пустынях. Так, в Семиречье кобылки‑пустынницы некоторых родов среди камешков, покрывающих каменистую пустыню, темнеют, на песчаных барханах светлеют, на позднетретичных глинистых озерных отложениях становятся красными или почти желтыми, в зависимости от фона.

Возникновению покровительственной окраски способствует жизнь в открытых пространствах. Обитатели степей и пустынь обладают более совершенной покровительственной окраской, нежели обитатели лесов, гор, густых трав.

Замечено, что ночные насекомые окрашены в темные тона, а дневные – в светлые. Эта черта особенно хорошо заметна среди жуков‑усачей. Кроме того, у дневных бабочек защитная окраска расположена на нижней стороне крыльев, а верхняя ярко расцвечена. В случае опасности бабочка складывает над собою крылья, скрывая яркую окраску. У ночных же бабочек – наоборот: защитная окраска – на передних крыльях, прикрывающих задние ярко окрашенные. Ночные бабочки, как известно, в покое передними крыльями прикрывают задние.

^{Белая полоска, оттененная черной линией, разбивает форму тела кобылки на две, словно несвязанные друг с другом части}

Один из способов маскировки – расчленяющая окраска, когда светло окрашенное тело пересекают черные полосы и тем самым создают впечатление разорванной поверхности. Принцип расчленяющей окраски отлично используют насекомые. У очень многих бабочек темные широкие полосы идут на передних крыльях поперек туловища или на нижней поверхности обоих крыльев. У кобылок темные полосы проходят вдоль тела, захватывая ноги, бока туловища и глаза, а середина тела остается светлой. Или, наоборот, несколько темных полос пересекают тело кобылки поперек, захватывая одновременно и большие задние ноги.

^{Гусеница бабочки‑сатира незаметна среди травы благодаря чередующимся белым и зеленым полоскам на теле}

Некоторые гусеницы бабочек, питающиеся хвоей деревьев или тонкими зелеными хвоевидными веточками саксаула и джузгуна, обладают полосатым расчленяющим нарядом из линий, расположенных продольно оси тела. Таковы гусеницы соснового бражника, пядениц и саксауловых совок. У оригинальной ярко‑зеленой гусеницы гарпии‑вилохвоста на спине расположено обрамленное белой каемкой синее пятно. Оно отлично расчленяет тело и создает обманчивое впечатление предмета, маскирующего действительную форму гусеницы.

^{Пустынный жук‑усач корнеед менее заметен благодаря черным и белым полоскам на теле}

Окраска пустынных жуков‑усачей корнеедов, как у зебры: продольные черные полосы пересекают почти снежно‑белое туловище жука. Рассматривая на ладони такого жука, удивляешься – зачем природа наделила беззащитное и малоподвижное насекомое столь яркой окраской. Но достаточно жука положить на землю и немного отойти, как он совершенно теряется на контрастно окрашенной поверхности пустыни, особенно при ярком солнце.

^{Ярко‑белый в черных пятнах жук‑слоник незаметен при солнечном освещении}

Выдают животных глаза – темные, яркие, блестящие. Вот почему у многих позвоночных животных глаза маскируются черной чертой с обеих сторон. На фоне продольной черты глаз тушуется. Такая же маскировка глаз существует и у крупных насекомых, особенно у больших ночных бабочек. Маскируют глаза и некоторые прямокрылые. У некоторых кобылок есть хорошо выраженные окологлазничные полоски.

^{Голова белолобого кузнечика маскируется широкой белой полосой, а глаза – поперечной черной полоской}

Выдают насекомое и длинные усы. У некоторых они раскрашены, подобно шлагбауму, перемежающимися черными и белыми поперечными полосками.

^{Два белых продольных пятна разбивают силуэт ярко‑зеленой личинки кузнечика‑эфипигера, а темные и белые поперечные пояски маскируют усики}

Удивительна так называемая вспыхивающая окраска. Эффект ее действия очень легко проверить на себе. Вы идете по почти голой земле, приглядываетесь, в надежде увидеть какое‑либо насекомое. Но на земле как‑будто ничего нет. Вдруг из‑под ног внезапно вылетает дотоле незаметная крупная кобылка, раскрывает свои окрашенные под цвет земли передние крылья, а из‑под них показываются ярко расцвеченные, красные с черной полосой крылья. Насекомое, как бы демонстрируя свой богатый и сверкающий на солнце наряд, совершает в воздухе несколько пируэтов. Вы, не отрывая взгляда, с восхищением следите за его полетом. Но вот «аэронавт» внезапно ныряет вниз, складывает крылья и пламенеющий огонек погас, нигде его нет, будто и не было. Попробуйте теперь, после такого неожиданного и демонстративного преображения, найти на земле обманщика. Происходит то, что один ученый удачно назвал «конфликтом окраски».

И всюду из‑под ног вылетают кобылки‑пустынницы и расцветают, будто цветы – черные с фиолетовым, красные с черным, черные с ярко‑желтым, красные, небесно‑голубые. Неожиданно вспыхнувшая и столь же неожиданно погасшая окраска сильно дезориентирует преследователя. Мгновенное превращение покровительственной окраски в демонстративную яркую, бросающуюся в глаза, ошеломляет.

Как спасаться тому, у кого и темп размножения мал, и нет ядовитых выделений или органов; не умеет он и подделываться под окраску, форму и внешний вид сильных и защищенных? Есть ли какие‑нибудь еще уловки для спасения жизни? Природа помогла и таким, казалось бы, неудачникам.

^{Бескрылую самку комара‑долгоножки спасают длинные ноги}

...Над весенней свежей травой у реки, поднимаясь то вверх, то падая вниз, пляшет большой длинноногий комар‑типулида. Это самка. Она с лету вонзает во влажную землю твердый яйцеклад и в ритме пляски откладывает яички. Попробуйте схватить такого комара. Со всех сторон вокруг него торчат длинные ноги, невольно за одну из них ухватишься и... вместо комара в пинцете остается одна из ног, а хозяин ее, спасаясь, улетит. Комара выручают длинные ноги.

Способность насекомых отрывать ноги называется автотомией. Она широко развита. Для этого существуют специальные приспособления: острый край в суставе, как ножичек, в случае необходимости отрезает ногу. Специальные мышцы помогают этому, по‑видимому, безболезненному процессу; особая сократительная мембрана препятствует кровотечению.

К ампутации ног комары долгоножки прибегают в своей жизни нередко. Иногда поймаешь такого неудачника, которому не раз грозила смертельная опасность, и удивляешься: у него осталось мало ног – потерял в жизненных перипетиях. По своей способности легко расставаться с ногами типулиды очень похожи на сенокосцев.

Легко расстаются с одной из задних ног, а иногда и с обеими кобылки, кузнечики, сверчки. Поражает, с какой легкостью насекомое лишается ног – казалось бы, такой важной части тела. Едва к нему притронешься – и одна нога оторвана, а хозяин ее стремительно скачет на другой. Но если кузнечика или кобылку предварительно усыпить серным эфиром (или холодом), привязать за заднюю ногу к травинке, они, пробудившись, ни за что не пожелают расстаться со своим прыгательным механизмом и будут настойчиво пытаться высвободиться из плена.

...Возле муравейника, как всегда, царит оживление и маленькие труженики снуют во всех направлениях. Но главное направление – тропинка, ведущая в заросли чингиля, к зеленой полоске тугаев вокруг ручейка. Оттуда они и бегут с различной снедью в челюстях. Однако и возле муравейника охотники не зевают.

Молоденькая кобылка высоко скакнула и случайно упала возле муравьиной кучи, в самую гущу ретивых охотников. Спохватившись, попыталась еще раз прыгнуть, но зацепилась за узкий листик. На нем сидел муравей. Он не растерялся и мгновенно схватил кобылку за заднюю ногу челюстями, уцепился за лист, потянул добычу изо всей силы и застыл от напряжения. В такой позе он будет находиться хотя целую вечность, пока не подоспеет подмога.

Но развязка наступила неожиданно. Кобылка слегка накренилась набок и нога оторвалась, осталась в челюстях охотника. Кобылка в несколько скачков унеслась от опасного места, а муравей‑добытчик торжественно понес ногу в муравейник...

Насекомое жертвует ногой не только тогда, когда за нее уцепилась птица, землеройка, ежик или даже муравей.

...Когда большое красное солнце медленно опускается за горизонт пустыни, всюду, отражая его лучи, вспыхивают белые воронки паука‑агелены – Agelena labirinthica. Их ловчие сети очень похожи на грамофонную трубу. Каждая такая сеть растянута возле кустика, сам же паук сидит глубоко в трубке в безопасности и темноте. Но стоит насекомому случайно упасть на его тенета, как паук выкатывается серым шариком из укрытия и нападает на добычу.

Вот кобылка‑прус выпрыгнула из‑под моих ног. Ей не посчастливилось. Она не приземлилась в безопасном месте, а упала прямо на трубу‑ловушку паука и не успела опомниться, как рядом с нею оказался свирепый хозяин. Хищник, не раздумывая, с налету куснул в заднюю ногу. А кобылка мгновенно оторвала ее и сама притворилась мертвой.

Паук, казалось, застыл в недоумении. Никто не шевелится, не бьется в предсмертной агонии. Он подслеповат, не различает неподвижные предметы. Я же доволен этой короткой заминкой и, быстро настроив фотоаппарат, успеваю сделать несколько снимков. Но вот паук схватил лежавшую перед ним заднюю ногу и поволок ее в свою темницу. Кобылке же это только и надо. Полежала без движений, тихонько шевельнула усиком, приготовила уцелевшую заднюю ногу и выпрыгнула из страшной западни...

Яд паука‑агелены очень быстро действует на насекомых. Три – пять секунд – и укушенная добыча мертва. Оторвав ногу, кобылка спаслась от гибельного отравления, а притворившись мертвой, выждала время и освободилась из ловушки.

К явлению автотомии стоит близко явление самокалечения – отгрызания конечностей в ответ на раздражение. Особенно часто самокалечение наблюдается у некоторых кузнечиков.

В исключительных случаях происходит автотомия крыльев. В случае опасности способны отрывать крылья сверчки. Но у общественных насекомых крылатые самки муравьев, самцы и самки термитов после брачного полета, опустившись на землю, удивительно легко обламывают свои крылья, которые им становятся ненужными. С крыльями не так легко ползать по земле, разыскивая место для нового муравейника или термитника. С ними насекомые заметней для различных врагов – охотников поживиться муравьями. Крылья не нужны и для жизни в подземных камерах жилища. Самки и самцы термитов имеют на крыльях даже специальную жилку. Как только полет завершен, крылья обламываются точно по этой жилке, вернее, по линии шва, расположенного у основания крыла. По‑видимому, крылья ослабевают у основания именно после завершения полета, что и облегчает их обламывание.

Я не раз наблюдал, как муравьи‑рабочие, желая оставить в своем обществе крылатую воспитанницу, только что вышедшую на поверхность муравейника, прилагают массу усилий, чтобы отгрызть у нее крылья.

Гуляя по лесу, полю, степи и пустыне, мы не подозреваем, как много насекомых при нашем приближении падают на землю и притворяются мертвыми, чтобы остаться незаметными. Способность впадать в состояние рефлекторной неподвижности называется каталепсией. Ею насекомые широко пользуются, особенно маленькие, малоподвижные, плохо приспособленные или вовсе беззащитные.

У некоторых насекомых мнимая смерть длится десятки минут. Положишь такого жучка на ладонь и удивляешься его терпению, пока оно у самого не истощится. Впрочем, многие насекомые не способны долго притворяться. Полежат немного и осторожно высунут усики, взмахнут одной ножкой, другой, и вот притворство закончено, насекомое вскакивает и со всех ног удирает прочь.

Многие насекомые, впадающие в каталепсию, обладают хорошо выраженной покровительственной окраской или похожи на соринку, семечко, колючку, обломок палочки. Неподвижность усиливает такое сходство и помогает избежать опасности.

Притворяться мертвыми умеют, пожалуй, лучше всех жуки. Отличаются этой способностью карапузики, мертвоеды, почти все слоники, точильщики. Жуки семейства Ptinidae, нередко соседствующие с человеком и портящие его запасы пищи, получили даже специальное название притворяшек за способность при малейшей опасности становиться неподвижными. Таковы и жуки пилюльщики. Впадая в каталепсию, они, кроме того, еще и втягивают голову в грудь и тогда становятся совершенно круглыми, похожими на пилюлю, за что и получили такое название.

Почти так же ведут себя многие жуки‑кравчики. Кравчик Карелина, теряя подвижность, не скрючивается, а простирает в стороны свои коряжистые ноги и в таком положении способен лежать без движения около часа. Почти такой же способностью обладают и немногие жуки‑навозники.

...Это было весной. Ровная, как стол, пустыня была напоена ароматом сизой полыни, кое‑где земля покрылась красными пятнами: начали расцветать маки. Солнце ласково грело землю. Самое хорошее время года!

Кое‑где виднелись отары овец. Исхудавшие за зиму животные жадно ели свежую траву. В воздухе всюду носились жуки‑навозники.

В это время хорошо мчаться по пустыне на мотоцикле; теплый упругий воздух проникает сквозь одежду приятными струйками, ощущение простора поднимает настроение. Но вскоре пришлось притормозить мотоцикл, заглушить мотор. Ехать было невозможно. Жуки‑навозники преградили путь. Они разбивались о машину, натыкались на незащищенные руки и – самое неприятное – на лицо. Удары сыпались один за другим. Перспектива быть избитым жуками не особенно прельщала. Пришлось ждать до вечера.

Я присмотрелся к навозникам – их много и они очень разные. На свежем навозе, оставленном лошадью, собралась громадная копошащаяся масса.

Я взял в руки небольшого черно‑коричневого навозника Onitis humerosus. Он неожиданно замер, расправил в стороны свои крепкие ноги. Я попытался согнуть их – средняя пара ног застыла намертво, о нее я чуть было не оцарапал руки. На вершинах голеней этих ног красовались большие острые шипы. И сам жук‑навозник стал похожим на большую колючку. Хорошее приспособление у навозника. Кто такую колючку проглотит!

^{Жук‑навозник при опасности растопыривает в стороны ноги с острыми шипами и прочно их фиксирует}

Долго я держал жука на ладони, ждал когда он примет обычное положение, но так и не дождался. Терпение у него оказалось крепче моего. Потом дома я внимательно рассмотрел под увеличением ноги колючки‑навозника. На их суставах оказались специальные приспособления – защелки.

Способностью изображать из себя мертвого обладают и личинки некоторых жуков.

...На обочине дороги в горном лесу видна небольшая норка, а рядом с нею – только что выброшенные комочки земли. Немного дальше от входа норка закрыта пробкой. Видимо, ее хозяин пожелал уединиться в своем подземелье. Кто он такой? Жук‑чернотелка, пчелка, гусеница бабочки или личинка цикадки? Мало ли насекомых прячется или живет в земле.

Но из норки совсем неожиданно я выкопал плоскую серую личинку жука‑мертвоеда. Ее тело покрыто отлично подогнанными друг к другу щитками и напоминает давно вымерших членистоногих – трилобитов.

^{Потревоженная личинка жука‑мертвоеда сворачивается, выставив наружу острые выступы члеников тела}

Личинка испугалась, спрятала под себя ноги и усики, стала совсем плоской, а когда я ее тронул травинкой, выпустила изо рта дурно пахнущую черную капельку жидкости, а сзади – колбаску испражнений. Я повернул ее на спину. Ей это очень не понравилось. Она свернулась плотным клубочком, выставив наружу щитки, и замерла. В этом положении она мне напомнила броненосца – животного, обитающего в Южной Америке. В случае опасности он тоже сворачивается клубком.

«Броненосец» долго не желал развертываться. Так и пришлось, сфотографировав, оставить его у края лесной дороги...

Некоторые бабочки‑пестрянки при опасности падают на землю, притворяясь мертвыми и выделяя одновременно капельку густой и неприятно пахнущей жидкости.

Мне не раз приходилось наблюдать, как в альпийской зоне гор Тянь‑Шаня разнообразные бабочки, в том числе одна из волнянок, при попытке их поймать падали в щели среди камней и там затаивались в неподвижности, хотя подобное поведение не характерно для этих насекомых, умеющих превосходно летать и спасаться от опасности.

^{Крупный египетский таракан, обитающий в песчаных пустынях Средней Азии, при опасности прячет под панцирь ноги и усики}

Есть саранчовые, которые при опасности падают на землю и, забравшись в куст, притворяются мертвыми или осторожно выбираются на противоположную сторону куста и спасаются бегством.

Как‑то на взлетевшую в воздух кобылку напала каменка‑плясунья. Кобылка ловко увернулась от нее и мгновенно упала в куст серой полыни. Птичка, заметив меня, улетела, а кобылка так испугалась и впала в столь длительную каталепсию, что я не мог никакими мерами выгнать ее из куста и обратить в бегство. Эта кобылка иногда довольно многочисленна в пустынях Семиречья, но такую реакцию я наблюдал только один раз. Перед человеком кобылка никогда не разыгрывает комедию притворства.

Муравьи тоже прибегают к подобному приему.

...Когда спала жара, мы, выбравшись из тени раскидистого лоха, направились бродить по тугаям близ реки Или. На чистой площадке, рядом с зарослями чия и серой полыни, ползали муравьи – тугайные мирмики. Здесь, в земле, – их гнездо. Множество комочков серой почвы, вынесенных наружу, свидетельствовало об энергичном расширении жилища.

Наблюдая за неторопливыми мирмиками, рыскающими в поисках добычи, я неожиданно замечаю крошечного светло‑желтого муравья Leptothorax satunini. Он с ношей. В его челюстях – белое яичко. Опустившись на колени, слежу за муравьем в надежде, что с его помощью разыщу муравейник. Но он удивительно бестолков. Ползает в разных направлениях, как будто без цели, крутится, беспрестанно меняет направление. Вот прямо на него мчится муравей‑мирмика. Пути двух муравьев – тщедушного лилипутика и великана – сошлись. Желтый крошечный муравей мгновенно замирает, сжимается в комочек: ноги, усики – все спрятано. Головка с ношей подогнута под грудь. Он не желает вступать в единоборство и всем своим видом показывает смирение и миролюбие. Поза его не случайна. Она – своеобразный язык, поясняющий взаимное отношение соседей – поведение слабого перед сильным.

Да и что остается делать бедному муравью. Его семья слишком мала и слаба, чтобы затевать вражду с соседями. Ей, как говорят, «не до жиру, быть бы живу». Осторожность и умение избегать опасности – девиз его племени.

Мирмика быстро ощупывает усиками покорного муравья. Лилипутик – не враг и не добыча. К тому же сосед безвредный и неопасный. Пусть идет своей дорогой.

Избежав опасности, носильщик с яичком направляется в заросли трав и исчезает в дремучих переплетениях...