Обманчивая внешность

Покровительственная окраска насекомых кажется простым и примитивным средством защиты от врагов. Но применяются и другие, более сложные способы обмана. Разнообразие этих способов в какой‑то мере соответствует обилию форм класса насекомых.

...Осень тронула кроны деревьев, и они зарделись желтыми, оранжевыми и красными пятнами. Теперь каждое дерево отличается друг от друга, хотя бы немного, цветом, оттенком умирающей листвы. Скоро начнется листопад, и на землю упадет осенний наряд леса.

Ветер затих. Деревья замерли, не шелохнутся. Но что это? С яблони косо вниз, как будто от ветра, полетел на землю лист и, упав, слегка шевельнулся. Да лист ли это? Конечно, не лист, а бабочка – пяденица‑осенняя. Она всю жизнь подражает растениям: гусеницей – она похожа на веточку, куколкой – зеленым цветом напоминает листья (она и окукливается среди них), а бабочкой – изображает настоящий осенний лист!

Подражание листьям – излюбленный прием, используемый многими насекомыми. Клоп Pephricus fragilis так похож на сухой лист, что, глядя на него, нельзя, даже заподозрить в нем насекомое. Один из кузнечиков, относящийся к роду Glyricidia, тоже очень похож на засохший лист. Сходство усиливают расположенные на крыльях пятна, напоминающие поражение листовой пластинки грибком. На засохший лист очень похож богомол Acanthops falcata благодаря очень странным надкрыльям и необычной форме тела. Сходство с листом усиливает и принимаемая им поза. Одна из тропических жужелиц, обитающая на Яве, похожа на лист дерева благодаря широким выростам по бокам брюшка.

Но самые большие мастерицы подделываться под лист – бабочки‑калиммы, живущие в Индии. Их не случайно называют бабочками‑листовидками. Верхняя часть крыльев бабочки ярка и нарядна, а нижняя имеет вид сухого листа и необычайно точно повторяет его рисунок. Понадобилось сверкнуть нарядом перед избранницей сердца – и крылья калиммы раскрываются, сияя яркими красками. Появился враг – крылья складываются и на месте яркой бабочки – сухой лист, никуда не годный, никому не нужный, свалившийся на землю. А так как сухие листья бывают разной окраски и разной формы, то бабочки калиммы очень изменчивы и варьируют в пределах одного вида. Чтобы усилить сходство с листом, бабочка калимма, отдыхая на стволе дерева, как будто от ветра ритмично покачивается из стороны в сторону. У некоторых калимм крылья с таким совершенством воспроизводят не только структуру увядшего листа, но форму и цвет плесени, развивающейся на листьях, что фитопатологи даже смогли установить, какой вид грибка изображен на крыльях.

На скрученный гниющий лист похожи ночная европейская бабочка Phlogophora meticulosa, когда она отдыхает, сложив крылья, и гусеницы некоторых видов бражников.

^{Светло‑зеленая гусеница неразличима среди листьев деревьев}

^{Гусеница бабочки‑совки прижимается к стеблю растения и становится незаметной}

Кузнечики из рода Pterochosa, обитающие в Америке, по рисунку, цвету, расположению жилок до мельчайших подробностей напоминают вянущие и сброшенные листья. Здесь в точности переданы тона окраски листа и пятна на них, образуемые грибками и личинками минирующих насекомых. Совершенство подделки настолько поразило воображение одного из естествоиспытателей прошлого века, что он предложил назвать это явление термином «гипертемия» (сверхподражание), когда граница полезного значительно превзойдена.

Палочники, о которых мы уже говорили как о ловких подражателях, необычайно похожи на различные части растений. Особенного совершенства достигли представители семейства Phyllidae. Внешнее сходство их надкрылий и передних ног с листьями представляет замечательное явление природы. В некоторых местностях, где встречаются палочники, у местного населения существует даже поверье, что эти насекомые происходят от листьев и почек деревьев.

^{Гусеница бабочки‑пяденицы при опасности становится похожа на сухой сучок}

Ну, а гусениц бабочек‑пядениц, подражающих сучкам, каждый из нас мог наблюдать в природе, настолько они часты и обыкновенны. Гусеница, потревоженная или напуганная нашей не слишком деликатной любознательностью, тотчас же отклоняется от веточки, на которой имеет обыкновение сидеть и, протянув от нее паутинку, застывает, как палочка, в абсолютной неподвижности. В это время она не шелохнется, не дрогнет, ничем не выдаст себя. Длинное тонкое тело, изборожденное легкими поперечными морщинками, голова похожая на шишечку или даже почку, коричневый или сероватый цвет – все так напоминает сучок, что, когда неожиданно увидишь ее в такой позе, ни за что не подумаешь, что это насекомое. А терпения у гусеницы хоть отбавляй. Она будет изображать сучок хоть целых полчаса, особенно если почувствует ваше внимание. Попробуйте в этот ответственный для гусеницы момент провести палочкой между ней и веткой дерева и порвать невидимую опору‑паутинку – и тогда произойдет конфуз: гусеница упадет и, перестав притворяться, постарается поскорее уползти подальше, вышагивая скобочкой.

^{Богомол‑эмпуза очень похож на сухую колючку}

Мы уже говорили о том, что многие бабочки, да и другие насекомые, подражают форме и рисунку коры деревьев, на которой имеют обыкновение отдыхать. Особенно распространен такой прием у ночных бабочек – бражников, совок, хохлаток, листоверток, огневок, пядениц. Но есть насекомые, которые пошли еще дальше: они подражают лишайникам, растущим на стволах деревьев. Североамериканская кобылка Trimerotropis saxatilis похожа по окраске на лишайники, покрывающие скалы, а прыгая, старается попасть с лишайника на лишайник, как бы опасаясь оказаться на фоне, не соответствующем ее одеянию. Ловко подражает лишайникам на деревьях богомол, обитающий в Южной Америке. Там же обитает и кузнечик из семейства Phaneropteridae, необычайно похожий на лишайники.

Надо сказать, что лишайники как модель для подражания удобны. Они контрастны, лишены правильного контура, обладают сложным мелким рисунком и широко распространены. Лишайникам подражают богомолы, палочники, саранчовые, бабочки и их гусеницы, долгоносики, жуки‑дровосеки и многие другие насекомые.

Мы настолько привыкли к тому, что палочники наиболее искусны в подражании окружающим предметам, что чуть было не забыли сказать, что главная их роль – это, как говорит и само название, быть похожим на палочку, сучок. Этой роли подчинено строение большинства насекомых, в том числе и немногих видов палочников, обитающих в нашей стране (как правило, палочники – жители тропических стран). Благодаря такой внешности их очень трудно заметить, особенно среди кустарников с сухими веточками.

^{Двух палочников нелегко различить среди веточек джузгуна}

...Кто любит загадочные картинки? – спрашиваю я своих спутников. Видите этого палочника? Сколько их здесь на этом кустике?

Палочник сидел на сухой обломанной верхушке полыни и, заметив нас, стал раскачиваться из стороны в сторону, подражая колеблющейся от ветра травинке. Но в ущелье было тихо, все замерло. Слышны были далекие крики горных куропаток, журчанье ручья и жужжание мух.

Мы считаем палочников все вместе. Занятие нелегкое. Чуть отвел глаза в сторону – и палочник затерялся среди сухой растительности. Всего здесь собралось десять палочников. Смех и движения пробуждают медлительных обманщиков. Нехотя, едва переставляя длинные, как ходули, ноги они переползают с места на место и трясутся будто в лихорадке. Тогда мы замираем, молчим. Палочники успокаиваются, замирают и становятся, как палочки. Кто был среди веточек, застыл с беспорядочно раскинутыми в стороны длинными ногами, кто оказался на голой палочке, вытянул ноги вдоль и стал будто ее продолжением. Теперь палочники пропали из глаз и все снова стало, как на загадочной картинке. Никто не в силах найти их всех сразу...

Для чего собрались вместе эти странные существа? Это не брачное скопление, так как наши палочники размножаются без оплодотворения и самцы у них неизвестны. Хорошо бы посидеть кому‑нибудь из нас возле них. Но желающих нет. У кого хватит терпения следить за такими медляками. Впереди же – заманчивое ущелье и так интересен начавшийся поход.

Наши палочники стараются усилить сходство с тонкими веточками еще тем, что покачиваются из стороны в сторону, будто колеблемые ветром. Тут они нередко переигрывают, и смешно смотреть на длинное и несуразное насекомое с тонкими длинными ходульными ногами, усиленно раскачивающееся из стороны в сторону при полном штиле, когда ни одна веточка растения не шелохнется. Да, тут палочнику отказывает способность обманывать: он не умеет определять, когда в природе затишье, а когда разыгрался ветер. Впрочем, разве существует полное совершенство?

В своем стремлении подражать палочке палочники неодиноки. В Южной Америке обитает кобылка‑палочка.

В нашей стране живут несколько видов небольших палочковидных клопов, чье тело уподобилось палочке. Водяной клоп из семейства водяных скорпионов также постиг искусство палочников и, попав в сачок, застывает в неподвижности, легко напоминая грязную палочку.

^{Бабочка лунка серебристая сбоку похожа на сучок}

Сходство с веточкой, торчащей из стволика, хорошо выражено у некоторых кузнечиков и палочников. Обломанному сучку ловко подражает крупный жук‑древоточец, обитающий в Индии. На обломок веточки похожа уже упоминавшаяся бабочка лунка серебристая. Есть и другие бабочки, подражающие сучку и палочке.

...Осенью, когда начинают перепадать дожди, пустыня слегка оживает, кое‑где зеленеет трава, появляются осенние насекомые. Но сейчас сухо, дождя нет и все живое куда‑то спряталось.

Оставив машину, мы, не спеша, идем на вершину пологой горы с окаменевшими всадниками, на ходу переворачиваем камни и смотрим, кто под ними прячется. С каждым шагом подъема из‑за горизонта показываются новые дали: то синие просторы пустыни, то черные скалы. Пустельга улетела, окаменелые всадники превращаются в древние пастушеские столбы, сложенные из камней.

Под камнями мало насекомых. Может быть, вон под тем большим, плоским затаились пустынные жители? Камень совсем низкий и едва возвышается над землей. Ветер намел на него мелкозем и обломки сухих пустынных растений. Чтобы перевернуть камень, надо потянуть за острый приподнятый краешек. Но едва рука прикасается к нему, как из кучки соринок в воздух неожиданно взлетает серая сухая палочка, мечется зигзагами и падает на землю.

Мы осторожно ползем к месту, куда она упала, и напряженно всматриваемся. Но как заметить серую палочку, когда всюду столько обломков растений, выбеленных солнцем? А серая палочка снова взлетает в воздух, но совсем не оттуда, куда упала, а в стороне, значительно ближе к нам.

Теперь мы видим, что это небольшая бабочка, и замечаем, как она, прежде чем сесть на землю, резко поворачивает назад, навстречу преследователю, чтобы потом неожиданно взлететь.

Посмотрим еще раз внимательно, куда она сядет. Но у камешка, около которого как будто опустилась бабочка, никого нет. Вокруг – только сухие былинки, мелкий щебень, да труженик муравей с тяжелой ношей, не спеша, переползает через нагромождение всякого хлама. Приходится ощупывать землю руками. И опять неприметная серая палочка снова оживает и взлетает в воздух из‑под самых рук!

^{У бабочки‑пальцекрылки тело и крылья в покое кажутся палочками}

Наконец, бабочка изловлена. Какая она замечательная! Спереди головы торчит какой‑то узкий отросточек, будто палочка неровно обломилась. Черные глаза не видны, закрыты серыми полосками усиков. Ноги спрятаны под тело и только две торчат в стороны, совсем как крошечные засохшие и обломанные веточки. Одно серое крыло завернулось на другое. От этого тело кажется цилиндрическим, а сзади дырочка: палочка будто отломилась, и видна пустая сердцевинка. До чего же искусная обманщица, эта бабочка‑палочка!..

Искусство подражания цветкам растений довольно сложно, поэтому им овладели лишь некоторые тропические богомолы. Очень похож на цветок богомол Gongylus gongyloides, обитающий в Индии. Энтомолог П. Р. Андерсон пишет, что при рассматривании этих богомолов сверху нельзя заметить чего‑нибудь особенно замечательного в их строении, кроме, разве, листообразных расширений на переднегруди и листообразных же лопастинок на ногах; и те, и другие окрашены, как и вся верхняя сторона насекомого, в зеленый цвет; но стоит обернуть его другою стороной кверху – и получается совсем не то впечатление. Листообразное расширение переднегруди, вместо того чтобы быть зеленым, оказывается бледно‑фиолетового цвета, с легким розовым налетом по краям; эта часть насекомого имеет точное и удивительное сходство с венчиком какого‑то цветка. Сходство становится еще более совершенным благодаря присутствию в центре этого венчика, т. е. посредине среднегруди, темного, черновато‑бурого пятна, которое изображает отверстие венчика, вход в его трубочку.

О богомоле, живущем на Малайском полуострове, похожем на цветок, рассказывает в книге, посвященной покровительственной окраске, X. Б. Котт. «Его окраска очень похожа на цветы кустарника Меластома полиантум. Богомол тесно связан с этим кустарником и, найдя его, забирается на его цветы. Черное пятно на его брюшке очень походит на мелкую мушку. Богомол затаивается на цветке. На его тело, так же как и на цветки растения, садится множество насекомых. Хищник терпеливо сносит мелких ползающих по нему насекомых, пока не появляется крупная добыча, которую он немедленно захватывает. Этот богомол являет собою один из наиболее убедительных и замечательных примеров инстинкта приманивания, известных доныне».

Богомолы, имитирующие цветки, – в двойной выгоде. С одной стороны, мало шансов, что на них обратят внимание насекомоядные птицы, с другой – на цветок и добыча летит, только успевай ее ловить!

Насекомых, похожих на колючки и шипы растений, немало. Один из клопов, обитающий в пустынях Средней Азии, покрыт многочисленными шипиками. Он бледно‑серого цвета и сильно напоминает колючки, столь обильные на местных растениях. Увидеть этого клопа среди растений чрезвычайно трудно.

Некоторые насекомые избрали коллективный способ подражания. В высшей мере замечательны в этом отношении равнокрылые хоботные насекомые рода Flata. Собираясь вместе, они напоминают цветы. В Восточной Африке известны две вариации этих насекомых – зеленая и красная. Собравшись вместе, зеленые располагаются внизу, а красные – вверху, подражая соцветию наперстянки. У других подобных же насекомых рода Thinea зеленые имитируют нераскрывшиеся бутоны, а красные – расцветшие цветы. Это наблюдение не раз было подтверждено различными энтомологами.

Палочники приспособились обманывать уже в самой ранней стадии своего развития. Их яйца очень похожи на семена растений. У некоторых это сходство поразительно и усиливается мельчайшими деталями, а структура поверхности яйца точно копирует растительную ткань. Весьма вероятно, что такой прием существует для защиты яиц от наездников или насекомоядных птиц.

Кстати сказать, такая внешность у яйца палочников неспроста. Иногда развитие яйца тянется до двух лет, а за столь долгий срок увеличивается возможность погибнуть. Оболочка яиц палочников, по крайней мере палочника, обитающего в Средней Азии, очень прочна. Возникает предположение: не распространяют ли эти яйца зерноядные птицы? Не поэтому ли так долго яйца развиваются? Для медлительных и неспособных к активному расселению палочников помощь в завоевании новых пространств очень кстати.

Неплохой способ маскировки – маскарадный костюм. Личинки сетчатокрылых аскалафов, а также некоторых златоглазок напяливают на себя шкурки своих трофеев и преображаются в какой‑то несуразный лохматый комочек, вообще не похожий на живое существо. Гусеница одной пяденицы надевает на свои шипы цветочные почки растений, на которых она имеет обыкновение сидеть. Подобной же особенностью отличаются личинки некоторых жуков‑щитоносок.

Щитоноски – странные жуки. Тело их сверху покрыто как бы щитом, который прикрывает голову, усики и ноги. Они необыкновенно медлительны и осторожны. Окрашены в зеленовато‑желтые тона с перламутровым отблеском. Впрочем, после гибели жука перламутровый отблеск тускнеет и постепенно исчезает. Поэтому в энтомологических коллекциях щитоноски не так красивы, как в природе. Заметить щитоноску очень трудно, а обнаружив, нужно быть осторожным, так как при первых же признаках опасности жук падает на землю и теряется среди травы и соломинок.

^{Светло‑зеленая в длинных шипиках гусеница сворачивается клубочком и становится неразличимой среди серой полыни}

...В горах, по берегам ручьев, растет довольно высокая полынь эстрагон, темно‑зеленая с сильно разрезанными узенькими листочками. Был разгар лета. То ли от недостатка влаги или от какого‑то грибкового заболевания кончики многих листьев полыни пожелтели и чуть скрутились. Этим желтым кончикам полыни и подражала личинка щитоноски, да так успешно, что заметить ее было чрезвычайно трудно. Она была, как и взрослый жук, зеленая, слегка плоская, с небольшим щитом‑капюшоном над головой и с длинным хвостиком, который по форме и цвету необычайно походил на кончик пожелтевшего листика полыни. Личинка отличалась еще большей медлительностью, чем жук, и двигалась настолько осторожно, что все время казалась неподвижной. Потревоженная, она внезапно вздергивала кверху хвостик, и тогда сходство с пожелтевшим листочком еще больше усиливалось.

Каким замечательным оказался этот хвостик под лупой! Он состоял из сухих линочных шкурок, по своей форме в точности похожих на личинку. На вершине хвостика находилась самая маленькая шкурка первой линьки, за ней шла крупнее, и так все пять штук. Эти шкурки, нанизанные одна на другую, напоминали цирковых акробатов, ставших друг другу на плечи.

Вторую щитоноску я заметил на саксауле[4]. На этом дереве живет и кормится целый мирок разнообразных насекомых. Особенно много на саксауле галлов, образуемых комариками‑галлицами, тлями, трипсами, клещиками и грибками. Галлы самой различной формы и цвета: в виде шариков, веретеновидных вздутий, конусов, звездочек, другие усажены жесткими чешуйками, покрыты нежным белым пухом или зеленые, желтые, красные, черные. В пустынях, пожалуй, неизвестно ни одного растения, на котором оказалось бы такое множество насекомых‑галлообразователей, как на саксауле.

Частым обитателем саксаула был маленький жук‑щитоноска. Он также окрашен под цвет зеленых веточек саксаула, но щит у него не такой большой, как у других щитоносок. Саксауловая щитоноска усиленно питалась мягкой зеленью веточек, и жизнь ее была мной более или менее хорошо изучена. Вот только никак не удавалось установить, где жила личинка этого жука? Может быть, она обитала на других растениях? Но жуки‑щитоноски встречались во множестве в таких саксаульниках, где почти ничего другого не росло. Ведь не могли же вялые и медлительные жуки переселяться откуда‑то из другой местности. Да и не в обычае щитоносок питаться разными растениями. Два года поисков личинки оказались безуспешными, а жизнь щитоносок оставалась неразгаданной до конца.

На кончиках зеленых ветвей саксаула среди множества галлов рос маленький, удлиненный, яйцевидный галл. В нем обитали едва различимые даже под сильной лупой клещики. Галлы были нежными и легко раздавливались пальцами. Поэтому собирать их приходилось особенно осторожно: под галл подставлялась пробирка, а веточка с ним отрезалась ножницами.

Но каково же было мое удивление, когда однажды в пробирке некоторые из «галлов» внезапно ожили и стали медленно ползать по стенке, пытаясь выбраться наружу. А из одного «галла» выполз, оставив прозрачную оболочку, почти окрепший жучок – саксауловая щитоноска. Тут сразу стало ясно, что личинки щитоносок в точности копировали галлы клещиков и были так на них похожи, что даже вблизи ничем не напоминали личинку жука. Оказывается, личинки забирались на кончик зеленой веточки, отставляли в сторону под прямым углом тело и начинали грызть верхушку. Здесь все в том же положении они линяли и желтая шкурка повисала на кончике тела, усиливая сходство с галлом. Одной веточки вполне хватало, чтобы, не меняя места и положения тела, превратиться из личинки во взрослого жука. Только после этого насекомое оставляло веточку‑кормилицу.

Сходство личинки с галлом не случайно. Это подражание выработалось в течение многих тысячелетий. С тех пор, разглядывая галлы клещиков, я каждый раз задавал себе вопрос: настоящий это галл или поддельный?..

Экскременты не нужны никому, разве только навозникам. И нашлось немало подражателей этому субстрату. Насекомые украшают себя экскрементами ради защиты от врагов. Совершенно белые молодые гусеницы шелкопряда Triloqua obliquissima похожи на птичьи экскременты, особенно когда сидят на листьях. Но потом, подрастая, они сменяют этот непрезентабельный наряд на зеленоватый с красными пятнами и выростами и тогда приобретают более благородное сходство с чешуйками основания черешков дерева. Бабочка пяденица Problepiss aegretta очень похожа на птичий помет и сидит неподвижно, тесно прижавшись к поверхности листьев. Почти так же поступает гусеница ночной бабочки Acronycta. Вначале она похожа на птичьи экскременты, но, подрастая, становится ядовитой и тогда, более не скрываясь, приобретает яркую синюю с желтыми пятнами окраску. Многие мелкие ночные бабочки, сидя в спокойном состоянии на листьях с распростертыми крыльями, напоминают разлившийся по листу птичий помет. Другие бабочки похожи на помет благодаря цилиндрической форме тела.

...Солнце склонилось к горизонту, когда мы покинули пологую гору с каменными столбами. Еще несколько спусков и подъемов – и впереди внезапно появилась громадная ровная пустыня, простирающаяся вдаль к синему горизонту. Сбоку, в стороне от дороги, виднеется темное пятно, почти черное на светлом фоне пустыни. В ту сторону идет слабо заметная дорога. Мы едем по ней, рассекая похолодевший вечерний воздух. Темное пятно растет с каждой минутой, и перед нами – совсем другой мир: густой лесок из могучих старых ив, очень маленький, не больше сотни метров в диаметре, крохотный кусочек леса среди громадной сухой пустыни!

Под ногами сыро, прохладно и сумрачно. В прозрачную воду маленького родника шлепаются испуганные зеленые лягушки. Чуть шевельнулась высокая трава, и в ней мелькнул хвост большого полоза. Испуганный нашим появлением, он скрылся в куче камней. В леске очень шумно. С вершин ив несутся крики воробьев – их здесь целое общество. Высоко на ветвях видны небольшие гнезда, а в стороне от них, на толстом суку, темнеет гнездо какого‑то крупного хищника, сооруженное из груды палок и сучьев. Видимо, многим птицам лесок оказывает приют: на земле, траве, на стволах и ветвях белеют комочки птичьего помета.

Мой спутник решил посмотреть, что в гнездах птиц, и полез на иву, стараясь не притрагиваться к птичьему помету. Белый комочек помета легко отваливается, но не падает на землю. Он внезапно преображается в чудесную бабочку. Сделав в воздухе несколько поспешных зигзагов, бабочка вновь садится на ствол старой ивы и опять превращается в белый комочек с черными прожилками и пятнышками, похожий на помет.

Бабочек‑обманщиц много. Они сидят кверху головой, строго вертикально. Ноги, усики, все то, что может выдать насекомое, не видны и тщательно спрятаны под сложенные над телом крылья. Бабочки совершенно неподвижны. Ни одно движение не выдает затаившихся насекомых. По серебристо‑белым крыльям разбросаны черные пятнышки и полоски. Они неодинаковы, каждая из бабочек имеет свой собственный рисунок. И, конечно, все бабочки способны падать вниз, как неживые комочки, до самой земли не раскрывая крыльев, будто парашютисты в затяжном прыжке. Наловить бабочек‑обманщиц не стоило большого труда – достаточно было под висящие на коре комочки подставлять открытую морилку.

Вскоре под деревьями становится темно. Затихает гомон птиц. В маленьком леске делается так же тихо, как и в пустыне. Мы выбираемся на простор и рассматриваем наш улов. По внешнему виду – это горностаевые моли – типичные древесные жители, Светлое одеяние моли с черными пятнышками напоминает белую шубу из меха горностаев с черными кончиками хвостов. Случайно попав сюда в пустыню, в этот маленький лесок, бабочки прижились среди многочисленного птичьего общества. Рядом с пометом птиц им было легко скрываться благодаря своей замечательной окраске. А ночью не страшно летать – птицы спят...

На птичьи экскременты похожи и некоторые жуки‑щелкуны. Один южноафриканский жук так похож на экскременты, что энтомолог Д. X. Карпентер, много лет изучавший мимикрию насекомых, с трудом распознал обман. Личинки уже упоминавшихся выше жуков‑щитоносок тоже маскируются, покрывая себя экскрементами. Для этой цели они пользуются специальным запрокидывающимся назад хвостиком весьма своеобразного устройства. Щитоноски из рода Porphyraspis, обитающие в Южной Америке, прибегают к еще более необычному способу маскировки. Личинка выпускает из заднепроходного отверстия тонкие длинные нити, каждая из которых состоит из многих волокон растений, пропущенных через пищеварительный канал. Эти нити искусно оплетают тело личинки и торчат наружу во все стороны подобно кустикам, немного напоминая птичье гнездо.

^{У слоника‑ционуса на спине черное пятно, похожее на дырочку, оставленную личинкой наездника}

Приемы, к которым прибегают насекомые, чтобы обмануть своих врагов, чрезвычайно разнообразны. Жучки‑долгоносики рода Cionus производят полное впечатление пораженных наездниками. На светлой спинке их расположено черное пятно, будто дырочка от вышедшего наездника.

Есть бабочки, гусеницы которых, прежде чем сплести кокон ярко‑красного цвета, сооружают снаружи оболочку из редкой паутины с круглыми клубочками. В таком виде постройка очень напоминает кокон, пораженный наездниками, только что вышедшими и окуклившимися снаружи. Гусеница бабочки перед окукливанием изготовляет кокон из особого вещества, выделяемого из заднепроходного отверстия и образующего желтые пузырьки, которые она прикрепляет к поверхности кокона. Пузырьки, застывая, очень похожи на кокончики наездников, вышедших из пораженной куколки. Гусеница бабочки семейства Cochlididae плетет кокон, на конце которого располагается несколько маленьких обманных дырочек, похожих на летные отверстия паразитов. Бабочка же выходит через специально замаскированный люк в оболочке кокона. Другие насекомые подражают самим наездникам. Имитирует наездника семейства ихневмонид дровосек Glenea pulchella, обитающий в Индии. Некоторые жуки‑усачи подражают наездникам‑браконидам. На лету это сходство обеспечивается еще и тем, что у жуков задние крылья раскрашены черными пятнами. Дровосеки Scytasis и Oberea, обитающие на острове Борнео, окрашены красным с черными пятнами точно так же, как обитающие там наездники‑бракониды. У мух, как известно, короткие усики. Некоторые мухи, подражая наездникам, изображают длинные усики, быстро вибрируя передними ногами.

Подражание друг другу – самое распространенное явление у насекомых. Для того чтобы увидеть таких обманщиков, вовсе не надо ехать в жаркие тропические страны – в царство самых разнообразных и многочисленных насекомых. Особенно легко действует этот обман на неопытных зверей и птиц. Да и человек, особенно мало осведомленный в энтомологии, тоже легко становится жертвой обмана.

Муравьи... Где их только нет! Везде и всюду они копошатся, бродят в поисках добычи для своей семьи. Небольшие, да и, наверное, невкусные, в твердых покровах – сплошной комок рыцарских доспехов. К тому же у многих – жало и яд. Стоит ли их трогать? Наверное, поэтому удивительно часто насекомые очень ловко подделываются под муравьев. Таковы обитающая в Центральной Америке цикадка‑горбатка и суданский кузнечик Myrmecophana fallax. Тонкая муравьиная талия и вздутое брюшко у кузнечика «изображены» черным пигментом на обычном зеленом кузнечиковом теле под цвет окружающей растительности. Впрочем впечатление узкой талии достигается еще двумя ярко‑белыми пятнами, расположенными с обеих сторон груди и брюшка. Таков европейский клоп редувий. Многочисленные в горах Тянь‑Шаня мелкие клопики необыкновенно похожи внешне и поведением на небольших черных муравьев. У них эффект талии достигается двумя белыми пятнами. Этот способ маскировки насекомых пока что не известен модницам.

Клоп рода Pamphantus похож на муравья: в нимфальной стадии у него узкая талия, во взрослой – изменяется рисунок, белые пятна па крыльях имитируют сужение тела.

Одна из цикад семейства Membracidae подражает не муравьям, как это делают многие ее родственники, а кусочкам листьев, которые муравьи‑листорезы сносят в свои муравейники для удобрения выращиваемых «грибных садов». Однажды я встретил насекомое, которое усвоило еще более оригинальный способ подражания.

...В предгорьях Заилийского Алатау, пока еще не выгорела трава, много насекомых. Вот на синий цветок садится какая‑то муха. Но, наверное, она куда‑то уже ускользнула, так как на цветке ее нет, и только два муравья тащут добычу и, как это бывает с ними, никак не могут обойтись без взаимных притязаний. Вот один из муравьев одолел другого и помчался с ношей в свою сторону, но побежденный собрался с силами и поволок добычу в обратном направлении. Временная неудача не обескураживает противника – он уперся, задержал движение. Наконец, не сумев пересилить друг друга, муравьи стали дергать и трепать добычу, таская ее в разные стороны. Что за добыча, из‑за которой так долго можно ссориться?

Едва мой пинцет прикасается к драчунам, как муравьи мгновенно исчезают, скрываются куда‑то вверх и в сторону, а на синем цветке пусто. Может быть, мне все только показалось? Да и муравьи ли это? Пораженный догадкой, что драке забияк подражало какое‑то насекомое, я начинаю тщательно осматривать такие же синие цветки.

Вот на одном цветке муравьи опять тащат добычу и очень похожи на виденных раньше. Нужно скорее вытащить из рюкзака большую лупу: в нее можно смотреть издали, не пугая насекомых.

Догадка оправдалась! Сразу все стало понятным: на цветке ползала, кривляясь и подергиваясь из стороны в сторону, небольшая мушка, а на ее стеклянно‑прозрачных крыльях было будто нарисовано по одному черному муравью. Рисунок казался очень правдоподобным и, дополняемый необычными движениями, усиливал впечатление.

^{У мушки ациуры на крыльях изображены муравьи}

Мушка принадлежала к семейству пестрокрылок, ее видовое название Aciura coryli. У большинства видов этого семейства крылья покрыты ясно очерченными темными пятнами и кажутся пестрыми. Личинки почти всех пестрокрылок развиваются в тканях различных растений и чаще всего в цветах. Но о мушке, подражающей муравью, энтомологи, пожалуй, не знают.

Надо изловить мушку. С замиранием сердца я поднимаю сачок, занесенная рука останавливается на мгновение. Резкий взмах – головка синего цветка, сбитая сачком, отлетает в сторону. В сачке среди зеленых листочков что‑то ползает и шевелится. Осторожно, чтобы не помять добычу, расправляю сачок. Вот сейчас в этой складке должна быть чудесная пестрокрылка. Но муха, вырвавшись из сачка, уносится вдаль, исчезая в синеве неба.

Я пересмотрел множество синих цветков, но пестрокрылок не встретил. Долгие, настойчивые и однообразные поиски не дали результатов. Неужели все пропало? Не выкопать ли тот цветок, на котором впервые встречена пестрокрылка. Вдруг это самка, отложившая в завязи цветка яйца?

Растение я посадил в глиняный горшок, который поместил в обширный садок, затянутый проволочной сеткой. Каждый день опрыскивал его водой и изредка поливал.

Расчет оправдался. На пятнадцатый день в садке, забавно подергиваясь, ползали несколько мушек и у них на каждом крыле по «черному муравью». Это было потомство чудесной пестрокрылки...

^{Блестящий темно‑зеленый ядовитый жук‑вьюнковый листоед хорошо заметен среди светлой пустынной растительности}

Ранее уже говорилось о том, что многие насекомые защищаются тем, что несъедобны, ядовиты или обладают жалом. А для того чтобы враги не ошибались, они приобрели яркую, вызывающую окраску, хорошо запоминающуюся и заметную форму. Таким счастливчикам незачем скрываться, быть незаметными. Они, наоборот, стараются быть на виду, чтобы все видели, знали и помнили, что они опасные, ядовитые. Им стали подражать слабые насекомые, да так успешно, что подчас не только пичужке, ящерице или лягушке не отличить обманщика от модели, которой он подражает, но и специалисты энтомологи не раз приходили в смущение от таких оборотней.

Примеров – масса, всех не перечесть. Остановимся на некоторых из них.

^{Оса‑полист, обладающая жалом, хорошо заметна благодаря темной с ярко‑желтыми полосами окраске}

Бесчисленное количество насекомых подражает осам. Австралийской осе из семейства Eumenidae подражают два жука‑усача. У обоих сверху рисунок, как у осы, черные полосы, чередующиеся с желтыми; но у первого – на надкрыльях, у второго – на брюшке, так как надкрылья редуцированы и превратились в небольшие придатки. Этой же осе подражают многие мухи, бабочки и другие жуки. Очень похожи на жалящих перепончатокрылых многие бабочки‑пестрянки. Крылья у них прозрачные, без чешуек, а форма тела и движения сходны с моделями.

Похожи на жалящих перепончатокрылых также и бабочки‑стеклянницы. Такова стеклянница Aegeria apiformis. Впрочем данное ей название, в переводе означающее «пчеловидная», не совсем удачно, так как она более всего похожа на крупную осу – шершня.

Похож на осу чередующимися черными и белыми полосами жук‑усач Clytus arietis. Сходство с осой он усиливает быстрыми порывистыми осиными движениями. Чрезвычайно похожи на ос не только окраской и формой тела, но и поведением бабочки Glaucopidae. Бразильская саранча Scaphura nigra похожа на осу Pepsis saphirus. Когда она бежит зигзагами с распростертыми крыльями, в точности копируя движения осы, сходство становится просто поразительным.

^{Жук‑усач плагионотус при опасности подражает осе, вибрируя вытянутыми задними ногами}

Обитающий в Семиречье жук‑усач плагионотус часто сидит на больших белых цветах зонтичных, посещаемых осами и пчелами. Его желтое тело испещрено поперечными, как у ос, черными полосами. В случае опасности он начинает так быстро вибрировать вытянутыми вдоль тела длинными задними конечностями, что они становятся похожими на прозрачные крылья. Этим усач усиливает сходство с осой.

На полянках в лесу, на болотах, в поле над цветами всюду летают неутомимые мухи‑сирфиды. Они любят большие белые цветы зонтичных растений, на которых проводят время в обществе пчел, ос, шмелей – насекомых решительных, независимых, вооруженных острыми кинжалами и ядом. Внешне сирфиды похожи на них, особенно на ос, подражая им яркими желтыми поперечными полосами на темном фоне брюшка. Часто сирфида так успешно преображается, что долго вглядываешься и спрашиваешь себя: кто это? Муха или оса?

^{Муха‑сирфида внешне очень похожа на осу}

И все же, не веря своим глазам и подозревая столь распространенный в мире насекомых обман, тянешься за лупой. Усики короткие, крыльев не четыре, а два – муха!

...Вдоль крутого берега большого оросительного канала тянется полоска колючего осота. Его лиловые соцветия пахнут сильно и приятно. Многие цветы еще не раскрылись, некоторые давно уже отцвели, и белеют пушистые головки. На запах осота слетаются разные насекомые. Но больше всего каких‑то крупных пчел, собирающих на цветах пыльцу. Задние ноги пчелы кажутся толстыми от собранной пыльцы – как говорят пчеловоды, с обножкой.

Пчелы, вьющиеся над осотом, крупнее домашних. Они почему‑то не очень трудолюбивы, иногда совсем не по пчелиному затевают погоню друг за другом, уносятся вдаль, возвращаются обратно к цветам, ведут себя легкомысленно и беззаботно. Да пчелы ли это? Нет ли тут какого‑нибудь обмана?

Делаю два шага вперед, к колючей полоске осота, напряженно всматриваюсь: ровный полет, знакомое пенье крыльев, загруженные пыльцой задние ноги. Насекомое садится на цветок и вдруг преображается, становится самой обычной сирфидой. Вот неожиданность: в воздухе – пчела, а на растении – муха!

Как велика сила образа! Незначительный, но типичный штрих какого‑либо животного для нас достаточен, чтобы дополнить все остальное воображением. Только одни ноги, похожие на пчелиные, – с обножкой, а нам кажется – настоящая пчела, и невольно рука тянется за пинцетом, чтобы вытащить ее из сачка, – ведь просто рукой нельзя, ужалит. Ноги у сирфиды, оказывается, самые обыкновенные, и нет на них никакого утолщения, похожего на обножку. Удивление так велико, что невольно думаешь: не показалось ли все это? Но, как и прежде, над цветами реют сирфиды и у всех толстые ноги, будто с обножкой.

Нет, не показалось. Нужно только усесться на одном месте, не двигаться и подождать, когда муха подлетит поближе, и хорошо рассмотреть ее в лупу. Оказывается, во время полета муха прижимает голень к бедру, отставляет задние ноги книзу и вибрирует ими. Ноги утолщаются, как у пчелы. Подражанию помогают густые волоски. Наверное, они только для этого и существуют. Ловкая подделка!

^{Ядовитая гусеница молочайного бражника имеет очень яркую внешность}

В тропической Америке живут несъедобные бабочки геликониды. Птицы их никогда не трогают. Многие вполне съедобные бабочки из других семейств подражают геликонидам не только окраской и формой, но и манерой полета. Брем писал, что иногда это сходство так велико, что даже знатоки ошибаются и не могут сказать, видя летящую бабочку, геликонида это или только ее «подражательница».

Виды насекомых, отличающиеся способностью подражать другим, чрезвычайно изменчивы. Нередко вид существует в двух скрещивающихся между собой вариациях, одна из которых подражает сильному, ядовитому насекомому. Такова бабочка махаон рода Papilio. Подражают только самки. Черная вариация похожа на бабочек другого вида, желтая – обычная. Черная преобладает над желтой в той местности, где в изобилии водится ее модель.

Путешествуя по Амазонке, польский натуралист А. Фидлер встретил бабочку, на нижней стороне которой изображена сова с двумя выпученными глазами, острым клювом и точным узором оперения. Бабочки‑совы летают только в сумерках, когда просыпаются настоящие совы.

У одной из самых крупных бабочек нашей страны – у бражника «мертвая голова» – на груди находится рисунок человеческого черепа! Этот бражник отлично знаком пчеловодам. Он забирается в улей и ворует мед. Трудно сказать, в какой мере такой рисунок устрашает врагов этой бабочки. Ведь череп человека знаком только людям. Как бы то ни было, но некоторые суеверные пчеловоды опасаются трогать эту бабочку, предполагая, что ее охраняет недобрый дух.

Многие бабочки, обитающие в Бразилии, очень похожи на мелких птиц колибри. Возможно, это сходство случайное и вызвано просто одинаковым образом жизни, так как и те и другие питаются нектаром крупных тропических цветов. Одна бабочка из рода Macroglossa похожа на колибри не только по форме, но и по поведению, по полету. Из‑за нее у местного населения существует поверье, будто бабочки способны превращаться в птиц, и наоборот. Почему бы не так, думают простодушные жители бразильских лесов, если червяк может превратиться в бабочку, а из яиц бабочки выходят червяки!

Не случайно ли сходство подражателей со своими моделями?

Против этого мнения говорит то, что «модели» подражают не только формой, но и поведением, которое дополняет совершенство подражания. Далее, замечено, что подражатели почти всегда обитают вместе со своими моделями. Так, мухи‑сирфиды охотно посещают большие зонтичные растения, на которых кормятся осы и пчелы, которым они подражают. Здесь вместе со своими косвенными покровителями мухи‑сирфиды находятся в большей безопасности, чем где‑либо.

Оказывается, что подражатели живут в той же местности, где и их модели. В Южной и Восточной Азии нет ни одного представителя бабочек рода Prioneris, который бы не подражал бабочкам рода Delias. Везде пара состоит из плагиатора и того, внешнему виду которого он подражает. При этом бабочки обоих родов летают вместе и отдыхают рядом на красных цветах.

В умении подделаться под сильного у самцов и самок различные способности. Самки североамериканской бабочки Papilio dardanus образуют несколько рас, отличающихся друг от друга, так как подражают бабочкам Acraeinae и Danainae, обитающим в той же области. Удивительного в этом ничего нет. На самках лежит забота о потомстве, поэтому жизнь их ценна для продолжения потомства и сохранения вида.

Африканские бабочки из родов, относящихся к семейству Dicanidae, все до единой подражают какой‑нибудь совершенно неродственной, но хорошо защищенной бабочке.

Подражание часто заходит так далеко, что те, кто преобразил свою внешность, сильно отличаются от своих ближайших родичей. Так, некоторые хищные мухи‑ктыри потеряли сходство с ктырями, так как стали подражать синим пчелам‑древогрызам. Очень сильно отличаются от своих родственниц бабочки‑стеклянницы. Внешность у них совсем не как у бабочек. В соответствии с этим они изменили и образ жизни. Так, стеклянница Trochilium crabroniformis летает днем, когда на цветах трудятся шмели, на которых она похожа, хотя большинство бабочек этой группы, к которой принадлежит эта стеклянница, ведут ночной образ жизни.

^{Бабочка шмелевидный бражник подражает шмелю}

Сходство ни в коем случае не зависит от родства. Оно достигается различными приемами. Так, многие бабочки, подражающие перепончатокрылым, вооруженным жалом, имеют прозрачные крылья. Но достигается эта прозрачность разными способами. Как правило, у разных бабочек размер и форма чешуек разные. У одних они очень тонкие или их число сильно уменьшено, у других они сильно уменьшены в размерах; у некоторых бабочек они стоят боком, поэтому крыло просвечивает, или прозрачны и слабо прикреплены к крылу и легко отпадают. Таким образом, в пределах класса насекомых одна и та же цель достигается многими путями. Каждый подражатель шел к своей модели собственным путем.

^{У несъедобного клопа‑солдатика ярко‑красная с черными крапинками окраска, а на заднем конце тела большое черное пятно и белоснежное пятнышко}

Далеко не все насекомые обладают одинаковой способностью к подражанию. Прежде всего, конечно, нет подражающих среди ядовитых и несъедобных и т. п. Так, пчелам, осам, шмелям, муравьям искусство обмана несвойственно. Нет подражающих и среди очень маленьких насекомых. Им это ни к чему, так как они не представляют интереса для птиц, лягушек, ящериц – уж очень мелки и трудноразличимы. Не подражают другим насекомым и тли. Они хорошо защищены тем, что обладают невероятной способностью к размножению. К тому же у них есть защитники – деятельные муравьи. Зато подражание сильно развито у таких крупных, вполне съедобных и к тому же малоподвижных насекомых, как палочники. Решительно все представители этого отряда насекомых имеют сходство с палочками, сухими веточками растений, замечательно похожи на листья деревьев, комочки мха, лишайники. Даже яйца их, как мы уже говорили, сходны с семенами растений. Не уступают палочникам и богомолы. Среди них есть похожие на кору, на лишайники, на стебли злаков, на листья и даже на цветы растений. Успешно подражают другим насекомым клопы‑хищнецы.

Среди бабочек представители целых семейств полностью стали подражателями. Так, бабочки семейства Ginthomdidae замечательны своим сходством с многими перепончатокрылыми и сильно отличаются от своих ближайших родственников. В этом семействе собрался почти полный набор подражателей самым различным перепончатокрылым. Среди них одна бабочка, чрезвычайно похожая на наездника, обладает даже длинным выростом, похожим на яйцеклад. Этот вырост не играет никакой роли в жизни насекомого. Среди бабочек семейства Неterochonidae есть похожие на совок, листоверток и даже насекомых других отрядов.

Некоторые насекомые неизвестно зачем подражают другим насекомым. Их модели такие же беззащитные, как и их подражатели. Как будто такое подражательство лишено смысла или, точнее, биологической целесообразности. Например, некоторые голубянки родов Lyptena и Vanessula сходны с бабочками семейств нимфалид и белянок.

Может быть, в этих случаях сходство объясняется простым совпадением. Бабочки рода Delias регулярно перелетают вечерами из одной долины в другую и возвращаются обратно утром перед восходом солнца. В путешествиях принимают участие пяденицы рода Dysfania, очень похожие на бабочек, с которыми составляют компанию по перелетам. С ними же вместе летают и похожие на них бражники. Чем вызвано такое сходство? Не тем ли, что они отвлекают от себя внимание хищников, находясь среди путешествующих бабочек?

Бескрылые комары‑долгоножки из рода Chionea внешне напоминают пауков. Какой в этом смысл, непонятно. Впрочем, могло случиться так, что насекомое, которому подражали несколько других насекомых, вымерло, а подражатели остались. Внешний облик быстро не меняется! Он отрабатывался в течение многих миллионов лет эволюции.

Обман достигается часто противоположными способами. Так, многие длинноусые насекомые подражают короткоусым или, вернее, маскируют свои длинные усики светлой поперечной полосой. Кроме того, перед самой полосой со стороны головы членик усика расширен, создавая впечатление булавы и конца усика, тогда как остальная часть усика остается обычной, тонкой. Немало мух подражают длинноусым насекомым. Они вибрируют передними ногами, создавая впечатление длинных усиков. Клоп‑краевик и таракан, подражающие наездникам ихневмонидам, имеют на усиках колечко. Такое же колечко и у одной из мух на передних ногах, которые она старается сделать похожими на усики.

И, наконец, некоторые хищники стали подражать своей добыче. Тут обман не ради защиты, а ради удачного промысла. Мухи волюцеллы похожи на пчел и ос, в гнезда которых они откладывают яйца. Впрочем, личинка волюцеллы ведет вполне невинный образ жизни и питается отбросами в гнезде своих хозяев.

Очень многие насекомые, сожители муравьев и термитов, также подражают своим хозяевам, очевидно, ради того, чтобы не бросаться в глаза. Ктыри подражают осам, за которыми они охотятся. С одной стороны, это, возможно, помогает им в охоте за добычей, с другой – защищает от насекомоядных птиц, избегающих нападать на тех, кто обладает жалом.

Природа неисчерпаема в своем многообразии. Но в ней могут встречаться чистые случайности. Как сообщает Н. В. Успенская, лишь случайностью можно объяснить, что обитающий в Японском море краб на своем панцире имеет изображение самурая, на голове рыб одного вида как будто оттиснут герб клана Токугава, на груди бражника «мертвая голова» изображен человеческий череп.

Можно ли разделять взгляды некоторых ученых, которые отрицают значение в природе покровительственной окраски, подражания различным неодушевленным предметам, слабых и беззащитных – сильным, независимым и защищенным.

Многочисленные опыты ученых доказали, что насекомое, обладающее покровительственной окраской, помещенное на несвойственный ему фон, на котором оно заметно, погибало от врагов значительно чаще, чем на фоне, к которому оно приспособилось. Насекомое съедобное, но подражающее ядовитому, имело значительно больше шансов выжить, нежели насекомое, лишенное такого преимущества.