Население морских побережий

Побережья морей и прилегающие к ним «мелководные» (до 100 метров глубиной) участки морского дна обычно очень богаты жизнью по сравнению с пустынными участками открытого моря, где почти нет птиц и. мало рыбы.

Однако побережье, например, на большом протяжении полуострова Ямал, поражает своей пустынностью. В самое теплое время года можно увидеть огромные залитые солнцем пляжи, на которые набегает ледяная тяжелая вода, шевеля песок. Ни водорослей, ни ракушек не заметно. Присмотревшись, видишь одинокого мелкого рачка–бокоплава, которого за умение передвигаться скачками называют морской блохой. Все ясно: тут слишком холодно, вот никто и не живет.

Рачок–бокоплав

На самом деле прибрежные зоны и суши, и моря в полярных районах в целом отличаются таким же разнообразием, что и повсюду на нашей планете. На смену песчаным берегам приходят россыпи камней и высокие скалы, можно увидеть заливы, бухты, отмели, острова и островки. Побережья холодных морей не обязательно безжизненны. Более того, побережья даже более северных, чем Ямал или Таймыр, арктических островов могут удивить богатством водорослей и водных растений.

На Кольском полуострове, далеко за Полярным кругом, во многих местах неподалеку от берега колышется в воде настоящий лес из бурых водорослей ламинарий и фукусов. Тут же, как на лужайке, правда покрытой прозрачной, как хрусталь, водой, нежно–зеленые листья морского салата и кустики и гофрированные пластинки красных водорослей.

Фукус

Ламинарии и близкие к ним виды – самые крупные из всех видов водорослей. Они находятся на противоположном конце того ряда, который начинается с одноклеточных планктонных организмов, и могут достигать многих десятков, а иногда и сотен метров. Но в пространственном отношении «леса» бурых водорослей занимают крайне мало места по сравнению с одноклеточными. Гигантские водоросли растут очень узкой полосой, в то время как «листва» одноклеточных, хотя и не простирается на большую глубину, покрывает всю водную пленку планеты. Ламинарии предпочитают холодную воду. Они распространены только там, где температура воды не поднимается выше 20°С.

Ламинария

Нельзя назвать пустынной и сушу, прилегающую к морю, с густо населенными прибрежными участками. За узкой полоской песка с буро–зеленым валом выброшенных морем водорослей лежит плотный ковер шведского дёрена, в августе усеянный ягодами, издали напоминающими бруснику.

На заливаемой морским приливом полосе тут и там пучками поднимаются цветущие

растения. Удивительное зрелище представляют собой уходящие во время особенно высокого прилива под воду куртины прибрежных астр с лилово–розовыми соцветиями–корзинками. Настоящая городская клумба с цветами, вот только над ней полуметровый слой морской воды.

Среди этого растительного богатства ничуть не уступающее разнообразие животных: похожие на растения мшанки и величаво взмахивающие своими куполами–зонтиками медузы; медленно ползающие морские звезды и стремительно проносящиеся рыбы; камни сплошь покрыты щетками двустворчатых ракушек и крохотными известковыми вулканчиками прикрепленных усоногих рачков морских желудей. Жизнь буквально кипит.

Если в таких холодных водах может существовать разнообразное по составу видов сообщество, значит пустынность побережий Ямала нельзя объяснить, только низкой температурой воды.

Разумеется, даже на взгляд человека, Далекого от биологии, понятно, что по мере продвижения от тропиков к полюсам уменьшается количество видов и животных, и растений как в море, так и на суше. Однако в биологии почти не бывает незыблемых правил, которые можно просто сформулировать. Каждый раз возникают исключения и поправки, которые могут, как лавина, снести красивое и понятное умозаключение.

По всей видимости, разнообразие и изобилие видов наблюдается скорее не там, где есть благоприятные для жизни условия, а там, где условия стабильны.

Этого, как правило, нельзя сказать о побережьях полярных морей. Все условия, важные для живых существ, там чрезвычайно переменчивы. Меняется температура, соленость воды (что очень важно для водных обитателей), освещенность. А зимой подвижки льдов, часто сминающие их в складки, вздымают ледяные глыбы над поверхностью и выталкивают их под воду, образуя спрессованные ледяные хребты. Скрытые под водой части такого хребта могут достигать глубины 40 метров. По большей части они не уходят так глубоко, но все дно в прибрежных участках оказывается за зиму многократно перепаханным ледяными глыбами и истертым как в мясорубке.

Понятно, почему так пустынны многие побережья арктических морей: мелководные прибрежные зоны населены только там, где дно оказывается защищенным от зимних ледовых плугов.

На большей части северных морей организмы, обычно обитающие у самого берега, отступают в глубины. В зависимости от характера движения ледяных полей основная населенная зона начинается на глубине от 10 до 30 метров.

Пурга

Тундра в полярную ночь – не слишком уютное место для жизни. Значительное число населяющих ее живых существ покидает тундру на зимнее время или впадает в спячку до наступления лучших времен. Само слово «тундра» заимствовано из угро–финских языков и обозначает плоскую безлесую возвышенность. Мы чаще всего называем этим словом природную зону, которая длинной лентой вытянулась вдоль побережий Северного Ледовитого океана.

Основной облик этой полосы, по всей видимости, формируется малым количеством летнего тепла и зимними ветрами, которые несут бесчисленное множество крохотных ледяных кристаллов. Эти ветра уплотняют снег и, как наждаком, полируют все, что возвышается над его поверхностью. Почки выносливых северных деревьев выдерживают в более южных районах даже самые жуткие морозы (ведь северный полюс холода находится в таежной зоне Сибири, а вовсе не в Высокой Арктике). Однако выдержать ледяную бомбардировку оказывается неспособным ни одно дерево, ни один кустарник. «Прячься под снег или погибай» – таков лозунг зимней тундры. Волки и песцы, куропатки и зайцы, все стремятся найти местечко, где можно, спрятавшись от ветра, подремать. По утверждению многих полярных исследователей, есть только одно живое существо, которое «грудью» встречает напор сбивающего с ног ветра – это овцебык.

Ископаемые остатки этого родственника коров и зубров известны из доледниковых отложений. В ледниковый период овцебык, вместе с мамонтами и шерстистыми носорогами широко населял север Евразии и Северной Америки. Затем зона его обитания начала сокращаться, хотя еще в начале нашей эры овцебыки жили в Прибайкалье.

Овцебык

На полуострове Таймыр овцебык, судя по находке пробитого пулей черепа, встречался еще в XIX веке. Часто в книгах можно встретить другое его название – «мускусный бык», однако это, очевидно, следствие давнего недоразумения. Первое описание овцебыка в западноевропейской литературе было сделано в 1720 году, оно принадлежит перу французского ученого Жереми. Он упоминает об удивительном быке, который живет в районе Гудзонова залива и «...так пахнет мускусом, что его мясо в некоторые периоды есть нельзя». Однако у овцебыка нет мускусной железы, его мясо пахнет не сильнее, чем мясо других диких копытных животных.

По всей видимости, недоразумение возникло из–за того, что французские первопроходцы записали название, которое дали овцебыкам индейцы племени кри. Это племя населяет в основном таежную зону Канады. Индейское название зверя происходит от слова «мускег», то есть болото, а это слово вполне созвучно названию сильно пахнущего вещества, которое образуется у некоторых животных в специальных железах и называется «мускус». Вполне естественно, что для лесных людей тундра, где живут овцебыки, сильно напоминает болото, ведь и слово «тунтуре» у угрофиннов означает не только настоящую тундру, но и таежное моховое болото.

Второе слово в названии животного проистекает от того, что по размерам он напоминает небольшого быка (крупные самцы весят в среднем 300 килограммов, самки мельче), а по форме рогов барана. Рога эти действительно необычной формы: они направлены в стороны, а у взрослых животных за глазами изгибаются сначала вниз, потом вперед. У самцов основания рогов срастаются, образуя на лбу 10–сантиметровую броню. Ноги у овцебыка короткие, массивные, хвост крохотный, а шерсть очень теплая, коричнево–черная зимой. Она состоит из длинных, часто более полуметра, жестких остевых волос и более короткого, очень густого подшерстка.

По словам Р. Перри, во время метели овцебыки собираются в плотную группу. Самые крупные быки становятся клином (наподобие «свиньи» боевого строя немецких рыцарей), головой к ветру. Острие клина образует пара животных, прижавшись друг к другу. Тела взрослых – это ветролом, а телята оказываются спрятанными за меховой стеной в самом центре стада. Звери способны сутками стоять неподвижно, так что снег может замести их по плечи. Теплое дыхание образует в середине облако, которое не позволяет замерзнуть даже молодым животным, у которых еще недостаточно длинный мех.

Впрочем, некоторые исследователи утверждают, что и во время пурги овцебыки продолжают кормиться, выкапывая из–под снега побеги полярной ивы. А зоолог С. М. Успенский (он, правда, наблюдал животных во время пурги только в вольере) видел, что все животные просто легли задом к ветру и не вставали, даже чтобы сделать несколько шагов к кормушкам с сеном.

Все остальные звери, зимующие в тундре песцы, зайцы, полярные волки, уж точно стараются закопаться в снег или найти ложбину, где можно укрыться от пурги и проспать непогоду под снежным покрывалом.

Белые тундровые волки – главный враг овцебыка в природе, хотя хорошо организованное стадо легко отбивается от хищников.

Может показаться странным, что стадо хорошо организовано, ведь если люди сбиваются в беспорядочную толпу, мы часто говорим: «Идут, как стадо». Но копытные животные не могли бы выжить в природе, если бы не соблюдали множества правил поведения, которым они обучаются с первых минут появления на свет.

Когда стая волков нападает на овцебыков, те вначале отбегают на некоторое расстояние. Это самый ответственный момент, так как отставшее животное неминуемо погибнет. Выиграв немного времени, группа может выстроить круговой оборонительный строй, напоминающий «каре» европейской пехоты XIX века, или круговую оборону из движущихся возов казачьего войска.

Друг Нансена, норвежский полярник О. Сведруп так описывает защиту стада, на которое напала свора лаек: «Они стояли, отделенные одинаковыми интервалами, касаясь друг друга крупами, головами к врагу. С молниеносной быстротой быки поочередно бросались вперед, несясь по кругу по часовой стрелке. Как только овцебык возвращался на свое место, его сосед справа совершал точно такую же вылазку – весь этот маневр велся с почти воинской четкостью. Самцы непрерывно атаковали противника, стараясь поддеть рогами или распороть брюхо одному из нападавших ».

Защита стада овцебыков от нападения волков

К сожалению, именно эта, хорошо отлаженная и надежная, оборонительная система оказалась совершенно непригодной к встрече с человеком, который держит в руках огнестрельное оружие. Атаковавшие по одному звери истреблялись до последнего, их численность на многих территориях катастрофически сокращалась.

Сейчас можно считать, что существованию этого вида не угрожает полное исчезновение. Мало того, что овцебыки живут во многих зоопарках мира, а в Норвегии созданы фермы, где их разводят, ученые начали заново расселять этого зверя в места, откуда он исчез (биологи называют такое возвратное расселение реакклиматизацией, в отличие от акклиматизации – заселения животными территории, на которой они ранее не встречались).

В середине 70–х годов XX века овцебык вернулся и на территорию России – на Таймыр и остров Врангеля.