Изучение достижения идентичности и способности к интимности в дальнейшем
Согласно эпигенетической теории психосоциального развития Эриксона, успешное разрешение каждого конфликта позволяет человеку справляться со следующей стадией (и следующим конфликтом), придерживаясь более позитивной ориентации. А именно, сильное чувство идентичности облегчает созревающей личности развитие способности к интимности. Исследование, проведенное Каном и соавт. (Kahn et al., 1985), ставило задачей экспериментальную проверку идеи о том, что приобретение устойчивой идентичности в ранней зрелости с большой вероятностью ведет к достижению интимности в средние годы. С этой целью ученые в 1963 году изучали идентичность с применением метода самооценки в группах второкурсников и первокурсников художественной школы. В 1981 году 60% участвовавших в первом исследовании заполняли анкету, содержащую вопросы об их личной, семейной и профессиональной жизни после окончания этого учебного заведения. В качестве показателя интимности был выбран статус супружества. Испытуемым предлагали выбрать одну из следующих категорий: никогда не был женат (не была замужем), женат (замужем), живу отдельно от жены (мужа), разведен (разведена), вдовец (вдова). Второй вопрос касался количества разводов, если они имели место.
Полученные результаты соответствовали теории: была обнаружена сильная связь между достижением эго-идентичности и способностью к интимности в зрелые годы. Однако половые различия перекрывали общую закономерность. Что касается прогноза формирования интимности (вступление в брак) у мужчин на основе эго-идентичности, то те, у кого была выявлена сильная идентичность в 1963 году, имели гораздо более прочные супружеские отношения спустя 18 лет. Только один из 35 мужчин с высокой идентичностью к 1981 году не был женат. У женщин, наоборот, брачный статус не зависел от достижения идентичности. Однако у замужних женщин была выявлена тесная взаимосвязь между идентичностью и стабильностью брака. Фактически, более двух третей из числа женщин с низкой идентичностью сообщили о разрыве супружеских отношений в течение этих 18 лет. Между мужчинами, состоявшими в стабильном и нестабильном браке, различий по параметру идентичности не было получено. Авторы предположили, что пути достижения интимности могут быть разными у обоих полов.
«У мужчин достижение интимности тесно связано с решением: жениться или не жениться. В этом плане достижение идентичности, основанное на традиционных мужских ролевых особенностях, таких как инструментальность, целенаправленность и компетентность, является решающим. С другой стороны, женщины могут быть связаны социальными предписаниями необходимости выйти замуж, поэтому у них достижение идентичности имеет мало общего с замужеством. В то же время достижение интимности у замужних женщин, видимо, влияет на стабильность супружеских отношений. Очевидно, идентичность, основанная на умении справляться с тревогой и умении выражать свои чувства открыто, способствует стабильности брака» (Kahn et al., 1985, p. 1321).
В целом, результаты, полученные в этом исследовании, указывают на существование различных моделей формирования идентичности у мужчин и женщин. Полученные различия, в свою очередь, говорят о необходимости создания новых моделей, описывающих именно женский вариант развития (Gilligan, 1982).
Применение: американские подростки, или «кто я такой?»
Эриксон применял свои теоретические взгляды в таких несхожих областях, как игровое поведение у детей (Erikson, 1937), детство в племенах американских индейцев (Erikson, 1945), социальное поведение подростков (Erikson, 1968a), проблемы идентичности у чернокожей молодежи (Erikson, 1964b) и нонконформизм в юности (Erikson, 1970). Он придавал особое значение тому, как разнообразный социально-эмоциональный опыт влияет на формирование идентичности у подростков и в годы ранней зрелости. Больше чем какой-либо другой персонолог, Эриксон придавал значение эго-идентичности, как центральной психосоциальной проблеме, с которой сталкиваются подростки в современном американском обществе.
С точки зрения Эриксона, двумя основными вопросами, встающими перед современной молодежью, являются: «Кто я такой?» и «Как я впишусь в мир взрослых?» В культуре с жесткими социальными нормами (например, в странах ислама), где действует большое количество предписанных социальных и половых ролей, эти проблемы идентичности минимизированы, поскольку невелик выбор возможностей. Здесь идентичность «даруется» молодежи, и соблюдение status quo просто подразумевается. Американское же общество предоставляет своей молодежи гораздо более широкое разнообразие потенциальных профессиональных, идеологических и социальных возможностей. В результате, американские подростки более уязвимы в отношении проблем идентичности именно потому, что у них действительно есть выбор. По предположению Эриксона, демократическая система в Америке порождает особенно серьезные проблемы, поскольку демократия требует идентичности в ключе «сделай себя сам». По этой причине на американской молодежи лежит значительная ответственность, связанная с осознанием того, кто они есть и как им найти свою собственную нишу в мире взрослых.
Когда демократия сочетается с технологически обусловленными искажениями социального мира, кризис идентичности усиливается. Наша технология требует продолжительного формального образования. Такое длительное обучение, часто связанное с финансовой зависимостью от родителей на время обучения в колледже, ощутимо удлиняет у подростков период осознавания того, как они живут и какой должна быть их взрослая жизнь. Проблема идентичности юных неизмеримо усложняется также и в связи с чрезвычайно быстрыми социальными изменениями, требующими пересмотра основных ценностей и норм. У американских подростков не только больше времени для поиска своей идентичности, но и больше альтернатив, из которых можно выбирать.
Кризис идентичности проявляется, по крайней мере в последнее время, в трех основных сферах поведения подростков. Это: 1) проблема выбора карьеры; 2) членство в группе сверстников; 3) употребление алкоголя и наркотиков.
Проблема выбора карьеры.По убеждению Эриксона, неспособность к профессиональному самоопределению является причиной серьезной озабоченности у многих молодых людей. Проще говоря, для того, чтобы принять решение о выборе профессии, подросток должен определить, что он собой представляет. Так как в нашем обществе различным видам профессиональной занятости соответствуют различные стили жизни, то выбор карьеры, по существу, превращается в выбор образа жизни в целом. Чтобы сделать правильный выбор, у молодых людей должно быть верное понимание себя, а также обоснованная оценка того, в какой области они могли бы наилучшим образом приспособиться к трудовой жизни. В конечном счете, выбор той или иной карьеры может сам по себе дать представление о том, личностью какого типа молодой человек или девушка хочет стать.
Колебания в выборе профессии у подростков часто являются проявлением более фундаментальной неопределенности в сфере их личной идентичности. Это особенно верно в отношении молодых женщин, которые, ввиду своего биологического предназначения, стоят перед необходимостью выбора: роль жены и матери или карьера, либо какая-то комбинация того и другого. Некоторые женщины, выбирающие первое, могут со временем поверить в то, что у них нет никакой эго-идентичности за пределами материнской роли. Так как традиционное общество часто диктует пассивное принятие «женских» ценностей и стремлений, современная женщина на пути к достижению идентичности переживает серьезный конфликт, связанный с профессиональной занятостью (Goldberg, 1983). Молодые мужчины также испытывают интенсивное давление в связи с необходимостью делать карьеру. По сравнению с женщинами, на них потенциально более разрушительное действие оказывает конкурентная борьба за выгодные должности: чувство эго-идентичности и личной ценности у них часто висит на волоске.
Членство в группе сверстников.Даже в самых благополучных обстоятельствах время выработки четкой и позитивной эго-идентичности является трудным для подростков. Отвергая родителей как модели для собственной идентичности, подростки часто ищут альтернативный источник поддержки у сверстников, по мере того, как они пересматривают представление о самих себе. В нашей культуре в течение данного периода связи с группами сверстников особенно сильны; их влияние на ценности и установки подростков часто оказывается более значимым, чем влияние родителей, школы, религиозных организаций или любых других социальных структур (Maccoby, 1990). Эти группы помогают молодым людям сохранить уверенность в себе в то время, когда они переживают поистине драматические физиологические и идеологические изменения. Осознавая свои чувства, а также переживая за своих сверстников, подростки развивают способность совладания с другими озадачивающими, а иногда и пугающими ситуациями.
Эриксон отмечал, что образование подростковых групп, единообразие одежды, телодвижений и мимики, так часто наблюдаемое в подростковых группах, является на самом деле защитой против запутанной, неопределенной идентичности (Erikson, 1968а). Когда молодые юноши и девушки не осознают четко, что они собой представляют, подражание сверстникам в одежде и поведении дает им некоторое ощущение внутренней стабильности и безопасности. Кроме того, их украшения, стиль причесок и музыка символизируют дистанцированность от родителей и всего того, что связано с миром взрослых. Принадлежность к группам сверстников также обеспечивает возможность испытывать на себе влияние разных новых идеологических систем — политических, социальных, экономических и религиозных. По убеждению Эриксона, привлекательность для подростковых групп различных идеологий и альтернативных жизненных стилей во многом основывается на поиске идентичности. В частности, они находятся в поиске новых личных ценностей, поскольку необходимо найти замену детским правилам. Более того, приобретение умения разделять новые убеждения и действовать в соответствии с новой системой социальных ценностей во время подросткового экспериментирования, а также возможность отвергания старой идеологии может упрочивать возникающее у подростка чувство идентичности.
Алкоголь и наркотики.Чрезвычайно широкое распространение всевозможных наркотических средств, используемых для развлечения, из которых наиболее распространен алкоголь, показывает, что не существует простого объяснения тому, какие факторы приводят подростков к употреблению или зависимости от алкоголя и наркотиков. Непосредственное и долговременное влияние любого наркотика зависит в определенной степени от личности человека, его употребляющего, от его настроения, мотивации, предыдущего опыта приема наркотиков, массы тела и физиологических особенностей, дозы и. силы действия наркотика, способа его употребления и обстоятельств, в которых наркотик принимается (Leavitt, 1982). Эффект наркотика различен не только у разных людей, но и у одного и того же человека в различных ситуациях.
После того, как употребление подростками наркотиков достигло драматически высокого уровня в 60-х и начале 70-х годов, в 80-е годы оно уменьшилось. Результаты национального исследования распространения наркотиков среди старшеклассников в США (Johnston et al., 1988) показывают: уровень употребления наркотиков оставался в основном стабильным в 1980-х, а прием марихуаны и седативных препаратов — даже снизился. Эти данные обнадеживают, хотя нет сомнений в том, что широкое распространение алкоголя и наркотиков мы будем наблюдать и в обозримом будущем.
В зависимости от конкретного человека и конкретного наркотика мотивы начала употребления наркотиков, а также продолжения их приема могут быть разными: от любопытства, поиска острых ощущений, давления сверстников и желания заслужить их одобрение, бегства от стресса и бунта против авторитетов до более философских обоснований, таких как стремление к самопознанию, самосовершенствованию, творчество, духовное просветление и расширение границ познания. Если эти мотивы рассматривать в контексте теории Эриксона, то станет понятна их связь с чувством недостаточной идентичности. Молодые люди, не знающие, что они собой представляют, могут найти опыт приема алкоголя и наркотиков весьма привлекательным в «нащупывании» внешних границ своего «Я». Они предполагают, что сумеют обнаружить такое измерение себя, которое ускользает от них именно тогда, когда они находятся в трезвом, «правильном» мире.
Употребление алкоголя и наркотиков может также временно ослаблять эмоциональные стрессы, сопровождающие кризис идентичности. Колеблясь в выборе профессии, конфликтуя с родителями, вступая в хрупкие и ненадежные отношения со сверстниками, юноши и девушки могут относиться к наркотикам как к средству, помогающему немедленно выйти за пределы себя. Более того, когда они находятся в одной компании со сверстниками, употребляющими наркотики, нетрудно понять, как на них можно «надавить», особенно если еще и статус в группе зависит от употребления наркотика. Человек с установившейся эго-идентичностью может сопротивляться подобному давлению, а подросткам с диффузной идентичностью, вероятно, трудно не подчиниться.
Было бы ошибочным полагать, что все грани поведения подростков можно объяснить с позиции теории Эриксона. Тем не менее, концепция кризиса идентичности представляет собой выдающийся теоретический подход, позволяющий понять множество психологических проблем подросткового периода. Пытаясь объяснить основные линии психосоциального развития, Эриксон внес большой и прочный вклад в теорию личности.
Дата добавления: 2016-01-03; просмотров: 529;