Глава XXI. Диалектика и принципы исследования. Предпосылочные принципы

Философия является не только картиной материальной и духовной действительности (теорией, взглядом, учением, концепцией), но также методом познания этой действительности, направленной не на ее отражение как она есть, не на мышление об уже известном, а на раскрытие ее новых аспектов, сторон, моментов, что предполагает использование ее как метода выявления нового в той же действитель­ности. Широта отражательной стороны определяет, как говорилось, и широту метода познания: философия относится к числу универсаль­ных, самых широких методов (ей подобны лишь математические и формально-логические методы, но она своеобразна в содержательном отношении). Если брать уровни методологии, то философская методо­логия не уступает специальным, отраслевым и общенаучным методо­логиям, или методам. Кстати термин "методология" (как учение о методах) пока равнозначен термину "метод" (как системе принципов познания) и в современной литературе "методология" означает зачастую просто "метод", а понятие "философская методология" является одина­ковым понятию "система всеобщих принципов познания".

В недалеком прошлом часто говорилось о "диалектической логике"и в философии тогда оказывалась еще одна сторона или целая дисцип­лина в составе систематической философии. Это, в общем, приемлемое название, его применял Гегель. В диалектическую логику входит учение о философских категориях (как в формальную логику — учение о понятиях), учение о принципах философского познания и т. п.

В настоящее время некоторые философы, боясь, наверное, обви­нений в приверженности политизированному марксизму, опасливо озираясь на некомпетентных критиков, предпочитают не называть философскую логику "диалектической". Действительно излишнюю по­литизацию научно-философских понятий следует убирать, и мы с этим

согласны. Если говорить о логике, то в ней нет никаких других логик, отдельных от формальной логики (символической, релевантной и пр.); есть только одна — единая, общечеловеческая аристотелева логика, все остальное — особые названия ответвлений от этой единой логики. В таком случае и "диалектическая логика" — лишь своеобразие формаль­ной, и без нее она не существует как логика.

Диалектическую логику мы понимаем как систему всеобщих прин­ципов мышления; логика — не что иное, как понятия и принципы диалектики и их теоретическое обоснование. Диалектическая логика — это система всеобщих диалектических принципов плюс их теорети­ческое обоснование. В этом отношении она неотделима от формальной логики, хотя и имеет некоторую специфику.

Сейчас мы специально не рассматриваем этот вопрос. .

Нас интересует диалектика как логика, как метод (а не "теория").

В философии, что мы уже видели, применяются и формально-ло­гические средства исследования в их чистом виде (индукция, дедукция и пр.) и мысленный эксперимент, и герменевтика и многие другие средства постижения действительности, широко применяемые в есте­ствознании, в гуманитарном знании и др. областях знания.

Но только философия разрабатывает тот всеобщий, мировоззрен­ческий метод, который адекватен ее содержанию, и на уровне миро­воззрений с ним не может конкурировать формальная логика (хотя в свое время она и исполняла функции мировоззрения).

Итак, остановимся на кратком (далеко не полном) описании диа­лектики как системы принципов исследования.

Напомним, что использование диалектики проходит почти через всю историю философии. Само это слово впервые применил Сократ, обозначивший им искусство вести спор, диалог, направленный на взаимозаинтересованное обсуждение проблемы с целью достижения истины путем противоборства мнений. Будучи тесно связанной с противоречиями познания, она нацелена, с одной стороны, на устра­нение формально-логических противоречий, а с другой стороны, на раскрытие, сохранение и демонстрацию противоречий сложных реаль­но противоречивых систем.

У Сократа метод раскрытия противоречий назывался "майевтикой" (раскрытие противоречий во взглядах вело к истине, к ее рождению). В более сложной форме в философии мыслителя русского Зарубежья XX столетия С. Л. Франка он именовался "принципом антиномистиче-ского монодуализма". Но за все многие столетия использования прин­ципа диалектической противоречивости (а он применялся и в духовной сфере, в спорах и в раскрытии противоречивой сути общественного и

природного бытия),— везде за словом "диалектика" скрывались проти­воположные стороны, их столкновения и единство.

* * *

По своей внутренней структуре диалектика как метод состоит из ряда принципов, назначение которых — вести познание к развертыва­нию противоречий развития.

Суть диалектики — именно в наличии противоречий развития, в движении к этим противоречиям.

Все диалектические принципы по их значимости для решения проблем развития (соответственно — для нахождения противоречий и способов их преодоления) можно подразделить на две группы, первую из которых составляют предпосылочные принципы (т. е. под­готавливающие оптимальное включение других принципов в противо­речивую сущность предметов, процессов) и вторую группу — поисковые.

Первая группа включает в себя принципы объективности, системности, историзма и диалектической противоречивости.

Прежде всего, постигая через явления сущность, субъект должен руководствоваться принципом объективности.

Объективность является для всякого здравомыслящего человека аксиомой и первейшей установкой познания. Необходимо только осоз­нанно руководствоваться этой установкой, сознательно ориентировать­ся на объективность, ведь в повседневной деятельности постоянно приходится сталкиваться с мнениями, ссылками на мнения других людей, на достоверные (порой даже научные) данные, тем не менее эта информация зачастую оказывается непроверенной, нередко ошибоч­ной.

Важность сознательной ориентации на объективность рассмотре­ния предмета была зафиксирована еще в античной философии. Как писал Гегель, абсолютный метод, т. е. метод познания объективной истины, "проявляется не как внешняя рефлексия, а берет определенное из самого своего предмета, так как сам этот метод есть имманентный принцип и душа. Это и есть то, чего Платон требовал от познания: рассматривать вещи сами по себе, с одной стороны, в их всеобщности, с другой — не отклоняться от них, хватаясь за побочные обстоятельства, примеры и сравнения, а иметь в виду единственно лишь эти вещи и доводить до сознания то, что в них имманентно" (Наука логики. М., 1972. Т. 3. С. 295).

Этот принцип ведет, далее, к требованию устранять агностическую

ориентацию в процессе движения к сущности, иначе говоря, требует ясного признания познаваемости материальных систем.

Объективность истины по содержанию, обусловливающая ее кон­кретность, дает основание для формулировки императива конкретно­сти, а диалектика относительной и абсолютной истины требует единства относительной и абсолютной истины.

Таковы основные, на наш взгляд, императивы (т. е. принципы второго уровня), вытекающие из онтологической и гносеологической сторон мировоззрения и непосредственно входящие в содержание принципа объективности.

Принцип объективности дополняется другими принципами, преж­де всего — принципом системности.

Принцип системности требует разграничения внешней и внутрен­ней сторон материальных систем, сущности и ее проявлений, обнару­жения многоразличных сторон предмета, их единства, раскрытия формы и содержания, элементов и структуры, случайного и необходи­мого и т. п. Этот принцип направляет мышление на переход от явлений к их сущности, к познанию целостности системы, а также необходимых связей рассматриваемого предмета с окружающими его предметами, процессами. Принцип системности конкретизирует принцип объектив­ности, но вместе с тем направляет внимание на анализ, неотрывный от синтеза, на элементаристский подход, сопряженный с системным подходом. Он требует от субъекта ставить в центр познания представ­ление о целостности, которое призвано руководить познанием от начала и до конца исследования, как бы оно ни распадалось на отдельные, возможно, на первый взгляд и не связанные друг с другом циклы или моменты; на всем пути познания представление о целост­ности будет изменяться, обогащаться, но оно всегда должно быть системным, целостным представлением об объекте.

Здравый человеческий рассудок, тяготеющий к односторонности, в настоящее время все больше соприкасается с научными идеями, пронизанными диалектикой, с предметами, взаимодействующими с другими материальными системами, с следствиями, которые уже нельзя (не допуская явной ошибки) отрывать от породивших их причин.

Односторонность рассмотрения объектов служит одной из основ догматизма, в том числе в идеологии. Фундаментом догматизма, если брать идеологию в период сталинизма, да и в последующие десятилетия, был авторитаризм, "силовое" политизированное давление на филосо­фию, превращение ее в служанку "политиков", от которой требовалось слепое конъюнктурное комментаторство спущенных свыше положений и теоретическое обоснование, апологетика превратных политических

устаноиж. О ι p u· вля философию от реальной жизни (это тоже односто­ронность), "высшее руководство" направленно, причем под "революци­онными" лозунгами, обрекало философию на схоластику и догматизм.

Вместе с тем этот императив, выступая исходным, не исчерпывает еще всего содержания принципа системности.

Установка на всесторонность, если взять ее чисто формально, способна увести мысль в дурную бесконечность связей и отношений. Чтобы этого не случилось, нужно придерживаться другого требования: стремиться к охвату самых важных, необходимых сторон, отношений и из их состава выделять определяющую, интегративную сторону, от которой зависят остальные. Такая сторона называется субстанциальной стороной (или субстанциальным свой­ством). "В понятии субстанциального свойства устанавливается уже не отношение свойства к свойству или к другому предмету, а отношение свойств к внутренней основе предмета, субстанции; выявляется несво­димость его к совокупности и даже системе свойств. Выделение суб­станциального свойства как определяющей стороны предмета — свидетельство высшего уровня эмпирического понимания предмета и предпосылка его теоретического изучения". (Кумпф Ф., Оруджев 3. М. "Диалектическая логика. Основные принципы и проблемы" М., 1979. С. 118). Соответствующее требование к познанию можно назвать требованием субстанциальности.

Далее эти авторы отмечают: всестороннее рассмотрение предмета представляет собой процесс эмпирического выделения его сторон и теоретического изучения внутренней связи этих сторон на основе субстанциального отношения, преобразующего сами эти стороны пред­мета как отношения, формы движения одного и того же содержания. Реальный процесс развития предмета оказывается таким же процессом синтеза сторон предмета — синтезом, в ходе которого и преобразуются эти стороны предмета. Тем самым происходит совпадение всесторон­него рассмотрения предмета на теоретическом уровне с объективным процессом развития сущности предмета — такого развития, которое само носит характер всестороннего синтеза. Такова сущность импера­тива субстанциальности, связанного с синтезом, преодолевающим ана­литическую односторонность.

В ряду познавательных регулятивов, ведущих мышление к сущ­ности и позволяющих ее раскрыть, важное место занимает требо­вание (императив) детерминизма. Уже на уровне явлений этот императив позволяет отграничить необходимые связи от случайных, существенные от несущественных, установить те или иные повторяемости, коррелятивные зависимости и т. п., т. е. осуществить

продвижение мышления к сущности, к каузальным связям внутри сущности. Функциональные объективные зависимости, например, есть связи двух и более следствий одной и той же причины, и познание регулярностей на феноменологическом уровне должно дополняться познанием генетических, производящих причинных связей. Познава­тельный процесс, идущий от следствий к причинам, от случайного к необходимому и существенному, имеет целью раскрытие закона. Закон же детерминирует явления, а потому познание закона объясняет явле­ния и изменения, движения самого предмета.

Здесь происходит, по всей видимости, использование установки на познание одной стороны предмета (сущности, закона), однако эта установка кардинально отличается от метафизического подхода; в диалектике это такая "односторонность", которая органично включена во всесторонность, целостность, системность.

Итак, принцип системности образуют по крайней мере следующие императивы: 1) всесторонности, 2) субстанциальности и 3) детерми­низма.

Принцип системности, который мы рассмотрели, нацелен на все­стороннее познание предмета, как он существует в тот или иной момент времени; он нацелен на воспроизведение его сущности, интегративной основы, а также разнообразие его аспектов, проявлений сущности при ее взаимодействии с другими материальными системами. Здесь пред­полагается, что данный предмет отграничивается от своего пропитого, от предыдущих своих состояний; делается это для более направленного познания его актуального состояния. Отвлечение от истории в этом случае — законный прием познания.

Но такое отграничение является временным, условным. Стремле­ние завершить познание предмета только этими рамками сталкивается с противоречием, поскольку нет полной всесторонности, если остается вне поля зрения такая сторона, как генезис предмета. Иначе говоря, сам принцип всесторонности требует выхода за пределы данного со­стояния предмета и выявления его истории.

Можно сказать, что принцип объективности с его требованиями активности и конкретности ведет через причины системности к рас­смотрению самой истории объекта, его бытия в прошлом. В этом плане принцип историзма расширяет и углубляет представления о познании данного предмета.

Принцип историзма

Как и другие философско-методологические принципы, принцип историзма является мировоззренческим в том смысле, что имеет тео-

ретическое основание; им служит теория развития. Историзм базиру­ется на представлениях о сущности развития, о прогрессе, синтезиро­вании, взаимосвязи качества и количества, причинности и т. п.

Исторический подход к познанию явлений действительности под­вергался осмыслению и осуществлялся в рамках различных философ­ских направлений. Среди них можно выделить историзм эмерджентистский, градуалистский, диалектико-материалистический, натуралистский и т. п. Их положительные стороны и недостатки явля­ются следствиями особенностей соответствующих концепций развития. Кроме того, встречаются иные типы историзма, например, историзм эмпирический и логицистский, историзм, опирающийся на индивиду­ализирующий способ исследования и историзм, ограничивающий себя генерализирующим методом познания. Целостное познание направля­ет внимание на охват эмпирии и сущности истории, на взаимосвязь индивидуализирующего и генерализирующего методов исследования.

Научный и вместе с тем гуманистический историзм неотделим от практической деятельности человека, от ориентации на органическую связь "исторического" и "человеческого" (См.: Зотов А.Ф. "Мировоз­зрение на рубеже тысячелетий" // Вопросы философии. 1989, № 9).

Взаимосвязь "человеческого" с "историческим" хорошо показана известным русским философом Н. А. Бердяевым в книге "Смысл исто­рии". Он писал: "Человек есть в высочайшей степени историческое существо. Человек находится в историческом, и историческое находит­ся в человеке. Между человеком и "историческим" существует такое глубокое, такое таинственное в своей первооснове сращение, такая конкретная взаимность, что разрыв их невозможен. Нельзя выделить человека из истории, нельзя взять его абстрактно и нельзя выделить историю из человека, нельзя историю рассматривать вне человека и нечеловечески. И нельзя рассматривать человека вне глубочайшей духовной реальности истории... В "историческом" подлинном смысле раскрывается сущность бытия, раскрывается внутренняя духовная сущ­ность мира, а не внешнее только явление, внутренняя духовная сущ­ность человека. "Историческое" глубоко онтологично по своему существу, а не феноменально. Оно внедряется в какую-то глубочайшую первооснову бытия, к которой оно нас приобщает и которую делает понятной. "Историческое" есть некоторое откровение о глубочайшей сущности мировой действительности; о мировой судьбе, о человеческой судьбе, как центральной точке судьбы мировой... Подход к ноуменально "историческому" возможен через глубочайшую конкретную связь между человеком и историей, судьбой человека и метафизикой исторических сил. Для того, чтобы проникнуть в эту тайну "исторического", я должен

прежде всего постигнуть это историческое и историю, как до глубины мое ", как до глубины мою историю, как до глубины мою судьбу. Я должен поставить себя в историческую судьбу и историческую судьбу в свою собственную человеческую глубину" (Бердяев H.A. Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы. Париж, 1969. С. 23—24). При­общаясь к внутренней тайне "исторического", отмечает далее H.A. Бердяев, можно раскрыть в себе самом не пустоту своей уединенности, в противоположении себя всему богатству мировой исторической жиз­ни, а "опознать все богатства и ценности в себе самом, соединить свою внутреннюю индивидуальную судьбу с всемирной исторической судь­бой. Поэтому настоящий путь философии истории есть путь к установ­лению тождества между человеком и историей, судьбой человека и метафизикой истории" (там же. С. 25).

В бердяевском представлении о соотношении "исторического" и "человеческого" много верного. Научная концепция философии, ста­вящая во главу угла человека, призвана диалектически осмыслить эту взаимосвязь. Нужна материалистическая интерпретация историзма, сопряженного с Абсолютным духом Г. Гегеля и Творческим духом H.A. Бердяева. Основная канва такой интерпретации уже есть, и она заклю­чена в концепции исторического преодоления отчуждения человека.

Взаимоопределение "исторического" и "человеческого" является одним из существенных моментов, отличающих понятия "историзм" и "исторический метод". Историзм есть мировоззренческий принцип познания, и как таковой он сочетает в себе научную сторону, ориен­тированную только на объект с аксиологической стороной, вовлекаю­щей в познание человечески-ценностный подход, человеческую заинтересованность и человеческую деятельность.

В отличие от принципа историзма исторический метод всецело сфокусирован на конкретном предмете познания, т. е. отвлечен от аксиологических моментов. Он не нагружен человечески-ценностным содержанием и в этом смысле не является мировоззренческим. Кроме того, его сфера применения ограничена наукой.

Философский принцип историзма представляет собой один из необходимых элементов диалектики, в нем заключено требование к познающему субъекту рассматривать материальные системы в их ди­намике, развитии.

Принцип историзма позволяет, например, не только вскрыть на­чальный период существования государства, но и вместе с тем устано­вить главную сторону его сущности. Эта сущность обнаруживается не сразу, она скрыта за множеством других его сторон; при внешнем подходе кажется, будто государство всецело надклассово, общенародно,

будто оно исполняет только функции по регулированию, координации и управлению социальной жизнью. Таковые действительно имеются. Но принцип историзма помогает глубже разобраться в явлении; основ­ное назначение государства — быть орудием в руках господствующей социальной группы. Все последующее развитие государства с момента возникновения демонстрирует эту его главную сущность.

Государство прошло в своем развитии несколько этапов. На этапе рабовладения эксплуататоры владели не только всеми средствами про­изводства, но также и людьми. Этот этап сменил феодализм с его крепостным правом. Крепостник-помещик не считался владельцем крестьянина как вещи, а имел лишь право на его труд и на принуждение его к отбыванию известной повинности; крестьянство "накрепко" "при­креплено" к земле (отсюда само название — "крепостное" право, "кре­постные"). Следующий исторический этап государства — капиталистический, буржуазный. Работник становится юридически свободным, но он экономически вынужден идти к собственнику средств производства; товаром здесь становится сама рабочая сила. На всех этих этапах сущность государства оставалась одной и той же.

Помимо этапов развития данное явление имеет разные формы: монархия (как власть одного), республика (как отсутствие какой-либо невыборной власти), аристократия (как власть небольшого сравнитель­но меньшинства) и демократия (как власть народа). Они наблюдаются на каждом из исторических этапов. Парламентаризм буржуазной ре­спублики, конечно, прогрессивнее буржуазной монархии. Но и здесь государство не есть выражение народной воли. Капитал, раз он суще­ствует, господствует над всем обществом, и никакая демократическая республика, никакое избирательное право сущности дела не меняет.

Можно выделить целый ряд познавательных императивов, которые способны в своем комплексе составить диалектико-логический прин­цип историзма. Прежде всего, конечно, формулируется самое общее, фундаментальное требование, которое выражает принцип историзма в его целостности: рассматривать предметы, процессы в их развитии, изменении, самодвижении. Это означает требование брать материаль­ные системы во временном их аспекте, как изменяющиеся во времени; если эта система существует в настоящий момент, то — в аспекте прошлого, настоящего и будущего.

Данный общий регулятив познания конкретизируется (распадается, расчленяется) на множество более конкретных познавательных импе­ративов.

Исходным будет требование качественной, или сущностной, ретроспективности. В научном познании

этот регулятив специфицируется в виде принципа познавательной ретроспекции (возвратного анализа) и принципа актуализма. В главной же своей сути он присущ любому виду познания, если оно стремится к объективности. Но наиболее остро необходимость в таком требовании ощущается в науке. "Исследователь любой области науки,— констати­ровал П. В. Когшин,— постоянно сталкивается в проблемой, как надо подойти к изучению предмета, с чего начать воспроизведение его истории в мышлении. Чтобы вскрыть сущность предмета, необходимо воспроизвести реальный исторический процесс его развития, но по­следнее возможно только в том случае, если нам известна сущность предмета. Например, познание сущности государства предполагает знание истории его возникновения и развития, но к изучению истории государства нужно подойти с определенным знанием его сущности как общественного явления, иначе за государство можно принять родопле-менную организацию первобытнообщинного строя" (Диалектика как логика и теория познания. Опыт логико-гносеологического исследова­ния. М., 1973. С. 161).

В научном познании этот круг разрывается посредством примене­ния специфических (т. е. относящихся к сфере научного познания) диалектико-логических средств, устанавливающих "начало" предмета исследования, формулирующих достаточно строгие критерии такого "начала". В общем же принципе, каковым является принцип историзма, необходимым выступает требование иметь некоторое предварительное представление о сущности предмета в настоящий момент и под углом зрения этого представления устанавливать исходную стадию его раз­вития, исходный момент его истории. Явление ведет свою историю, считает В. П. Кохановский, с того момента, когда оно: а) возникает как целое, хотя еще и не законченное, не завершенное, как внутренне самостоятельная, качественно своеобразная система всех своих "сня­тых" предпосылок, ставших ее элементами (объединенных в целое главным элементом), хотя эта система еще полностью не оформлена, не развита; б) встречается не спорадически, эпизодически, как анома­лия, не в виде исключения, а систематически, регулярно; приобретает определенную прочность, известную устойчивость и достаточную ши­роту распространения; однажды возникнув, появившись где-либо, уже не исчезает, а развивается вширь и вглубь на основе своего собствен­ного внутреннего источника (основного противоречия), т. е. когда имеется в виду дальнейшее поступательное движение, в процессе которого данное явление успевает в определенной мере развернуть свою сущность.

Требование сущностной ретроспективное™ предполагает дальней-

шее движение познания: конкретизировав на рубеже становления пред­мета первичное представление о его сущности, познание должно идти к его обогащению последующей историей предмета и на этой обога­щенной основе вырабатывать более глубокое понимание настоящего. Так во взаимодействии настоящего и прошлого может осуществляться и осуществляется взаимокорректировка представлений о сущности объекта познания. Благодаря этому создается основание для более конкретного последующего рассмотрения его истории.

Вторым императивом принципа историзма является требование рассмотрения предпосылок возникновения предме-т а. Такое требование будет вторым, а не первым потому, что прежде чем познавать предпосылки чего-то, необходимо хотя бы в самых общих контурах знать существо этого "чего-то", иначе поиск предпосылок превратится в бесцельное занятие. Для определения предпосылок при­влекаются категории детерминизма: "причина", "полная причина", "ус­ловие", "основание". Отмечая, что не все из предпосылок (начал) сущности имеют одинаковое значение для происхождения вещи, Ари­стотель писал: "Для всех начал общее то, что они суть первое, откуда то или иное есть, или возникает, или познается; при этом одни начала содержатся в вещи, другие находятся вне ее" ("Метафизика" // Соч.: в 4 т. М., 1976. Т. 1. С. 145). Предпосылки входят затем в снятом виде в содержание предмета, воспроизводятся им. В социальной действитель­ности совокупность объективных условий (или предпосылок), высту­пающая реальной возможностью, превращается в действительность посредством субъективной предпосылки — человеческой деятельно­сти. Деятельность, отмечал Гегель, есть "движение, выводящее предмет из условий, в которых он имеется в с е б е, и дающее предмету существование посредством снятия существования, которым обладают условия" ("Энциклопедия философских наук". М., 1974. Т. 1. С. 327). В процессе последующего развития предмет может попасть в новые условия, выполняющие роль предпосылок развития более многообраз­ной сущности предмета. Но в рассматриваемом императиве речь идет о генетических, а не динамических предпосылках.

Третий императив выражается в требовании применять в ходе познания предмета основные законы диа­лектики. Здесь реализуется несколько нормативных правил (или установок познания), вытекающих из общетеоретической концепции диалектики: а) направлять движение мысли от качества к количеству, затем к их единству (т. е. выявлять качественные изменения в структуре и элементах системы, в ее подсистемах, их количественные характери­стики, а также меру или безмерность системы); б) обнаруживать скачки,

определять их типы и виды (постепенные или взрывообразные, оди­нарные или интегральные, и т. п.); в) раскрывать преемственность состояний в развитии предмета (при отрицании-трансформации, отри­цании-снятии и отрицании-синтезе); г) ориентировать мысль на обна­ружение полного или ограниченного проявления закона отрицания отрицания; д) акцентировать внимание на раскрытии противоречиво­сти предмета (установка на раздвоение единого и познание противо­речивых частей его); е) ориентировать познание на выявление конкретных типов и видов противоречий объекта (внутренних и внеш­них, их своеобразного соотношения, конструктивных и деструктивных, и т. п.). Следование этим и некоторым другим, более частным, уста­новкам познания способно обеспечить достижение многосторонней характеристики истории рассматриваемого предмета.

Приведенные познавательные правила неравнозначны. Из-за боль­шой значимости для понимания диалектики развития установки на выявление его противоречивости эта установка может выделяться в качестве относительно автономной и квалифицироваться как самосто­ятельный принцип диалектического мышления.

Четвертым императивом принципа историзма выступает требо­вание выделять этапы (стадии, фазы, периоды) развития предмета, устанавливать их естественную последовательность и выяв­лять диалектику общего и единичного в этом процессе.

Отчасти в предыдущем императиве затрагивалась эта сторона пред­мета (в установках на преемственность и скачки). Теперь же эти установки берутся с иным акцентом и фокусируются на градации целостного процесса исторического развития. Помимо ориентации познания на выявление качественного своеобразия этапов данный императив нацеливает на моменты преемственности этапов, состояний. Существуют переходные периоды (или моменты) от одного историче­ского этапа к другому. Возможна трактовка всего исторического про­цесса от возникновения предмета до настоящего его этапа как переходного состояния. Выявление "переходностей"есть форма обна­ружения взаимосвязей в историческом процессе.

Установление взаимосвязей этапов (фаз, стадий, состояний) ведет мысль к познанию закономерности развития. Ее итогом представляется следующая (пятая по счету) рекомендация: рассматривать объект "с точки зрения процесса развития закономерного, т. е. характеризующегося определенными зако­нами перехода от одного исторического состояния объекта, с одной структурой, к другому его историческому состоянию, Έ другой струк­турой" (Грушин Б. Историзм / Философская энциклопедия. М., 1962.

Т. 2. С. 352 (выделено курсивом в цитате нами.—Авт.). Принцип историзма опирается на такую концепцию исторического процесса, в которой закономерность, необходимость неотрывна от вариативности, от многообразия возможностей и случайностей. Между тем до сих пор существует взгляд, согласно которому история общества является фа­тальной, а законы общества — однозначно необходимыми. С этой точки зрения сталинизм как особая политическая и экономическая система, утвердившаяся в нашей стране с конца 20-х — начала 30-х годов XX столетия, с его ошибочными и антигуманными методами решения проблем являлся абсолютно фатальным и якобы оправдыва­емым историей. Однако объективный анализ прошлого отводит слу­чайностям и вероятности важное место в ряду факторов, детерминирующих тот или иной поворот истории. Если брать историю становления социализма в СССР, то как показывают исследования (См., напр.: Гордон Л. А., Клопов Э. В. "Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30—40-е годы". М., 1989), в конце 20-х годов у нас действительно была необходимость в индустриализации, но в то же время имелись и разные возможности, по крайней мере две, движения к этой цели; был избран, однако, далеко не лучший вариант развития. При выборе же значительную роль играют случайности, в качестве которых могут рассматриваться характер лич­ности, стоящей во главе движения, своеобразие мотивов, интересов этой личности, ее ближайшего окружения, отдельных социальных групп, преломление в их сознании информации о международной обстановке и т. п.

Историзм рассмотрения требует такого подхода к истории, при котором учитывалась бы в полной мере возможность альтернативного движения истории. Помимо того, историзм требует не просто описания, констатации имевших место событий, но применения таких приемов, даже при обыденном познании, как мысленный эксперимент (с его мыслительным приемом: "а что было бы, если бы..."). Таким образом, вероятностный подход к истории, связанный с критикой истории, оказывается существенным компонентом историзма как диалектиче­ского принципа познания.

Шестым императивом принципа историзма является требова­ние определять направление и характер раз­вития или изменения предмета (прогрессивное, регрессивное или одноуровневое; гармоничное, дисгармоничное или конфликтное; динамичные изменения или стагнация (от лат. stagnum — стоячая вода (застой), и т. п.). Конечно, общество в целом находится в процессе прогрессивного развития. Однако это не исключает веро-

ятности конца данной линии развития. Ведущая линия развития чело­веческой цивилизации на прогресс связана, как показывает история, с временными отступлениями от этой направленности. Диалектико-ло-гический анализ должен улавливать сложность и противоречивость любого, в том числе и социального, развития.

Приведенные установки принципа историзма подводят познающее мышление к выявлению главной тенденции развития системы. Следу­ющим императивом и является требование: раскрывать ос­новную тенденцию развития системы с целью предсказать ее будущее. История становится в этом отно­шении будущим, вернее, служит будущему. Деятельностный подход к объекту познания требует содействия всему тому, что прогрессивно, что соответствует высшим ценностям человеческой цивилизации. "По­длинно исторический подход к выявлению тенденций дальнейшего развития исследуемого явления состоит в том, чтобы, во-первых, изучить и проанализировать по возможности все имеющиеся пути его дальнейшего развития, во-вторых, вьщелить главный путь, основную тенденцию развития, в-третьих, практически реализовать эту тенден­цию, создать все условия для его быстрейшего осуществления" (Коха-новский В. П. "Историзм как принцип диалектической логики". Ростов-на-Дону, 1978. С. 136). В третьем своем моменте данный импе­ратив объединяет познание и практику, становится императивом прак­тической деятельности.

И еще одно требование включается в содержание принципа исто­ризма: требование изучать не только историю объек­та, но и историю отражающих ее понятий и положений. Поскольку те или иные положения, понятия развива­ются в дискуссиях, спорах, в столкновениях различных взглядов, по­стольку к субъекту, интересующемуся историей объекта, предъявляется требование самостоятельно, со своей точки зрения, анализировать всю историю данного спора.

Философско-диалектический принцип историзма является одним из важнейших элементов доказательства положений, которые отражают сущность предмета в данное время. Он призван охватить не только общее, но и своеобразное, особенное в истории, не только вошедшее в предмет в процессе его развития, но и оказавшееся свернутым или исчезнувшим в истории. И если верно, что все есть история, то столь же верно, что настоящее есть история. Все богатство, вся уникальность истории должны служить целям максимально точного и глубокого познания изменяющейся материальной и духовной действительности.

Одним из важнейших предпосылочных принципов познания является принцип диалектической противоречивости.