Поход греков на Трою около 1200 г. до н. э.

чением Энея, сына Анхиза и Афроди­ты, получившего от богов повеление бе­жать из захваченного города и возро­дить его славу в другом месте (см. ст. «Древний Рим»). Женщин Трои ждала не менее горест­ная участь: все они стали пленницами и рабынями победителей. Город погиб в огне пожара.

После гибели Трои в лагере ахейцев начинаются распри. Аякс Оилид навлекает на греческий флот гнев богини Афины, и она насылает страшную бу­рю, во время которой тонут многие корабли. Менелая и Одиссея буря заносит в дальние страны. Странствия Одиссея после окончания Троянской войны воспеты во второй поэме Гомера — «Одиссее». В ней же рассказывается о возвращении Менелая и Елены в Спарту. Эпос благосклонно относится к этой прекрасной женщине, так как всё происходившее с ней было волей богов, которой она не могла про­тивиться. Предводитель ахейцев Агамемнон после возвращения домой был убит вместе со спутни­ками своей женой Клитемнест­рой, не простившей мужу смерти дочери Ифигении. Так, совсем не триумфально, закончился для ахейцев поход на Трою.

Как уже сказано, древние гре­ки не сомневались в исторической реальности Троянской войны. Да­же такой критически мыслящий и ничего не принимающий на ве­ру древнегреческий историк, как Фукидид, был убеждён в том, что описанная в поэме десятилетняя осада Трои — исторический факт, лишь приукра­шенный поэтом. Действительно, в поэме очень мало сказочной фантастики. Если из неё вычленить сце­ны с участием богов, что и делает Фукидид, то рас­сказ будет выглядеть вполне достоверным. Отдель­ные части поэмы, такие, как «каталог кораблей» или перечень ахейского войска под стенами Трои, написаны как настоящая хроника.

Европейская историческая наука Нового време­ни иначе отнеслась к греческим мифам. Она видела в них лишь легенды и сказки, не заключающие в себе реальной информации. Историки XVIII— XIX вв. были убеждены, что никакого похода гре­ков на Трою не было и что герои поэмы — мифиче­ские, а не исторические фигуры. Единственным из европейцев, поверившим эпосу, оказался Генрих Шлиман. Он не был учёным-профессионалом, и для него Ахилл, Агамемнон, Одиссей и прекрасная Еле­на были живыми людьми, а драму, разыгравшуюся под стенами Трои, он переживал как события соб­ственной жизни. Шлиман долгие годы мечтал най­ти легендарный город.

Став очень богатым человеком, в 1871 г. он при­ступает к раскопкам холма Гиссарлык в северо-за­падной части Малой Азии, определив его как мес-

тоположение древней Трои. При этом Шлиман ориентировался на описания города Приама, данные в поэме. Его ждала удача: холм скрывал развалины, причём не одного, а целых девяти городских поселений, сме­нявших друг друга на протяжении по меньшей мере двадцати веков — двух-трёх тысячелетий.

Описанную в поэме Трою Шлиман признал в по­селении, расположенном во втором слое снизу. Здесь он нашёл, по его мнению, Скейские ворота, башню, с которой Елена с троянскими старцами наблюдала за ходом сражений, дворец Приама и даже сокровища — «клад Приама»: великолепные золотые и серебряные украшения.

Затем, следуя указаниям поэмы, Генрих Шлиман провёл археологические раскопки в «злато-обильных» Микенах. В одной из обнаруженных там царских могил покоились — для Шлимана в этом не было никакого сомнения — останки Агамемнона и его спутников, усыпанные золотыми украшения­ми; лицо Агамемнона покрывала золотая маска. Среди многочисленных и богатых погребальных приношений было обнаружено великолепное ору­жие, достойное могучих героев.

Открытия Генриха Шлимана потрясли мировую общественность. Не оставалось сомнений в том, что поэма Гомера содержит сведения о действительно происходивших событиях и их реальных героях. Мифы не лгут, в них есть правда о далёком прош­лом. Успех Шлимана воодушевил многих археоло­гов. Англичанин Артур Эванс отправился на остров Крит искать резиденцию мифического царя Миноса и нашёл там прекрасный дворец Минотавра. В 1939 г. американский археолог Карл Блеген отк­рыл «песчаный» Пилос, место обитания мудрого старца Нестора на западном побережье Пелопонне­са. Вновь восторжествовала правильность геогра­фических указаний поэмы. Но странное дело: коли­чество открытий увеличивалось, а ситуация с Тро­янской войной и самой Троей становилась всё не­понятнее. Уже Шлиман во время раскопок начал испытывать некоторое беспокойство. Когда же на Гиссарлыкский холм и в Микены пришли археоло­ги-профессионалы, они установили, что город, при­нятый Шлиманом за Трою, существовал ещё за ты­сячу лет до Троянской войны. Могилы же в Мике­нах хранили останки людей, живших на несколько столетий раньше героев поэмы. После первых вос­торгов и возбуждения пришла очередь нового, ещё большего потрясения. Оказалось, что Шлиман от­крыл новый мир, неизвестную ранее цивилизацию, о которой ничего не знали даже древние греки. Этот мир был совершенно не похож на то, о чём расска­зывали мифы и героический эпос.

Отказавшись от безусловного доверия к мифоло­гической основе, некоторые историки тем не менее продолжают считать, что из неё всё-таки можно из­влечь зёрна истины. Ведь автору поэмы действи­тельно было известно местоположение важнейших политических центров Ахейской Греции II тыс. до н. э. Многие из описанных в поэме бытовых и военных реалий в деталях совпадают с археологиче-

скими находками. Например, найденный Шлиманом в Микенах «кубок Нестора»; «шлем из клыков вепря», принадлежавший, как говорится в «Илиа­де», критскому герою Мериону; башнеподобный щит, прикрывавший всё тело героя; наконец, бое­вые колесницы, которых не знала классическая Греция. Значит, в устной традиции народа сохра­нилась память о давно прошедших временах и со­бытиях, и поэмы зафиксировали её. Очевидно, до­стигшие процветания на рубеже XIII—XII вв. до н. э. государства греков-ахейцев стремились объ­единёнными силами совершать большие военные экспедиции в район Малой Азии. Одной из них и была осада Трои. Прочно закрепить своё влияние в районе Троады ахейцы не смогли, даже разрушив Трою. Их собственный мир оказался под угрозой нашествия варваров, и приходилось думать уже о безопасности, а не о завоеваниях.

Но скептики утверждают, что эти примеры ни­чего не доказывают. Реалии микенской культуры, являвшейся частью культуры Ахейской Греции, присутствуют в поэмах как отголоски далёкой и совершенно незнакомой поэту эпохи. Он не пред­ставляет, как действовали боевые колесницы, глав­ная ударная сила в сражениях времён Микенской Греции. Для автора это просто транспортное сред­ство: герой подъезжает на колеснице к месту схват­ки, а затем сражается пешим. Описание царских дворцов в поэме «Одиссея» показывает, что автор ничего не знает ни о водопроводе, ни о фресках, украшавших стены микенских дворцов, ни о пись­менности, исчезнувшей с гибелью ахейской куль­туры. Создание эпических поэм отделено от реаль­ных событий четырьмя-пятью столетиями. До этого времени сказания о Троянской войне передавались певцами-аэдами из поколения в поколение изустно. Каждый сказитель и каждое новое поколение вно­сили в них своё понимание событий и поступков героев. Таким образом, накапливались ошибки, по­являлись новые сюжетные детали, значительно ис­кажающие первоначальный смысл. Одно событие, вбирая в себя другие и обрастая поэтическими «под­робностями», постепенно могло превратиться в грандиозный поход греков-ахейцев против Трои, которого могло не быть никогда. Более того, архео­логические находки, сделанные на холме Гиссарлык, не доказывают, что найденное поселение яв­ляется именно Троей.

Правда, вообще отрицать существование города Трои где-то в северо-западном районе Малой Азии невозможно. Документы из архива хеттских царей свидетельствуют, что хетты знали и город Трою, и город Илион (в хеттском варианте «Труиса» и «Вилуса»), но, судя по всему, как два разных, распо­ложенных по соседству города, а не один под двой­ным названием, как в поэме. Хетты знали также страну Аххиява, могущественное государство, с ко­торым они соперничали за господство над этими городами. Учёные считают, что Аххиява — это страна ахейцев, однако пока не ясно, где она нахо-