Распространение признаков

Значение социального фактора проявилось в весьма резкой форме в процессе распространения признаков на территории. Когда какая-либо группа населения, в силу географических и исторических причин, раньше, чем другие, переходила на более высокую стадию развития производительных сил, численность этой группы быстро возрастала. Более высокий прирост населения, обусловленный у человека чисто социальными причинами, неизбежно приводил не только к более высокой плотности населения, но и к освоению все большей территории и поглощению и растворению групп с более низкими показателями прироста. По существу совершенно не связанные с этим процессом расовые особенности разрастающегося поколения автоматически распространялись вместе с их носителями. Таким образом, возникли новые обширные ареалы рас, которые по своей основе существенно отличались от ареалов рас животных, т. к. их размеры и границы определялись социально-экономическими причинами. Если одни расы ныне характеризуются большими ареалами, а другие - малыми, то источники этих различий лежат не в особенностях самих рас, а в различиях демографических показателей типов хозяйства (охотничьего, земледельческого, скотоводческого и др.) и, до известной степени, в географических особенностях территории, определяющих возможность ее использования.

Смешение рас

Одним из важных факторов формирования новых типов являлась метисация, интенсивность которой возрастала по мере увеличения этнических единиц. Можно выделить несколько областей наибольшего смешения рас в период до европейской экспансии: Судан, Передняя Индия, Индо-Китай, Индонезия, Микронезия, Средняя Азия, Западная Сибирь и Алтае-Саянское нагорье. После европейской экспансии наиболее крупные масштабы смешение приняло в южных штатах США, в Центральной и Южной Америке.

Метисная популяция по средней арифметической величине, вычисленной для каждого измерительного признака и для признака, определяемого баллом, обычно занимает промежуточное положение между смешивающимися расами. Примером промежуточности типа смешанной группы могут служить камчадалы, т. е. та группа русского населения Камчатки, которая является в большей своей части, по крайней мере, по мужской линии, обрусевшими потомками древних ительменов (табл. 10).

Встречаясь с какой-либо группой, история формирования которой не выяснена, антропологи на основании данных такого рода обычно предполагают, что она возникла в результате смешения двух рас, в том случае, если по всем своим признакам она занимает промежуточное положение между ними.

Так, например, различные народы Западной Сибири обладают в общем менее резко выраженными чертами монголоидной расы, чем буряты, эвенки и якуты, т. е. имеют менее развитый эпикантус, менее уплощенную спинку носа, более обильную бороду, меньшие размеры лица, а также более светлую окраску волос и глаз. Из этих данных можно сделать вывод, что антропологический состав населения Западной Сибири мог сложиться в процессе смешения монголоидной и европеоидной рас, задолго до прихода русских на эту территорию.

Таблица 10

Сравнительная характеристика камчадалов, коряков и русских

(по Дебецу, 1951)

В результате многочисленных исследований оказалось, что не всегда легко определить, является ли промежуточный по своему облику расовый тип продуктом смешения или, наоборот, остатком более древнего, еще нейтрального по ряду признаков, антропологического типа, из которого лишь впоследствии образовались расовые варианты с резко выраженными, крайними значениями признаков. Такой вопрос возникал, в частности, относительно хантов и манси (имеющих черты, промежуточные между типичными европейцами и монголами), эфиопов (занимающих промежуточное положение между европейцами и неграми), дравидов (стоящих между северными индусами и веддами), баттаков, даяков, ифугао, нага и других индонезийцев с их чертами переходного характера, соединяющими их с веддоидной расой, с одной стороны, и с южноазиатской, с другой.

Для решения этих вопросов, которые были источником многих разногласий, весьма важное значение имеют данные по ископаемым типам на данной территории. Если по мере углубления в древность промежуточный характер признаков исчезает и появляются все более резко выраженные черты двух или более расовых комплексов, то всего вероятнее, что ныне живущий промежуточный тип появился в результате их смешения. Особенно отчетливо выступает смешанное происхождение какой-либо группы в том случае, когда удается на археологическом материале установить приход нового антропологического типа вместе с новой материальной культурой, центр распространения которой известен в другой области. Наоборот, если промежуточность просматривается до ранней поры позднего палеолита, то значительно более вероятно считать именно промежуточный тип за исходный, а крайние варианты - результатами поздней дивергенции.

Ярким примером той роли, которую может сыграть ископаемый материал для разрешения этих вопросов, является исследование черепов из Луговского могильника ананьинской культуры ранней поры железного века на территории Татарстана. Добытые черепа оказались явно монголоидными по типу, чем резко отличались от скифских и сарматских; их сибирское происхождение не подлежит сомнению. Легкая монголоиднойсть современных народов, населяющих территорию Волго-Камья, несомненно, унаследована от ананьинцев, смешавшимися позднее с различными европеоидными типами.

Примером обратных результатов может послужить исследование мезолитических черепов Восточной Африки. Оказалось, что по крайней мере в эпоху мезолита там не обнаруживается резко выраженных представителей ни негрской, ни европеоидной рас; черепа из пещеры Гэмбля своеобразны и скорее “нейтральны” по типу. В этом подтверждение гипотезы о том, что происхождение восточноафриканской расы нельзя сводить к одной метисации, хотя последняя широко распространена к югу от Эфиопии.