IV. Административное право

К области административного права Судебников относятся нормы о переходе крестьян от одного землевладельца к другому, а также нормы, устанавливающие источники холопства и регулирующие порядок перехода холопов в свободное состояние.

Крестьянство в XV-XVI вв. делилось на две основные категории: черносошных и частновладельческих, зависимость которых, в свою очередь, была различной.

Черносошные крестьяне жили на «черных», т. е. государственных, землях.

Вопрос о правовом положении черносошного крестьянства остается дискуссионным в русской историографии. Например, историки права Б. Н. Чичерин, В. И. Сергеевич и большинство советских исследователей (Б. Д. Греков, С. В. Юшков, Л. В. Черепнин и др.) полагают, что хотя черносошные крестьяне отличаются от крестьян частновладельческих, но и те и другие являются не собственниками, а владельцами земли, верховный собственник которой — великий князь. Исследователи А. Я. Ефименко, И. И. Смирнов, Н. Е. Носов, А. И. Копанев считают положение черносошного крестьянства принципиально отличным от положения частновладельческих крестьян, поскольку черносошные крестьяне были юридически свободны, независимы в своей хозяйственной и общественной жизни. Основа свободы черносошного крестьянства — свободная собственность на средства производства: землю и промысловые угодья, являвшиеся базой независимого индивидуального крестьянского хозяйства.

Действительно, за чернотяглым крестьянством по Судебнику 1497 г. было закреплено право обращаться в суд в случае захвата черных земель феодалами (ст. 63). Однако свобода черносошного крестьянства ограничивалась сочетанием частновладельческих и общинных форм землевладения. Черносошные крестьяне пользовались землей как члены общин и могли распоряжаться своей землей лишь под условием выполнения всех общинных повинностей и несения «государева тягла».

Начавшаяся со второй половины XVI в. массовая раздача черных земель в поместья и вотчины привела к тому, что к середине XVII в. землевладение «черных» (государственных) волостей центральных уездов было поглощено феодалами. Жившие на них крестьяне превратились в крепостных. Что касается черносошных земель Севера, то, по данным А. И. Копанева, царское правительство не предпринимало их массовых раздач, будучи само заинтересовано в сохранении налогов и повинностей черносошных крестьян, составлявших главную статью бюджета страны.

Частновладельческие крестьяне жили на землях духовных и светских землевладельцев, а также на дворцовых землях великого князя.

В отличие от черносошных, владельческие крестьяне уплачивали ренту и несли разного рода повинности непосредственно в пользу своего владельца.

Большую часть крестьянства составляли так называемые «старожильцы». Это крестьяне, «искони сидевшие» на данном участке земли, полученном ими еще от своих отцов, дедов, прадедов, и выполнявшие все феодальные повинности. Наряду с категорией крестьян-старожильцев все более увеличивается масса «новоприходцев», т. е. крестьян, переходящих от одного феодала к другому и селившихся у них на договорных началах.

Все эти категории крестьян, несмотря на их экономическую зависимость от землевладельца, в первоначальный период феодального строя пользовались еще правом «выхода», т. е. свободного перехода от одного владельца к другому. Усиленное развитие феодального землевладения в XIV—XVI вв., происходившее за счет захвата или раздачи издавна населенных крестьянством земель в собственность феодалам, дальнейшее развитие производительных сил вызывали невиданную ранее потребность землевладельца в рабочих руках.

Возник вопрос о прикреплении крестьянина к земле, так как иначе помещику не были гарантированы рабочие руки.

Судебник 1497 г. законодательно оформил общий для всего государства срок перехода крестьян от одного владельца к другому: «А христианом отказыватися из волости, ис села в село, один срок в году, за неделю до Юрьева дни осеннего и неделю после Юрьева дни осеннего...» (ст. 57). Возможность выхода (Юрьев день осенний – 26 ноября по старому стилю) ограничивалась также тем, что крестьянин обязан был внести «пожилое», т. е. определенную условную сумму. Выплата «пожилого» являлась обязательной для всех крестьян независимо от наличия или отсутствия у них задолженности по отношению к землевладельцу. Размер «пожилого» зависел, во-первых, от качества земли: «в полях (т. е. в степной полосе) за двор рубль, а в лесех полтина»; и, во вторых, от срока проживания крестьянина на земле: полную сумму «пожилого» платили крестьяне, прожившие у землевладельца не менее 4-х лет. Это различие, по мнению А. Л. Шапиро, обусловливалось тем, что в лесной местности легче было поставить двор, постройки, а потому уход крестьянина от землевладельца наносил последнему меньший ущерб. Эта же норма Судебника ограничивала и выход наиболее подвижной и многочисленной группы сельского населения - новоприходцев. Установление размера пожилого в «одну четверть двора» для крестьян, проживших у землевладельца лишь один год, почти исключало возможность выхода для крестьян-новоприходцев, а обязанность уплаты размера всего пожилого для крестьян, проживших четыре года, фактически стирала разницу между старожильцем и новоприходцем. Таким образом, ранее свободные разряды населения прикреплялись к земле.

Дальнейшее ограничение крестьянского выхода зафиксировал Судебник 1550 г. (ст. 88), комментируя, по словам И. И. Смирнова, ст. 57 предыдущего Судебника. Царский Судебник увеличил сумму пожилого на два алтына и уточнил порядок его исчисления – с «ворот», т. е. независимо от количества построек на крестьянском дворе. Кроме того, во избежание споров о том, в «лесе» или «в полех» стоит покидаемый крестьянином двор, определяется, что лесной полосой считается участок, «где десять верст до хоромного лесу». Судебником вводится ряд дополнительных обязанностей крестьянина, связанных с его переходом. Помимо пожилого, крестьянин должен был оплатить «за повоз... по два алтына», т. е. обеспечить закрепленную за ним в порядке барщины обязанность свезти осенью на двор господина собранный урожай. За возможность снятия урожая с оставленного у землевладельца озимого посева крестьянин уплачивает два алтына. Кроме того, за сохранение права на сбор урожая ушедший крестьянин обязан был платить «подать цареву и великого князя».

Холопство в XV-XVI вв.по своему положению разделялось на две основные категории: холопы докладные, и холопы полные, старинные, позже кабальные.

Докладные холопы являлись княжескими или боярскими слугами, управлявшими отдельными отраслями хозяйства. Это ключники и тиуны сельские, огнищные, конюшие, старосты «ратайные» (пашенные). Похолопление этой категории лиц происходило «по ключу», т. е. требовало написания грамоты при участии наместников и дьяков и предъявления властям лиц, продающихся в холопство, для удостоверения в правильности сделки, что называлось докладом.

Впервые докладное холопство как самостоятельную категорию выделил В. О. Ключевский. Исследование докладных актов XVI в., проведенное Е. И. Колычевой, показывает, что наиболее ранняя московская докладная относится к 1484 г. Этот вид холопства, уходящий своими корнями в глубокую древность, являлся наиболее недолговечной категорией. Именно докладные холопы ранее других стали получать от своих господ в качестве вознаграждения за службу землю.

Начало ограничению докладного холопства положил Судебник 1497 г., исключивший возникновение холопства по «городскому ключу» и холопства жен и детей, живших отдельно от мужа и отца, оформившего себя в холопство по «сельскому ключу» (ст. 68). Продолжая линию на освобождение докладных холопов, Судебник 1550 г. исключает похолопление и по «сельскому ключу», если оно не санкционировано государственной властью, т. е. не оформлено докладной (ст. 76).

Значительно более устойчивой была категория полных, старинных холопов — несвободного населения, находившегося по существу в состоянии прямого порабощения и постепенно сливавшегося с крепостным крестьянством.

Первые упоминания о полном холопстве находятся в духовной грамоте 1358 г. великого князя Ивана Ивановича и в договоре 1375 г. Дмитрия Донского с Михаилом Александровичем. Оно имеет сходство с «обелем» Русской Правды. Однако положение полных холопов XV—XVI вв. отличалось от положения холопов периода Древнерусского государства. Развитие оброчной системы и внутреннего рынка, делавших труд холопов невыгодным, обусловливало массовый отпуск холопов на волю, сокращение источников похолопления, установление обстоятельств, освобождающих от полного холопства, и вытеснение его холопством кабальным.

От холопства освобождались и не подлежали отдаче «старому государю», т. е. своему прежнему владельцу, холопы, бежавшие из татарского, а по Судебнику 1550 г. из любого плена (ст. 56 Судебника 1497 г. и ст. 80 Судебника 1550 г.). Это способствовало пополнению рядов великокняжеских тяглых городских, а иногда и служилых людей, что соответствовало политике централизованного государства.

Ст. 76 Судебника 1550 г. запрещала холопам — родителям холопить своих детей, рожденных на свободе, а монахам и монахиням холопить детей, рожденных до пострижения.

Судебники не упоминают известные ранее виды холопства — побег закупа от господина, влекший за собой обращение закупа в «обельного», т. е. полного, холопа, и совершение таких преступлений, как убийство в разбое, поджог, конокрадство. Однако Судебники включают новый источник холопства — «по холопу роба», не обозначенный в Русской Правде. Но вряд ли можно считать этот источник чересчур новым. И раньше вольная жена холопа находилась фактически в полной зависимости от холоповладельца. Установление нормы «по холопу роба» является не столько расширением источников холопства, сколько отражением норм семейного феодального права.

Судебник 1550 г. усложняет в ст. 77 порядок выдачи «отпускной» грамоты тремя годами вместо тридцати и признает юридическую силу лишь за отпускной, выданной судом с боярским докладом, т. е. вышестоящей инстанцией. Данная норма была направлена не на сохранение холопства, а на урегулирование исков холоповладельцев друг к другу.

Ограничение полного и докладного холопства и развитие холопства кабального означает не расширение института холопства, а преобразование его в новую категорию феодально-зависимого населения. Эта тенденция не могла не отразиться на нормах Судебника 1550 г.

Кабальное холопство, зародившееся в 30-х годах XVI в., являлось, по мнению И. И. Смирнова, тем институтом, в форме которого феодально-крепостническая зависимость распространялась на новые слои свободного населения, вынужденные в новых хозяйственных условиях идти в кабалу, беря денежную ссуду и принимая вместе с тем обязательство «за рост служити», т. е. работать на своего господина-кредитора. М. Ф. Владимирский-Буданов подчеркивал, что под служилой кабалой следует понимать не заем, а договор личного найма.

Отграничение договора займа от договора личного найма нашло отражение в ст. 82 Судебника 1550 г., которая предписывает, что взявший взаймы деньги обязан лишь выплачивать проценты. Кредитор, заставлявший должника работать на себя, нарушал тем самым договор займа и терял право на возмещение убытков, принесенных ему побегом должника. Ст. 78 Судебника 1550 г. запрещала давать на себя кабалы свыше 15 руб. Это ограничение суммы, по мнению В. Н. Татищева, являлось как бы гарантией «того, чтоб вечно не крепили». Старые кабалы, сумма которых могла быть выше 15 руб., сохранялись, но должны были соответствующим образом оформляться, после чего вопрос о неправомерности кабалы решался судом. Кабалы давались только на вольных людей. Взявший кабалу на полного или докладного холопа не только терял деньги, выданные по кабале, но и возмещал ущерб, который нанес господину убежавший холоп (ст. 78 Судебника 1550 г.). Эта норма Судебника отражала рост товарно-денежных отношений, законодательно подтверждая втягивание в орбиту феодально-крепостнической эксплуатации новых широких слоев свободного населения.

Вместе с тем, законодательство ограждало «детей боярских и служилых и их детей» от вступления в кабальное холопство (ст. 81 Судебника 1550 г.).

Таким образом, право владения холопами становилось исключительной привилегией господствующего класса, и кабальными холопами могли становиться только представители сохранивших еще свободу и не находящихся в феодальной зависимости низов.

Таковы основные правовые институты Судебников Ивана III и Ивана IV, отражающие социально-экономические и политические тенденции развития российской государственности в XV-XVI вв..

Новоуказные статьи

В последующие годы русское законодательство развивалось в основном путем издания отдельных правовых актов, дополняющих Судебник 1550 г. (на основании ст. 98 Судебника). Указы, известные под наименованием дополнительных к Судебнику, в соответствии с их ведомственной принадлежностью рассылались в различные приказы, где записывались в хронологическом порядке в особые книги — таким образом, возникли указные книги приказов. Обилие законодательного материала по частным вопросам и своеобразный порядок ведомственной кодификации норм права вносили много технических неудобств в деятельность органов суда и управления. Настоятельно требовалось проведение новой, более совершенной кодификации. В конце XVI — начале XVII в. были сделаны попытки создания сводов действовавших источников права.

На Севере Русского государства был составлен так называемый Судебник 1589 г., отражавший нормы права всего Северного Поморья. Хотя этот Судебник был неофициального происхождения, он являлся, по-видимому, действовавшей в конце XVI — первой половине XVII в. «судебной книгой» для земских судов в северных черносошных областях государства и в таком качестве был известен центральным правительственным органам. Найдены пять списков в двух редакциях (краткой и пространной) этого документа. Памятник был впервые опубликован в 1899 г. С. К. Богоявленским. Краткая редакция представляет собой дополнение к Судебнику 1550 г. Ее источниками были Уложение о губных делах 1556 г. и не сохранившаяся уставная грамота царя Федора Ивановича, в которой отражалось обычное право Русского Севера. Музейский список состоял из 56 статей. Источниками пространной редакции считают Судебник 1550 г., краткую редакцию Судебника 1589 г. и ту же уставную грамоту царя Федора Ивановича. Структура Судебника 1589 г. повторяет структуру царского Судебника. Эта редакция включает 231 статью.

Второй неофициальной попыткой систематизация действовавшего законодательства было составление в начале XVII в. Сводного Судебника, задуманного как общегосударственный кодекс. Впервые он был опубликован только в 1774 г. Известны еще четыре его списка. Этот памятник законодательства был подготовлен, по-видимому, в 1606 г. для замены Судебника 1550 г. Работы над ним не были завершены. Его источниками были Судебник 1550 г., законы половины XVI — начала XVII в., в частности, указы по земельным вопросам 1562 и 1572 гг., уложение о холопстве 1597 г. и др., а также новые статьи в редакции 1606 г. Занодательный материал, расположенный в тематическом порядке, подразделялся на 25 граней, включавших в себя 168 (фактически 164) глав. Это, несомненно, было шагом вперед в развитии кодификации норм русского права. Его структура как бы предвосхитила структуру Соборного Уложения 1649 г. Хотя Сводный судебник так и остался лишь проектом кодекса, он представляет огромный интерес для исследователей русского права, поскольку отражал изменения русского права, происходившие в рассматриваемый период.

Лекция 5. Сословно-представительная монархия в России. Расцвет Московской государственности (сер. XVI – XVII вв.)

План:

1. Понятие, предпосылки, этапы развития сословно-представительной

монархии.

2. Основные политические институты данного периода: царь, Боярская дума, Земский собор. Механизм центрального управления. Деятельность Приказов.

3. Особенности «симфонии» Русской Православной Церкви и государства в XVI – XVII.

4. Этапы развития системы местного управления в XVI – XVII вв.