Ландшафтный подход к проектированию водоохранных зон

Водоохранные зоны — важнейший легитимный инструмент ландшафтного планирования в пределах речных долин. Однако практика выделения ВЗ оста­ется несовершенной и по настоящее время: это проявляется, прежде всего, в том, что в основу выделения водоохранных зон закладывается геометриче­ский принцип, когда ширина определяется по формальным признакам, а не зависит от ландшафтно-геоморфологических и гидрогеологических особенно­стей поймы и долины, степени и характера освоенности бассейна, локализа­ции основных источников воздействия и загрязнения и т.д.

В «Положении о водоохранных зонах водных объектов и их прибрежных защитных полосах» (1996) дается определение водоохранной зоны: «Водоохранной зоной явля­ется территория, примыкающая к акватории рек, озер, водохранилищ и других повер­хностных водных объектов, на которой устанавливается специальный режим хозяй­ственной и иных видов деятельности в целях предотвращения загрязнения, засоре­ния и истощения водных объектов, а также сохранения среды обитания животного и растительного мира». Далее указывается, что «размеры и границы водоохранных зон и прибрежных защитных полос, а также режим их использования устанавливаются исходя из физико-географических, почвенных, гидрологических и других условий с учетом прогноза изменения береговой линии». Однако сама методика учета перечи­сленного комплекса условий и факторов остается нераскрытой.

Ширина водоохранных зон и прибрежных защитных полос устанавливается для водохранилищ от уреза воды при нормальном подпорном уровне. Минимальная ши­рина водоохранных зон для озер и водохранилищ принимается при площади аквато­рии до 2 км² — 300 м, от 2 км² и более — 500 м. Минимальная ширина прибрежных защитных полос для водохранилищ и других водных объектов дифференцируется в зависимости от вида угодий, прилегающих к водному объекту и колеблется от 15 до 100 м. Наконец, в новом Водном кодексе РФ (2007) отмечается, что «порядок проек­тирования водоохранных зон, прибрежных лесных полос устанавливается уполномо­ченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполни­тельной власти по согласованию с другими заинтересованными федеральными органами исполнительной власти в соответствии с их полномочиями», «ширина во­доохранных зон и прибрежных защитных полос за пределами территорий городов и других поселений устанавливается: для водохранилищ — от среднемноголетнего высшего уровня в безледный период, но не ниже форсированного подпорного уров­ня водохранилища».

В результате в пределах ВЗ часто оказываются территории (пологие скло­ны водоразделов и террас, возвышенно-равнинные поймы), включение ко­торых в ее состав совсем не обязательно, так как почти никакого влияния на улучшение иди ухудшение экологической обстановки водоема они не ока­зывают, но изымаются из активного хозяйственного оборота. В то же время в

состав ВЗ могут не попасть фрагменты поперечника долины (крутые склоны водораздела, уступы террас, низкие поймы и притеррасные понижения), включение которых было бы обязательным. Господствующий шаблонно-нор­мативный подход вообще не предусматривает обоснования состава ВЗ, за­меняя проектный анализ ситуации перечнем шаблонных мероприятий, ко­торые необходимо проводить в ее пределах без увязки с природной обста­новкой.

Выделение ВЗ в рамках процедуры ЛП предполагает фиксировать в каче­стве ВЗ ту территорию, которая представляет собой наложение в пространстве зон прямого (ландшафты водосбора — на водоем) и обратного (водоем — на ландшафты водосбора) влияния. Очевидно, что конфигурация и размеры зон прямого и обратного влияния не совпадают и зависят (на данном конкретном створе реки или участке берега водохранилища) от ряда факторов, среди ко­торых:

• геоморфологические (конфигурация водосбора, строение и топология
поперечника долины — наличие неустойчивых уступов, типология поймен­
ного и руслового процессов);

• гидрологические (поемность и аллювиальность реки, колебания уровня
водохранилища);

• геологические (состав и устойчивость пород к размыву, фильтрационная
способность);

• гидрогеологические (тип гидравлической связи водосбора с водоемов по­
ложение уровня грунтовых и подземных вод);

• инженерные (график сработки уровня в верхних и нижних бьефах);

• освоенность (залесенность, распаханность);

• характер и интенсивность градостроительной нагрузки (типы селитьбы);

• характер землепользования (типы сельскохозяйственных угодий и интен­
сивность их эксплуатации);

• наличие и состояние мелиоративных систем (типы мелиоративных си­
стем, характер их функционирования, водоприемники);

• характер рекреационной нагрузки (наличие учреждений организованного
отдыха и зон самодеятельного освоения);

• характер техногенно-промышленной нагрузки (наличие промышленных
предприятий с водовыпусками, очистными сооружениями).

Методической основой планирования ВЗ является районирование водоема и водосбора, особенно береговой зоны и акватории, составляющих наиболее активную часть зоны взаимовлияния на отдельные экосистемы:

• береговые (зона переработки);

• эрозионные;

• подтопленные;

• осушаемо-затопляемые.

Береговые экосистемы включают в себя территорию современной и перс­пективной переработки береговой полосы на ширину распространения этого процесса в течение 100 лет (расчетный срок службы плотины ГЭС).

Эрозионные экосистемы представлены овражно-балочными системами от ложбин стока и до устьев, склонами с крутизной выше 5° и другими совре­менными или потенциальными эрозионно опасными землями, непосредствен­но примыкающими к водохранилищу и овражно-балочным системам.

Экосистемы подтопленных территорий включают земли с постоянно и вре­менно наблюдаемым данным процессом. Их выделение производится по «Ме­тодическим рекомендациям» (1978, 1980) или по имеющимся региональным методикам и прогнозам.

Экосистемы переменного режима (осушаемо-затопляемые экосистемы) за­нимают территорию между уровнем наибольшей предзимней сработки водо­хранилища (осушная зона) и отметкой расчетного максимального уровня воды 1 % обеспеченности (затопляемая зона).

Планирование ВЗ и ее составных частей производится по топографическим картам масштаба 1: 10 000— 1: 25 000 с привлечением почвенных, геолого-гео­морфологических, ботанических, землеустроительных материалов на базе лан-дшафтно-акваториального картографирования и районирования. В связи с боль­шим разнообразием природно-антропогенных условий на побережье общая ширина водоохранной зоны на различных участках является величиной пере­менной и может изменяться от десятков метров до нескольких километров. Таким образом, на водохранилищах равнинного типа ВЗ занимает террито­рию от уровня наибольшей предзимней сработки водохранилища до одной из внешних границ береговых перерабатываемых, эрозионных, подтопленных или осушаемо-затопляемых территориально-акваториальных комплексов, куда вхо­дят в зависимости от местоположения лесные массивы, сельскохозяйствен­ные земли, селитебные территории, неудобья, острова и т.п.

На реках в состав ВЗ включается полоса от минимального уровня летней межени до одной из внешних границ:

• зоны среднемноголетних паводков (половодий), т.е. зоны распростране­
ния современной поемности и аллювиальности в пределах днища долины;

• зоны с высоким экзогенно-динамическим потенциалом парагенетически
связанных ландшафтов поперечника долины (уступы террас, линии выпукло­
го перегиба склона долины);

• зоны с тесной гидрогеологической взаимосвязью парагенетически свя­
занных ландшафтов — подтопляемые экосистемы (обратное влияние) — до
внешней границы подтопления, тыловые швы пойм с переходными болотны­
ми экосистемами и притеррасными речками.

Внешняя граница ВЗ не может быть параллельной руслу (каковой ее «выво­дят» проектировщики, руководствующиеся нормативным подходом, а долж­на «затягиваться» в сторону водораздела по устьевым участкам всех боковых притоков, ручьев, оврагов и балок, ложбин и лощин.

Следовательно, ландшафтно-акваториальная дифференциация является основой для вычленения зоны наиболее интенсивного взаимовлияния, а за­тем обоснования состава и границ ВЗ.

В литературе встречаются различные подходы к ландшафтно-территори-альной дифференциации природно-аквальных экосистем (табл. 9.3). Для при­мера приведем два возможных способа.

Рабочая карта ВЗ, позволяющая планировать и осуществлять необходимые меры по обустройству, строится на основе экваториальной планировки и ланд-шафтно-геоморфологического анализа побережья водного объекта. Зона взаимо­влияния водохранилища и водосбора представляет собой территорию, фор­мирование которой происходит в результате подтопления, переформирова­ния берегов, эрозии, образования мелководно-осушной зоны, изменения

микроклимата и т.д. Исходя из этого состав водоохранной зоны представлен следующим набором территориально-аквальных комплексов:

• пойменные;

• террасовые;

• склоновые;

• овражно-балочные, мелководные.

Причем развитие и формирование этой зоны происходило и происходит неравномерно как во времени, так и в пространстве, что связано со специфи­кой и структурой конкретных прибрежных и аквальных экосистем. В связи с этим для определения зоны наибольшего взаимовлияния необходимо прове­сти предварительные исследования, которые включают в себя:

• обобщение имеющихся материалов, освещающих взаимодействие водо­
ема и прилегающей части водосбора;

• рекогносцировочное и маршрутное обследование береговой зоны и аква­
тории;

• составление карты ландшафтно-акваториальных экосистем;

• фиксация (на карте) границ зоны взаимовлияния;

• обоснование структуры водоохранной зоны.

Планирование водоохранных зон в усложненных экзогенно-динамических условиях

Один из самых сложных и проблемных моментов проектирования ВЗ свя­зан с определением устойчивости берегов и активности берегоразрушающих процессов. Этот аспект становится все более важным в связи с активным рек­реационным и градостроительным освоением речных долин, которое сопро­вождается усилением нагрузки и желанием инвесторов и застройщиков занять

выигрышные во многих отношениях прибрежные местоположения. Не секрет, что наиболее громкие дела природоохранных прокуратур относятся как раз к строениям, претендующим на береговую полосу. При планировании ВЗ в го­родах городские власти обычно выражают активную заинтересованность в том, чтобы внешняя граница ВЗ прошла по фактической красной линии застрой­ки, не внося таким образом ни малейших изменений в складывающуюся гра­достроительную ситуацию. Между тем береговые зоны зарегулированных рек и водохранилищ демонстрируют исключительную нестабильность, что про­является в интенсивном берегоразрушении и существовании серьезного эко­логического риска.

Поэтому при проектировании ВЗ весьма важны материалы по процессам переработки берегов, в частности разрушению и стабилизации склонов и фор­мированию мелководий и отмелей. Решающее значение имеют полевые и аэро­визуальные наблюдения, проводимые в акватории и береговой зоне водохра­нилищ, которые показывают, что протяженность перерабатываемых берегов обычно охватывает не менее 70 % береговой линии водоема, а также позволя­ют вскрыть разнообразие факторов (гидрологических, геоморфологических, метеорологических) и условий (характер эволюции котловины водоема), оп­ределяемых, в свою очередь, эксплуатационным режимом водохранилища, влияющих на этот процесс.

Характер развития склоновых процессов а также различная интенсивность процесса переработки берегов во времени и пространстве определяются уро-венным режимом, сезонной ритмикой, эксплуатационными условиями. Дли­тельный характер периода слабого переформирования береговой зоны часто ошибочно принимался как признак затухания переработки, однако наблюде­ния свидетельствуют, что форсировка уровня выше проектного вызывает рез­кое усиление процессов переработки. Сезонная ритмика береговых процессов проявляется в виде смены воздействия волновых и неволновых факторов: вес­ной наиболее существенными являются гидрометеорологические условия, определяющие оттаивание склонов, увлажнение и высыхание грунта, летом значительно влияние волнения, осадков, повторяемости и продолжительно­сти ветров.

Эксплуатационные условия, задающие уровенный режим, определяются характером и местом расположения водохранилища в каскаде. Первоначально на побережье отдельного водохранилища характер развития береговых про­цессов определяется положением участка в конкретной зоне верхнего (застой и потопление) или нижнего (эрозия и активизация осветленного потока, пе­реуглубление, попуски) бьефа. После создания смежных ГЭС верховые и ни­зовые участки попадают в зону двойного влияния, в пределах которой харак­тер переработки берегов диктуется уже сложным сочетанием попусков верх­ней по течению плотины и задержек и накопления — нижней. Здесь характер­ны большая интенсивность и постоянство стоковых факторов как во времени, так и в пространстве. Значительная амплитуда колебаний уровня (5—10 м) в течение 1 — 2 месяцев активизирует процессы переработки, при этом в каче­стве основного фактора при этом выступает волновое воздействие.

Следует отметить, что особую проблему представляют графики накопле-ния-сработки уровней воды в верхнем и нижнем бьефах гидроузлов. При ре­шении этих вопросов энергетики исходят из своих интересов. Между тем на-

копление больших объемов ведет к подтоплению (сезонному) огромных тер­риторий в верхних бьефах водохранилищ, что ведет к заболачиванию лесов и сельскохозяйственных угодий, сезонному оглеению почв. Высокие уровни чрез­вычайно активизируют процессы абразии берегов, поскольку ветровые на­гонные волны легко разрушают любые уступы, сложенные легкими породами. Спуск воды в верхних бьефах в течении межени ведет к образованию обшир­ных осушек на отмелях рукотворных морей которые отчасти зарастают макро­фитами и ивняком, отчасти перевеваются ветрами. На неглубоких плесах во­дохранилищ такие земли переменного режима (затопления-осушки) могут занимать до 35 % общей площади.

Попуски воды в нижних бьефах и на русловых участках водохранилищ в верхних бьефах ведут к дестабилизации берегов во всей приближенной к усту­пам пойм, террас и водоразделов полосе. Недельные раскачки уровня, дости­гающие 2 —5 м, постоянно меняют знак гидравлической связи подземных го­ризонтов с руслом: при высоком уровне происходит подпор грунтовых вод, при низком — активный слив. Ветровые волнения и волновая абразия от про­ходящего транспорта довершают общую картину ослабления крупных грунто­вых блоков: берега рек в нижних бьефах водохранилищ обычно представляют собой полный набор процессов дестабилизации и разрушения уступов (от вязко-пластичных оползней и суффозионных полуцирков до блоковых отрывов и осыпей).

Таблица 9.4

Классификация берегов верхних бьефов крупных равнинных водохранилищ для планирования водоохранных зон

Подобными процессами уже съедены многие десятки тысяч гектаров цен­ных прибрежных земель в водоохранных зонах наших рек. Массы образующе­гося склонового аллювия обычно укладываются ламинарным течением и пе­рерабатываются в зоне заплеска в пляжи, более легкие фракции участвуют в создании новых отмелей пляжевого, осередкового или побочневого типа. По­тери такого рода никем не оценены и не подсчитаны. Некоторая стабилизация склонов наступает только в годы низкой воды, когда нижние части береговых откосов и тыловые швы бечевников и отмелей зарастают травянистой расти­тельностью и кустарниками.

При всем многообразии береговых процессов и условий (уровенный и вол­новой режимы, стоковый режим, геолого-геоморфологические и гидрогеоло­гические) определенным ландшафтно-акваториальным условиям соответствуют определенные тенденции развития берегов, что позволяет их типизировать и классифицировать на генетические группы: абразионных, эрозионных, нейт­ральных и антропогенных, которые, в свою очередь, по характеру склоновых процессов группы берегов подразделяются на типы.

В качестве примера приведем классификацию типов берегов верхних бье­фов крупных равнинных водохранилищ (табл. 9.4).

Для русел крупных рек и долинных участков водохранилищ может быть предложена другая классификация, региональный (верхневолжский) вариант которой приведен на рис. 9.3. Оценка берегоразрушающих процессов в пре­дельном случае (особенно в створе городов) может стать решающим факто­ром определения размерности водоохранной зоны.

Планирование внутренней структуры водоохранной зоны

Само по себе выделение водоохранной зоны без обеспечения специального режима хозяйствования еще не гарантирует оптимизации экологического со­стояния водоема. Основным условием эффективной работы ВЗ является созда­ние такой ее структуры и соответственно режимов природопользования, ко­торые позволили бы предотвратить загрязнение и истощение водных ресурсов при одновременном интенсивном использовании территории, входящей в состав ВЗ.

Основная идея такого подхода была разработана А. Б.Авакяном и В. П. Сал-танкиным, которые исходили из того обстоятельства, что разнообразие при-родно-антропогенных условий и природных комплексов, входящих в состав ВЗ, определяет необходимость дифференцированного подхода к использова­нию каждого ее участка. Планировочные решения по рациональной организа­ции территориальной и функциональной структур ВЗ должны разрабатывать­ся на основе выявления структуры составляющих ее природных (территори-ально-акваториальных) комплексов с учетом:

• функциональных связей и процессов между и внутри территориально-
акваториальных комплексов;

• оценки водоохранного потенциала (ВП) береговых ландшафтов;

• самоочищающей способности различных участков водоема;

• расчета предельно допустимых нагрузок.

Планировочные решения должны обеспечивать их обустройство и функци­онирование в целях сохранения оптимальных экологических условий в пара-генетически связанных системах «водоем—водосбор» и «водоем—побережье».

Исходя из степени проявления процессов взаимовлияния и обусловленной этим интенсивности воздействия рассредоточенных источников загрязнения Б.Г.Петровым разработаны критерии оценки водоохранного потенциала для основных территориально-акваториальных комплексов (табл. 9.5). Основыва­ясь на показателе водоохранного потенциала территории, можно определить оптимальную эколого-экономическую структуру природопользования. Плани­ровочные решения обосновываются и разрабатываются в следующей последо­вательности: инвентаризация — моделирование — прогноз.

Исходя из водоохранного потенциала территориально-аквальных комплек­сов можно разработать варианты их хозяйственного использования и диффе­ренцировать режимы природопользования в их пределах. С учетом этих требо­ваний входящие в состав ВЗ природные комплексы группируются по поясам хозяйствования (рис. 9.4):

• строгой охраны;

• умеренных ограничений;

• частичных ограничений.

В пояс строгой охраны входят экосистемы, имеющие категорию водоохран­ного потенциала, равную единице (слабую) (см. табл. 9.5) — незатопляемые земли до отметки максимального уровня воды 10 % обеспеченности, сильно подтопленные территории, овраги, обрушивающиеся (оползающие) берега на ширину обрушения в течение 10 — 15 лет. В поясе строгой охраны, особенно у уреза воды, в прибрежной зоне, запрещаются распашка земли, выпас и

водопой скота, строительство (в том числе летних лагерей для скота), устрой­ство неорганизованных палаточных городков и т.д. Здесь требуется проведение берегоукрепительных и агромелиоративных работ, временно-затопляеемые земли могут использоваться только как сенокосы. Землепользователи обязаны принимать меры по прекращению и предотвращению роста оврагов, деграда­ции подтопленных земель и т.д.

К поясу умеренных ограничений относятся экосистемы, имеющие среднюю категорию водоохранного потенциала (временно затопляемые земли до отмет­ки уровня воды 5 % обеспеченности, среднеподтопленные земли, балки, тер­ритории возможного обрушения берегов) за срок в 50 лет. В поясе умеренных ограничений подтопленные земли предусматривается использовать преимуще­ственно под сенокосы. Рекомендовано проведение их реконструкции для пере­вода в более продуктивную категорию; ограничено хозяйственное строитель­ство, для существующих объектов проводятся берегоукрепительные работы, сельскохозяйственные земли используются под посевы многолетних трав.

В пояс частичных ограничений входят территориально-экваториальные ком­плексы высокой категорией водоохранного потенциала: этот пояс хозяйство­вания состоит из затопляемых земель между отметками 5 и 1 % обеспеченно­сти, ложбин стока, слабоподтопленных земель и территории возможного об­рушения берегов в течение 100 лет. В поясе частичных ограничений создаются противоэрозионные (водопоглощающие) полосы путем посадки многолетних трав и лесополос, регулируется выпас скота, укрепляются растущие и плохо задернованные вершины оврагов и балок.

Последующий выбор оптимальных вариантов обустройства различных по­ясов хозяйствования ВЗ основан на определении видов мероприятий в зависи­мости от превалирующих процессов, степени воздействия и параметров каче­ства территориально-аквальных комплексов; наиболее обычными, вероятно, следует считать:

• изолирующие (защита от затопления);

• противоэрозионные;

• берегоукрепительные;

• биоинженерные (экваториальные);

• биоинженерные (ландшафтные);

• организационные;

• санитарно-технические;

• агротехнические;

• очистные сооружения.

Высокая антропогенная нагрузка за счет распашки земель делает первооче­редными работы по комплексной охране земель, контурной организации тер­ритории, укреплению оврагов, внедрению зональных систем земледелия и т.д. Высокие величины ионного стока вызывают необходимость в его перехва­те путем лесонасаждений, обвалований, залужении, отводе в биоплато и био­пруды, в посадке на мелководьях высшей водной растительности и т.д. При­чем одни и те же мероприятия в различных поясах ВЗ и в различном сочета­нии источников загрязнения могут иметь разную последовательность. Основ­ное направление этих мероприятий — использовать естественные свойства ландшафтов или усилить их. Это определяет хорошую их вписываемость в структуру территориально-аквальных комплексов.

Выводы

1. Инженерно-экологические изыс­кания должны рассматриваться не как формальные мероприятия, проводимые для обслуживания уже готовых градос­троительных решений, а как комплекс серьезных проработок, осуществляемых на стадии инвестиционного проекта для поиска оптимальной стратегии освое­ния (застройки, реконструкции) в це­лях создания в будущем действительно­го элитного жилья, окруженного здо­ровым красивым и рекреационно цен­ным ландшафтом.

Такой подход даст возможность проектировщикам уже на стадии эскиз­ной проработки планов выйти на оп­тимальные схемы функционального зо­нирования территории, корректно оп­ределить уровень и характер нагрузки, а также предусмотреть меры по инже­нерной подготовке и обустройству ланд­шафта.

2. Целью ландшафтного территориально-акваториального планирования внут­ренних водоемов является оптимизация экологического состояния посредством упорядочения их пространственной и функциональной структуры. Водоохранная зона при правильном ее выделении и эк­сплуатации — действенный инструмент улучшения состояния водохранилища. Ее границы не должны иметь линейных очер­таний, как это следует из существующих нормативных документов, а соответство­вать границе зоны наибольшего взаимо­влияния акватории и береговой полосы. Природопользование в ВЗ должно осуще­ствляться дифференцированно с исполь­зованием средств ландшафтного плани­рования и в зависимости от водоохран­ного потенциала. В целом целесообразно выделение трех поясов хозяйствования: строгой охраны, умеренных ограничений, частичных ограничений.

Глава 10

ПЛАНИРОВАНИЕ И ПРОЕКТИРОВАНИЕ ОБЪЕКТОВ ЛАНДШАФТНОЙ АРХИТЕКТУРЫ

10.1. Состав и содержание работ по планированию объектов ландшафтной архитектуры

Устройство ландшафта частных владений признано сферой влияния ланд­шафтной архитектуры — отрасли, возникшей на границе архитектуры, пар-костроения и садоводства и так называемого ландшафтного дизайна. Констру­ирование ландшафтов с заданными свойствами — занятие не новое, уходя­щее корнями в Средневековье, когда при монастырях устраивались первые сады и аптекарские огороды. Позднее методы русской ландшафтной архитекту­ры выкристаллизовывались в ходе оформления дворянских усадеб, позднее — дворцовых и городских парков старой России. Нельзя не отметить существова­ние школы ландшафтных архитекторов советской эпохи, создавших крупные парковые ансамбли наших городов в середине XX в., потративших много сил на разработку методов оформления улиц и площадей. Ценная и до сих пор не утратившая своего значения методология ландшафтной архитектуры была раз­работана в рамках «лесной науки» в процессе создания и оформления лесо­парковых поясов и пригородных зеленых зон.

В этом отношении развивающаяся на наших глазах (в последние 10 — 15 лет) новая ландшафтная архитектура представляет собой не столько мето­дологию, сколько наспех заимствованный зарубежный опыт и «раскручен­ный» бизнес, базирующийся на привлеченных и не всегда корректно приме­няемых технологиях. Безусловный уклон в дизайнерские задачи, порожден­ный вкусами новых землевладельцев, почти совершенно заслонил проблема­тику ландшафтной экологии: создается впечатление (усиливаемое многочи­сленными изданиями на темы ландшафтного дизайна), что эстетическую зе­леную композицию с заданными свойствами по желанию заказчика можно сформировать практически в любом месте.

Получили широкое распространение приемы создания искусственного ландшаф­та, основанные на упрощенном технологическом подходе, прилагаемом к отдельным компонентам в отдельности и ко всему конструируемому ландшафту в целом. Так, в рамках нового ландшафтного дизайна считается нормой произвольное эстетическое моделирование рельефа с террасированием и отсыпкой альпийских горок, констру­ирование рокариев на жесткой основе, использование подпорных стенок и откосов, укрепленных геопластикой (сеткой из стальных или пластиковых ячеек). Практически заново закладываются водные объекты в виде декоративных водоемов с изолирован­ным дном и искусственной подачей воды, а также открытыми руслами в лотках из синтетики с каскадными «водопадами». Почвенный покров, разумеется, практически всегда создается заново за счет достаточно мощной подсыпки, что неизбежно в ус­ловиях уничтожения и погребения естественных почв еще на стадии строительства и моделирования рельефа участка. Растительность для такого ландшафта подбирается дизайнером исходя из вкусовых предпочтений хозяев в согласии с принятой модой

на декоративные хвойники из голландских и польских питомников и диковинные ли­ственные деревья дальневосточного происхождения. Разумеется, напочвенный по­кров формируется особо тщательно подсевом газонных спортивных трав и подверга­ется даже не выкашиванию, а триммингу — частой стрижке, проводимой в целях по­лучения идеально ровного плотного «ковра».

Такой «евроремонт» русского усадебного ландшафта действительно не требует участия ландшафтоведа — на данном рынке неплохо справляются дизайнеры, осво­ившие одну-две графические программы, и технологи-садоводы с агрономическим образованием. Однако следует понимать, что мода преходяща. Сданный «под ключ» усадебный ландшафт, как показывает опыт, требует постоянного ухода, объем и содер­жание которого возрастают прямо пропорционально надуманности и искусственности затеянных дизайнерами преобразований. Недаром искусство русских паркостроителей и грабарей всегда заключалась в подражании природе: чем лучше удавалась имитация, тем больше шансов, что с течением времени рукотворный ландшафт пройдет все воз­расты и каждый возраст будет по своему (декоративно) хорош.

К сожалению, у практиков современной ландшафтной архитектуры отсут­ствует понимание того обстоятельства, что дизайнерские задачи не должны заслонять (ни по значимости, ни по очередности постановки) задач ланд­шафтной экологии: украшательство на месте съеденного проволочником кар­тофельного поля или на болоте, побывавшем под фрезерными тофроразро-ботками, приведет новоявленных владельцев к скорому экологическому тупи­ку, ибо сколько бы сил и средств не было потрачено на обустройство отдель­ного участка, внешняя экосистема вмещающего ландшафта продолжает фун­кционировать и требовать неких общих (в том числе инженерных) решений для своего оздоровления. Вообще же попытки устроения дизайнерского рая на экологически неблагополучном участке напоминают нанесение макияжа на нездоровое лицо (как по сути, так и по достигаемому эффекту).

Закономерности ландшафтной экологии и методы ландшафтного плани­рования сохраняют свое значение и на уровне локального ландшафтного стро­ительства. Ландшафтный план, разрабатываемый для формирования искусст­венного фрагмента среды с детальной проработкой состояния отдельных ком­понентов, приобретает форму ландшафтного проекта, но точную границу между этими двум видами проектной деятельности провести едва ли возможно. Раз-бивочный чертеж клумбы или посадочный дендроплан дачи в четыре сотки навряд ли могут составить содержательную задачу для ландшафтного плани­ровщика. Но несколько более крупная усадьба, владелец которой заинтересо­ван в комплексном исследовании компонентов ландшафта и готов выслушать предложения по дифференциации участка на функциональные зоны, пред­ставляется уже вполне заслуживающей внимания. Ведь как не велик разброс между объектами, которые сегодня охвачены безусловно позитивной манией обустройства, он отражает спектр реальных потребностей, а следовательно, и очертания рынка, на котором ландшафтному планировщику приходится пред­лагать свои услуги.

Попытаемся в первом приближении очертить круг наиболее распростра­ненных объектов частного ландшафтного проектирования:

• крупные частные владения (дачи, приусадебные участки коттеджей, зна­
чительные территории крупных загородных домов);

• небольшие туристско-рекреационные комплексы в сельской местности
или среди дикой природы;

• крупные спортивно-рекреационные (в том числе профессионально ори­
ентированные с соревновательными трассами) комплексы;

• отдельные крестьянские (фермерские) хозяйства;

• вновь осваиваемые участки с индивидуальной застройкой (в том числе
коттеджные поселки);

• реконструируемые исторические объекты ландшафтной архитектуры, по­
павшие в частные руки (старые усадьбы, парки).

Каким образом эффективно использовать методы ландшафтного планиро­вания при обустройстве столь разных объектов? Как доказать инвестору необ­ходимость предварительных комплексных инженерно-экологических изыска­ний (предпринятых на базе ландшафтного подхода) и последующей разработ­ки более или менее детального ландшафтного плана? Готового ответа на эти вопросы нет: диалог с инвестором всегда не прост, а его способность понять (и принять) целесообразность ландшафтного планирования зависит от ряда сложно прогнозируемых факторов (начиная от уровня личной культуры и за­канчивая воображением и способностью представить конечный результат). Многое определяется поведением смежников: архитектора и инженера, кото­рые должны увидеть в экологе союзника, а в ландшафтном проекте — исто­чник не ограничений, но вдохновения и новых весьма продуктивных идей, а затем помочь продемонстрировать увиденное заказчику (инвестору).

Безусловно, важно продемонстрировать содержание ландшафтного плана (проекта), и не в виде красивых эскизов (как это принято в ландшафтном дизайне), а в виде перечня узких мест и слабых звеньев, которые могут быть «расшиты» средствами экологического проектирования. Такого рода перечень может представлять собой рабочую программу, которая после обсуждения с заказчиком будет трансформироваться в техническое задание.

Указать содержание технического задания и состав работ для всех возмож­ных вариантов ЛП частных объектов едва ли возможно, однако представляет­ся уместным привести несколько позиций, которые должны быть раскрыты в любом проекте независимо от его специфики:

• выдача задания на топографическую съемку и получение качественной
цифровой картографической основы участка проектирования и ближайших
окрестностей;

• изучение правового статуса участков, входящих в состав территории, оп­
ределение источника правовых конфликтов, разработка и обоснование адек­
ватного правового статуса;

• определение специфики предоставляемого туристско-рекреационного
продукта (для туркомплексов, сельских гостиниц и крупных владений с выра­
женным рекреационным использованием);

• целевая ландшафтно-экологическая характеристика территории с оцен­
кой потенциальной емкости вмещающего ландшафта и составляющих его эко­
систем по отношению к предполагаемым видам нагрузки;

• морфодинамический анализ и оценка проявлений экзогенной геодинамики;

• разработка рекомендаций по инженерному благоустройству территории —
моделированию рельефа и дренажу, устройству поверхностных водотоков;

• анализ дифференциации территории на геотопы (урочища, микроланд­
шафты) и оценка устойчивости отдельных единиц к предполагаемой нагрузке
(различные виды рекреационных занятий и т.д.);

• разработка схемы функционального зонирования территории с учетом
складывающегося и перспективного характера нагрузки на различные фраг­
менты участка;

• анализ пейзажной композиции и разработка предложений по корректи­
ровке визуальных свойств участка и его отдельных фрагментов;

• разработка проекта ландшафтно-экологического обустройства различных
функциональных зон объекта;

• разработка предложений по технике и последовательности работ по ланд-
шафтно-экологическому обустройству территории;

• разработка предложений по организации мониторинга за состоянием тер­
ритории объекта;

• разработка предложений по организации экологичного менеджмента (для
крупных объектов).

Представленный перечень может быть дополнен в зависимости от целевого назначения объекта. Попытаемся раскрыть более подробно содержание неко­торых разделов.