Специфика проявления сущего и должного в морали и праве.

1. Сущее и должное как категории философии права

Фраза одного из современных политиков «хотели как лучше, а получилось как всегда» достаточно красноречиво показывает, что многие знают «как должно быть». Но между «должно быть» и «есть» прохо­дит некая черта, отделяющая желаемое от действительного, цель от результата. В правовой сфере дилемма «как должно быть» и «как есть» проявляется в форме взаимосвязи, взаимосогласования сущего и должного.

Сущее в самом широком смысле представляет собой наличное бытие. В контексте права можно сказать, что сущее — это наличная правовая реальность, это то, что есть в действительности

Должное— это то, что должно быть, это целеполагаемый результат, модель-телеотип, идеальная конструкция будущей необходимой правовой реальности.

Несовпадение, рассогласованность сущего и должного возникает вследствие двойственности права как социального явления. Суть этой двойственности заключается в том, что по своему функциональному предназначению право выступает регулятором целеполагаемых общественных отношений, но одновременно является и формой общественных отношений, результатом их регулирования, формой существования общества как деятельности людей.

Из этого следует не только то, что право создается обществом, людьми, но и отсутствие адекватности, полного совпадения между всеобщим регулятивом и фактически складывающимися отношениями в обществе. Деятельность отдельного человека также подвержена внутренней и внешней регуляции, следовательно, и на индивидуальном уровне регулятивы и фактическое поведение человека не совпадают.

Такой «клубок» взаимопереплетений регулятивов, фактических отношений, ожиданий, целей, результатов и их различий в системах субординации (соподчинения) и координации (рядоположенности) делает проблему сущего и должного весьма сложной в теоретическом отношении, но чрезвычайно важной для практики.

Опыт жизнедеятельности человечества свидетельствует, что сущее и должное, находясь на разных уровнях рассогласования, всегда составляют рассогласованное единство. Полное совпадение реальности с идеалом в правовой сфере — явление невиданное. Тем не менее вся история философско-правовой мысли сопровождалась идеальными конструкциями, основанными на максимальном совпадении сущего и должно­го. В форме модели-прототипа таков был «золотой век» Гераклита и Платона, «град Божий» Августина Аврелия, а в форме модели-телеотипа — коммунизм К. Маркса и «вселенская теократия» B.C. Соловьёва. И хотя эти модели оставались лишь мечтаниями — о прошлом или о будущем, — они говорят о важности и необходимости максимального сближения сущего и должного во имя оптимального функционирования общества, сохранения и приумножения человеческого в Человеке.

В философско-правовой мысли взаимодействие и взаимоотношение сущего и должного рассматриваются в различных контекстах: как взаимосвязь свободы (сущее) и необходимости (должное); как соотношение нормы (должное) и поступка (сущее); как соответствие ценности (должное) и ценностного отношения (сущее) и т.п. В практическом аспекте проблема сущего и должного выражается как не­совпадение целей и результатов деятельности и на социетальном, и на индивидуальном уровнях.

В данном случае взаимодействие сущего и должного рассматривается в контексте взаимосвязи предписания, выраженного правовой нормой, и исполнения нормативного требования, выраженного определенным действием или бездействием. Кроме того, еще раз подчеркнем, что сущее и должное имеют по крайней мере два аспекта — социетальный и личностный. Последний детально рассматривается педагогической этикой и педагогической теорией в целом. Поэтому мы основное внимание уделим общесоциальному, философскому аспекту взаимосвязи сущего и должного.

Должное как социальный феномен изучается деонтологией — наукой о должном и долженствовании. Один из основных вопросов деонтологии сводится к причине возникновения и механизму формирования нормы как должного. Существует несколько подходов к его решению.

Исторически первый подход, связанный с исследованием нормы как общего, блага, предполагает, что люди сначала должны рационально осознать свои потребности и интересы, свое «благо», а затем, на основе этого осознания, сформулировать норму-требование. В действительности же возникновение нормы и осознание ее «благости» — события неодновременные. Скажем, запрет на инцест возник задолго до рационального осмысления вреда кровосмешения.

Примерно такие же контраргументы можно выдвинуть и против второго подхода, основанного на так называемой договорной теории возникновения норм должного и являющегося по своей сути интер­претацией учения Т. Гоббса о понимании людьми вреда анархии и произвола. Во-первых, историческая практика, в том числе и современной России, скорее свидетельствует об обратном: самоограничение индивида в условиях конкуренции зачастую ставит его в менее выгодное положение по отношению к тому, кто «договор» нарушает или себя не ограничивает. А, во-вторых, исследования историков и этнографов убеждают, что и «договорное» обоснование норм неизбежно приводит к рациональному осознанию полезности самоограничения, пониманию того, что произойдет, если норм не будет.

По-видимому, изначально нормы возникали стихийно, в результате практического отбора, закрепляясь в обычаях, обрядах, традициях. И лишь затем они рационализировались, обосновались как «должное», как безусловная необходимость. Завершающим этапом формирования должного следует полагать закрепление его в качестве ценности, «завета богов» или норм естественного права.

Безусловно, практический отбор должного, норм опирался на оптимизацию общественной жизни, на естественные потребности и интересы людей. Скажем, невозможно представить даже на уровне здравого смысла (т.е. дорационального знания) человеческое сообщество, в котором воровство или убийство — общепринятая норма. Такое сообщество обречено.

Возникнув и обретя статус общеобязательности, должное, отраженное на уровне теоретического сознания, становится одной из центральных категорий философии права. Именно в таком качестве оно выступает в философско-правовых концепциях древнекитайских легистов (принцип «фа» — наказание), древнегреческих атомистов, Сократа, стоиков, киников, И. Канта и С. Кьеркегора.

Так, атомист Демокрит полагал, что в основе эвтюмии как цели человеческой жизни лежит чувство долга, внутреннее требование «не делать ничего непристойного».

У Сократа долг и долженствование приобретают качества блага как наивысшей ценности. Правда, долженствование он выводит из внешней стороны человеческого действия, из норм и правил, уста­новленных государством.

На внутреннюю, моральную сторону долженствования обратил внимание И. Кант. Внешний долг, уверял он, подчиняется внутреннему выбору и свободной воле, а повиновение долгу дополняется стремлением к благу.

Высказывались и противоположные точки зрения. Например, экзистенциалисты повиновение долгу считали несовместимым с подлинным человеческим существованием. Наиболее четко эта позиция выражена у К. Ясперса, для которого «Я должен» всегда должно подчиняться «Я хочу». Д. Росс и П. Ноуэлл-Смит полагали, что должное возникает лишь тогда, когда происходит рассогласование естественной природы людей и предъявляемых к ним требований.

Два подхода к пониманию сущности должного сохранились и поныне: один из них усматривает в должном понуждение и ограничение, другой — самовыражение личности, проявление своего «Я», собственный закон человека.

Некоторые исследователи рассматривают проблему сущности должного через соотношение предписания (нормы) и ценности. Думается, что такое противопоставление весьма условно, ибо должное одновременно включает в себя как требование следования норме, так и цель (идеал), к которому это следование ведет. Другое дело, что такой идеал может быть неконкретным, аморфным, расплывчатым. Равно как и то, что могут быть избраны не те идеалы, нормы, средства и способы их достижения.

В данном случае философы, раскрывая суть одного и того же, акцентируют внимание на разных функциях должного. Те, кто подчеркивают мировоззренческую роль должного, рассматривают его как ценность; а те, кто отдают предпочтение методологической роли, видят в нем предписание, норму, требование.

Анализ сущности должного и сущего позволяет уточнить причины их несовпадения. Как уже отмечалось, предварительным условием несовпадения выступает двойственность права как социального явления. Имеет также значение и механизм формирования социальной необходимости. Складываясь из отдельных потребностей и интересов, социальная норма (закон) как бы усредняет должное и сущее, порождая тем самым несовпадение желаемого и фактического.

Кроме того, на согласование или рассогласование сущего и должного влияет и множество других объективных и субъективных факторов — идеология, традиции, политика, экономические возможности, степень цивилизованности, уровень правовой культуры и прочее и прочее. Перечислить их все невозможно, да в этом и нет необходимости. Гораздо важнее показать, что собой представляет сущее как реализованное должное. В этом плане должное предстает как целеполагающееся, как идеал или норма должного поведения. Вследствие реализации этого должного возникает результат целеполагавшегося, т.е. сущее. Однако оно включает не только результат, но и последствия.

Последствия — это то, что не целеполагалось, но стало сущим. Причем последствия могут как усиливать результат, находясь в русле целеполагавшегося, так и, противореча целеполагавшемуся, снижать значимость результата и даже перечеркивать, дискредитировать его. Именно так произошло с вполне здравым замыслом М.С. Горбачева внедрить в Советском Союзе трезвый образ жизни; или, скажем, с предпринятыми усилиями навести в Чеченской Республике консти­туционный порядок, сведенными на нет «авантюрой» 1995—1996 гг.

Значительное влияние на достижение целеполагающегося, на превращение должного в сущее, оказывает выбор средств и способов реализации. Именно здесь подстерегает опасность правового макиавеллизма. Попытки реализовать должное в сущее неправовыми средствами и способами (террактами, репрессиями и т.п.) не могут не дискредитировать самоё должное как идеал. Что вовсе не исключает достижения результата (вспомним насильственную коллективизацию), но, как показывает исторический опыт, лишь временного.

Таковы общефилософские основания взаимосвязи сущего и должного. Однако в различных сферах жизнедеятельности общества эта взаимосвязь имеет свою специфику.